Днепровская военная флотилия

Днепровская военная флотилия
Годы существования	1736—1739 1919—1920 1931—1940 1943—1945
Страна	Российская империя Российская империя Советская Россия СССР
Подчинение	Адмиралтейств-коллегия, Министерство обороны СССР
Входит в	Российский императорский флот, Военно-Морской Флот СССР
Тип	флотилия
Участие в	Русско-турецкая война (1735—1739) русско-турецкой войны (1787—1791) Гражданская война в России Великая Отечественная война Берлинская битва
Знаки отличия

Днепровская военная флотилия — название соединений боевых речных кораблей на реке Днепр во время русско-турецкой войны (1735—1739), русско-турецкой войны (1787—1791), Гражданской войны, в 1931—1940 гг. и во время Великой Отечественной войны.

Днепровская флотилия Российской империи

Малые военные суда строились в Брянске (на реке Десна) ещё в 1724—1727 годах.

Русско-турецкая война (1735—1739)

С началом русско-турецкой войны Днепровской армии генерал-фельдмаршала Б. К. Миниха потребовалось содействие во взятии крепости Очаков со стороны моря. При содействии вице-канцлера графа Остермана 4 января 1737 года вышел Указ Сената о постройке в Брянском адмиралтействе на реке Десна малых судов флотилии, предназначенной для действий на Днепре.

Строились в основном дубель-шлюпки (длина — 18 метров, вооружение — 6 двухфунтовых фальконетов, вместимость 100 человек), мелкосидящие прамы, плоскодонные галеры и кончебасы, способные пройти через днепровские пороги, и мостовые плашкоуты для перехода армии через Днепр и Буг. По мнению отдельных украинских авторов основную часть судов во флотилии составляли «новоманерные казацкие лодки». В то же время, Я. С. Барш в сентябре 1738 года доносил, что «новоманерные казацкие лодки весьма негодны, узки и шатки и на гребле тяжелы и строены более для разъезду запорожцам, и они их не употребляют». Для строительства и укомплектования флотилии в Брянск было направлено 4650 матросов, солдат и мастеровых людей.

3 февраля 1737 года по указу Анны Иоановны командование над флотилией принял контр-адмирал В. А. Дмитриев-Мамонов.

Весной 1737 года флотилия в составе 355 различных судов с войсками, продовольствием, осадной артиллерией и боеприпасами на борту была отправлена из Брянска вниз по Десне и Днепру. Из—за обмеления за лето Днепра большая часть судов не смогла пройти к цели назначения, а первые суда из преодолевших пороги пришли к Очакову лишь 17 июля, когда крепость была уже взята русскими войсками.

3 сентября 1737 года по настоянию Миниха флотилию возглавил вице-адмирал Н. А. Сенявин. Под его руководством строительные работы в Брянске активизировались.

1 октября у Очакова находились лишь 16 дубель-шлюпок и 2 кочебаса из состава флотилии. 3 октября 40-тысячная турецкая армия при поддержке 12 галер предприняла штурм Очакова. В отражении штурма активную роль сыграли корабли Днепровской флотилии. Боевые действия на море продолжались весь октябрь, за это время к Очакову смогли пройти ещё 30 малых судов. Нападение турок было отбито, но выход в Чёрное море был заблокирован сильной турецкой эскадрой.

Весной 1738 года в районе боевых действий разгорелась эпидемия чумы, от которой в конце мая умер командующий флотилией вице-адмирал Н. А. Сенявин. В командование флотилией снова вступил контр-адмирал Дмитриев-Мамонов. Под угрозой массовых заболеваний русские войска покинули Очаков и Кинбурн. Вместе с войсками ушли и суда флотилии.

18 января 1739 года от чумы умер и новый командующий флотилией В. А. Дмитриев-Мамонов. Командующим флотилией был назначен капитан полковничьего ранга Я. С. Барш.

15 октября 1739 года после заключения в Белграде мирного договора с Турцией Днепровская флотилия, насчитывавшая к тому времени 657 судов, была расформирована.

