Добров, Геннадий Михайлович (учёный)

Геннадий Михайлович Добров
Научная сфера:	науковедение, история науки
Место работы:	Академия наук УССР
Учёная степень:	доктор экономических наук (1968)
Учёное звание:	профессор (1970), член-корреспондент АН УССР (1988)
Альма-матер:	Киевский политехнический институт
Известные ученики:	Б.А.Малицкий, Богаев О.О., Валдайцев С.В., Егоров И.Ю., Кавуненко Л.Ф., Клименюк В.Н., Коренной А.А., Левин Е.И., Савельев А.А., Смирнов Л.П., Храмов Ю.А.
Известен как:	основатель киевской науковедческой школы и [stepscenter.at.ua Центра исследований научно-технического потенциала и истории науки им.Г.М.Доброва НАН Украины]
Награды и премии:	Орден "Знак почета" (1958), медаль "За победу над Германией в Великой Отечественной войне", медаль "За освоение целинных земель" (1959), орден ГДР "Красное знамя труда 1-го класса" (1975) и др.

Геннадий Михайлович Добров (9 марта 1929, Артёмовск, Донецкая область — 4 января 1989, Киев) — один из основателей науковедения в Советском Союзе, основатель украинской школы науковедения и Центра исследований научно-технического потенциала и истории науки им. Г.М. Доброва НАН Украины.

Член-корреспондент АН УССР (1988). Член-корреспондент Международной академии истории науки (Париж, 1965). Член Международной академии гуманитарных и естественных наук (1972), доктор экономических наук (1968), кандидат технических наук (1953), профессор (1970).

Автор около 600 научных работ, в том числе 10 индивидуальных монографий, из которых “Наука о науке” переиздана в 17 странах. В 1999 опубликована также его рукопись «Капутология, или прикладной системный анализ неудач» – серьёзное исследование по менеджменту, написанное в шутливой форме.

Развил теорию научно-технического потенциала и методов его измерения, теорию и практику научно-технического прогнозирования, одним из первых в СССР начал работы по наукометрии.

Биография

Родился 9 марта 1929 в г. Артёмовск Донецкой области. В 1950 окончил механико-машиностроительный факультет Киевского политехнического института, в 1953 — аспирантуру по специальности «история науки и техники» Института теплоэнергетики АН УССР (в настоящее время Институт технической теплофизики НАН Украины). По окончании аспирантуры остался работать в этом Институте на должности младшего научного сотрудника.

Еще студентом Д. активно включился в общественную жизнь, стал комсомольским лидером Киевского политехнического института, а затем Академии наук УССР. В 1955 он переведен на профессиональную работу с молодежью. В 1955—1958 Д. — второй, а в 1958—1961 годах — первый секретарь Киевского областного комитета комсомола. В этой деятельности он добился успехов и был награждён орденом «Знак Почета» и рядом медалей. Одновременно Д. продолжал научные исследования и опубликовал ряд работ, включая свою первую монографию «История советских угледобывающих комбайнов» (1958), подготовленную на основе кандидатской диссертации (1953). С этим исследованием связана капитальная двухтомная монография «История технического развития угольной промышленности Донбасса» (1969), одним из авторов и руководителей авторского коллектива которой был Д.

В 1961 Д. возвратился в Академию наук на должность старшего научного сотрудника Института теплоэнергетики (1961—1963). В это время его интересы переместились в область кибернетики и теории управления применительно к проблемам развития науки. В 1964 г. выходит ряд его исследований в этом направлении, включая книгу «Век великих надежд: судьбы научно-технического прогресса XX столетия» (в соавторстве с А. Ю. Голян-Никольским).

В 1963—1964 Д. — старший научный сотрудник Института истории, в 1964—1968 — заведующий отделом истории техники Института истории АН УССР. Помимо собственно историко-научных и историко-технических исследований Д. и его сот рудники вели исследования в области организации и управления научной деятельностью, а также прогнозирования развития науки и техники.

