Днепров, Эдуард Дмитриевич

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Днепров Э.»)
Перейти к: навигация, поиск
Эдуард Дмитриевич Днепров
Научная сфера:

педагогика, история образования

Место работы:

Высшая школа экономики

Учёная степень:

доктор педагогических наук

Учёное звание:

академик РАО

Альма-матер:

ЛГУ (1961)

Известен как:

Министр образования РСФСР/России в 19901992 гг.

Эдуард Дмитриевич Днепров
Министр образования РСФСР
14 июля 1990 — 4 декабря 1992
Предшественник: Георгий Петрович Веселов как Министр просвещения РСФСР; Иван Филиппович Образцов как Министр высшего и среднего специального образования РСФСР
Преемник: Евгений Викторович Ткаченко
 

Эдуа́рд Дми́триевич Днепро́в (10 декабря 1936, Москва — 6 февраля 2015, там же) — советский и российский педагог, академик Российской академии образования, в 19881989 годах руководитель временного научно-исследовательского коллектива «Школа» при Государственном комитете по народному образованию СССР, разрабатывавшего концепцию современной реформы образования; в 1990—1992 году первый избранный министр образования России, впоследствии — директор Федерального института планирования образования, профессор Национального исследовательского университета Высшая школа экономики. Э. Д. Днепров — крупнейший социальный мыслитель и реформатор в российском образовании на рубеже XX и XXI веков.





Биография

Эдуард Дмитриевич Днепров родился в семье морского офицера Дмитрия Григорьевича Днепрова, участника Великой Отечественной войны. Дед Эдуарда Дмитриевича — Григорий Михайлович Днепров, партийный работник, был репрессирован в 1937 году, после 1952 года был на поселении в городе Георгиевске, затем переехал под Красноярск, где и умер.

Служба на флоте

Свою трудовую деятельность, продолжив семейные традиции, Эдуард Днепров начал в 1947 году юнгой на учебном корабле «Неман» в Кронштадте. С 1948 года по 1954 годы Эдуард Днепров учился в Ленинградском Нахимовском военно-морском училище — образцовом учебном заведении, дающем прекрасное общее среднее образование своим выпускникам. Дальнейшую учёбу Э. Д. Днепров продолжил на штурманском факультете Высшего военно-морского училища имени М. В. Фрунзе, которое окончил с отличием в 1958 году. В 1958 году он начал службу на Северном флоте, отказавшись от предложения остаться в Ленинграде в военном НИИ. С 1958 по 1971 годы служил на боевых кораблях Северного и Балтийских флотов. Вступил в КПСС в 1958 году.

Через год после начала службы на кораблях ВМФ Эдуард Днепров поступил в Ленинградский университет на филологический факультет[1], переведясь через некоторое время на отделение журналистики филологического факультета. Университет Э. Д. Днепров окончил в 1961 году, продолжив своё обучение в аспирантуре Ленинградского университета.

В середине 1961 года старший лейтенант Э. Д. Днепров, будучи штурманом и парторгом эскадренного миноносца «Отменный», написал письмо Н. С. Хрущёву, в котором предлагал провести демократические реформы в стране, в частности ввести двухпартийную систему, убрать политотделы из армии и назначить гражданского министра обороны. В результате этого он оказался под следствием по политической статье и был исключён из членов КПСС[2], (в которую ранее вступил по собственному желанию) и понижен в воинском звании со старшего лейтенанта до лейтенанта . Дальнейшую службу Э. Д. Днепров продолжил в Ленинградской военно-морской базе. В 1967 году он защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата исторических наук. Весной 1971 года Э. Д. Днепров уволился из рядов Вооруженных сил СССР (со службы) по состоянию здоровья.

Работа в российском образовании

После увольнения с военной службы в 1971 году Э. Д. Днепров стал работать старшим научным сотрудником, а затем заведующим лабораторией истории отечественной школы и педагогики НИИ Общей педагогики АПН СССР. Днепров был руководителем научно-редакционной группы по изданию педагогического наследия в издательстве «Педагогика», затем работал главным редактором этого издательства. В 1976 году Днепров вернулся в НИИ общей педагогики, где получил должность руководителя отдела научно-педагогической информации, а затем — заведующего лабораторией истории школы и педагогики дореволюционной России НИИ Общей педагогики АПН СССР[3].

