Днепропетровский вагоноремонтный завод

Днепропетровский вагоноремонтный завод
Тип	открытое акционерное общество
Год основания	1898
Расположение	Днепропетровск, ул. Универсальная, 10
Отрасль	транспортное машиностроение
Продукция	ремонт ж/д вагонов
Награды

К:Предприятия, основанные в 1898 году

Днепропетровский завод по ремонту и строительству пассажирских вагонов (укр. Дніпропетровський завод з ремонту та будівництва пасажирських вагонів) — одно из старейших предприятий вагоноремонтной и вагоностроительной отрасли Украины.

История

1898 - 1917

Развитие промышленности в Екатеринославе увеличило грузооборот Екатерининской железной дороги, что, в свою очередь, привело к увеличению вагонного парка, который уже в 1893 году насчитывал 4.584 грузовых вагона.

В 1898 году на левом берегу Днепра, на железнодорожной станции Нижнеднепровск были построены главные вагонные мастерские Екатерининской железной дороги, состоявшие из четырёх цехов (кузнечного и механического цехов, товаросборочного и пассажирского отделений).

В 1903 году заводская территория увеличилась, были созданы новые цеха. Сначала колесный и механический цехи были в одном корпусе. Станки приводились в движение от общего привода. Пути, где размещались вагоны, были проложены через песчаные овраги. Насыпи -не очень прочные. Поэтому вагоны нередко падали под откос…

С 1899 по 1904 год в мастерских был произведен большой и малый ремонт 535 пассажирских и 59400 двухосных товарных вагонов.

К 1905 году мастерские значительно расширились. Вступили в строй новые производственные корпуса, сданы в эксплуатацию пристройки к старым. Цехи пополнились оборудованием. Резко увеличился объём работ по ремонту вагонного парка Екатерининской железной дороги. В связи с этим в мастерских начался массовый приём рабочих. Экономическое положение обострилось ещё больше. Заработки снизились, работать приходилось по 10-12 часов…

В начале 1917 года в мастерских работали свыше 3 тысяч рабочих и служащих.

1918 - 1991

Рабочие мастерских принимали активное участие в гражданской войне.

Во время наступления австро-германских войск на Украине в 1918 году рабочие мастерских сыграли важную роль в эвакуации оборудования, металла и угля, а рабочий мастерских Г. Н. Баглей вошёл в состав военно-революционного штаба по охране перевозок.

Вооружённый отряд из рабочих мастерских участвовал в четырёхдневных боях в районе Екатеринослава, прикрывая отход на север эшелонов и подразделений РККА.

В декабре 1918 года в Екатеринославе началось восстание, в котором приняли участие рабочие мастерских, они передали РККА эшелон с оружием и боеприпасами, но затем восставшие были вынуждены оставить город.

В январе 1920 года была проведена «Неделя транспорта», в которой приняли участие рабочие мастерских. Они начали восстановление предприятия и разрушенного железнодорожного хозяйства страны. Приводили в порядок цехи, ремонтировали станки и различные приспособления.

В 1920 году на базе вагонных мастерских была создана школа фабрично-заводского ученичества, (в 1930 году в ФЗУ им. Д. 3. Лебедя обучалось до 2000 человек).

1 мая 1920 года проведен Всероссийский трудовой субботник, в котором приняли участие 1460 рабочих Нижнеднепровских вагонных мастерских. Они отремонтировали 50 товарных и несколько пассажирских вагонов и привели в порядок территории цехов.

На станционных путях и в вагонных парках собрались целые кладбища разрушенных пассажирских и товарных вагонов. Рабочие доставляли их в мастерские и ремонтировали по методу «тришкина кафтана»: с одного — брали кузов, с другого — тележки, с третьего — обшивку и получался вагон… Производительность мастерских в 1921 году составляла всего 48 % от уровня 1913 года, а в январе — марте была ещё ниже.

В 1923 году началось восстановление разрушенных мастерских. Сначала здесь выполняли только малый ремонт. Но уже в 1924 году отремонтировали 250 вагонов, в 1925—350. В 1925 году план по ремонту пассажирских и товарных вагонов был выполнен на 119 процентов. К этому времени в вагонных мастерских уже работало около двух тысяч человек.