Д. стал одним из инициаторов применения к анализу развития науки и техники математических и машинных методов обработки информации. Этот цикл исследований Д. и его первых учеников и сотрудников Л. П. Смирнова, В. М. Клименюка, Е. И. Левина обобщен в ряде монографий. Фундаментальная монография Д. «Наука о науке. Введение в общее науковедение» (1966) фактически основала это научное направление на Украине. Вопросы, поднятые в ней, в дальнейшем развиты в ряде монографий: «Актуальные проблемы науковедения» (1968), «Потенциал науки» (1969), «Организация науки» (1970), «Управління наукою» (1971) и др.

В 1968—1986 Д. возглавлял науковедческие подразделения в Институте математики, Институте кибернетики, Совете по изучению производительных сил Украины. В 1971—1976 и 1979—1984 был заместителем директора Института кибернетики, в 1969—1971 и 1984—1986 — заместителем председателя Совета по изучению производительных сил Украины. В 1981 Д. стал также профессором и заведующим кафедрой Киевского института народного хозяйства. В 1986—1989 гг. он — заместитель директора Института сверхтвердых материалов и руководитель созданного им Центра исследований научно-технического потенциала и истории науки.

В эти годы углубляются ранее начатые исследования (прогнозирование науки и техники, управление научной деятельностью и научно-техническим прогрессом и др.), а также проводятся новые исследования — вопросы научной политики, принципы и технологии программно-целевого управления наукой, организация и планирование исследований и разработок, оценка технологий, вопросы приоритетов и инноваций и др. Проблемы управления наукой детально рассмотрены в монографиях «Науковедение как наука об эффективном управлении научной деятельностью: опыт, проблемы, перспективы», «Организация и эффективность науки» и в написанной в соавторстве с В. М. Глушковым и В. И. Терещенко монографии «Беседы об управлении».

В 1969 Д. основал периодический межведомственный научный сборник «Науковедение и информатика» и был его ответственным редактором. В 1993 р. этот сборник преобразован в международный научный журнал «Наука и науковедение». Д. был также членом редакционных коллегий ряда научных журналов, в том числе ответственным редактором сборника научных трудов «Материалы по науковедению», издававшегося с 1969 г., и главным редактором международного журнала «Scientometrics» (Будапешт).

Д. настойчиво развивал идею об органичном единстве историко-научных и науковедческих исследований, воплощенную в лозунге: «Из прошлого — через настоящее — в будущее!», и предпринимал практические шаги к объединению этих направлений. Результатом стало создание в 1986 [stepscenter.at.ua Центра исследований научно-технического потенциала и истории науки], который Г. М. Добров возглавлял до конца жизни. В Центре Д. инициировал, в частности, исследования истории основания Национальной Академии наук Украины. Под его руководством разработана новая концепция ранней академической истории, восстановлена историческая правда и справедливость по отношению ко многим деятелям украинской науки.

Д. прилагал большие усилия к укреплению авторитета отечественной науки за границей и развитию международного сотрудничества. Он сотрудничал с рядом международных организаций как эксперт ЮНЕСКО и СЭВ по вопросам научной политики, участвовал во многих международных научных форумах; был научным руководителем рабочей группы Украины в проектах ЮНЕСКО «Эффективность научных групп» и «Социальные оценки новых технологий в развивающихся странах». В 1971 за вклад в развитие народного хозяйства ГДР он был награждён германским орденом «Знамя Труда» первой степени. В 1976—1979 он — главный исследователь Международного института прикладного системного анализа в Австрии.

К науковедческой школе Г. М. Доброва принадлежит 10 докторов и свыше 50 кандидатов наук. Созданный им [stepscenter.at.ua Центр] успешно выполняет функции головной организации по проблемам науковедения и истории науки и техники на Украине и пользуется международным авторитетом.