В начале 1980-х годов Э. Д. Днепров стал уделять внимание современным проблемам образования. В это время в советских педагогических кругах возникло неприятие школьной реформы 1984 года, не отвечавшей, по мнению многих известных педагогов, требованиям наступавшей перестройки[4]. В 1987 году Э. Днепров выступал в печати с критикой школьной реформы 1984 года и вскоре стал заметным участником зародившегося общественно-педагогического движения, которое требовало коренной демократизации образования. 1 июня 1987 года в «Правде» была опубликована статья Э. Днепрова «Верю в учителя», в которой он писал, что «должна быть подвергнута реформированию и сама школьная реформа»[5]. Эта мысль была быстро подхвачена другими видными представителями педагогической общественности (Е. Куркиным, С. Соловейчиком и др.) и довольно скоро стала популярной. К концу 1987 года, когда руководство страны осознало необходимость отказа от прежнего курса реформы, была развёрнута подготовка к намеченному на февраль 1988 года пленуму ЦК по вопросам образования. Подготовкой материалов для выступления на нём Е. К. Лигачева был занят Э. Д. Днепров.

31 мая 1988 года председателем Гособразования Г. А. Ягодиным был сформирован временный научно-исследовательский комитет (ВНИК) «Базовая школа» (позднее его стали называть просто «Школа»), руководителем которого был назначен Э. Д. Днепров. Совместно с плеядой советских педагогов им были разработаны базовые философско-теоретические и социально-педагогические основания новой образовательной реформы и новый школьный устав, опубликованные на страницах «Учительской газеты» в августе 1988 года. Концепция реформы в декабре 1988 года была одобрена Всесоюзным съездом работников народного образования, однако в дальнейшем проходила длительные согласования во Всесоюзном совете по народному образованию и Совете министров.

В июле 1990 года Верховным Советом Российской Федерации Э. Д. Днепров был назначен министром образования России и стал организатором и руководителем школьной реформы, основанной на принципах концепции 1988 года, которая была направлена на деидеологизацию, демократизацию и обновление отечественного образования. В 1992 году Верховным Советом был принят закон «Об образовании» на основании проекта, предложенного Э. Д. Днепровым. Закон «Об образовании» 1992 года был признан ЮНЕСКО одним из самых прогрессивных и демократических законодательных актов конца XX века.

В период его работы в министерстве образования был начат процесс создания частных учебных заведений в России. При министре Э. Д. Днепрове в 1991 году бюджет образования увеличился сразу в 2,5 раза. При нём Академия педагогических наук была преобразована в Российскую академию образования.

После ухода из министерства в декабре 1992 года Э. Д. Днепров вскоре защитил докторскую диссертацию по педагогике и продолжил активно заниматься проблемами реформирования образования. Многие стратегические и концептуальные документы, разработанные в современном российском образовании, были созданы при его непосредственном участии.

Э. Д. Днепров — автор свыше 400 научных публикаций, в том числе 20 книг по теории, истории и политологии образования.

Критика

Несмотря на значительный вклад Э. Д. Днепрова в демократизацию образования в СССР и Российской Федерации, его деятельность часто становилась объектом для критики, причем, как ни странно, именно за отсутствие должного демократизма, внимания к мнению общественности. Так, по мнению группы народных депутатов, ВНИК претендовал на обладание «монополией на правду»:

Положение о средней общеобразовательной школе… По сравнению с первой редакцией августа 1988 г. в нём практически ничего не изменилось. Как будто и не было обсуждения этого документа… Критические замечания учителей не захотели услышать «наверху»[6].

