Доберлуг-Кирххайн
Город
Доберлуг-Кирххайн
Doberlug-Kirchhain
Показать/скрыть карты
|
Доберлуг-Кирххайн (нем. Doberlug-Kirchhain) — город в Германии, в земле Бранденбург.
Входит в состав района Эльба-Эльстер. Население составляет 9083 человека (на 31 декабря 2010 года).[1] Занимает площадь 148,93 км². Официальный код — 12 0 62 092.
Город подразделяется на 10 городских районов.
|
- Doberlug-Kirchhain May2015 img4 Schloss Doberlug.jpg
Замок Доберлуг
- Doberlug-Kirchhain May2015 img8 Altstadt.jpg
Улица в центре города
- Doberlug-Kirchhain May2015 img6 Klosterkirche.jpg
Монастырская церковь
Напишите отзыв о статье "Доберлуг-Кирххайн"
Примечания
- ↑ Amt für Statistik Berlin-Brandenburg: [www.statistik-berlin-brandenburg.de//Publikationen/OTab/2011/OT_A01-04-00_124_201012_BB.pdf Bevölkerung im Land Brandenburg am 31. Dezember 2010 nach amtsfreien Gemeinden, Ämtern und Gemeinden] (PDF; 31,71 KB), Stand 31. Dezember 2010.
Ссылки
- [www.doberlug-kirchhain.de/ Официальная страница]
|
|
Это заготовка статьи по географии Бранденбурга. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Доберлуг-Кирххайн
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
Иногда он утешал себя мыслями, что это только так, покамест, он ведет эту жизнь; но потом его ужасала другая мысль, что так, покамест, уже сколько людей входили, как он, со всеми зубами и волосами в эту жизнь и в этот клуб и выходили оттуда без одного зуба и волоса.
В минуты гордости, когда он думал о своем положении, ему казалось, что он совсем другой, особенный от тех отставных камергеров, которых он презирал прежде, что те были пошлые и глупые, довольные и успокоенные своим положением, «а я и теперь всё недоволен, всё мне хочется сделать что то для человечества», – говорил он себе в минуты гордости. «А может быть и все те мои товарищи, точно так же, как и я, бились, искали какой то новой, своей дороги в жизни, и так же как и я силой обстановки, общества, породы, той стихийной силой, против которой не властен человек, были приведены туда же, куда и я», говорил он себе в минуты скромности, и поживши в Москве несколько времени, он не презирал уже, а начинал любить, уважать и жалеть, так же как и себя, своих по судьбе товарищей.
На Пьера не находили, как прежде, минуты отчаяния, хандры и отвращения к жизни; но та же болезнь, выражавшаяся прежде резкими припадками, была вогнана внутрь и ни на мгновенье не покидала его. «К чему? Зачем? Что такое творится на свете?» спрашивал он себя с недоумением по нескольку раз в день, невольно начиная вдумываться в смысл явлений жизни; но опытом зная, что на вопросы эти не было ответов, он поспешно старался отвернуться от них, брался за книгу, или спешил в клуб, или к Аполлону Николаевичу болтать о городских сплетнях.