Основные труды

1. Наука о науке. Введение в общее науковедение. — М.: Наука, 1966. — 271 с.
2. Наука о науке. Введение в общее науковедение. — Киев: Наук. думка, 1970. — 320 с.
3. Наука о науке. Введение в общее науковедение. — Киев: Наук. думка, 1989. – 301 с.
4. Прогнозирование науки и техники. — М.: Наука, 1977. — 209 с.
5. Беседы об управлении. [Совместно с В. М. Глушковым и В. И. Терещенко]. — М.: Наука, 1974. — 224 с.
6. Научно-технический потенциал: Структура, динамика, эффективность. [Совместно с В.Е. Тонкалем, А.А. Савельевым, Б.А. Малицким]. — Киев: Наук. думка, 1987. — 346 с.
7. Наука: информация и управление. (Информационные проблемы управления наукой). [Совместно с А.А. Коренным]. — М.: Сов. радио, 1977. — 256 с., илл.
8. Прогнозирование и оценки научно-технических нововведений. [Совместно с А.А. Коренным]. — Киев: Наук. думка, 1989. — 276 с.
9. Капутология, или прикладной системный анализ неудач. // Добров Геннадій Михайлович (1929 – 1989). Збірник. Друге видання, перероблене і доповнене. К.: Фенікс, 2004. C. 81–127.
10. Добров Геннадій Михайлович (1929 – 1989). – Збірник. Друге видання, перероблене і доповнене. К.: Фенікс, 2004. – 128 с.
11. История советских угледобывающих комбайнов. – М: Углетехиздат, 1958. – 280 с.
12. История технического развития угольной промышленности Донбасса. [Совместно с А.Н. Щербанем, С.В. Шухардиным и др.]. — Киев: Наук. думка, 1969.
13. Век великих надежд: судьбы научно-технического прогресса XX столетия [Совместно с А.Ю.Голян-Никольским] .– К.: Наук. думка, 1964. – 180 с.
14. Использование математических методов и ЭВМ в исследованиях по истории техники. — Киев: КДНТП, 1965. — 57 с.
15. Машинные методы переработки историко-научной информации. [Совместно с Л.П. Смирновым, В.Н. Клименюком]. — М.: Наука, 1969. — 270 с.
16. Машинные методы анализа информации об опыте научно-технического развития. [Совместно с Л.П. Смирновым, В.Н. Клименюком, Е.И. Левиным). — М.: Наука, 1972. — 311 с.
17. Актуальные проблемы науковедения. – М.: Знание, 1968. 46 с.
18. Потенциал науки. [Совместно с В.Н. Клименюком, Л.П. Смирновым, А.А. Савельевым]. — Киев: Наук. думка, 1969. — 152 с.
19. Организация науки. [Совместно с В.Н. Клименюком, В.М. Одриным, А.А. Савельевым]. — Киев: Наук. думка, 1970. — 204 с.
20. Управління наукою. [Спільно з В.М. Клименюком, Г.О. Самойловим та ін.]. — Київ: Наук. думка, 1971. — 268 с.
21. Прогнозирование науки и техники. — М.: Наука, 1969. — 208 с.
22. Методика программного прогнозирования науки и техники. [Совместно с В.М. Глушковым, Ю.В. Ершовым]. — М.: ГКНТ СССР, 1971. — 138 с.
23. Экспертные оценки в научно-техническом прогнозировании / Г.М.Добров, Ю.В.Ершов, Е.И.Левин, Л.П.Смирнов. - Киев: Наук. думка, 1974. - 160 с.
24. Управление эффективностью научной деятельности. [Совместно с Э.М. Задорожным, Т.И. Щедриной]. — Киев: Наук. думка, 1978. — 240 с. 23. Управление исследованиями, разработками, нововведениями. [Совместно с Р. Рэндольфом] // IIASA 1NFAC Workshop. — London, 1979.
25. Проблеми наукової політики в Українській РСР. [Спільно з В.М. Клименюком, О.О. Богаєвим] // Вісн. АН УРСР. — 1970. — No1. — С. 85—95.
26. Основы научной политики // Управляющие системы и машины. — 1973. — Вып. 8. — С. 3—19.
27. Организация и эффективность науки. - Berlin : Akad. Verlag, 1971. – 276 с.
28. Новий погляд на історію заснування Академії наук України. [Спільно з В.І. Онопрієнком, Л.В. Матвєєвою] // Вісн. АН УРСР. — 1989. — N 4. — С. 58—73.

