Дни Турбиных (фильм)

Дни Турбиных
Жанр	драма
Режиссёр	Владимир Басов
Автор сценария	Владимир Басов
В главных ролях	Андрей Мягков Андрей Ростоцкий Валентина Титова Олег Басилашвили Владимир Басов Василий Лановой
Оператор	Леонид Крайненков Илья Миньковецкий
Композитор	Вениамин Баснер
Кинокомпания	Киностудия «Мосфильм». Творческое объединение телевизионных фильмов
Длительность	223 мин.
Страна	СССР СССР
Язык	Русский
Год	1976
IMDb	ID 0167123
Выход фильма «Дни Турбиных»

К:Фильмы 1976 года

«Дни Турбиных» — трёхсерийный художественный телевизионный фильм по одноимённой пьесе (авторское изложение для сцены романа «Белая гвардия») М. А. Булгакова. Снят по заказу Гостелерадио СССР в 1976 году. Ряд натурных съёмок фильма сняты в Киеве (Андреевский спуск, Владимирская горка, Мариинский дворец, Софийская площадь).

Сюжет

Фильм повествует об интеллигенции и революции в России, о жизни семьи офицеров Турбиных во время гражданской войны.

Киев. Зима 1918—1919 годов. Гражданская война. Власть в городе переходит от гетмана к Директории, от Петлюры — к большевикам. Турбиным и их знакомым приходится делать свой выбор. Полковник Алексей Турбин и его брат Николай остаются верными белому движению и мужественно отстаивают его, не щадя жизни. Муж Елены, урождённой Турбиной, — Владимир Тальберг позорно бежит из города с отступающими германскими войсками. В это смутное время семья и близкие друзья собираются и отмечают Новый Год. В гости к ним приезжает странный и немного нелепый человек, дальний родственник Турбиных — Ларион Суржанский (Лариосик).

В ролях

• Андрей Мягков — Алексей Васильевич Турбин
• Андрей Ростоцкий — Николай Васильевич Турбин
• Валентина Титова — Елена Васильевна Тальберг
• Олег Басилашвили — Владимир Робертович Тальберг
• Владимир Басов — Виктор Викторович Мышлаевский
• Василий Лановой — Леонид Юрьевич Шервинский
• Пётр Щербаков — Александр Брониславович Студзинский
• Сергей Иванов — Лариосик (Ларион Ларионович Суржанский)
• Виктор Чекмарёв — Василий Иванович Лисович
• Маргарита Криницына — Ванда, жена Лисовича
• Владимир Самойлов — Гетман Скоропадский
• Глеб Стриженов — генерал фон Шратт
• Вадим Грачёв — фон Дуст
• Николай Сморчков — первый офицер
• Игорь Безяев — поручик Копылов
• Михаил Селютин — третий офицер, поручик
• Фёдор Никитин — Максим
• Иван Рыжов — лакей Фёдор
• Дмитрий Орловский — почтальон
• Борислав Брондуков — большевистский агитатор
• Лев Перфилов — горожанин

Съёмочная группа

• Автор сценария: Владимир Басов
• Режиссёр-постановщик: Владимир Басов
• Второй режиссёр: Николай Досталь
• Главные операторы:
  • Леонид Крайненков
  • Илья Миньковецкий
• Главный художник: Алексей Пархоменко
• Костюмы: Ольга Кручинина
• Композитор: Вениамин Баснер
• Текст песен: Михаил Матусовский
• Монтаж: Людмила Бадорина

Песни в фильме

1. Здравствуйте, дачники! (Песенка юнкеров)
2. Романс (Целую ночь соловей нам насвистывал)
3. Бронепоезд «Пролетарий»
4. О, пощади!

Также звучат арии из опер Антона Рубинштейна: романс Демона («Демон») и эпиталама Гименею («Нерон»).

Возраст героев

У Булгакова прямо указан возраст всех главных героев. Басов, в основном, взял актёров гораздо старшего возраста. Мягкову в 1976 году 38 лет, а его герою 30, самому Басову — 53 года, а Мышлаевскому — 38. Старше своих героев Титова (34 — 24), Басилашвили (42 — 31), Щербаков (47 — 29). Ближе к возрасту своих героев наиболее молодые актёры: Сергею Иванову — 25 лет, а Лариосику — 21, возраст же Ростоцкого соответствует возрасту Николая Турбина (18-19 лет). Надо отметить, что в экранизации 2012 года в целом разрыв в возрасте между героями и актёрами был ещё больше.

См. также

• Телесериал «Белая гвардия», 2012 год

Ссылки

• [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=1779 «Дни Турбиных»] на сайте «Энциклопедия отечественного кино»
• «Дни Турбиных» (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Дни Турбиных (фильм)

