Доберваль, Жан

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Доберваль Жан»)
Перейти к: навигация, поиск
Жан Доберваль
Jean Dauberval (Jean d'Auberval)
Имя при рождении:

Жан Берше (фр. Jean Bercher)

Дата рождения:

19 августа 1742(1742-08-19)

Место рождения:

Монпелье, Франция

Дата смерти:

14 февраля 1806(1806-02-14) (63 года)

Место смерти:

Тур, Франция

Профессия:

артист балета, балетмейстер

Гражданство:

Франция Франция

Псевдонимы:

Доберваль, Д’Оберваль

Амплуа:

Комический балет

Жан Доберва́ль (фр. Jean Dauberval, настоящее имя Жан Берше д’Оберваль (фр. Jean Bercher d'Auberval), 19 августа 1742, Монпелье — 14 февраля 1806, Тур) — французский танцовщик и балетмейстер, артист Королевской академии музыки (1761—1782), ученик Ж.-Ж. Новерра и последователь его реформ, создатель комедийного балета.





Биография

Доберваль был побочным сыном Этьена-Доминика Берше д’Оберваля (фр. Etienne-Dominique Bercher d’Auberval, 09 января 1725 — 05 августа 1800), актёра театра Комеди Франсез[1] и драматурга[2], поэтому ребёнка с детства готовили к сцене. Он дебютировал в Турине в 1759 году на сцене театра «Реджио». Два года спустя, в 1761 году, впервые участвовал в спектакле Королевской академии музыки, выйдя в дивертисменте оперы Рамо «Заис». Год спустя, в 1762-м, Доберваль танцует в Штутгарте, где его замечает Новерр: балетмейстер даёт молодому танцовщику сольные партии в своих балетах. В 1763 году он опять в Париже, затем танцует в Лондоне на сцене Королевского театра, в начале 1764 года возвращается к Новерру в Штутгарт, но в конце года вновь появляется в Париже:

Господин Доберваль отсутствовал со времени пожара в Опере и теперь вернулся из своих странствий. Он появился, танцевал и вызвал общие аплодисменты. Путешествия ему не повредили. Он как будто приобрёл ещё больше блеска и лёгкости.

— Секретные мемуары Луиса де Башомона[2]

В 1763 году Доберваль получил звание первого танцовщика, в 1771 — балетмейстера (Доберваль начал пробовать свои силы как хореограф в неполных 17 лет, на самой заре своей балетной карьеры[2]).

11 июня 1778 участвовал в постановке Новерра «Безделушки» — единственном балете, написанном Моцартом.

Танцевал в Париже с первыми танцовщиками Королевской Академии музыки Теодор, Мари-Мадлен Гимар, Мари Аллар, Гаэтано и Огюстом Вестрис. В 1781—1783 вместе с Максимилианом Гарделем возглавлял балетную труппу Королевской Академии музыки, сменив на этом посту Ж.-Ж.Новерра, оставившего должность в связи с интригами и неприятием его программ.

В 1783 году увольняется с поста директора балетной труппы (его служба танцовщика закончилась годом ранее, в 1782-м) и уезжает в Испанию. Вместе с ним Париж покинула Мари-Мадлен Крепе, выступавшая на сцене под псевдонимом Мадемуазель Теодор — в том же году они официально поженились.

В 1785 году Доберваль с женой перебрались в Бордо, где начали работать в Большом театре (фр. Grand Théâtre (Bordeaux)). Именно там полностью раскрылся его талант как балетмейстера и создателя жанра комедийного балета[3]. В 1789 году он ставит свой самый известный балет — «Тщетная предосторожность» (оригинальное название — «Балет о соломе, или От худа до добра всего лишь один шаг». Премьера состоялась 1 июля 1789 года, за две недели до взятия Бастилии. Главные партии в балете исполняли сам Доберваль (по другой версии — Э. Юс[4]) и его жена.

Следующей постановкой Доберваля стал спектакль «Национальный балет» — далёкий от политических веяний и революционных идей балетмейстер привычно декларировал верность королю и королеве, не разобравшись, что настало время новых политических порядков; в результате балетный спектакль был расценён как измена революционному движению. Опасаясь расправы якобинцев, Добервалю с супругой пришлось бежать в Англию. В Лондоне он вновь повторил «Балет о соломе» (партию Лизы исполняла его жена, в роли Колена выступил Шарль Дидло[5]).

Вскоре Мари-Мадлен умерла. Точно неизвестно, случилось ли это в Англии[5] или во Франции, в Оденже, дата её смерти варьируется от 1796 до 1798[6]. Это горе тяжело подействовало на балетмейстера, он больше не смог работать. К тому же, новая эпоха требовала совсем иной эстетики. Доберваль поселился в Туре, небольшом провинциальном городке, где и скончался 14 февраля 1806 года.

