Доде, Леон
Поделись знанием:
«Да, очень может быть, завтра убьют», подумал он. И вдруг, при этой мысли о смерти, целый ряд воспоминаний, самых далеких и самых задушевных, восстал в его воображении; он вспоминал последнее прощание с отцом и женою; он вспоминал первые времена своей любви к ней! Вспомнил о ее беременности, и ему стало жалко и ее и себя, и он в нервично размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял с Несвицким, и стал ходить перед домом.
Ночь была туманная, и сквозь туман таинственно пробивался лунный свет. «Да, завтра, завтра! – думал он. – Завтра, может быть, всё будет кончено для меня, всех этих воспоминаний не будет более, все эти воспоминания не будут иметь для меня более никакого смысла. Завтра же, может быть, даже наверное, завтра, я это предчувствую, в первый раз мне придется, наконец, показать всё то, что я могу сделать». И ему представилось сражение, потеря его, сосредоточение боя на одном пункте и замешательство всех начальствующих лиц. И вот та счастливая минута, тот Тулон, которого так долго ждал он, наконец, представляется ему. Он твердо и ясно говорит свое мнение и Кутузову, и Вейротеру, и императорам. Все поражены верностью его соображения, но никто не берется исполнить его, и вот он берет полк, дивизию, выговаривает условие, чтобы уже никто не вмешивался в его распоряжения, и ведет свою дивизию к решительному пункту и один одерживает победу. А смерть и страдания? говорит другой голос. Но князь Андрей не отвечает этому голосу и продолжает свои успехи. Диспозиция следующего сражения делается им одним. Он носит звание дежурного по армии при Кутузове, но делает всё он один. Следующее сражение выиграно им одним. Кутузов сменяется, назначается он… Ну, а потом? говорит опять другой голос, а потом, ежели ты десять раз прежде этого не будешь ранен, убит или обманут; ну, а потом что ж? – «Ну, а потом, – отвечает сам себе князь Андрей, – я не знаю, что будет потом, не хочу и не могу знать: но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого! Я никогда никому не скажу этого, но, Боже мой! что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди – отец, сестра, жена, – самые дорогие мне люди, – но, как ни страшно и неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей», подумал он, прислушиваясь к говору на дворе Кутузова. На дворе Кутузова слышались голоса укладывавшихся денщиков; один голос, вероятно, кучера, дразнившего старого Кутузовского повара, которого знал князь Андрей, и которого звали Титом, говорил: «Тит, а Тит?»
| Леон Доде | |
| фр. Léon Daudet | |
 | |
| Имя при рождении: |
Альфонс Мари Венсан Леон Доде |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: |
Франция |
| Род деятельности: | |
| Жанр: | |
| Язык произведений: | |
Альфо́нс Мари́ Венса́н Лео́н Доде́ (фр. Alphonse Marie Vincent Léon Daudet; 1867, Париж — 1942, Сен-Реми-де-Прованс) — сын французского писателя Альфонса Доде (1840—1897), литературный критик, публицист, полемист, романист и мемуарист.
Содержание
Биография
Леон Доде с самого детства был окружён деятелями культуры тех времен, знакомых с его родителями. Он начал свой творческий путь в качестве главного редактора парижской газеты «Свободное слово» (La Libre parole), после чего вместе с Шарлем Моррасом основал «Аксьон франсез» (Action française), газету националистического и монархического толка, ставшую главным печатным органом одноимённого антиреспубликанского движения.
Он женился на внучке Виктора Гюго, Жанне Гюго, но скоро они развелись. После чего Жанна Гюго вышла замуж за Жана-Батиста Шарко. В 1903 году Леон Доде женился во второй раз — на своей кузине, Марте Аляр, тоже монархистке.
Был избран депутатом от Парижа в 1920—1924 годах в Государственное собрание. В 1924 году жизнь Леона была омрачена смертью его 14-летного сына Филиппа (Affaire Philippe Daudet) при подозрительных обстоятельствах на фоне анархизма. Полиция классифицировала дело как самоубийство, с чем отец не желал никак соглашаться.