После назначения Э. Днепрова министром большую критическую статью в его адрес опубликовал в «Учительской газете» сотрудник Академии педагогических наук доктор педагогических наук Б. Гершунский. Он отмечал, что «скороспелые концепции и прожекты», которые собрался внедрять Э. Днепров, плохо апробированы и декларативны. Учительство же, по мнению автора статьи, устало от лозунгов и требует немедленного решения материальных проблем. Не обошлось и без критики за назначение на министерские должности идейно близких Днепрову людей, его невнимание к мнению ученых и учителей, не входящих в команду реформаторов: днепровское министерство, по существу, совместило в себе функции проведения научных исследований, их контроля и внедрения.

…Признавая организационный плюрализм школы, многообразие её типов, неплохо было бы столь же терпимо отнестись к плюрализму научных подходов и, обладая немалой властью, стимулировать такое инакомыслие, борьбу идей, существование конкурирующих концепций и педагогических технологий[7].

Однако даже команда Э. Днепрова отвернулась от него всего через 2 года в связи с пробуксовкой образовательной реформы. «Учительская газета» писала:

Постепенно становилось ясно, что Днепров — министр никакой: развалить-то образование развалил, от старой, как он утверждал, тоталитарной модели отказался, но новой — государственно-общественной — выстроить никак не мог. Отвлекали поездки за границу, болезни, тасовка кадров, приходы одних, уходы других. Ситуация в министерстве была видна очень хорошо многим. В том числе и Комитету по науке и образованию тогдашнего российского парламента — комитету, которым руководил опытный педагог и управленец В. П. Шорин. После проверки деятельности МО РФ комиссией Контрольно-бюджетного комитета при ВС РФ Шорин предложил рассмотреть вопрос о соответствии Э. Днепрова занимаемой им должности министра. И это было мнение не только депутата парламента — с председателем Комитета по науке и образованию были к тому времени солидарны и пять замов из шести: Е. Куркин, В. Новичков, В. Заварыкин, С. Бадмаев, Э. Никитин[8].

Основные труды

  • Днепров Э. Д. Образование и политика (в 2 т.). — М., 2006. — 1000 экз. — ISBN 5-7897-0191-4.
  • Днепров Э. Д. Ушинский и современность / Гос. ун-т — Высшая школа экономики. — М.: Издательский дом ГУ ВШЭ, 2007. — 232 с. — 1000 экз. — ISBN 978-5-7598-0548-9.
  • Днепров Э. Д. [old.gnpbu.ru/downloads/dneprov/Dneprov_NovPolit%20Istoria%20ros%20obrazovania_Izd%202_2011.pdf Новейшая политическая история российского образования: опыт и уроки]. — Издание 2-е, дополненное. — М.: Мариос, 2011. — 456 с. — 1000 экз. — ISBN 5–7897–0241–2.
  • Днепров Э. Д. [old.gnpbu.ru/downloads/dneprov/Dneprov_Ros%20Obrazov%20XIX%20XX%20veka_Tom%201_Polit%20Istoria_2011_.pdf Российское образование в XIX – начале XX века.(в 2 т.). Политическая история российского образования]. — М.: Мариос, 2011. — Т. 1. — 648 с. — 1000 экз. — ISBN 5-7897-0191-4.
  • Днепров Э. Д. [old.gnpbu.ru/downloads/dneprov/Dneprov_Ros%20Obrazov%20XIX%20XX%20veka_Tom%202_Stan%20&%20Razvit_2011_.pdf Российское образование в XIX – начале XX века.(в 2 т.). Становление и развитие системы российского образования (историко-статистический анализ)]. — М.: Мариос, 2011. — Т. 2. — 672 с. — 1000 экз. — ISBN 5–7897–0241–2.