В 1926 году по предложению начальника мастерских Антона Петровича Горбова мастерские были преобразованы в Нижнеднепровский вагоноремонтный завод, специализировавшийся на ремонте пассажирских и грузовых вагонов. Завод начал выполнять не только малый, но и большой ремонт вагонов.

В 1928 году на предприятии было отремонтировано 800 вагонов. В это же время строятся новые цехи. На заводе начинают применяться электрогорн и пневматическое сверление и клепание.

В 1929 году в СССР развернулась борьба за досрочное выполнение пятилетнего плана, в которое активно включились и работники Нижнеднепровского вагоноремонтного завода. Здесь ударно трудились 175 бригад, почти 1900 ударников труда. Ход социалистического соревнования освещался в заводской многотиражной газете «Червоний вагонець», которая начала выходить с 1 июля 1929 года. Труд коллектива завода усложнялся тем, что здесь ремонтировались пассажирские и товарные вагоны всех типов. Здесь были двух-трёх-четырёх и многоосные транспортеры, снегоочистители, изотермические цистерны, крытые полувагоны. В пассажирском цехе ремонтировались вагоны постройки разных лет и различных заводов. Поэтому на заводе большое внимание уделялось рациональной организации труда.

1 октября 1930 года при заводе начал работу вечерний техникум (впоследствии преобразованный в филиал Днепропетровского транспортного политехникума). В феврале 1935 года первыми получили среднее техническое образование со специальностью техник-механик по ремонту вагонов несколько рабочих завода.

В 1940 году были введены в эксплуатацию вновь построенные литейный и колесный цехи. Появились новые вагранки, вступило в строй тележечное отделение товарного цехи, развивается штамповое хозяйство.

После начала Великой Отечественой войны, в первые же дни на фронт ушли многие кировцы. Оставшиеся на заводе с удвоенной энергией ремонтировали грузовые и пассажирские вагоны, готовили поезда специального назначения, быстро освоили выпуск оборонной продукции, в частности, изготовление понтонов. К концу июля 1941 было оборудовано и отправлено на фронт 36 военно-санитарных поездов.

В связи с приближением линии фронта к Днепропетровску, начальник завода Ф. Т. Коробов приказал готовить завод к эвакуации. 8 августа 1941 в глубокий тыл был отправлен первый эшелон. А в течение двух недель было отправлено ещё восемь таких эшелонов. Вступившие в Днепропетровск немецкие войска обнаружили лишь голые обуглившиеся после бомбежек стены цехов.

В эвакуации оборудование и персонал завода принял Барнаульский вагоноремонтный завод, и уже через несколько месяцев кировцы приступили к выпуску военной продукции. В 1942 цех по выпуску оборонной продукции увеличил производство изделий по сравнению с 1941 годом в 14 раз, резко снизив их себестоимость. Количество запасных частей, отправленных железным дорогам, возросло на 390 процентов, а количество отремонтированных колесных пар — в два раза.

В октябре 1943 года, после освобождения Днепропетровска, началось восстановление предприятия, продолжавшееся 10 лет. Через несколько дней на ВРЗ им. С. М. Кирова прибыл воинский стройбат, а немного позже его сменила строительная организация железнодорожников. Необходимо было восстанавливать разрушенные здания. Ущерб, причиненный заводу, составил 43097009 рублей. Цехи практически пришлось строить заново. Чтобы скорее восстановить предприятие, использовались все местные возможности. Так, электростанцию соорудили практически из обломков.

Первую продукцию завод начал выпускать уже в 1943 году, планомерный ремонт грузовых вагонов завод начал в мае 1944 года, а пассажирских — в апреле 1945. К этому времени ещё не были восстановлены производственные, складские и другие помещения. Техническая вооружённость ВРЗ была крайне низка. Вместо необходимых 940 единиц оборудования он к концу 1945 года имел всего 225. В 1945 году было отремонтировано 1350 крытых грузовых и 120 пассажирских вагонов, а также изготовлено 1155 колесных пар, 154 дверных, 259 оконных рам и много других изделий для восстановления разрушенных жилых домов.

