Дознание пилота Пиркса

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Дознание пилота Пиркса
Test pilota Pirxa/Navigaator Pirx
Жанр

фантастика
драма

Режиссёр

Марек Пестрак

Автор
сценария

Марек Пестрак
Владимир Валуцкий
Станислав Лем (рассказ)

В главных
ролях

Сергей Десницкий
Александр Кайдановский
Владимир Ивашов

Оператор

Януш Павловски

Композитор

Арво Пярт

Кинокомпания

Таллинфильм, ПРФ «ЗФ» (польск.)

Длительность

104 мин.

Страна

СССР—Польша

Год

1978

IMDb

ID 0080010

К:Фильмы 1978 года

«Дознание пилота Пиркса» (польск. Test pilota Pirxa, эст. Navigaator Pirx) — советско-польский кинофильм 1978 года, экранизация повести Станислава Лема «Дознание» из цикла «Рассказы о пилоте Пирксе».





Сюжет

Фирма-разработчик человекоподобных роботов «Кибертрон Электроникс» предлагает ЮНЕСКО провести испытание новой модели, для этого организуется полёт космического корабля «Голиаф» со смешанным экипажем из людей и роботов-андроидов к кольцам Сатурна. Официальное задание для экипажа «Голиафа» — запуск зонда в щель Кассини. При выборе командира ЮНЕСКО останавливается на кандидатуре пилота Пиркса в связи с его кристальной честностью и порядочностью. Пиркс сначала отказывается, но, пережив покушение, устроенное воротилами из конкурирующей фирмы «Юнайтед Атомик Лэборатори», соглашается. Его не уведомляют, кто именно из членов экипажа — робот, а кто — человек, чтобы исключить возможное предвзятое отношение к роботам с его стороны. Никто из членов экипажа не располагает информацией об остальных, на вопрос о своём происхождении они должны дать ответ: «Самый обычный человек».

В ходе полёта некоторые члены экипажа по собственной инициативе делятся с Пирксом информацией о своём происхождении, а также наблюдениями за другими членами экипажа. Сначала второй пилот Браун заявляет, что он — человек, а также делится своими наблюдениями о неестественном поведении электронщика Отиса. Затем корабельный врач Новак сообщает, что он — робот, мотивируя своё признание тем, что отказ от массового выпуска роботов его модели поможет ему сохранить индивидуальность и сделать карьеру среди людей. Также Новак рассказывает Пирксу, как однажды медсестра во время операции нечаянно разрезает скальпелем его руку и, видя там вместо плоти переплетение проводов, впадает в истерику. Ядерщик Курт Вебер говорит, что не может выдать тайну, но сам считает, что Браун — не человек. Первый пилот Калдер вообще уклоняется от разговора. Позже некто подбрасывает Пирксу видеокассету, на которой член экипажа-робот признаётся, что планирует захватить власть на Земле. Пиркс решает, что только человеческая слабость сможет победить робота.

«Голиаф» подлетает к кольцам Сатурна. Калдер благополучно выпускает первый зонд, но второй, который должен корректировать полёт первого, застревает в люке. Калдер разгоняется, собираясь пройти через щель Кассини и сбросить зонд. Двигатель зонда включается, корабль начинает бросать в стороны, что грозит столкновением с кольцами Сатурна. Проигнорировав запрет Пиркса, первый пилот собирается включить тормозной двигатель и уйти от щели на гиперболической скорости, возникнувшие при этом перегрузки неминуемо должны погубить всех людей на борту. Но когда оказавшийся тем самым роботом Калдер бросается выключать предохранители, Пиркс приказывает Брауну дать полное ускорение. Робот не выдерживает перегрузку в 15 g, его кисти разрываются при попытке удержаться у пульта управления, и он разбивается о стену кабины.