Русско-турецкая война (1787—1791)

В 1788 в лимане стояла вновь сооружённая русская днепровская малоразмерная флотилия под командованием нанятых Екатериной II контр-адмиралов Джон Пол Джонса и Нассау-Зигена, подчинённых непосредственно Потёмкину. 7 июня турецкий флот (60 судов) атаковал её, но был отражён, а новая, предпринятая им 17 июня атака кончилась полным его разгромом Джон Пол Джонсом и Нассау-Зигеном и бегством его в Варну; 30 повреждённых судов, укрывшихся под стенами Очакова, были здесь 1 июля атакованы и истреблены гребной эскадрой Нассау-Зигена.

Черноморский флот Российской империи ведёт своё начало от русского военного флота, созданного в это время из кораблей Азовской и Днепровской военных флотилий.

Днепровская военная флотилия в Гражданской войне

См. также: Днепровская военная флотилия Украинской советской армии

Создана в марте 1919 года в Киеве. 26 сентября 1919 года в её состав вошли корабли Припятской военной флотилии.

Флотилия принимала активное участие в Гражданской войне. В декабре 1920 года расформирована.

Днепровская военная флотилия первого формирования (1931—1940)

Создана в июне 1931 года, в июне 1940 года вновь расформирована, её корабли и суда вошли в состав Дунайской и Пинской военных флотилий.

Днепровская военная флотилия второго формирования (1943—1945)

Во время войны, с выходом Красной Армии к реке Днепр, в сентябре 1943 года создана новая Днепровская военная флотилия из кораблей Волжской военной флотилии. Корабли этого соединения (полуглиссеры ПГ-117) — единственное флотское подразделение, участвовавшее в Берлинской операции. После окончания Великой Отечественной войны в 1945 году расформирована.

Состав

К началу боевых действий (весна 1944 года) в состав флотилии входило около 140 катеров и судов:

• 16 бронекатеров
• 10 сторожевых катеров
• 40 речных тральщиков
• 32 полуглиссера
• плавучая артиллерийская батарея
• 2 зенитных артиллерийских дивизиона

По состоянию на 9 мая 1945 года в составе флотилии были:

• 1 Бобруйско-Берлинская Краснознамённая бригада речных кораблей
• 2 Лунинецкая Краснознамённая бригада речных кораблей
• 3 бригада речных кораблей
• и другие части.

Командный состав

Командующий капитан 1-го ранга, с сентября 1944 года контр-адмирал В. В. Григорьев (октябрь 1943 — до конца войны).

Член Военного совета капитан 1-го ранга П. В. Боярченков (апрель 1944 — до конца войны).

Начальники штаба:

• капитан-лейтенант Я. В. Небольсин (октябрь-ноябрь 1943 года)
• капитан 2-го ранга, с ноября 1944 года капитан 1-го ранга К. М. Балакирев (ноябрь 1943 — до конца войны).

Боевые действия

Днепровская военная флотилия действовала на реках Днепр, Березина, Припять, Западный Буг, Висла, Одер, Шпрее. Корабли флотилии содействовали на флангах наступающим советских войскам на Украине, в Белоруссии, Польше, обеспечивали форсирование водных преград, перевозку грузов, высаживали десанты (наиболее крупный — Пинский десант, также десант в Здудичах, Петриковский десант, Боркинский десант, Дорошевичинский десант), принимали участие в Берлинской операции 1945 года, в боях на Одере и Шпрее и непосредственно в штурме Берлина.

