Добробабин, Иван Евстафьевич

Добробабин Иван Евстафьевич
укр. Доброба́ба Iва́н Оста́пович
Дата рождения	8 июня (21 июня) 1913(1913-06-21)
Место рождения	Российская империя, Харьковская губерния, село Перекоп (ныне Валковского района Харьковской области, Украина)
Дата смерти	19 декабря 1996(1996-12-19) (83 года)
Место смерти	город Цимлянск, Ростовская область, Российская Федерация
Принадлежность	Российская империя Российская империя СССР СССР
Род войск	пехота
Звание	сержант (РККА)
Командовал	стрелковым отделением
Сражения/войны	Бои на Халхин-Голе; Великая Отечественная война: Оборона Москвы -Бой у разъезда Дубосеково Ясско-Кишиневская операция Будапештская операция Венская операция
Награды и премии	лишён всех наград

Ива́н Евста́фьевич Доброба́бин (8 июня (21) июня 1913 — 19 декабря 1996) — один из «28 героев-панфиловцев».

Биография

Родился в селе Перекоп Харьковской губернии в многодетной крестьянской семье. Украинец.

Окончил 4-классную начальную школу. В 1928 году направился на строительство Харьковского тракторного завода, где ему поменяли фамилию «Добробаба» на «Добробабин», поступил в комсомол, закончил школу ФЗУ, затем в 1934 году переехал в Киргизию.

В 1937 — 1939 годах служил в РККА, участвовал в боях на Халхин-Голе, был контужен. После демобилизации вернулся в Киргизию, работал фотографом, фотокорреспондентом газеты «Советская Киргизия» на строительстве Большого Чуйского канала. Жил в посёлке Кант, откуда и призван в армию в июле 1941 года. Был направлен в формировавшуюся в этих местах 316-ю стрелковую дивизию (впоследствии 8-я гвардейская Панфиловская), в составе которой с сентября 1941 и принимал участие в боях в звании сержанта и в должности командира отделения 4-й роты 2-го батальона 1075-го стрелкового полка. Исполнял обязанности заместителя командира взвода.

Участие в бою у разъезда Дубосеково

16 ноября 1941 года участвовал в бою под разъездом Дубосеково, фактически командуя 4-й ротой, на участок которой пришёлся основной удар немцев. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 июля 1942 года за образцовое выполнение боевых заданий командования и проявленные при этом мужество и героизм сержанту Добробабину посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Служба у немцев и вторичная служба в РККА

В реальности Добробабин не погиб, как считалось, а был контужен разрывом снаряда и засыпан землёй, после чего попал в плен. В начале 1942 года бежал из поезда при эвакуации лагеря для военнопленных в Можайске и добрался до родного села Перекоп, оккупированного немцами. В июне 1942, под угрозой отправки в Германию, был записан старостой села в вспомогательную полицию, где занимал должности: полицейского на станции Ковяги, затем начальника караульной смены в селе Перекоп. При освобождении 25 февраля 1943 года села Красной Армией находился в селе и был арестован советскими контрразведчиками, но вскоре освободился, так как немцы 8 марта вновь заняли село.

Продолжал службу в полиции, работая заместителем начальника, с июня — начальником кустовой полиции села Перекоп. За время службы в полиции участвовал в патрулировании, охране складов и железной дороги, в отправках советских граждан на принудительные работы в Германию, в аресте беглого военнопленного красноармейца Семёнова; в то же время известны случаи, когда он предупреждал своих близких и знакомых о предстоящих отправках в Германию. В августе 1943 года при получении приказа об эвакуации полиции в связи с отступлением немцев, бросил службу в полиции и, опасаясь расправы передовыми частями Красной Армии, бежал к родственникам в село Тарасовка Одесской области, скрывая факт службы в полиции, и где в марте 1944 года был вновь призван полевым военкоматом в Действующую армию РККА. В августе 1944 года, случайно узнав из письма брата о присвоении ему посмертно звания Героя Советского Союза, подал в политуправление дивизии рапорт о выдаче причитавшихся ему наград.

Командуя отделением стрелковой роты, участвовал в Ясско-Кишиневской операции, взятии Будапешта и Вены. Войну окончил в Инсбруке в звании сержанта.

Жизнь после войны

После демобилизации вернулся в рабочий поселок Кант в Киргизии как герой, однако в конце 1947 года был там арестован по обвинению в измене Родине и этапирован в Харьков для завершения расследования по месту совершения преступления.