Ссылки

• stepscenter.at.ua Сайт Центра исследований научно-технического потенциала и истории науки им. Г. М. Доброва НАН Украины
• [www.nas.gov.ua/aboutNASU/Documents/rus/106.htm Про Центр досліджень науково-технічного потенціалу та історії науки ім. Г. М. Доброва НАН України]. // Національна бібліотека України імені В. І. Вернадського, Київ
• Библиотека Науки и Техники. [www.wobi.ru/d/dobrov-gennadij-mixajlovich/ Добров Геннадий Михайлович].
• [www.nbuv.gov.ua/institutions/cdpin/dobrov.html Добров Геннадій Михайлович]. Джерело інформації: Маліцький Б. А., Храмов Ю. О. (см. ниже) // Національна бібліотека України імені В. І. Вернадського, Київ
• Маліцький Б. А., Храмов Ю. О. [naukainform.kpi.ua/Nauka_Naukoznavstvo/Nauka%20N1-2009%20THE%20END.pdf Г. М. Добров — учений та учитель (до 80-річчя від дня народження)] // Наука та наукознавство, 2009, N 1. С. 3-8.
• Добров Геннадій Михайлович (1929 – 1989). – Збірник. Друге видання, перероблене і доповнене. Київ: Фенікс, 2004. – 128 с.

Отрывок, характеризующий Добров, Геннадий Михайлович (учёный)