В послевоенный период было отремонтировано 165 пассажирских и 1562 товарных вагона, сформировано около 3000 колесных пар, выпущено 72 тонны поковок и 124 тонны чугунного литья, а также освоен выпуск цельнометаллических платформ. Одновременно с восстановлением завода проводилась и его реконструкция.

В 1947 году общий объём выпущенной продукции по сравнению с 1946 годом увеличился на одну треть.

В 1948 году завод полностью переориентировался на ремонт пассажирских вагонов.

25 ноября 1949 года был издан Указ Президиума Верховного Совета СССР, которым в связи с 50-летием со дня основания завода и за достигнутые успехи по ремонту вагонов и производству запасных частей для железных дорог Нижнеднепровский вагоноремонтный завод имени С. М. Кирова был награждён орденом Трудового Красного Знамени.

В 1952 году был освоен ремонт цельнометаллических пассажирских вагонов, что требовало значительного изменения технологии и организации производства. Завод успешно справился с этими задачами, постоянно совершенствовал существующие и внедрял новые технологии, увеличивал объёмы производства.

В 1954 году значительно увеличивается план по ремонту цельнометаллических вагонов, изготовлению запасных частей и поковки. Кроме этого, в связи с расширяющимися перевозками грузов народного хозяйства завод освоил выпуск и дал стране в этом году 7000 контейнеров. Только за счет этого объём производства был увеличен на 25%.

В 1955 году на заводе была введена машиносчетная станция.

В 1956 году завод отремонтировал дополнительно к заданию 25 вагонов, выдал свыше 240 тонн поковки, а сверхплановая прибыль составила около 2 млн. рублей. В этом же году с целью улучшения внутризаводской транспортировки метизов и деталей на заводе появился гараж электрокар. Вначале там было шесть электрокар и три автопогрузчика.

В 1962 году в связи с возросшим парком подвижного состава была разработана технология новых трёх видов ремонта вагонов. Первый из них — деповской, второй — заводской, последний — капитальный, который будет производиться через 24 года после постройки или раньше в случае необходимости. В процессе перехода на новые виды ремонта вагонов на заводе была введена в эксплуатацию поточно-конвейерная линия с комплексной механизацией и автоматизацией процессов ремонта тележек. На месте исторической «канавы», где в дореволюционные годы проводились бурные сходки и митинги рабочих, построен новый корпус вагоносборочного цехи.

В 1963 году было решено построить на заводе конвейерно-моечную установку. Вскоре установка стала действовать. По проекту раствор после обмывки вагонов сливали в канализацию. Заводские конструкторы предложили использовать его повторно. В это время также широко внедряются в производство достижения химической промышленности. Так, завод переходит на ремонт мягких диванов ловинолом, экономя традиционные материалы — волос и вату. Декстрин для наклейки линолеума заменен на сульфитную щелочь. Резко сокращено потребление олифы оксоль.

В 1966 году Нижнеднепровский ВРЗ получил новое наименование - Днепропетровский ВРЗ.

28 марта 1966 года на заводе открылся заводской музей революционной, боевой и трудовой славы Днепропетровского вагоноремонтного завода имени С. М. Кирова. Это был народный музей, экспонаты которого собирались всем коллективом завода. Большую работу по организации музея провел ветеран завода Константин Алексеевич Головин. Участие в оформлении музея принимали все цехи завода. На стендах в хронологическом порядке была отражена вся история завода и его коллектива с 1898 года и до наших дней. В 1969 году музею было присвоено звание «Народный музей».

С 10 апреля 1967 года завод перешёл работать на пятидневную рабочую неделю с двумя выходными днями. Дополнительный выходной день позволил в течение года увеличить свободное время рабочих до 80 часов. Для восполнения потерянных суббот была разработана и внедрена технология ремонта вагонов-ресторанов и вагонов «МИКСТ» на поточно-конвейерной линии с принудительным передвижением по технологическим позициям при двухсменной работе. Вследствие этого каждый месяц завод получал дополнительно из ремонта 21 вагон.