В связи с расследованием дела Добробабы/Добробабина, было также проведено расследование всего вопроса о подвиге 28 панфиловцев. По итогам расследования, проведённого Главной военной прокуратурой СССР после ареста Добробабина в 1947 году, версия боя у разъезда Дубосеково, лёгшая в основу указа о награждении, была основана на статье «О 28 павших героях», опубликованной в газете «Красная звезда» от 22 января 1942 года и была признана результатом литературного вымысла.

Приговором военного трибунала Киевского военного округа от 8 июня 1948 года Добробабин был осуждён к 15 годам лишения свободы, с поражением в правах сроком на пять лет, конфискацией имущества и принадлежащих ему медалей «За оборону Москвы», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.», «За взятие Вены» и «За взятие Будапешта»; указом Президиума ВС СССР от 11 февраля 1949 года лишён звания Героя Советского Союза. В связи с амнистией в честь 10-летия Победы, определением Военной коллегии Верховного суда СССР от 30 марта 1955 года приговор был изменён, срок наказания снижен до 7 лет лишения свободы, после чего был освобождён за отбытием наказания. После этого переехал в Цимлянск к брату Даниилу, заведовал фотоателье.

В 1988 году возбудил ходатайство о своей реабилитации, указывая, что хотя и служил в немецкой полиции, но не совершил на этом посту никаких преступных деяний. Однако 17 августа 1989 года на основании заключения Главной военной прокуратуры СССР в реабилитации отказано.

Постановлением Верховного суда Украины от 26 марта 1993 года уголовное дело в отношении Добробабина прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления.

29 сентября 1996 года на поданное Добробабиным заявление в Главную военную прокуратуру Российской Федерации с просьбой о его реабилитации было вынесено заключение: вина Добробабина И. Е. в измене Родине подтверждается собранными по делу доказательствами и в соответствии с Законом РФ «О реабилитации жертв политических репрессий» от 18 октября 1991 года реабилитации не подлежит. Постановление Верховного суда Украины в отношении Добробабина И. Е. в Российской Федерации силы не имеет, прав на восстановление в правах на награды Добробабин И. Е. не имеет.

Семья

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Брат — Данила Евстафьевич. Жена — Ольга Филипповна (в девичестве Фролова).

Литература

• А. Ф. Катусев Чужая слава, «Военно-исторический журнал», 1990, № 8,9.
• Г. Куманёв Судьба Ивана Добробабина, одного из 28 героев-панфиловцев, «Правда», 18.11.1988.
• М. Митько, Г. Куманёв Ошибка писаря? Почему из числа Героев был вычеркнут один из 28 героев-панфиловцев, «Московская правда», 07.05.1989.
• В. Е. Звягинцева. Трибунал для Героев, М.: ОЛМА-ПРЕСС Образование, 2005, стр. 256—285.
• Николай Сивашов. [cimlainfo.ru/uploads/pridonie/2pls-3110.pdf Кто же ты, Иван Добробанин] / Придонье. Октябрь 2013.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=6518 Добробабин, Иван Евстафьевич]. Сайт «Герои Страны».

• [vecherniy.kharkov.ua/news/109997/ Иван Добробабин: герой или предатель?]
• [www.cimladonland.ru/images/sivashov/dobrobabin.htm Так кто же ты, Иван Добробабин?, газета «1075-го стрелкового полка», 2006.]
• [www.statearchive.ru/607 Справка-доклад «О 28 панфиловцах»]. Государственный архив РФ. Ф.Р — 8131 сч. Оп. 37. Д. 4041.
• [www.novayagazeta.ru/data/2009/040/17.html 86 бывших героев. Из них двое — панфиловцы. Как их разжаловали. Трагикомические истории, «Новая газета», 17.04.2009.]
• [hronograf.narod.ru/08/spisok.htm Три списка 28 гвардейцев-панфиловцев, Хронограф.]
• [infoshos.ru/ru/?idn=2968 Подвиг панфиловцев — не легенда войны, а её великая быль, портал «ИнфоШОС», информационное агентство «ИнфоРос», 17.10.2008.]
• [artradiolab.ru/babazina4.htm Война и последствия, автор статьи Зинаида Романова. Сентябрь 2013 г.]

Отрывок, характеризующий Добробабин, Иван Евстафьевич

Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.

Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.


Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.