При форсировании Шпрее смело действовала 1-я бригада речных кораблей Днепровской военной флотилии, особенно отряд полуглиссеров это бригады во главе с командиром лейтенантом М. М. Калининым. Несмотря на сильный огонь противника, старшина 1-й статьи Георгий Дудник на своем катере перебросил на вражеский берег несколько стрелковых рот 301-й стрелковой дивизии.
Во время переправы от прямого попадания вражеской мины на катере возник пожар. Старшина Георгий Дудник был тяжело ранен. Не взирая на ранение и ожоги, он довёл катер до берега, высадил десант, потушил на катере пожар и отправился обратно на свой берег. Но он не достиг его и погиб от миномётного огня…..
Моторист другого катера А. Е. Самохвалов вовремя переправы наших частей проявил исключительную смелость и находчивость. Род огнём противника он устранял повреждения на катере, а когда от неприятельского огня погиб его командир, взял на себя командование и продолжил переправу наших войск.
За боевую доблесть и героизм, проявленные моряками 1-й Бобруйской бригады Днепровской флотилии, Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР от 31 мая 1945 года были удостоены звания Героя Советского Союза лейтенант М. М. Калинин, старшины Г. Г. Дудник, Г. П. Казаков и А. П. Пашков, матросы Н. А. Баранов, А. Е. Самохвалов, М. Т. Сотников, Н. А. Филиппов и В. В. Черинов.
Днепровская краснознамённая флотилия была награждена орденом Ушакова I степени.

— Четырежды Герой Советского Союза Маршал Советского Союза Жуков Г.К. Воспоминания и размышления.3-е издание.Том 2. - М.: Издательство Агентство Печати Новости , 1978. С.307-308.

Летом 1945 года бронекатер борт номер 302 из состава Днепровской флотилии, был переброшен на Дальний восток, где вошёл в состав Амурской флотилии. Воевал на Дальнем востоке. Установлен как памятник речникам в г. Хабаровск, ул. Тихоокеанская.

Награды

За боевые заслуги Днепровская военная флотилия награждена:

• орденом Красного Знамени (1944),
• орденом Ушакова 1-й степени (1945)

Две бригады и один дивизион Днепровской военной флотилии награждены орденом Красного Знамени.

Два дивизиона бронекатеров стали гвардейскими.

Многим соединениям и частям присвоены почётные наименования Бобруйских, Пинских, Лунинецких, Берлинских.

Три тысячи её воинов награждены орденами и медалями, двадцати из них присвоено звание Героя Советского Союза. В числе Героев — матрос флотилии А. В. Фирсов.

Память

В Пинске в честь моряков флотилии сооружён мемориальный комплекс и был создан музей(закрыт в начале 1990-х).
Одна из улиц Пинска — улица Днепровской Флотилии. Музей был возрожден 27 ноября 1998 года и теперь насчитывает более 3 тысяч экспонатов. Также в Пинске очень многочисленна и влиятельна ветеранская организация бывших моряков Днепровской военной флотилии и 1-го учебного отряда ВМФ СССР, а на улицах города часто можно встретить ветеранов в советской военно-морской форме.

Наследство

На базе Днепровской военной флотилии после Второй мировой войны был создан 1-й учебный отряд ВМФ СССР в белорусском городе Пинск, который готовил специалистов для 4 флотов (Северного, Тихоокеанского, Балтийского и Черноморского) и 1 флотилии (Каспийской). Учебный отряд расформировали уже после распада СССР в 1992 году. В настоящее время в городе Пинск не осталось военно-морских подразделений, как это было в советское время. Сейчас на материально-технической базе 1-го учебного отряда готовят связистов и водолазов для Пограничной службы независимой Белоруссии, а большая часть военного городка моряков перешла к Пинскому пограничному отряду (который занял место военных моряков в городе), учебный корпус электромеханической школы отдали Пинской региональной таможне, здание штаба и Дом офицеров отдали католической общине под духовную семинарию, матросский клуб превратили в магазин, матросский сад превратили в просто сквер, одно из зданий военного городка превратили в центральную поликлинику города, стадион «Волна» с прилегающими территориями отдали Полесскому государственному университету для создания современной спортивной базы, а набережная реки Пина в результате реконструкции получила новый мирный облик. В итоге от бывшего военного городка моряков осталось только напоминание в виде названия стадиона и городской команды «Волна» и обновленная аллея героев-днепровцев у входа в центральную поликлинику.