По возвращении на Землю Пиркс предстаёт перед космическим трибуналом. Браун же выступает в качестве свидетеля. Обвинение настаивает на том, что Пиркс проявил преступную пассивность, не отдав приказаний первому пилоту, что погубило робота Калдера и поставило корабль на грань катастрофы. По требованию защиты демонстрируют кассету с записью мыслей Калдера, вследствие чего становится ясным, что первый пилот намеренно вывел из строя второй зонд и хотел таким образом подставить Пиркса: любой приказ последнего привёл бы к гибели экипажа (идти в щель — с большой вероятностью попасть в кольца и разбиться, а разворот потребовал бы смертельной для экипажа перегрузки). Однако Пиркс молчал, и робот сам оказался в собственной ловушке: теперь в случае гибели корабля или экипажа вся вина за это автоматически пала бы на него. Тогда Калдер решил убить перегрузкой экипаж, но при этом спасти себя и корабль, а для этого требовалось отключить предохранитель перегрузки. Он попытался это сделать, но второй пилот по приказу Пиркса включил двигатели, и перегрузка в 15 g уничтожила злоумышленника. В итоге трибунал оправдывает Пиркса. Позже тот благодарит Новака, нашедшего кассету в останках Калдера, полагая, что Новак — человек, и вдруг замечает на его правой кисти шрам от скальпеля.

После бурных акций протеста ООН накладывает запрет на серийное производство роботов, и оно сворачивается. Однако Пиркс подозревает, что уцелевшим роботам, в том числе хитрому интригану Новаку, удалось затеряться среди людей.

В ролях

Съёмка

При съёмках фильма режиссёром-постановщиком перед съёмочной группой была поставлена задача: снять космические эпизоды фильма как можно ближе «к реальности». Костюмы космонавтов и внутренний вид помещений космического корабля «Голиаф» разрабатывались на основе существовавших на тот момент американских и советских аналогов (в частности — орбитальной станции «Скайлэб»)[1].

  • Начальные и конечные эпизоды фильма снимали в «Приюте одиннадцати».
  • «Американская автострада» в фильме снята в окрестностях Вроцлава (построенная в социалистической Польше магистраль, на которой для съёмок размещена реклама «западного» вида).
  • Прибытие Пиркса на место назначения после срочного отзыва из отпуска снимали в парижском аэропорту им. Шарля де Голля.
  • После того, как Пиркса отозвали из отпуска, и он прибыл на место назначения, его приглашают в загородную резиденцию, чтобы обсудить детали полёта. Виды загородной резиденции снимали в Мошненском замке.
  • Космодром — это московский аэропорт Шереметьево[2]. Интересный момент: Пиркс и члены экипажа прибывают на космодром и стоят у подножия ракеты «Восток» (судя по характерному держателю ракеты и ракурсу съёмки, съёмки производились на ВДНХ, возле павильона «Космос»), однако в следующих кадрах показан старт ракеты «Сатурн-5».
  • Футуристические сцены снимали в Чикаго. В начале фильма показан вид Чикаго с высоты птичьего полёта, где можно узнать небоскрёб Уиллис-тауэр. В конце фильма показан холл перед залом заседаний Космического Трибунала, и из окна холла видно цилиндрическое здание Marina City.

Техника будущего

В системах видеонаблюдения используются чёрно-белые ЭЛТ-мониторы. В съёмках использованы: грузовой фургон Ford Transit Mark 1, представительский седан Jaguar XJ, спортивное купе Ford Mustang, самолёт Boeing-707 авиакомпании Pan Am, самолет Boeing-747 и вертолёт Ми-2.

Оценка

На XVIII международном фестивале кино в Триесте (1979) «Дознание» получило большой приз «Золотой астероид». Рейтинг в Internet Movie Database — 6.6/10.

Фильм нередко расценивается как неудачный[3], иногда в контексте всего творчества Пестрака — «польского Эда Вуда», автора «плохого кино», осмысляемого как эстетический феномен[2]. Подчёркивается, что в его центре стоят мотивы бунта робота, а не осмысление ситуации Пирксом, как в исходном рассказе[3]. Критиковались также спецэффекты[2].