От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.
Правда, все в темном, мрачном свете представлялось князю Андрею – особенно после того, как оставили Смоленск (который, по его понятиям, можно и должно было защищать) 6 го августа, и после того, как отец, больной, должен был бежать в Москву и бросить на расхищение столь любимые, обстроенные и им населенные Лысые Горы; но, несмотря на то, благодаря полку князь Андрей мог думать о другом, совершенно независимом от общих вопросов предмете – о своем полку. 10 го августа колонна, в которой был его полк, поравнялась с Лысыми Горами. Князь Андрей два дня тому назад получил известие, что его отец, сын и сестра уехали в Москву. Хотя князю Андрею и нечего было делать в Лысых Горах, он, с свойственным ему желанием растравить свое горе, решил, что он должен заехать в Лысые Горы.
Он велел оседлать себе лошадь и с перехода поехал верхом в отцовскую деревню, в которой он родился и провел свое детство. Проезжая мимо пруда, на котором всегда десятки баб, переговариваясь, били вальками и полоскали свое белье, князь Андрей заметил, что на пруде никого не было, и оторванный плотик, до половины залитый водой, боком плавал посредине пруда. Князь Андрей подъехал к сторожке. У каменных ворот въезда никого не было, и дверь была отперта. Дорожки сада уже заросли, и телята и лошади ходили по английскому парку. Князь Андрей подъехал к оранжерее; стекла были разбиты, и деревья в кадках некоторые повалены, некоторые засохли. Он окликнул Тараса садовника. Никто не откликнулся. Обогнув оранжерею на выставку, он увидал, что тесовый резной забор весь изломан и фрукты сливы обдерганы с ветками. Старый мужик (князь Андрей видал его у ворот в детстве) сидел и плел лапоть на зеленой скамеечке.
Он был глух и не слыхал подъезда князя Андрея. Он сидел на лавке, на которой любил сиживать старый князь, и около него было развешено лычко на сучках обломанной и засохшей магнолии.
Князь Андрей подъехал к дому. Несколько лип в старом саду были срублены, одна пегая с жеребенком лошадь ходила перед самым домом между розанами. Дом был заколочен ставнями. Одно окно внизу было открыто. Дворовый мальчик, увидав князя Андрея, вбежал в дом.
Алпатыч, услав семью, один оставался в Лысых Горах; он сидел дома и читал Жития. Узнав о приезде князя Андрея, он, с очками на носу, застегиваясь, вышел из дома, поспешно подошел к князю и, ничего не говоря, заплакал, целуя князя Андрея в коленку.
Потом он отвернулся с сердцем на свою слабость и стал докладывать ему о положении дел. Все ценное и дорогое было отвезено в Богучарово. Хлеб, до ста четвертей, тоже был вывезен; сено и яровой, необыкновенный, как говорил Алпатыч, урожай нынешнего года зеленым взят и скошен – войсками. Мужики разорены, некоторый ушли тоже в Богучарово, малая часть остается.
Князь Андрей, не дослушав его, спросил, когда уехали отец и сестра, разумея, когда уехали в Москву. Алпатыч отвечал, полагая, что спрашивают об отъезде в Богучарово, что уехали седьмого, и опять распространился о долах хозяйства, спрашивая распоряжении.
– Прикажете ли отпускать под расписку командам овес? У нас еще шестьсот четвертей осталось, – спрашивал Алпатыч.
«Что отвечать ему? – думал князь Андрей, глядя на лоснеющуюся на солнце плешивую голову старика и в выражении лица его читая сознание того, что он сам понимает несвоевременность этих вопросов, но спрашивает только так, чтобы заглушить и свое горе.
– Да, отпускай, – сказал он.
– Ежели изволили заметить беспорядки в саду, – говорил Алпатыч, – то невозмежио было предотвратить: три полка проходили и ночевали, в особенности драгуны. Я выписал чин и звание командира для подачи прошения.
– Ну, что ж ты будешь делать? Останешься, ежели неприятель займет? – спросил его князь Андрей.
Алпатыч, повернув свое лицо к князю Андрею, посмотрел на него; и вдруг торжественным жестом поднял руку кверху.
– Он мой покровитель, да будет воля его! – проговорил он.
Толпа мужиков и дворовых шла по лугу, с открытыми головами, приближаясь к князю Андрею.
– Ну прощай! – сказал князь Андрей, нагибаясь к Алпатычу. – Уезжай сам, увози, что можешь, и народу вели уходить в Рязанскую или в Подмосковную. – Алпатыч прижался к его ноге и зарыдал. Князь Андрей осторожно отодвинул его и, тронув лошадь, галопом поехал вниз по аллее.
На выставке все так же безучастно, как муха на лице дорогого мертвеца, сидел старик и стукал по колодке лаптя, и две девочки со сливами в подолах, которые они нарвали с оранжерейных деревьев, бежали оттуда и наткнулись на князя Андрея. Увидав молодого барина, старшая девочка, с выразившимся на лице испугом, схватила за руку свою меньшую товарку и с ней вместе спряталась за березу, не успев подобрать рассыпавшиеся зеленые сливы.