Литература

• [военная-энциклопедия.рф/советская-военная-энциклопедия/Д/Днепровская-военная-флотилия Днепровская военная флотилия] // Гражданская война в США — Йокота / [под общ. ред. Н. В. Огаркова]. — М. : Военное изд-во М-ва обороны СССР, 1979. — (Советская военная энциклопедия : [в 8 т.] ; 1976—1980, т. 3).</span>
• Днепровская военная флотилия // [archive.is/NCQLc Великая Отечественная война 1941—1945. Энциклопедия] / под ред. М. М. Козлова. — М.: Советская энциклопедия, 1985. — С. 243. — 500 000 экз.
• Судостроение в Брянске и действия Днепровской флотилии, 1724-1741 г. // [www.runivers.ru/upload/iblock/ae1/Materialy%20dlya%20istorii%20russkogo%20flota.%20Chastu%206%20a1877yurutz779sy.djvu Материалы для истории русского флота]. — СПб.: Типография Морского Министерства, 1877. — Т. VI. — 779 с.
• Днепровская военная флотилия // [www.runivers.ru/upload/iblock/4e9/Sovetskaya%20istoricheskaya%20etnciklopediya.%20Tom%205%20l1964pvruvv492sd.djvu Советская историческая энциклопедия]
• Белорусская ССР: Краткая энциклопедия в 5 т. / Ред. колл.: П. У. Бровка и др. — Мн.: Гл. ред. Белорус. Сов. Энциклопедии, 1979. — Т. 1. История. Общественный и государственный строй. Законодательство и право. Административно-территориальное деление. Населённые пункты. Международные связи. — 768 с. — 50 000 экз.
• Локтионов И. И. Пинская и Днепровская флотилии в Великой Отечественной войне. — М.: Воениздат, 1958. — 276 с.

Ссылки

• [www.victory.mil.ru/rkka/units/07/08.html Днепровская военная флотилия]

Отрывок, характеризующий Днепровская военная флотилия

Полковой командир, в ту самую минуту как он услыхал стрельбу и крик сзади, понял, что случилось что нибудь ужасное с его полком, и мысль, что он, примерный, много лет служивший, ни в чем не виноватый офицер, мог быть виновен перед начальством в оплошности или нераспорядительности, так поразила его, что в ту же минуту, забыв и непокорного кавалериста полковника и свою генеральскую важность, а главное – совершенно забыв про опасность и чувство самосохранения, он, ухватившись за луку седла и шпоря лошадь, поскакал к полку под градом обсыпавших, но счастливо миновавших его пуль. Он желал одного: узнать, в чем дело, и помочь и исправить во что бы то ни стало ошибку, ежели она была с его стороны, и не быть виновным ему, двадцать два года служившему, ни в чем не замеченному, примерному офицеру.
Счастливо проскакав между французами, он подскакал к полю за лесом, через который бежали наши и, не слушаясь команды, спускались под гору. Наступила та минута нравственного колебания, которая решает участь сражений: послушают эти расстроенные толпы солдат голоса своего командира или, оглянувшись на него, побегут дальше. Несмотря на отчаянный крик прежде столь грозного для солдата голоса полкового командира, несмотря на разъяренное, багровое, на себя не похожее лицо полкового командира и маханье шпагой, солдаты всё бежали, разговаривали, стреляли в воздух и не слушали команды. Нравственное колебание, решающее участь сражений, очевидно, разрешалось в пользу страха.
Генерал закашлялся от крика и порохового дыма и остановился в отчаянии. Всё казалось потеряно, но в эту минуту французы, наступавшие на наших, вдруг, без видимой причины, побежали назад, скрылись из опушки леса, и в лесу показались русские стрелки. Это была рота Тимохина, которая одна в лесу удержалась в порядке и, засев в канаву у леса, неожиданно атаковала французов. Тимохин с таким отчаянным криком бросился на французов и с такою безумною и пьяною решительностью, с одною шпажкой, набежал на неприятеля, что французы, не успев опомниться, побросали оружие и побежали. Долохов, бежавший рядом с Тимохиным, в упор убил одного француза и первый взял за воротник сдавшегося офицера. Бегущие возвратились, баталионы собрались, и французы, разделившие было на две части войска левого фланга, на мгновение были оттеснены. Резервные части успели соединиться, и беглецы остановились. Полковой командир стоял с майором Экономовым у моста, пропуская мимо себя отступающие роты, когда к нему подошел солдат, взял его за стремя и почти прислонился к нему. На солдате была синеватая, фабричного сукна шинель, ранца и кивера не было, голова была повязана, и через плечо была надета французская зарядная сумка. Он в руках держал офицерскую шпагу. Солдат был бледен, голубые глаза его нагло смотрели в лицо полковому командиру, а рот улыбался.Несмотря на то,что полковой командир был занят отданием приказания майору Экономову, он не мог не обратить внимания на этого солдата.
– Ваше превосходительство, вот два трофея, – сказал Долохов, указывая на французскую шпагу и сумку. – Мною взят в плен офицер. Я остановил роту. – Долохов тяжело дышал от усталости; он говорил с остановками. – Вся рота может свидетельствовать. Прошу запомнить, ваше превосходительство!
– Хорошо, хорошо, – сказал полковой командир и обратился к майору Экономову.
Но Долохов не отошел; он развязал платок, дернул его и показал запекшуюся в волосах кровь.
– Рана штыком, я остался во фронте. Попомните, ваше превосходительство.