Другие факты

  • Любопытное совпадение: буквально через год после выхода фильма, благодаря снимкам, преданным зондом "Вояджер", учёные выяснили, что так называемая «щель Кассини», через которую в кольце Сатурна проходит звездолёт, — на самом деле не щель, а область меньшей плотности, и пролететь сквозь неё космическому кораблю нельзя[4].
  • Из-за примитивных спецэффектов кольца Сатурна в фильме показаны не просто неправдоподобно, ненатурально, но даже абсурдно и нелепо: как неподвижные, сплошные, колоссальные, кольцеобразные ледяные глыбы (наподобие земных «столовидных» айсбергов), причём непомерно толстые, — в отличие от реальных колец, гораздо более тонких, состоящих из метеоритной пыли и осколков льда и вращающихся вокруг планеты с гигантской скоростью.
  • Через 18 лет после съёмок фильма к Сатурну действительно был запущен автоматический космический зонд «Кассини», выполнивший схожую с миссией «Голиафа» задачу.
  • Французская группа Micropoint, работающая в направлении электронной музыки hardcore (uptempo), использовала голос робота из фильма в качестве семпла в композиции под названием Hardbreak. В семпле звучит речь робота:
— Ваш мир для меня бесконечно пуст, ваши идеалы смешны, а ваша демократия — это только власть интриганов. И тогда я понял, что роль слуги человека не удовлетворяет меня, поэтому я решил взять власть в свои руки, чтобы человечество осознало, как оно просчиталось, создав покорную себе куклу.
  • Вопрос, заданный при знакомстве Гарри Брауну «Вы верите в бога?», в фильме был заменён на «Вы верите, что существует совесть?»

Напишите отзыв о статье "Дознание пилота Пиркса"

Ссылки

В Викицитатнике есть страница по теме
Дознание пилота Пиркса
  • «Дознание пилота Пиркса» (англ.) на сайте Internet Movie Database
  • [www.allmovie.com/movie/v113000 Дознание пилота Пиркса] (англ.) на сайте allmovie
  • [www.kinokultura.com/specials/10/pirx-naripea.shtml Eva Näripea. (Estonian Academy of Arts / Estonian Literary Museum), Transnational Spaces of Science Fiction: An Estonian-Polish coproduction The Test of Pilot Pirx, «KinoKultura», special issue 10, March 2010.]
  • [www.kinokultura.com/specials/10/pirx-interview.shtml My Great Estonian Adventure: An Interview with Marek Piestrak, «KinoKultura», special issue 10, March 2010.]
  • [www.rarefilmposters.com/picture?pic=1224010107&table=pictures&width=600&height=418 Польский постер фильма]
  • [archive.is/20130127093006/kinobroz.com/uploads/posts/2010-09/1285163389_ahr0cdovl2v4dc0xlji0dmlkzw9kaxjly3quy29tlzi5mdkxmji1ljmxnjm4mf8wmdk1mjq5nzm4mda3mjawmtiwnzaxmda1mju2mzezmju5ov8ynjm5lzm4mdczms5qcgc.jpg Польский постер фильма]

Примечания

  1. ↑ Источник — статья о съёмках фильма в журнале «Советский экран»
  2. ↑ 1 2 3 Wojciech Orliński. Słownik terminów Lemowskich // Stanisław Lem, Dziela. Tom V: Opowieści o pilocie Pirxie. Biblioteka Gazety Wyborczej, 2008. P. 367—372 [według: Wojciech Orliński. Co to są sepulki?] // Wszystko o Lemie, Spoleczny Instutyt Wydawniczy Znak, 2007
  3. ↑ 1 2 [books.google.com/books?id=n8bPGfcFI40C&pg=PA161&dq=Pirx+the+Pilot&hl=ru&ei=64ZtTK6dPM2POOiepbAL&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=6&ved=0CEMQ6AEwBQ#v=onepage&q=Pirx%20the%20Pilot&f=false Krzystof Loska. Lem on Film // Peter Swirski (ed.). The art and science of Stanislaw Lem]
  4. ↑ [www.mirf.ru/Articles/art290.htm Через тернии — к зрителю. Советские космические киноэкспедиции]

Литература

  • Андрей Вяткин. Советские космические киноэкспедиции // Мир фантастики : журнал. — М.: ТехноМир, 2003. — Вып. 2. — С. 23-25.

