Довбань, Александр Николаевич
| Александр Довбань | |
| Александр Николаевич Довбань | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Род деятельности: | |
| Жанр: | |
| Язык произведений: | |
Александр Николаевич Довбань (1956 — 24 апреля 1994, Рязань) — украинский русскоязычный поэт, редактор.
Биография
Потомственный военный, окончил Рязанское высшее военное училище связи, служил на Дальнем Востоке, в Приморском крае, позже вместе с частью переехал в Коммунарск Луганской области. После расформирования части, вышел в отставку. С 1987 года жил в Алчевске.
Член луганского литературного объединения им. Сосюры, организовал в Алчевске выпуск газеты «Донецкий кряж», став её первым главным редактором.
Член Союза писателей СССР.
Один из инициаторов и организаторов нового украинского Межрегионального союза писателей, объединившего более 650 литераторов из 19 областей Украины. В 1993 году будучи в Москве встретился с С. Михалковым, Юрием Бондаревым, Расулом Гамзатовым, председателем Международного Сообщества Писательских Союзов (преемника Союза писателей СССР) Тимуром Пулатовым и договорился о помощи русскоязычным литераторам востока Украины, рассказав о мытарствах, связанных с изданием книг, о утеснениях со стороны украинских националистических властей.
В начале 1994 года А. Довбань принял решение переехать к семье в Рязань на постоянное место жительства.
24 апреля 1994 года Александр Довбань был убит в подъезде дома, где жил.
Творчество
Журналистский опыт приобрёл, работая в дивизионной газете. Автор сборников поэзии
- «Ночь рождения»,
- «Чёрный квадрат»,
- «Не забудь, не предай, помоги» (посмертно).
Напишите отзыв о статье "Довбань, Александр Николаевич"
Ссылки
- [mspu.org.ua/pulicistika/82-dolzhny-pomnit.html Должны помнить]
Отрывок, характеризующий Довбань, Александр Николаевич
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.
Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