В 1973 году завод отметил 75-летие со дня основания хорошими трудовыми показателями. План по ремонту вагонов выполнен на 100,2 процента, по реализации — на 100,1 процента, товарной продукции — 105,6 процента, прибыли — 105,2 процента. В связи с 75-летием завода администрация и профсоюзный комитет учредили звание «Заслуженный ветеран труда» и «Ветеран труда». Эти звания присваиваются передовым работникам, проработавшим на заводе длительное время и принимавшим активное участие в общественной жизни. На празднике был зачитан текст обращения к трудящимся завода, которые будут праздновать 100-летие со дня основания завода. Текст обращения был помещен в специальный футляр и передан на хранение в заводской музей.

Вторая половина семидесятых годов шла под лозунгом ускорения научно-технического прогресса В это время был заключен договор между ВРЗ и Днепропетровским институтом инженеров транспорта о сотрудничестве с целью повышения эффективности производства Было намечено более 70 организационно-технических мероприятий, из них 55 по новому электроремонтному цеху, который был сдан в эксплуатацию в 1976 году Это дало возможность более качественно ремонтировать электрооборудование пассажирских вагонов. Были также проведены значительные работы по механизации трудоемких процессов и замене устаревшего оборудования в литейном цехе Обновились технологические процессы и в ряде других цехов. Внедрение технических и технологических процессов способствовало успешному выполнению поставленных задач. Производственную программу 1978 года кировцы выполнили 26 декабря.

В 1983 году задание по ремонту вагонов было выполнено на 99,1%, а по выпуску колесных пар — на 91,4%. Стоимость выпущенной за год товарной продукции составила 200 тыс. рублей.

В 1984 году ужесточение требований к качеству ремонта пассажирских вагонов вскрыло многие недостатки. В результате, в первом квартале 1984 года план по выпуску и реализации товарной продукции был не выполнен, недодали к плану вагоны и колесные пары. В августе 1984 года начальником завода был назначен С. С. Герасюта.

С 1 января 1988 года завод перешёл на работу в условиях полного хозрасчета и самофинансирования. Эти два фактора заставили усилить поиск и реализацию резервов производства. В этом году завод отметил своё 90-летие.

В 1989 году на новой демократической основе стали избирать не только кандидатов в депутаты, а даже мастеров, начальников цехов. На заводе глобальные вопросы стал решать совет трудового коллектива. Происходят большие изменения и в производстве. Расширяются экономические связи с зарубежными странами. Завод выполняет заказы Польши, Монголии, Швеции и Финляндии. Начали осваивать ремонт вагонов ГДР, которые эксплуатировались более 25 лет.

Завод уверенно занимал ведущие позиции в отрасли, выполняя ремонт подвижного состава для железных дорог СССР.

После 1991

В 1990-е годы, с распадом СССР, ситуация значительно осложнилась. Тяжелое положение железных дорог негативно отразилось на состоянии предприятия: упали объёмы производства, катастрофически выросла задолженность перед поставщиками, бюджетом, работниками. В это же время завод налаживал сотрудничество с ведущими иностранными предприятиями-производителями, осваивал новые виды ремонта, однако недостаточное финансирование не позволяло в полной мере реализовать задуманное. Завод умышленно загоняли в долговую яму для удешевления приватизации.

В 1992 году успешно развивалась работа с немецкими вагоностроителями, был подписан контракт на поставку электрооборудования на вагоны КР-2, Вскоре на заводе прошло совещание руководителей промышленных предприятий железнодорожного транспорта Украины (первое совещание с момента организации «Укрзалізниці»). Многое сделано для успешной работы завода, но экономические сложности вынуждают администрацию завода пойти на крайние меры: было принято решение уйти всем коллективом на месяц в отпуск без содержания.

В 1993 году состоялась презентация модернизированного заводом купированного вагона с кондиционированием воздуха (изготовленным в сотрудничестве с германской фирмой ФАГА).

В 1994 году положение завода оставалось сложным, не хватало денег, чтобы приобретать материалы, платить зарплату, но завод продолжал работать. Кроме вагонов КР-2, в работу взяли и ремонт вагонов габарита РИЦ. Это позволило заводу выстоять в тяжелое экономическое время, даже стабильно повышать заработную плату.