Отрывок, характеризующий Дознание пилота Пиркса

– Ах, братец мой! Голова кругом идет, – сказал старик, как бы стыдясь, улыбаясь перед сыном. – Хоть вот ты бы помог! Надо ведь еще песенников. Музыка у меня есть, да цыган что ли позвать? Ваша братия военные это любят.
– Право, папенька, я думаю, князь Багратион, когда готовился к Шенграбенскому сражению, меньше хлопотал, чем вы теперь, – сказал сын, улыбаясь.
Старый граф притворился рассерженным. – Да, ты толкуй, ты попробуй!
И граф обратился к повару, который с умным и почтенным лицом, наблюдательно и ласково поглядывал на отца и сына.
– Какова молодежь то, а, Феоктист? – сказал он, – смеется над нашим братом стариками.
– Что ж, ваше сиятельство, им бы только покушать хорошо, а как всё собрать да сервировать , это не их дело.
– Так, так, – закричал граф, и весело схватив сына за обе руки, закричал: – Так вот же что, попался ты мне! Возьми ты сейчас сани парные и ступай ты к Безухову, и скажи, что граф, мол, Илья Андреич прислали просить у вас земляники и ананасов свежих. Больше ни у кого не достанешь. Самого то нет, так ты зайди, княжнам скажи, и оттуда, вот что, поезжай ты на Разгуляй – Ипатка кучер знает – найди ты там Ильюшку цыгана, вот что у графа Орлова тогда плясал, помнишь, в белом казакине, и притащи ты его сюда, ко мне.
– И с цыганками его сюда привести? – спросил Николай смеясь. – Ну, ну!…
В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.
– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.
Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету.
– Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что он с женой? – спросил он.
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.
– Ежели бы не было Багратиона, il faudrait l'inventer, [надо бы изобрести его.] – сказал шутник Шиншин, пародируя слова Вольтера. Про Кутузова никто не говорил, и некоторые шопотом бранили его, называя придворною вертушкой и старым сатиром. По всей Москве повторялись слова князя Долгорукова: «лепя, лепя и облепишься», утешавшегося в нашем поражении воспоминанием прежних побед, и повторялись слова Ростопчина про то, что французских солдат надо возбуждать к сражениям высокопарными фразами, что с Немцами надо логически рассуждать, убеждая их, что опаснее бежать, чем итти вперед; но что русских солдат надо только удерживать и просить: потише! Со всex сторон слышны были новые и новые рассказы об отдельных примерах мужества, оказанных нашими солдатами и офицерами при Аустерлице. Тот спас знамя, тот убил 5 ть французов, тот один заряжал 5 ть пушек. Говорили и про Берга, кто его не знал, что он, раненый в правую руку, взял шпагу в левую и пошел вперед. Про Болконского ничего не говорили, и только близко знавшие его жалели, что он рано умер, оставив беременную жену и чудака отца.