Про батарею Тушина было забыто, и только в самом конце дела, продолжая слышать канонаду в центре, князь Багратион послал туда дежурного штаб офицера и потом князя Андрея, чтобы велеть батарее отступать как можно скорее. Прикрытие, стоявшее подле пушек Тушина, ушло, по чьему то приказанию, в середине дела; но батарея продолжала стрелять и не была взята французами только потому, что неприятель не мог предполагать дерзости стрельбы четырех никем не защищенных пушек. Напротив, по энергичному действию этой батареи он предполагал, что здесь, в центре, сосредоточены главные силы русских, и два раза пытался атаковать этот пункт и оба раза был прогоняем картечными выстрелами одиноко стоявших на этом возвышении четырех пушек.
Скоро после отъезда князя Багратиона Тушину удалось зажечь Шенграбен.
– Вишь, засумятились! Горит! Вишь, дым то! Ловко! Важно! Дым то, дым то! – заговорила прислуга, оживляясь.
Все орудия без приказания били в направлении пожара. Как будто подгоняя, подкрикивали солдаты к каждому выстрелу: «Ловко! Вот так так! Ишь, ты… Важно!» Пожар, разносимый ветром, быстро распространялся. Французские колонны, выступившие за деревню, ушли назад, но, как бы в наказание за эту неудачу, неприятель выставил правее деревни десять орудий и стал бить из них по Тушину.
Из за детской радости, возбужденной пожаром, и азарта удачной стрельбы по французам, наши артиллеристы заметили эту батарею только тогда, когда два ядра и вслед за ними еще четыре ударили между орудиями и одно повалило двух лошадей, а другое оторвало ногу ящичному вожатому. Оживление, раз установившееся, однако, не ослабело, а только переменило настроение. Лошади были заменены другими из запасного лафета, раненые убраны, и четыре орудия повернуты против десятипушечной батареи. Офицер, товарищ Тушина, был убит в начале дела, и в продолжение часа из сорока человек прислуги выбыли семнадцать, но артиллеристы всё так же были веселы и оживлены. Два раза они замечали, что внизу, близко от них, показывались французы, и тогда они били по них картечью.
Маленький человек, с слабыми, неловкими движениями, требовал себе беспрестанно у денщика еще трубочку за это , как он говорил, и, рассыпая из нее огонь, выбегал вперед и из под маленькой ручки смотрел на французов.
– Круши, ребята! – приговаривал он и сам подхватывал орудия за колеса и вывинчивал винты.
В дыму, оглушаемый беспрерывными выстрелами, заставлявшими его каждый раз вздрагивать, Тушин, не выпуская своей носогрелки, бегал от одного орудия к другому, то прицеливаясь, то считая заряды, то распоряжаясь переменой и перепряжкой убитых и раненых лошадей, и покрикивал своим слабым тоненьким, нерешительным голоском. Лицо его всё более и более оживлялось. Только когда убивали или ранили людей, он морщился и, отворачиваясь от убитого, сердито кричал на людей, как всегда, мешкавших поднять раненого или тело. Солдаты, большею частью красивые молодцы (как и всегда в батарейной роте, на две головы выше своего офицера и вдвое шире его), все, как дети в затруднительном положении, смотрели на своего командира, и то выражение, которое было на его лице, неизменно отражалось на их лицах.