В 1995 году завод заключил контракт с «Укрзалізницею» по капитально-восстановительному ремонту пассажирских вагонов по испанской технологии. На завод приехала группа испанских специалистов, чтобы оказать помощь в работе над пятью опытными образцами вагонов. Для работы над этой программой было создано новое структурное подразделение — цех КВР. Подбор специалистов на этот участок производился на конкурсной основе. Некоторые из них проходили стажировку в Испании.

В 1996 году на выставке железнодорожного транспорта в День железнодорожника в Киеве были представлены первые три вагона, сделанные заводом по испанской технологии. В 1997 году освоение испанской технологии на предприятии продолжалось, были введены в действие новые участки по производству панелей, оконных и дверных блоков. На выставке в Киеве было показано четыре вагона.

В конце 1998 года Днепропетровский ВРЗ был реорганизован в открытое акционерное общество «Днепропетровский завод по ремонту и строительству пассажирских вагонов» (ОАО «Днепровагонремстрой»), в 1999 году была начата его приватизация, завершившаяся в 2000 году. Благодаря инвесторам в лице крупных акционеров, заинтересованных в развитии производства, которое переживает сейчас новое рождение, грамотному руководству и обеспечению необходимого финансирования было налажено снабжение материалами, комплектующими, энергоносителями, полностью стабилизирована экономическая ситуация и, как следствие, достигнут значительный рост объёмов производства.

В начале 2000-х НПП «Хартрон-Экспресс» (дочернее предприятие харьковского "Хартрон") начало поставки Днепропетровскому вагоноремонтному заводу электрооборудования для ремонтируемых вагонов.

В августе 2001 года заводом был выпущен первый на Украине новый пассажирский вагон.

В 2005 году завод прекратил выпуск вагонов типа КР-2 и в основном выполнял работы по ремонту вагонов на экспорт, для железных дорог России и Грузии. Количество отремонтированных вагонов по сравнению с 2004 годом сократилось на 125 единиц, однако в денежном выражении, объём реализованной продукции увеличился на 15,3%.

В 2006 году завод отремонтировал 86 вагонов и 371 колёсную пару, а в начале 2007 года - освоил ремонт железнодорожных кранов.

Начавшийся в 2008 году экономический кризис осложнил положение завода. 2008 год завод завершил с убытком, в 2009 году убытки увеличились и 2009 год завод завершил с чистым убытком в размере 110,969 млн. гривен, численность работников предприятия сократилась на 284 человека - до 702 человек.

2010 год завод завершил с убытком в размере 48,59 млн. гривен. 2011 год завод завершил с убытком в размере 88,032 млн. гривен.

Современное состояние

В настоящее время ОАО «Днепровагонремстрой» вновь уверенно занимает ведущие позиции в отрасли, выполняет все виды ремонта пассажирского подвижного состава, осваивает новые технологии.

Продукция завода пользуется спросом не только на Украине, но поставляется на экспорт в другие страны СНГ.

Ссылки

• [dvrb.dp.ua/ ПАО «Днепровагонремстрой» — официальный сайт]

Отрывок, характеризующий Днепропетровский вагоноремонтный завод

– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.


Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.



Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.
Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n'a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.
Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
Иногда он утешал себя мыслями, что это только так, покамест, он ведет эту жизнь; но потом его ужасала другая мысль, что так, покамест, уже сколько людей входили, как он, со всеми зубами и волосами в эту жизнь и в этот клуб и выходили оттуда без одного зуба и волоса.
В минуты гордости, когда он думал о своем положении, ему казалось, что он совсем другой, особенный от тех отставных камергеров, которых он презирал прежде, что те были пошлые и глупые, довольные и успокоенные своим положением, «а я и теперь всё недоволен, всё мне хочется сделать что то для человечества», – говорил он себе в минуты гордости. «А может быть и все те мои товарищи, точно так же, как и я, бились, искали какой то новой, своей дороги в жизни, и так же как и я силой обстановки, общества, породы, той стихийной силой, против которой не властен человек, были приведены туда же, куда и я», говорил он себе в минуты скромности, и поживши в Москве несколько времени, он не презирал уже, а начинал любить, уважать и жалеть, так же как и себя, своих по судьбе товарищей.