Доисторический Ордос

Ордосская культурная традиция — условное обозначение комплекса археологических культур, существовавших со времён Верхнего палеолита и до конца Бронзового века в пустыне Ордос, на юге автономного региона Внутренняя Монголия, ныне КНР, примерно в 300 км от г. Пекина. Носители традиции были в основном монголоидами, насколько можно судить по их скелетным останкам и артефактам, однако в регионе могли иметь место многочисленные контакты с европеоидами вплоть до эпохи династий Цинь и Хань.

Палеолит

Первые свидетельства появления современных людей относятся к Верхнему палеолиту. Местные обитатели использовали каменные орудия чжоукоудяньского типа. Наконечники и грани их орудий напоминают европейские мустьерскую и леваллуазскую индустрии. По-видимому, местные жители хорошо владели технологиями Среднего палеолита, поскольку они создавали резцы (ножи) длиной до 15 сантиметров.

Окаменевшие человеческие останки Ордосского человека из Салаусу (Salawusu), датируемые около 50000 — 35000 гг. до н. э., имеют ярко выраженные монголоидные черты, в особенности передние зубы и затылочная кость.

Неолит

Одной из неолитических культур Ордоса была культура Чжукайгоу (2200—1500 гг. до н. э.). К ней относятся 327 (на начало XXI века) погребений. Генетические исследования погребённых показывают, что они весьма сходны с погребениями из Иньнюгоу (Yinniugou), а также с современными народами — даурами и эвенками. Археологические находки данной культуры весьма сходны с артефактами культуры Нижнего слоя Сяцзядянь. В этих находках мы видим зарождение «змеиного» орнамента на оружии и другие зооморфные фигуры, из которых впоследствии сложится ордосский стиль искусства.

Бронзовый и железный век

Скелетные останки в гробнице Таохунбала (Taohongbala), датируемой VII—VI вв. до н. э., в целом считаются относящимися к культуре хунну бронзового века, и в них хорошо выражены монголоидные черты.

Погребение подобного типа обнаруженное в 1979 г. близ города Баян-Нур и датируемое V—IV вв. до н. э., считается единственным памятником культуры хунну, расположенным на северном склоне Иньшаня. Здесь обнаружены в основном бронзовые артефакты, керамика и 27 скелетных останков лошадей. В ходе дальнейших раскопок в 1983 г. в Госиньяоцзы было обнаружено 31 погребение VI—V вв. до н. э. с ярко выраженными северномонголоидными чертами. Эти черты убывают по направлению к югу. Скелетные останки восточного и северного монголоидного типа — в целом 117 погребений — встречаются в находках из Маоцингу и Иньнюгоу и датируются около VII в. до н. э. Ордосское бронзовое вооружение во многом сходно с китайским.

На многочисленных изображениях людей Ордоса те, как правило, имеют прямые волосы. Эта черта особенно ярко выражена в археологических находках в Баотоу (M63:22, M63:23, M84:5), Этоке (M1, M6), Сихаокоу (M3), низовьях Воэртухао (M3:1) и в Мэнцзяляне.

Саки и скифы

В 6-2 вв. до н. э. конные кочевники занимали территорию Ордоса, прежде чем их оттуда изгнали хунну. По мнению Я. Лебединского, эти кочевники были наиболее восточной группой скифов, которые поселились к востоку от более изученных юэчжи, хотя Лебединский и не приводит фактов в обоснование своего мнения. «Монголоидные типы Забайкалья и Восточной Монголии резко контрастируют с европеоидным типом, который проявляется в то же время у скифских кочевников, занимавших Восточную Монголию, и их предшественников бронзового века». Известны они в основном по скелетным останкам и артефактам.

Кочевники контактировали и нередко воевали с доханьским и ханьским населением Китая. Территория этих кочевников располагалась непосредственно к северу от Великой стены и на южном побережье самой северной излучины р. Хуанхэ.