Князь Андрей испуганно поспешно отвернулся от них, боясь дать заметить им, что он их видел. Ему жалко стало эту хорошенькую испуганную девочку. Он боялся взглянуть на нее, по вместе с тем ему этого непреодолимо хотелось. Новое, отрадное и успокоительное чувство охватило его, когда он, глядя на этих девочек, понял существование других, совершенно чуждых ему и столь же законных человеческих интересов, как и те, которые занимали его. Эти девочки, очевидно, страстно желали одного – унести и доесть эти зеленые сливы и не быть пойманными, и князь Андрей желал с ними вместе успеха их предприятию. Он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на них еще раз. Полагая себя уже в безопасности, они выскочили из засады и, что то пища тоненькими голосками, придерживая подолы, весело и быстро бежали по траве луга своими загорелыми босыми ножонками.
Князь Андрей освежился немного, выехав из района пыли большой дороги, по которой двигались войска. Но недалеко за Лысыми Горами он въехал опять на дорогу и догнал свой полк на привале, у плотины небольшого пруда. Был второй час после полдня. Солнце, красный шар в пыли, невыносимо пекло и жгло спину сквозь черный сюртук. Пыль, все такая же, неподвижно стояла над говором гудевшими, остановившимися войсками. Ветру не было, В проезд по плотине на князя Андрея пахнуло тиной и свежестью пруда. Ему захотелось в воду – какая бы грязная она ни была. Он оглянулся на пруд, с которого неслись крики и хохот. Небольшой мутный с зеленью пруд, видимо, поднялся четверти на две, заливая плотину, потому что он был полон человеческими, солдатскими, голыми барахтавшимися в нем белыми телами, с кирпично красными руками, лицами и шеями. Все это голое, белое человеческое мясо с хохотом и гиком барахталось в этой грязной луже, как караси, набитые в лейку. Весельем отзывалось это барахтанье, и оттого оно особенно было грустно.
Один молодой белокурый солдат – еще князь Андрей знал его – третьей роты, с ремешком под икрой, крестясь, отступал назад, чтобы хорошенько разбежаться и бултыхнуться в воду; другой, черный, всегда лохматый унтер офицер, по пояс в воде, подергивая мускулистым станом, радостно фыркал, поливая себе голову черными по кисти руками. Слышалось шлепанье друг по другу, и визг, и уханье.
На берегах, на плотине, в пруде, везде было белое, здоровое, мускулистое мясо. Офицер Тимохин, с красным носиком, обтирался на плотине и застыдился, увидав князя, однако решился обратиться к нему:
– То то хорошо, ваше сиятельство, вы бы изволили! – сказал он.
– Грязно, – сказал князь Андрей, поморщившись.
– Мы сейчас очистим вам. – И Тимохин, еще не одетый, побежал очищать.
– Князь хочет.
– Какой? Наш князь? – заговорили голоса, и все заторопились так, что насилу князь Андрей успел их успокоить. Он придумал лучше облиться в сарае.
«Мясо, тело, chair a canon [пушечное мясо]! – думал он, глядя и на свое голое тело, и вздрагивая не столько от холода, сколько от самому ему непонятного отвращения и ужаса при виде этого огромного количества тел, полоскавшихся в грязном пруде.
7 го августа князь Багратион в своей стоянке Михайловке на Смоленской дороге писал следующее:
«Милостивый государь граф Алексей Андреевич.
(Он писал Аракчееву, но знал, что письмо его будет прочтено государем, и потому, насколько он был к тому способен, обдумывал каждое свое слово.)
Я думаю, что министр уже рапортовал об оставлении неприятелю Смоленска. Больно, грустно, и вся армия в отчаянии, что самое важное место понапрасну бросили. Я, с моей стороны, просил лично его убедительнейшим образом, наконец и писал; но ничто его не согласило. Я клянусь вам моею честью, что Наполеон был в таком мешке, как никогда, и он бы мог потерять половину армии, но не взять Смоленска. Войска наши так дрались и так дерутся, как никогда. Я удержал с 15 тысячами более 35 ти часов и бил их; но он не хотел остаться и 14 ти часов. Это стыдно, и пятно армии нашей; а ему самому, мне кажется, и жить на свете не должно. Ежели он доносит, что потеря велика, – неправда; может быть, около 4 тысяч, не более, но и того нет. Хотя бы и десять, как быть, война! Но зато неприятель потерял бездну…
Что стоило еще оставаться два дни? По крайней мере, они бы сами ушли; ибо не имели воды напоить людей и лошадей. Он дал слово мне, что не отступит, но вдруг прислал диспозицию, что он в ночь уходит. Таким образом воевать не можно, и мы можем неприятеля скоро привести в Москву…