Договор в Фонтенбло (1814)
Фонтенблоский договор — соглашение, заключенное 11 апреля 1814 года во французском дворце Фонтенбло между Наполеоном Бонапартом и представителями Австрийской империи, Российской империи и Прусского королевства, в соответствии с которым союзники лишали Наполеона власти над Французской империей и отправляли его в изгнание на остров Эльба.
Содержание
Отречение Наполеона
После капитуляции Парижа, состоявшейся 31 марта 1814 года, в первых числах апреля Сенат Франции издал декрет о низложении Наполеона. 4 апреля 1814 года, под давлением собственных маршалов, Наполеон, находившийся во дворце Фонтенбло, написал заявление об условном отречении в пользу своего сына Наполеона II под регентством жены Марии-Луизы, однако союзники не приняли предложенные условия отречения.
По настоянию императора Александра I, 6 апреля 1814 года Наполеон написал акт отречения за себя и своих наследников от престола Франции. В тот же день Сенат провозгласил королём Людовика XVIII.
Условия Фонтенблоского договора
Согласование условий отречения Наполеона продолжалось представителями России, Пруссии, Австрии, Венгрии и Богемии до 11 апреля 1814 года. Окончательный текст документа состоял из 21 статьи.[1]
Согласно договору, Наполеон и Мария-Луиза сохраняли титулы императора и императрицы, но лишались власти над Францией. Их наследникам также запрещалось претендовать на французскую корону.
Во владение Наполеону передавался остров Эльба, суверенитет которого гарантировался союзными державами, с правом содержать при себе личную охрану в количестве не более 400 человек. Мария-Луиза получила в суверенное владение итальянские герцогства Парму, Пьяченцу и Гуасталлу, её мужской потомок мог унаследовать титул.
Недвижимое имущество Наполеона во Франции и коронные драгоценности передавались Королевству Франции.
Особое мнение Великобритании
Британские представители отказались подписать соглашение, так как оно признавало легитимность применения к Наполеону императорского титула, тогда как король Великобритании рассматривал его в качестве узурпатора. Кроме того, по мнению британского правительства, остров Эльба не подходил в качестве места ссылки, поскольку находился слишком близко к берегам Франции и Италии, где Наполеон располагал значительным количеством сторонников.
См. также
Напишите отзыв о статье "Договор в Фонтенбло (1814)"
Примечания
- ↑ [en.wikisource.org/wiki/Treaty_of_Fontainebleau_(1814) Alphonse de Lamartine (translated by Michael Rafter). The History of the Restoration of Monarchy in France. H. G. Bohn, 1854 (New York Public Library). pp 201—207]
Ссылки
|
|||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Договор в Фонтенбло (1814)
Князь Николай Андреич более оживился и высказал свой образ мыслей насчет предстоящей войны.Он сказал, что войны наши с Бонапартом до тех пор будут несчастливы, пока мы будем искать союзов с немцами и будем соваться в европейские дела, в которые нас втянул Тильзитский мир. Нам ни за Австрию, ни против Австрии не надо было воевать. Наша политика вся на востоке, а в отношении Бонапарта одно – вооружение на границе и твердость в политике, и никогда он не посмеет переступить русскую границу, как в седьмом году.
– И где нам, князь, воевать с французами! – сказал граф Ростопчин. – Разве мы против наших учителей и богов можем ополчиться? Посмотрите на нашу молодежь, посмотрите на наших барынь. Наши боги – французы, наше царство небесное – Париж.
Он стал говорить громче, очевидно для того, чтобы его слышали все. – Костюмы французские, мысли французские, чувства французские! Вы вот Метивье в зашей выгнали, потому что он француз и негодяй, а наши барыни за ним ползком ползают. Вчера я на вечере был, так из пяти барынь три католички и, по разрешенью папы, в воскресенье по канве шьют. А сами чуть не голые сидят, как вывески торговых бань, с позволенья сказать. Эх, поглядишь на нашу молодежь, князь, взял бы старую дубину Петра Великого из кунсткамеры, да по русски бы обломал бока, вся бы дурь соскочила!
Все замолчали. Старый князь с улыбкой на лице смотрел на Ростопчина и одобрительно покачивал головой.
– Ну, прощайте, ваше сиятельство, не хворайте, – сказал Ростопчин, с свойственными ему быстрыми движениями поднимаясь и протягивая руку князю.
– Прощай, голубчик, – гусли, всегда заслушаюсь его! – сказал старый князь, удерживая его за руку и подставляя ему для поцелуя щеку. С Ростопчиным поднялись и другие.
Княжна Марья, сидя в гостиной и слушая эти толки и пересуды стариков, ничего не понимала из того, что она слышала; она думала только о том, не замечают ли все гости враждебных отношений ее отца к ней. Она даже не заметила особенного внимания и любезностей, которые ей во всё время этого обеда оказывал Друбецкой, уже третий раз бывший в их доме.
Княжна Марья с рассеянным, вопросительным взглядом обратилась к Пьеру, который последний из гостей, с шляпой в руке и с улыбкой на лице, подошел к ней после того, как князь вышел, и они одни оставались в гостиной.
– Можно еще посидеть? – сказал он, своим толстым телом валясь в кресло подле княжны Марьи.
– Ах да, – сказала она. «Вы ничего не заметили?» сказал ее взгляд.
Пьер находился в приятном, после обеденном состоянии духа. Он глядел перед собою и тихо улыбался.
– Давно вы знаете этого молодого человека, княжна? – сказал он.
– Какого?
– Друбецкого?
– Нет, недавно…
– Что он вам нравится?
– Да, он приятный молодой человек… Отчего вы меня это спрашиваете? – сказала княжна Марья, продолжая думать о своем утреннем разговоре с отцом.
– Оттого, что я сделал наблюдение, – молодой человек обыкновенно из Петербурга приезжает в Москву в отпуск только с целью жениться на богатой невесте.
– Вы сделали это наблюденье! – сказала княжна Марья.
– Да, – продолжал Пьер с улыбкой, – и этот молодой человек теперь себя так держит, что, где есть богатые невесты, – там и он. Я как по книге читаю в нем. Он теперь в нерешительности, кого ему атаковать: вас или mademoiselle Жюли Карагин. Il est tres assidu aupres d'elle. [Он очень к ней внимателен.]