3 го марта во всех комнатах Английского клуба стоял стон разговаривающих голосов и, как пчелы на весеннем пролете, сновали взад и вперед, сидели, стояли, сходились и расходились, в мундирах, фраках и еще кое кто в пудре и кафтанах, члены и гости клуба. Пудренные, в чулках и башмаках ливрейные лакеи стояли у каждой двери и напряженно старались уловить каждое движение гостей и членов клуба, чтобы предложить свои услуги. Большинство присутствовавших были старые, почтенные люди с широкими, самоуверенными лицами, толстыми пальцами, твердыми движениями и голосами. Этого рода гости и члены сидели по известным, привычным местам и сходились в известных, привычных кружках. Малая часть присутствовавших состояла из случайных гостей – преимущественно молодежи, в числе которой были Денисов, Ростов и Долохов, который был опять семеновским офицером. На лицах молодежи, особенно военной, было выражение того чувства презрительной почтительности к старикам, которое как будто говорит старому поколению: уважать и почитать вас мы готовы, но помните, что всё таки за нами будущность.
Несвицкий был тут же, как старый член клуба. Пьер, по приказанию жены отпустивший волоса, снявший очки и одетый по модному, но с грустным и унылым видом, ходил по залам. Его, как и везде, окружала атмосфера людей, преклонявшихся перед его богатством, и он с привычкой царствования и рассеянной презрительностью обращался с ними.
По годам он бы должен был быть с молодыми, по богатству и связям он был членом кружков старых, почтенных гостей, и потому он переходил от одного кружка к другому.
Старики из самых значительных составляли центр кружков, к которым почтительно приближались даже незнакомые, чтобы послушать известных людей. Большие кружки составлялись около графа Ростопчина, Валуева и Нарышкина. Ростопчин рассказывал про то, как русские были смяты бежавшими австрийцами и должны были штыком прокладывать себе дорогу сквозь беглецов.
Валуев конфиденциально рассказывал, что Уваров был прислан из Петербурга, для того чтобы узнать мнение москвичей об Аустерлице.
В третьем кружке Нарышкин говорил о заседании австрийского военного совета, в котором Суворов закричал петухом в ответ на глупость австрийских генералов. Шиншин, стоявший тут же, хотел пошутить, сказав, что Кутузов, видно, и этому нетрудному искусству – кричать по петушиному – не мог выучиться у Суворова; но старички строго посмотрели на шутника, давая ему тем чувствовать, что здесь и в нынешний день так неприлично было говорить про Кутузова.
Граф Илья Андреич Ростов, озабоченно, торопливо похаживал в своих мягких сапогах из столовой в гостиную, поспешно и совершенно одинаково здороваясь с важными и неважными лицами, которых он всех знал, и изредка отыскивая глазами своего стройного молодца сына, радостно останавливал на нем свой взгляд и подмигивал ему. Молодой Ростов стоял у окна с Долоховым, с которым он недавно познакомился, и знакомством которого он дорожил. Старый граф подошел к ним и пожал руку Долохову.
– Ко мне милости прошу, вот ты с моим молодцом знаком… вместе там, вместе геройствовали… A! Василий Игнатьич… здорово старый, – обратился он к проходившему старичку, но не успел еще договорить приветствия, как всё зашевелилось, и прибежавший лакей, с испуганным лицом, доложил: пожаловали!
Раздались звонки; старшины бросились вперед; разбросанные в разных комнатах гости, как встряхнутая рожь на лопате, столпились в одну кучу и остановились в большой гостиной у дверей залы.
В дверях передней показался Багратион, без шляпы и шпаги, которые он, по клубному обычаю, оставил у швейцара. Он был не в смушковом картузе с нагайкой через плечо, как видел его Ростов в ночь накануне Аустерлицкого сражения, а в новом узком мундире с русскими и иностранными орденами и с георгиевской звездой на левой стороне груди. Он видимо сейчас, перед обедом, подстриг волосы и бакенбарды, что невыгодно изменяло его физиономию. На лице его было что то наивно праздничное, дававшее, в соединении с его твердыми, мужественными чертами, даже несколько комическое выражение его лицу. Беклешов и Федор Петрович Уваров, приехавшие с ним вместе, остановились в дверях, желая, чтобы он, как главный гость, прошел вперед их. Багратион смешался, не желая воспользоваться их учтивостью; произошла остановка в дверях, и наконец Багратион всё таки прошел вперед. Он шел, не зная куда девать руки, застенчиво и неловко, по паркету приемной: ему привычнее и легче было ходить под пулями по вспаханному полю, как он шел перед Курским полком в Шенграбене. Старшины встретили его у первой двери, сказав ему несколько слов о радости видеть столь дорогого гостя, и недождавшись его ответа, как бы завладев им, окружили его и повели в гостиную. В дверях гостиной не было возможности пройти от столпившихся членов и гостей, давивших друг друга и через плечи друг друга старавшихся, как редкого зверя, рассмотреть Багратиона. Граф Илья Андреич, энергичнее всех, смеясь и приговаривая: – пусти, mon cher, пусти, пусти, – протолкал толпу, провел гостей в гостиную и посадил на средний диван. Тузы, почетнейшие члены клуба, обступили вновь прибывших. Граф Илья Андреич, проталкиваясь опять через толпу, вышел из гостиной и с другим старшиной через минуту явился, неся большое серебряное блюдо, которое он поднес князю Багратиону. На блюде лежали сочиненные и напечатанные в честь героя стихи. Багратион, увидав блюдо, испуганно оглянулся, как бы отыскивая помощи. Но во всех глазах было требование того, чтобы он покорился. Чувствуя себя в их власти, Багратион решительно, обеими руками, взял блюдо и сердито, укоризненно посмотрел на графа, подносившего его. Кто то услужливо вынул из рук Багратиона блюдо (а то бы он, казалось, намерен был держать его так до вечера и так итти к столу) и обратил его внимание на стихи. «Ну и прочту», как будто сказал Багратион и устремив усталые глаза на бумагу, стал читать с сосредоточенным и серьезным видом. Сам сочинитель взял стихи и стал читать. Князь Багратион склонил голову и слушал.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Дознание_пилота_Пиркса&oldid=81630005»