Как считает Я. Лебединский, «Европеоидные лица на некоторых изображениях из Ордоса… следует объяснить их происхождением от скифов» Характерными изделиями Ордоса являются пряжки ремней, лошадиная сбруя и оружие с изображением животных, нередко сражающихся. Оружие, обнаруженное в захоронениях в степях Ордоса, весьма сильно напоминает оружие скифоязычных народов, особенно саков.

Связи

Западными соседями Ордоса могли быть юэчжи — восточноиранский народ, мигрировавший в Южную Азию и образовавший Кушанское царство после поражения от хунну. Они были также культурно связаны с ещё одним кочевым племенем на востоке, дунху, которые имели похожее «степное искусство», но были, вероятно, монголоидами.. Также ордосская культура могла быть связана с народом ди, или «западными варварами».

Хунну

Согласно китайским источникам, хунну (сюнну) впервые появились в Ордосе в период, когда были написаны трактаты «И чжоу шу» (Yizhoushu) и «Шань хай цзин», в период Сражающихся царств, до того, как Ордос оккупировали государства Цинь и Чжао. Считается, что Ордос был их родиной, однако точное время их появления в регионе остаётся неизвестным — как показывают археологические находки, оно могло быть намного более ранним, чем первые упоминания хунну в летописях.

По мере того, как хунну под предводительством Модэ распространялись на юг на территорию юэчжи около 160-х гг. до н. э., юэчжи, в свою очередь, разгромили саков и вытеснили их к Иссык-Кулю. Предполагается, что хунну в то же время заняли и Ордос, когда они вступили в контакт с китайцами. Из Ордоса хунну совершили многочисленные разорительные набеги на Китай (167, 158, 142, 129 гг. до н. э.).

Во II в. до н. э. император Хань Уди из династии Хань начал войну против хунну. Полководцу Шофану в 127 г. до н. э. удалось колонизировать территорию Ордоса. Однако ещё до этой кампании на их территории основывали свои военные поселения династии Цинь и Чжао, пока их не уничтожили хунну к 209 г. до н. э.

Артефакты

Артефакты ордосских культур, представленные в Британском музее (азиатская галерея):

• BronzePoleTopOrdos6th-5thCenturyBCE.JPG

  Бронзовый наконечник посоха, 6-5 вв. до н.э.

• SilverHorseOrdos4-1BCE.JPG

  Серебряная лошадь, 4-1 вв. до н.э.

• BeltBuckleOrdos3-1CenturyBCE3.JPG

  Пряжка ремня, 3-1 вв. до н.э.

• BeltBuckleOrdos3-1CenturyBCE1.JPG

  Пряжка ремня, 3-1 вв. до н.э.

• OrdosHorses5th-3rdCenturyBCE.jpg

  Бронзовые лошади, 5-3 вв. до н.э.

• HorseAttackedByTigerOrdos4th-1stBCE.JPG

  Тигр, нападающий на лошадь, 4-1 вв. до н.э.

См. также

• Доисторический Китай
• Доисторическая Монголия

Литература

• Постоянная экспозиция Британского музея — «Китайская комната».
• Iaroslav Lebedynsky, «Les nomades», Editions Errance, Paris 2007, ISBN 9782877723466
• Ma, Liqing (2005). The Original Xiongnu, An Archaeological Exploration of the Xiongnu’s History and Culture. Hohhot: Inner Mongolia University Press. ISBN 7-81074-796-7.
• Huang, Weiwen, [www.wordpedia.com/search/Content.asp?ID=69359 Salawusu Relic]. Encyclopedia of China, 1st ed.
• Wuen, [www.wordpedia.com/search/Content.asp?ID=69465 Taohongbala Tombs]. Encyclopedia of China, 1st ed.