В дверях передней показался Багратион, без шляпы и шпаги, которые он, по клубному обычаю, оставил у швейцара. Он был не в смушковом картузе с нагайкой через плечо, как видел его Ростов в ночь накануне Аустерлицкого сражения, а в новом узком мундире с русскими и иностранными орденами и с георгиевской звездой на левой стороне груди. Он видимо сейчас, перед обедом, подстриг волосы и бакенбарды, что невыгодно изменяло его физиономию. На лице его было что то наивно праздничное, дававшее, в соединении с его твердыми, мужественными чертами, даже несколько комическое выражение его лицу. Беклешов и Федор Петрович Уваров, приехавшие с ним вместе, остановились в дверях, желая, чтобы он, как главный гость, прошел вперед их. Багратион смешался, не желая воспользоваться их учтивостью; произошла остановка в дверях, и наконец Багратион всё таки прошел вперед. Он шел, не зная куда девать руки, застенчиво и неловко, по паркету приемной: ему привычнее и легче было ходить под пулями по вспаханному полю, как он шел перед Курским полком в Шенграбене. Старшины встретили его у первой двери, сказав ему несколько слов о радости видеть столь дорогого гостя, и недождавшись его ответа, как бы завладев им, окружили его и повели в гостиную. В дверях гостиной не было возможности пройти от столпившихся членов и гостей, давивших друг друга и через плечи друг друга старавшихся, как редкого зверя, рассмотреть Багратиона. Граф Илья Андреич, энергичнее всех, смеясь и приговаривая: – пусти, mon cher, пусти, пусти, – протолкал толпу, провел гостей в гостиную и посадил на средний диван. Тузы, почетнейшие члены клуба, обступили вновь прибывших. Граф Илья Андреич, проталкиваясь опять через толпу, вышел из гостиной и с другим старшиной через минуту явился, неся большое серебряное блюдо, которое он поднес князю Багратиону. На блюде лежали сочиненные и напечатанные в честь героя стихи. Багратион, увидав блюдо, испуганно оглянулся, как бы отыскивая помощи. Но во всех глазах было требование того, чтобы он покорился. Чувствуя себя в их власти, Багратион решительно, обеими руками, взял блюдо и сердито, укоризненно посмотрел на графа, подносившего его. Кто то услужливо вынул из рук Багратиона блюдо (а то бы он, казалось, намерен был держать его так до вечера и так итти к столу) и обратил его внимание на стихи. «Ну и прочту», как будто сказал Багратион и устремив усталые глаза на бумагу, стал читать с сосредоточенным и серьезным видом. Сам сочинитель взял стихи и стал читать. Князь Багратион склонил голову и слушал.
«Славь Александра век
И охраняй нам Тита на престоле,
Будь купно страшный вождь и добрый человек,
Рифей в отечестве а Цесарь в бранном поле.
Да счастливый Наполеон,
Познав чрез опыты, каков Багратион,
Не смеет утруждать Алкидов русских боле…»
Но еще он не кончил стихов, как громогласный дворецкий провозгласил: «Кушанье готово!» Дверь отворилась, загремел из столовой польский: «Гром победы раздавайся, веселися храбрый росс», и граф Илья Андреич, сердито посмотрев на автора, продолжавшего читать стихи, раскланялся перед Багратионом. Все встали, чувствуя, что обед был важнее стихов, и опять Багратион впереди всех пошел к столу. На первом месте, между двух Александров – Беклешова и Нарышкина, что тоже имело значение по отношению к имени государя, посадили Багратиона: 300 человек разместились в столовой по чинам и важности, кто поважнее, поближе к чествуемому гостю: так же естественно, как вода разливается туда глубже, где местность ниже.
Перед самым обедом граф Илья Андреич представил князю своего сына. Багратион, узнав его, сказал несколько нескладных, неловких слов, как и все слова, которые он говорил в этот день. Граф Илья Андреич радостно и гордо оглядывал всех в то время, как Багратион говорил с его сыном.
Николай Ростов с Денисовым и новым знакомцем Долоховым сели вместе почти на середине стола. Напротив них сел Пьер рядом с князем Несвицким. Граф Илья Андреич сидел напротив Багратиона с другими старшинами и угащивал князя, олицетворяя в себе московское радушие.
Труды его не пропали даром. Обеды его, постный и скоромный, были великолепны, но совершенно спокоен он всё таки не мог быть до конца обеда. Он подмигивал буфетчику, шопотом приказывал лакеям, и не без волнения ожидал каждого, знакомого ему блюда. Всё было прекрасно. На втором блюде, вместе с исполинской стерлядью (увидав которую, Илья Андреич покраснел от радости и застенчивости), уже лакеи стали хлопать пробками и наливать шампанское. После рыбы, которая произвела некоторое впечатление, граф Илья Андреич переглянулся с другими старшинами. – «Много тостов будет, пора начинать!» – шепнул он и взяв бокал в руки – встал. Все замолкли и ожидали, что он скажет.
– Здоровье государя императора! – крикнул он, и в ту же минуту добрые глаза его увлажились слезами радости и восторга. В ту же минуту заиграли: «Гром победы раздавайся».Все встали с своих мест и закричали ура! и Багратион закричал ура! тем же голосом, каким он кричал на Шенграбенском поле. Восторженный голос молодого Ростова был слышен из за всех 300 голосов. Он чуть не плакал. – Здоровье государя императора, – кричал он, – ура! – Выпив залпом свой бокал, он бросил его на пол. Многие последовали его примеру. И долго продолжались громкие крики. Когда замолкли голоса, лакеи подобрали разбитую посуду, и все стали усаживаться, и улыбаясь своему крику переговариваться. Граф Илья Андреич поднялся опять, взглянул на записочку, лежавшую подле его тарелки и провозгласил тост за здоровье героя нашей последней кампании, князя Петра Ивановича Багратиона и опять голубые глаза графа увлажились слезами. Ура! опять закричали голоса 300 гостей, и вместо музыки послышались певчие, певшие кантату сочинения Павла Ивановича Кутузова.