Договор Хэя — Бюно-Варийи

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Договор Хэя — Бюно-Варийи — межгосударственный договор, подписанный 18 ноября 1903 года госсекретарём США Джоном Хэем и панамским послом Филиппом-Жаном Бюно-Варийя.





Предыстория

Филипп-Жан Бюно-Варийя вложился в созданную в 1894 году Фердинандом де Лессепсом «Compagnie nouvelle du canal de Panama». Чтобы запустить вновь проект строительства Панамского канала, он, не найдя поддержки во Франции, в 1901 году отправился в США, где наладил контакты с руководством Республиканской партии. По возвращению во Францию Бюно-Варийя уговорил руководство Компании продать бизнес Соединённым Штатам за 40 миллионов долларов («Акт Спунера»). 22 января 1903 года госсекретарь США Джон Хэй и колумбийский посол Томас Эрран подписали договор, в соответствии с которым США должны были получить в аренду на 100 лет полосу шириной 6 миль поперёк Панамского перешейка. Однако Конгресс Колумбии отказался его ратифицировать, и тогда Бюно-Варийя под угрозой потери 40 миллионов долларов решил поддержать сепаратистов.

4 ноября 1903 года произошло отделение Панамы от Колумбии. Филипп-Жан Бюно-Варийя стал послом Республики Панама в США (в связи с тем, что он уже 17 лет не был на Перешейке, и больше никогда в жизни туда не приезжал, его обвиняли в том, что он «был назначен послом телеграммой»), и подписал с Джоном Хэем договор о Панамском канале.

Условия

Первая статья договора провозглашала, что США гарантируют свободу Республики Панама. В последующих статьях оговаривалось, что США получают от Панамы «с правом распоряжаться как суверену территории» землю для строительства межокеанского канала, а также прилегающие территории шириной по 5 миль с каждой стороны от Канала, и конкретизировались связанные с этим имущественные вопросы взаимодействия двух стран. За это Панама получала 10 миллионов долларов США сразу, и по 250 тысяч долларов США в качестве ежегодной арендной платы.

Ратификация

Сразу после провозглашения независимости правительство Панамы тут же послало в США делегацию, состоящую из Мануэля Амадора, Федерико Бойда и Пабло Аросемены для обсуждения вопросов, связанных с Панамским каналом, однако по прибытии на место она обнаружила, что соответствующий договор уже заключён, и от неё уже ничего не зависит, поэтому Панаме пришлось ратифицировать договор 2 декабря 1903 года.

Итоги и последствия

В отличие от договора Хэя-Эррана, в данном договоре аренда была бессрочной, а Зона Панамского канала во всём, кроме названия, фактически стала территорией США. В середине XX века это привело к серьёзной напряжённости в отношениях между Панамой и США, в результате чего в 1977 году были подписаны Соглашения Торрихоса — Картера, по которым суверенитет над Зоной Канала должен был к 1999 году вернуться к Панаме.

Напишите отзыв о статье "Договор Хэя — Бюно-Варийи"

Отрывок, характеризующий Договор Хэя — Бюно-Варийи

Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.

Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.