Напишите отзыв о статье "Днепров, Эдуард Дмитриевич"

Примечания

  1. Как пишет в своих воспоминаниях Э. Д. Днепров, сразу после окончания Нахимовского училища ему как победителю олимпиады по литературе среди старшеклассников средних учебных заведений ректором Ленинградского университета — академиком Александром Даниловичем Александровым было предложено поступить в Ленинградский университет без сдачи вступительных экзаменов. Позднее, когда Э. Д. Днепров захотел продолжить своё обучение в университете, ректор принял его в университет «нелегально», так как согласно существовавшим в тот момент правилам — приказу министра обороны СССР — в гражданских вузах было запрещено учиться офицерам, имеющим высшее образование. В связи с этими обстоятельствами Э. Д. Днепров по существу окончил университет экстерном, сдав на отлично все экзамены в университете (всего 64 экзамена) за 10 с небольшим месяцев. Диплом был им написан под руководством известного историка, профессора Анатолия Васильевича Предтеченского.
  2. В 1970 году было восстановлено его членство в КПСС как отличного специалиста и образцового офицера-штурмана.
  3. «Учительская газета» 1990 г. № 29. С.2
  4. [old.gnpbu.ru/downloads/dneprov/dneprov_ministr-reform.doc Э. Д. ДНЕПРОВ МИНИСТР-РЕФОРМАТОР (к десятилетию образовательной реформы 1992 года)]
  5. «Правда». 1 июня 1987
  6. «Учительская газета» 14 ноября 1989 г.
  7. «Учительская газета» 1990 г. № 39
  8. www.ug.ru/old/96.13/08.html

Ссылки

  • Э. Д. Днепров «Образование и политика. Новейшая политическая история российского образования». [old.gnpbu.ru/downloads/Том1.rar Том 1]. Москва. 2006, 536 c. ISBN 5-7897-0191-4
  • [school.edu.ru/news.asp?ob_no=21612 Э. Днепров на радио «Эхо Москвы»]
  • [shkola.spb.ru/12-letka/index.phtml?cid=2&nid=12 Э. Днепров. Двенадцать выводов по двенадцатилетке]
  • [old.gnpbu.ru/index.php?file=personal_Dneprov.htm Личная страница академика Э. Д. Днепрова]
  • [ioe.hse.ru/dneprov Страница Э. Днепрова на сайте Института образования НИУ ВШЭ в рамках проекта "Именные аудитории"]

Отрывок, характеризующий Днепров, Эдуард Дмитриевич

– Напротив, эта прическа очень идет княжне, – сказал князь Василий.
– Ну, батюшка, молодой князь, как его зовут? – сказал князь Николай Андреевич, обращаясь к Анатолию, – поди сюда, поговорим, познакомимся.
«Вот когда начинается потеха», подумал Анатоль и с улыбкой подсел к старому князю.
– Ну, вот что: вы, мой милый, говорят, за границей воспитывались. Не так, как нас с твоим отцом дьячок грамоте учил. Скажите мне, мой милый, вы теперь служите в конной гвардии? – спросил старик, близко и пристально глядя на Анатоля.
– Нет, я перешел в армию, – отвечал Анатоль, едва удерживаясь от смеха.
– А! хорошее дело. Что ж, хотите, мой милый, послужить царю и отечеству? Время военное. Такому молодцу служить надо, служить надо. Что ж, во фронте?
– Нет, князь. Полк наш выступил. А я числюсь. При чем я числюсь, папа? – обратился Анатоль со смехом к отцу.
– Славно служит, славно. При чем я числюсь! Ха ха ха! – засмеялся князь Николай Андреевич.
И Анатоль засмеялся еще громче. Вдруг князь Николай Андреевич нахмурился.
– Ну, ступай, – сказал он Анатолю.
Анатоль с улыбкой подошел опять к дамам.
– Ведь ты их там за границей воспитывал, князь Василий? А? – обратился старый князь к князю Василью.
– Я делал, что мог; и я вам скажу, что тамошнее воспитание гораздо лучше нашего.
– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.
«Как она меня любит! – думала княжна Марья. – Как я счастлива теперь и как могу быть счастлива с таким другом и таким мужем! Неужели мужем?» думала она, не смея взглянуть на его лицо, чувствуя всё тот же взгляд, устремленный на себя.
Ввечеру, когда после ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал руку княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся к ее близоруким глазам прекрасное лицо. После княжны он подошел к руке m lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на княжну.
«Quelle delicatesse» [Какая деликатность,] – подумала княжна. – Неужели Ame (так звали m lle Bourienne) думает, что я могу ревновать ее и не ценить ее чистую нежность и преданность ко мне. – Она подошла к m lle Bourienne и крепко ее поцеловала. Анатоль подошел к руке маленькой княгини.
– Non, non, non! Quand votre pere m'ecrira, que vous vous conduisez bien, je vous donnerai ma main a baiser. Pas avant. [Нет, нет, нет! Когда отец ваш напишет мне, что вы себя ведете хорошо, тогда я дам вам поцеловать руку. Не прежде.] – И, подняв пальчик и улыбаясь, она вышла из комнаты.


