Догоны

Дого́ны (самоназв. Dogom, Dogon и др., ед. ч. Dogone; фула Haɓe, ед. ч. Kado, букв. «язычники») — народ на юго-востоке Мали (юг области Мопти). Живут (компактно или смешанно с фульбе) в труднодоступном районе вокруг уступа Бандиагара, на прилегающем плато и равнине Сено, а также в нескольких приграничных селениях Буркина-Фасо.

Говорят на догонских языках. Многие также в разной степени владеют фула, играющим роль лингва-франка для некоторых групп догонов, взаимопонимание между которыми затруднено или невозможно, и бамана. Французским, государственным языком Мали, владеют единицы.

Общая численность около 800 тысяч человек (2007, оценка). В основном мусульмане, в ряде районов сохраняются традиционные верования, около 10 % — христиане (католики и протестанты).

Этно-лингвистическое деление

По языковому критерию догоны разделяются на несколько крупных и множество мелких групп. Свои языковые особенности (иногда очень значительные) имеются практически в каждом догонском селении. В приведённой таблице они отсортированы по языковой принадлежности и численности. Небольшая группа бангана, находящаяся в ареале северных догонов, отделена от последних в связи с тем, что по некоторым современным представлениям их язык не входит в догонскую семью и рассматривается как изолят.

Народ	Язык	Численность	Расселение (на территории Мали, если не указано дополнительно)	Примечание
южные догоны
доон	томо-кан	178 000	168 тыс. человек на юго-западе от г. Банкас, около 10 тыс. человек в Кот-д’Ивуар и Буркина Фасо
того	тене-кан (того)	92 232
тенгу	тене-кан (тенгу)	67 788
восточные догоны
дьямсай	дьямсай	164 000	между городами Коро и Бумбум
торо-тегу	торо-тегу	3654
центральные догоны
томмом	томмо-со	75 852		говорят на наречиях центральнодогонского языка
торо (бомму)	торо-со	63 000
доном	донно-со	57 000	в районе г. Бандиагара
западные догоны
момбо (колум)	момбо-со (колум-со)	24 000
ампари	ампари	6552
северные догоны
бондум (довой)	бондум(-дом)	31 000	к северу от плато Бандиагара, основное поселение — Борко
догул	догулу(-дом)	20 000	к северо-востоку от г. Бандиагара
тираниге (дулери)	тираниге-дига	5292
	тебул-уре	3500
нанга	нанга(-дама)	3150
янда	янда(-дом)	2500
буду	буноге	882
	ана	500
бангана	бангери (бангиме)	1512	на северо-западе от г. Бандиагара	говорят на изолированном языке
Всего		790 102

История

Догоны возводят себя к правящим группам Древнего Мали. Согласно этногенетическим преданиям, их предки, теснимые фульбе, пришли в X-XII веках с верховий Нигера — из страны Манден, вытеснив местное население (телем или курумба) и частично усвоив их культуру и, очевидно, переняв их языки. От телем остались пещерные святилища и погребальные комплексы в скалистых отрогах восточной и южной Бандиагары (среди инвентаря — керамика, наконечники стрел и копий, бронзовые и железные браслеты, деревянная скульптура, фрагменты ткани, плетения и т. п.). О прямых контактах догонов с телем традиция не сообщает. Связь с народами манден подтверждается социальными связями родовых групп, близостью искусства, танцев, обрядов и т. п. В XVI веке догоны входили в раннегосударственное образование Сонгай, в XVI-XIX веках (в разной степени вовлечённости для различных групп) — в Масина. Контакты догонов с исламизированными фульбе, начавшиеся на рубеже XVIII-XIX веков, привели к захвату последними Бандиагары к середине XIX века.

Традиционная культура

Традиционная культура типична для народов Суданской подобласти Западной Африки. Её изучение было в середине XX века монополизировано представителями школы М. Гриоля, что привело к игнорированию сложившихся ранее альтернативных взглядов (Л. Деплань и др.). В культурном отношении различают догонов плато и предгорий, подступающих к долине Нигера (центральные, западные и северные догоны), и догонов цепи горных уступов и равнины Сено к юго-востоку от них (южные и восточные догоны). Изолированное положение страны догонов способствовало консервации архаичных элементов культуры либо вторичной архаизации. Основные занятия — ручное подсечно-огневое земледелие, в горах — террасное, местами — ирригационное (сорго, просо-элевсина, бобы; основным предметом обмена и торговли служит лук). Крупный рогатый скот на обменной основе отношений выпасается фульбе. С бозо догонов связывают отношения шуточного родства.

Развиты кузнечество (характерны плавильные печи фаллической формы, сходные с печами манден), антропоморфная и зооморфная пластика (железо, дерево, глина, камень: кованые антропоморфные навершия жезлов, маски, статуэтки женщин с детьми, сосудами на голове, мелющих зерно, орантов, музыкантов, всадников, двойные изображения, ритуальные сиденья с «кариатидами», подголовники, танцевальные трости, кубки, утварь, архитектурные детали). Для скульптуры характерны угловатые очертания, маски имеют объёмные либо плоские личины, навершия с подчёркнутой вертикальной осью (длиной до 10 м). Резьбой по дереву занимаются кузнецы, составляющие замкнутую касту и живущие в особом квартале или в отдалении от деревни; их жёны занимаются гончарством.

Система терминов родства бифуркативная.

Деревенская община состоит из нескольких больших семей — патрилатеральных родственных групп, управляется советом старейших мужчин (гинна). Духовный лидер общины — жрец культа мифического предка догонов Лебе (огон), избираемый общиной и проходящий после избрания длительный период инициации. Лебе представляется в виде змеи, считается, что от его сыновей произошли территориальные и родовые группы догонов (дион, домно, оно и ару).