Библиография
Мемуары:
- 1914: Fantômes et Vivants, 1914 (1880—1890 : Альфонс Доде, Золя, Гюго, Гонкур)
- 1915: Devant la douleur
- 1915: L’Entre-Deux-Guerres (1890—1904 : газета Le Figaro (Фигаро), Баррес, Марсель Швоб, Жан-Луи Форен и Каран д'Аш)
- 1917: Salons et Journaux (салон Мадам де Лоан, газета Le Gaulois (Ле Голуа), салон Мадам Бюльто, ресторан Вебер)
- 1920: Au temps de Judas (дело Дрейфуса, лига патриотов, Дело Сиветона)
- 1921: Vers le roi (Аксьон франсез, Академия Гонкур)
- 1932: La Pluie de sang (война 1914—1918)
- 1933: Député de Paris (1920—1924)
- 1929—1930: Paris vécu (2 тома)
Памфлеты:
- 1930: Le Nain de Lorraine — против Раймона Пуанкаре
- 1930: Le Garde des Seaux — против Луи Барту
- 1930: Le Voyou de Passage — против Аристида Бриана
Романы:
- 1894: Les Morticoles, памфлет против медиков
- 1896: Le Voyage de Shakespeare
- 1896: Suzanne
- 1901: Les Deux étreintes
- 1905: Le Partage de l’enfant
- 1911: La Mésentente
- 1920: L’Amour est un songe
- 1922: L’Entremetteuse
- 1931: Les Bacchantes
- 1933: Un amour de Rabelais
- 1935: Médée
По поводу отца:
Напишите отзыв о статье "Доде, Леон"
Литература
- 1988: Jean-Paul Clébert, Les Daudet, une famille bien française, 1840—1940, Paris, Presses de la Renaissance ISBN 978-2-85616-454-9
Ссылки
- [slovari.yandex.ru/~%D0%BA%D0%BD%D0%B8%D0%B3%D0%B8/%D0%9B%D0%B8%D1%82.%20%D1%8D%D0%BD%D1%86%D0%B8%D0%BA%D0%BB%D0%BE%D0%BF%D0%B5%D0%B4%D0%B8%D1%8F/%D0%94%D0%BE%D0%B4%D1%8D%20%D0%9B Леон Доде в Литературной энциклопедии](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2867 дней))
- [www.actionfrancaise.net/ Сайт Action française] (Аксьон франсез)
Отрывок, характеризующий Доде, Леон
Военный совет, на котором князю Андрею не удалось высказать свое мнение, как он надеялся, оставил в нем неясное и тревожное впечатление. Кто был прав: Долгоруков с Вейротером или Кутузов с Ланжероном и др., не одобрявшими план атаки, он не знал. «Но неужели нельзя было Кутузову прямо высказать государю свои мысли? Неужели это не может иначе делаться? Неужели из за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч и моей, моей жизнью?» думал он.«Да, очень может быть, завтра убьют», подумал он. И вдруг, при этой мысли о смерти, целый ряд воспоминаний, самых далеких и самых задушевных, восстал в его воображении; он вспоминал последнее прощание с отцом и женою; он вспоминал первые времена своей любви к ней! Вспомнил о ее беременности, и ему стало жалко и ее и себя, и он в нервично размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял с Несвицким, и стал ходить перед домом.
Ночь была туманная, и сквозь туман таинственно пробивался лунный свет. «Да, завтра, завтра! – думал он. – Завтра, может быть, всё будет кончено для меня, всех этих воспоминаний не будет более, все эти воспоминания не будут иметь для меня более никакого смысла. Завтра же, может быть, даже наверное, завтра, я это предчувствую, в первый раз мне придется, наконец, показать всё то, что я могу сделать». И ему представилось сражение, потеря его, сосредоточение боя на одном пункте и замешательство всех начальствующих лиц. И вот та счастливая минута, тот Тулон, которого так долго ждал он, наконец, представляется ему. Он твердо и ясно говорит свое мнение и Кутузову, и Вейротеру, и императорам. Все поражены верностью его соображения, но никто не берется исполнить его, и вот он берет полк, дивизию, выговаривает условие, чтобы уже никто не вмешивался в его распоряжения, и ведет свою дивизию к решительному пункту и один одерживает победу. А смерть и страдания? говорит другой голос. Но князь Андрей не отвечает этому голосу и продолжает свои успехи. Диспозиция следующего сражения делается им одним. Он носит звание дежурного по армии при Кутузове, но делает всё он один. Следующее сражение выиграно им одним. Кутузов сменяется, назначается он… Ну, а потом? говорит опять другой голос, а потом, ежели ты десять раз прежде этого не будешь ранен, убит или обманут; ну, а потом что ж? – «Ну, а потом, – отвечает сам себе князь Андрей, – я не знаю, что будет потом, не хочу и не могу знать: но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого! Я никогда никому не скажу этого, но, Боже мой! что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди – отец, сестра, жена, – самые дорогие мне люди, – но, как ни страшно и неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей», подумал он, прислушиваясь к говору на дворе Кутузова. На дворе Кутузова слышались голоса укладывавшихся денщиков; один голос, вероятно, кучера, дразнившего старого Кутузовского повара, которого знал князь Андрей, и которого звали Титом, говорил: «Тит, а Тит?»
Категории:
- Родившиеся 16 ноября
- Родившиеся в 1867 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Париже
- Умершие 30 июня
- Умершие в 1942 году
- Умершие в департаменте Буш-дю-Рон
- Писатели по алфавиту
- Писатели Франции XX века
- Писатели Франции
- Писатели XX века
- Журналисты по алфавиту
- Журналисты Франции
- Эссеисты по алфавиту
- Эссеисты Франции
- Эссеисты XX века
- Мемуаристы Франции
- Дело Дрейфуса
- Националисты Франции
