Доброджану-Геря, Константин

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Константин Доброджану-Геря
Constantin Dobrogeanu-Gherea
Имя при рождении:

Соломон Кац

Дата рождения:

21 мая 1855(1855-05-21)

Место рождения:

Екатеринослав

Дата смерти:

7 мая 1920(1920-05-07) (64 года)

Место смерти:

Бухарест

Гражданство:

Румыния

Константи́н Доброджа́ну-Ге́ря (рум. Constantin Dobrogeanu-Gherea, настоящее имя — Соломо́н Кац, 21 мая 1855, Екатеринослав, — 7 мая 1920, Бухарест) — румынский социолог, автор работ по эстетике, литературный критик. Один из основателей Социал-демократической партии рабочих Румынии. Отец Александру Доброджану-Геря.





Биография

Учился в Харьковском университете, где включился в политическую деятельность (народник). Преследовался царской охранкой, переселился в Яссы (1875). Во время русско-турецкой войны (1877–78) был схвачен русской полицией в Плоешти и сослан в Мезень. В 1879 г. бежал из ссылки в Норвегию, вернулся в Румынию, где принял христианство и жил под фамилией Доброджану[1]. Занимался предпринимательской деятельностью в Плоешти. Встречался с Л.Троцким и Х.Раковским. Дружил и переписывался с Караджале, сопоставлял его романы с творчеством Достоевского.

Сын — Доброджану-Геря, Александру.

Научная деятельность

Как социолог занимался аграрными вопросами и проблемой антисемитизма, активно нараставшего в Румынии и сопредельных странах. Его главный социологический труд — Новое рабство: экономико-социологические исследования нашей аграрной проблемы (1910). Сближаясь с марксизмом, развивал идеи народничества. В эстетике и литературной критике был близок к Титу Майореску, вместе с тем призывал быть внимательным к социальным аспектам искусства.


Напишите отзыв о статье "Доброджану-Геря, Константин"

Литература

  • А. Ковач. Доброджяну-Геря и русская литература, «Научные доклады высшей школы. Филологические науки», 1960, № 1
  • Историография нового времени стран Европы и Америки, М., 1967, гл. 12
  • Дж. Ивашку. К. Доброджяну-Геря, «Румынская литература», 1968, № 3
  • S. Fărcăşanu. Dobrogeanu-Gherea reprezentant de frunte al criticii materialiste şi progresiste romîneşti, Buc., 1955

Примечания

  1. [www.eleven.co.il/article/11446 Доброджану-Геря Константин] — статья из Электронной еврейской энциклопедии

Отрывок, характеризующий Доброджану-Геря, Константин

Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.