Значение

Творчество Доберваля характеризуется прежде всего, тем, что он находился под влиянием балетных реформ своего учителя Новерра, считающегося создателем классического балета как театрального искусства. Доберваль таким образом продолжал развитие и становление сюжетного балета, где языком пантомимы и пластикой танца изображалась жизнь обычных людей с человеческими ситуациями и страстями, зачастую обыгрывая с юмором различные сентиментальные и бытовые положения. Он продолжил теоретические изыскания своего учителя, повторяя его стилистику — убрав маски, используя облегчённые бытовые костюмы, создавая естественные образы.

Однако, основываясь на реформаторских идеях своего учителя, Доберваль вносил в балет и собственные преобразования. Его личным достижением стало реформирование комедийного балета, являвшиеся в целом развитием идей Новерра. Именно Доберваль создал комедийный балет как форму нового хореографического жанра, разработав определённый круг образов и специфические художественные приёмы для комедийного балета, где персонажи несут в себе реальные черты, действуют исходя из реальных обстоятельств, рассчитывая на собственные силы и находчивость и не призывая на помощь ни богов, ни героев. Доберваль впервые вывел на балетную сцену персонажей — представителей третьего сословия[7]. Хореограф не избегал окружающую его действительность, он не боялся использовать злободневные темы: так, в постановке балета «Дезертир» он поднял социальную проблему о продаже в солдаты крестьян-бедняков[8]. Его спектакли утверждали на балетной сцене не только новых героев — он проводил в жизнь и новую театральную эстетику[3].

От идеальных, возвышенных персонажей и героев XVIII века он перешёл к живым человеческим образам с присущими им недостатками. В его постановках фигурировали народный танец, пантомима и естественные человеческие жесты. Построение спектаклей Доберваля основывалось не только на легендарном и фантастическом, но и на реалистическом сюжете, в котором комедийные ситуации следовали логически друг за другом[3][7][8].

Учениками и последователями Доберваля были Карло Блазис[9], Сальваторе Вигано, Шарль Дидло, Жан-Пьер Омер и Мария Медина.

Среди постановок

  • 27 августа 1778, Париж — Алцимадур / Alcimadure (на музыку Мондовиля (Mondonville)
  • 1780, Париж — «Свадьба Гамаша» (совместно с Новерром)
  • 1785 — «Счастливая встреча, или Королева Голконды» (L' Heureuse rencontre ou la Reine de Golconde)
  • 1785, Лондон — «Дезертир» на музыку одноимённой комической оперы П.-А.Монсиньи (Лондон, 1784 г.)
  • 1786, Бордо — «Ветреный паж» / Le Page inconstant (на сборную музыку)
  • 1787 — «Деревенское испытание» (L’Epreuve villageoise)
  • 1788, Бордо — «Психея» (Psyché et l’Amour)
  • 1788, Бордо — «Доротея»
  • 1 июля 1789 — «Балет о соломе, или От худа до добра всего лишь один шаг», на сборную музыку[7]
  • 1789 — «Победа Момуса» / Momus vaincu
  • март 1791, Лондон — «Телемак на острове Калипсо» / Télémaque dans l’île de Calypso
  • май 1791, Лондон — «Осада Цитеры»

Напишите отзыв о статье "Доберваль, Жан"

Примечания

  1. [cesar.org.uk/cesar2/people/people.php?fct=edit&person_UOID=317394 César — calendrier électronique des spectacles sous l’ancien régime et sous la révolution]
  2. 1 2 3 В. М. Красовская. Западноевропейский балетный театр. Очерки истории: Преромантизм. Л.: Искусство, 1983
  3. 1 2 3 [oballet.ru/page/zhan-doberval Балет — искусство танца]
  4. [www.ballet.classical.ru/d_malgardee.html Тщетная предостророжность. Перечень постановок.]
  5. 1 2 Д. М. Трускиновская. «100 великих мастеров балета», лист 4, Издательство: Вече, 2010 г., ISBN 978-5-9533-4373-2
  6. источник: [fr.wikipedia.org/wiki/Mademoiselle_Théodore Mademoiselle Théodore]
  7. 1 2 3 [miniteatr.com.ua/index.php?option=com_content&view=article&id=39:jean-dauberval&catid=6:prosveshenie&Itemid=9 Жан Доберваль]
  8. 1 2 [horeograf.at.ua/index/zhan_doberval/0-11 Хореография, искусство]
  9. [dic.academic.ru/dic.nsf/bse/85069/Доберваль Большая советская энциклопедия]

Отрывок, характеризующий Доберваль, Жан

Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.


Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг'ог'ву их; дайте мне пятьсот человек, я г'азог'ву их, это вег'но! Одна система – паг'тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.