Все разошлись, и, кроме Анатоля, который заснул тотчас же, как лег на постель, никто долго не спал эту ночь.
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.
«И чорт их принес! – думал он в то время, как Тихон накрывал ночной рубашкой его сухое, старческое тело, обросшее на груди седыми волосами. – Я их не звал. Приехали расстраивать мою жизнь. И немного ее осталось».
– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.
Тихон знал привычку князя иногда вслух выражать свои мысли, а потому с неизменным лицом встретил вопросительно сердитый взгляд лица, появившегося из под рубашки.
– Легли? – спросил князь.
Тихон, как и все хорошие лакеи, знал чутьем направление мыслей барина. Он угадал, что спрашивали о князе Василье с сыном.
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
Он тотчас же приступил к делу и начал разговор, говоря «вы».
– Мне сделали пропозицию насчет вас, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Вы, я думаю, догадались, – продолжал он, – что князь Василий приехал сюда и привез с собой своего воспитанника (почему то князь Николай Андреич называл Анатоля воспитанником) не для моих прекрасных глаз. Мне вчера сделали пропозицию насчет вас. А так как вы знаете мои правила, я отнесся к вам.
– Как мне вас понимать, mon pere? – проговорила княжна, бледнея и краснея.
– Как понимать! – сердито крикнул отец. – Князь Василий находит тебя по своему вкусу для невестки и делает тебе пропозицию за своего воспитанника. Вот как понимать. Как понимать?!… А я у тебя спрашиваю.
– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.
– Я? я? что ж я то? меня то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? вот это желательно знать.
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала:
– Я желаю только одного – исполнить вашу волю, – сказала она, – но ежели бы мое желание нужно было выразить…
Она не успела договорить. Князь перебил ее.
– И прекрасно, – закричал он. – Он тебя возьмет с приданным, да кстати захватит m lle Bourienne. Та будет женой, а ты…
Князь остановился. Он заметил впечатление, произведенное этими словами на дочь. Она опустила голову и собиралась плакать.
– Ну, ну, шучу, шучу, – сказал он. – Помни одно, княжна: я держусь тех правил, что девица имеет полное право выбирать. И даю тебе свободу. Помни одно: от твоего решения зависит счастье жизни твоей. Обо мне нечего говорить.
– Да я не знаю… mon pere.
– Нечего говорить! Ему велят, он не только на тебе, на ком хочешь женится; а ты свободна выбирать… Поди к себе, обдумай и через час приди ко мне и при нем скажи: да или нет. Я знаю, ты станешь молиться. Ну, пожалуй, молись. Только лучше подумай. Ступай. Да или нет, да или нет, да или нет! – кричал он еще в то время, как княжна, как в тумане, шатаясь, уже вышла из кабинета.
Судьба ее решилась и решилась счастливо. Но что отец сказал о m lle Bourienne, – этот намек был ужасен. Неправда, положим, но всё таки это было ужасно, она не могла не думать об этом. Она шла прямо перед собой через зимний сад, ничего не видя и не слыша, как вдруг знакомый шопот m lle Bourienne разбудил ее. Она подняла глаза и в двух шагах от себя увидала Анатоля, который обнимал француженку и что то шептал ей. Анатоль с страшным выражением на красивом лице оглянулся на княжну Марью и не выпустил в первую секунду талию m lle Bourienne, которая не видала ее.