Вследствие этого страшного гула, шума, потребности внимания и деятельности Тушин не испытывал ни малейшего неприятного чувства страха, и мысль, что его могут убить или больно ранить, не приходила ему в голову. Напротив, ему становилось всё веселее и веселее. Ему казалось, что уже очень давно, едва ли не вчера, была та минута, когда он увидел неприятеля и сделал первый выстрел, и что клочок поля, на котором он стоял, был ему давно знакомым, родственным местом. Несмотря на то, что он всё помнил, всё соображал, всё делал, что мог делать самый лучший офицер в его положении, он находился в состоянии, похожем на лихорадочный бред или на состояние пьяного человека.
Из за оглушающих со всех сторон звуков своих орудий, из за свиста и ударов снарядов неприятелей, из за вида вспотевшей, раскрасневшейся, торопящейся около орудий прислуги, из за вида крови людей и лошадей, из за вида дымков неприятеля на той стороне (после которых всякий раз прилетало ядро и било в землю, в человека, в орудие или в лошадь), из за вида этих предметов у него в голове установился свой фантастический мир, который составлял его наслаждение в эту минуту. Неприятельские пушки в его воображении были не пушки, а трубки, из которых редкими клубами выпускал дым невидимый курильщик.
– Вишь, пыхнул опять, – проговорил Тушин шопотом про себя, в то время как с горы выскакивал клуб дыма и влево полосой относился ветром, – теперь мячик жди – отсылать назад.
– Что прикажете, ваше благородие? – спросил фейерверкер, близко стоявший около него и слышавший, что он бормотал что то.
– Ничего, гранату… – отвечал он.
«Ну ка, наша Матвевна», говорил он про себя. Матвевной представлялась в его воображении большая крайняя, старинного литья пушка. Муравьями представлялись ему французы около своих орудий. Красавец и пьяница первый номер второго орудия в его мире был дядя ; Тушин чаще других смотрел на него и радовался на каждое его движение. Звук то замиравшей, то опять усиливавшейся ружейной перестрелки под горою представлялся ему чьим то дыханием. Он прислушивался к затиханью и разгоранью этих звуков.
– Ишь, задышала опять, задышала, – говорил он про себя.
Сам он представлялся себе огромного роста, мощным мужчиной, который обеими руками швыряет французам ядра.
– Ну, Матвевна, матушка, не выдавай! – говорил он, отходя от орудия, как над его головой раздался чуждый, незнакомый голос:
– Капитан Тушин! Капитан!
Тушин испуганно оглянулся. Это был тот штаб офицер, который выгнал его из Грунта. Он запыхавшимся голосом кричал ему:
– Что вы, с ума сошли. Вам два раза приказано отступать, а вы…
«Ну, за что они меня?…» думал про себя Тушин, со страхом глядя на начальника.
– Я… ничего… – проговорил он, приставляя два пальца к козырьку. – Я…
Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь.
– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.
– А то приезжало сейчас начальство, так скорее драло, – сказал фейерверкер князю Андрею, – не так, как ваше благородие.
Князь Андрей ничего не говорил с Тушиным. Они оба были и так заняты, что, казалось, и не видали друг друга. Когда, надев уцелевшие из четырех два орудия на передки, они двинулись под гору (одна разбитая пушка и единорог были оставлены), князь Андрей подъехал к Тушину.
– Ну, до свидания, – сказал князь Андрей, протягивая руку Тушину.
– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.


Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
– Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога!
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.