Отрывок, характеризующий Доисторический Ордос

– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили . И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
– Знай одно, Маша, я ни в чем не могу упрекнуть, не упрекал и никогда не упрекну мою жену , и сам ни в чем себя не могу упрекнуть в отношении к ней; и это всегда так будет, в каких бы я ни был обстоятельствах. Но ежели ты хочешь знать правду… хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю…
Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.
– Пойдем к ней, надо проститься. Или иди одна, разбуди ее, а я сейчас приду. Петрушка! – крикнул он камердинеру, – поди сюда, убирай. Это в сиденье, это на правую сторону.
Княжна Марья встала и направилась к двери. Она остановилась.
– Andre, si vous avez. la foi, vous vous seriez adresse a Dieu, pour qu'il vous donne l'amour, que vous ne sentez pas et votre priere aurait ete exaucee. [Если бы ты имел веру, то обратился бы к Богу с молитвою, чтоб Он даровал тебе любовь, которую ты не чувствуешь, и молитва твоя была бы услышана.]
– Да, разве это! – сказал князь Андрей. – Иди, Маша, я сейчас приду.
По дороге к комнате сестры, в галлерее, соединявшей один дом с другим, князь Андрей встретил мило улыбавшуюся m lle Bourienne, уже в третий раз в этот день с восторженною и наивною улыбкой попадавшуюся ему в уединенных переходах.
– Ah! je vous croyais chez vous, [Ах, я думала, вы у себя,] – сказала она, почему то краснея и опуская глаза.
Князь Андрей строго посмотрел на нее. На лице князя Андрея вдруг выразилось озлобление. Он ничего не сказал ей, но посмотрел на ее лоб и волосы, не глядя в глаза, так презрительно, что француженка покраснела и ушла, ничего не сказав.
Когда он подошел к комнате сестры, княгиня уже проснулась, и ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, послышался из отворенной двери. Она говорила, как будто после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.
– Non, mais figurez vous, la vieille comtesse Zouboff avec de fausses boucles et la bouche pleine de fausses dents, comme si elle voulait defier les annees… [Нет, представьте себе, старая графиня Зубова, с фальшивыми локонами, с фальшивыми зубами, как будто издеваясь над годами…] Xa, xa, xa, Marieie!
Точно ту же фразу о графине Зубовой и тот же смех уже раз пять слышал при посторонних князь Андрей от своей жены.
Он тихо вошел в комнату. Княгиня, толстенькая, румяная, с работой в руках, сидела на кресле и без умолку говорила, перебирая петербургские воспоминания и даже фразы. Князь Андрей подошел, погладил ее по голове и спросил, отдохнула ли она от дороги. Она ответила и продолжала тот же разговор.
Коляска шестериком стояла у подъезда. На дворе была темная осенняя ночь. Кучер не видел дышла коляски. На крыльце суетились люди с фонарями. Огромный дом горел огнями сквозь свои большие окна. В передней толпились дворовые, желавшие проститься с молодым князем; в зале стояли все домашние: Михаил Иванович, m lle Bourienne, княжна Марья и княгиня.
Князь Андрей был позван в кабинет к отцу, который с глазу на глаз хотел проститься с ним. Все ждали их выхода.
Когда князь Андрей вошел в кабинет, старый князь в стариковских очках и в своем белом халате, в котором он никого не принимал, кроме сына, сидел за столом и писал. Он оглянулся.
– Едешь? – И он опять стал писать.
– Пришел проститься.
– Целуй сюда, – он показал щеку, – спасибо, спасибо!
– За что вы меня благодарите?
– За то, что не просрочиваешь, за бабью юбку не держишься. Служба прежде всего. Спасибо, спасибо! – И он продолжал писать, так что брызги летели с трещавшего пера. – Ежели нужно сказать что, говори. Эти два дела могу делать вместе, – прибавил он.
– О жене… Мне и так совестно, что я вам ее на руки оставляю…
– Что врешь? Говори, что нужно.
– Когда жене будет время родить, пошлите в Москву за акушером… Чтоб он тут был.
Старый князь остановился и, как бы не понимая, уставился строгими глазами на сына.
– Я знаю, что никто помочь не может, коли натура не поможет, – говорил князь Андрей, видимо смущенный. – Я согласен, что и из миллиона случаев один бывает несчастный, но это ее и моя фантазия. Ей наговорили, она во сне видела, и она боится.
– Гм… гм… – проговорил про себя старый князь, продолжая дописывать. – Сделаю.
Он расчеркнул подпись, вдруг быстро повернулся к сыну и засмеялся.
– Плохо дело, а?
– Что плохо, батюшка?
– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.