Первопредком и культурным героем считается также Номмо, укравший у небесных кузнецов огонь, разделивший землю между 8 родами догонов, научивший людей земледелию.

Поселения располагаются террасами на склонах холмов у подножия скал. Имеются скальные постройки. Жилище глинобитное, прямоугольное с плоской крышей; дома тесно примыкают друг к другу. Амбары — прямоугольные или округлые. Встречаются мужские дома (тогу-на) — низкие (чтобы во время ссор спорщики не могли выпрямиться во весь рост) с соломенной в несколько слоёв крышей, опирающейся на резные столбы. Встречается практика строить женские менструальные дома за пределами деревни. Мужские и женские глинобитные кладовые на подставках, круглые в плане с конической крышей с рельефными антропоморфными изображениями на дверях.

Традиционная одежда — набедренная повязка и короткая рубаха у мужчин, повязанная на бёдрах юбка у женщин.

Догоны имеют богатую мифологию: о боге-творце Амма; о первопредке и культурном герое Номмо, связанном с близнечным культом; о «божествах воды» — полулюдях и полузмеях; о вредоносном шакале Юругу. У них существуют сложные космогонические представления о многослойной Вселенной и определённый опыт астрономических наблюдений.

С культом предков связано мужское общество масок Ава, при посвящении в которое (9-12 лет) совершается обрезание. Практикуется и женское обрезание. Процессии и пляски с масками проводятся в связи с похоронами, началом сельскохозяйственных работ, ежегодными ритуалами в честь Амма и Лебе, 60-летними культовыми циклами и др.

Частично сохраняются традиции наскальной живописи (изображения людей и животных, геометрические фигуры). Со 2-й половины XIX века под влиянием тукулёров распространяется ислам, с конца XIX — начала XX века — христианство. Догоны, получившие образование и живущие в городах, обладают высоким статусом, занимают влиятельное положение в политике и культуре.

В современной культуре

В компьютерной игре Far Cry 2, действие которой происходит в неназванной африканской стране, на одной из двух игровых карт присутствуют географические объекты, в названии которых присутствует слово Dogon, в частности — деревня под названием Dogon Village, архитектура и ландшафт которой практически повторяют деревню Банани. Также упоминание о племенах догонов встречается в книге Т. Мартина «Крыло Люцифера» и в приключенческом романе Алексея Санаева [www.sanaev.net «Уругуру»]. Есть упоминание в «Энциклопедии относительного и абсолютного знания», том 5 Эдмонда Уэллса. Догоны и миф о Номмо фигурируют в романе Тома Роббинса "Сонные глазки и пижама в лягушечку".

Мифы о догонской астрономии

В 1930-е годы два французских этнографа, Гриоль и Детерлен, посетили территорию догонов и позднее опубликовали собранный ими там обширный фольклорный материал. Помимо прочего, они сообщили, что некий старейшина племени по имени Оготемелли знает о существовании спутников Юпитера, колец Сатурна, невидимой звезды Сириус B и многое другое. Эта сенсационная информация была массово растиражирована сторонниками гипотезы палеоконтакта как доказательство посещения Земли инопланетянами, использовали её в своей пропаганде и африканские националисты.

Однако этнографы, посетившие догонов в более позднее время, эту информацию не подтвердили. Термин сиги толо, который, по мнению Гриоля, относится к Сириусу, на самом деле обозначает любое светило, включая Венеру и Солнце. За 11 лет исследования племени этнографы не обнаружили никаких следов «тайных знаний», хотя общались также и с собеседниками Гриоля. Большинство специалистов сейчас считает, что автором мифа был сам Гриоль.

Литература

• Beaudoin G. Les Dogon du Mali. P.,1997.
• Calame-Griaule G. Ethnologie et langage: la parôle chez les Dogon. P., 1965
• Desplagnes L. Le Plateau central nigerien. P., 1907
• Griaule M. Dieu d’eau. Entretiens avec Ogotemmêli. P., 1948
• Griaule M. Masques dogons. P., 1938
• Griaule M., Dieterlen G. The Dogon of the French Sudan. 1948
• Guerrier E. La cosmogonie des Dogon. L’arche du Nommo. P., 1975
• [www.sil.org/silesr/2004/silesr2004-004.pdf Hochstetler, J. Lee, J. A. Durieux and E. I. K. Durieux-Boon. 2004. «Sociolinguistic Survey of the Dogon language area.» SIL Electronic Survey Reports 2004—004: 187 p.]
• Laude J. African Art of the Dogon: The Myths of the Cliff Dwellers. N.Y., 1973
• Palau Marti M. Les Dogons. P., 1957
• Paulme D. Organisation sociale des Dogons. P., 1940
• Wanono N. & Renaudea, M. Les Dogon. P., 1996

Ссылки

• [www.outdoors.ru/book/namore/alm1978/1978-36.php Пришедшие на плато Бандиагара.] Статья из сборника «На суше и на море», 1978
• [cuar.in.ua/cuar/Tribes/Dogon/Dogon-a.htm Искусство племени догон] Мириманов В. Б. Искусство тропической Африки
• [archeo.unige.ch/ounjougou/linguistic.html The contribution of linguistics and language studies in unravelling the history of the Dogon Plateau]
• «[www.skepdic.com/dogon.html Dogon and Sirius]» from The Skeptic’s Dictionary.
• «[www.debunker.com/texts/dogon.html Excerpt from The Sirius Mystery]» by James Oberg.
• [dogontourism.com Travel to Dogon country]
• [dogon-guide.com/gallery.html Photos of Dogon country]

Отрывок, характеризующий Догоны

Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.


Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.


Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.