Дойч, Карл

Карл Вольфганг Дойч
Karl Wolfgang Deutsch
Место рождения:	Прага, Австро-Венгрия
Место смерти:	Кембридж, США
Научная сфера:	социология, политология
Место работы:	Гарвардский университет
Альма-матер:	Карлов университет

Карл Вольфганг Дойч (нем. Karl Wolfgang Deutsch, 21 июля 1912 года, Прага — 1 ноября 1992 года, Кембридж) — немецкий социолог и политолог чешского происхождения. Его работы были направлены на изучение войны, мира, национализма, сотрудничества и взаимообщения. Также он является одним из наиболее известных учёных-социологов XX века.

Биография

Родившись 21 июля 1912 года в Праге, когда город был частью Австро-Венгерской империи, Дойч стал гражданином Чехословакии после Первой мировой войны. Его мать Мария Леопольдина Шарф Дойч была социал-демократом и первой женщиной, избранной в чехословацкий парламент (в 1918 г.), она известна своей борьбой с нацизмом. Его отец Мартин Морриц Дойч владел магазином оптики на пражской Вацлавской площади и также был активным членом чехословацкой социал-демократической партии рабочих. Его дядя Юлиус Дойч был важным политическим лидером в социал-демократической партии Австрии.

Учёба

C 1931 изучал математику и оптику, также Карл изучал право в немецком Карловом университете в Праге, который он окончил в 1934 году. Он прекратил дальнейшую учёбу, так как его антинацистская позиция вызвала оппозицию среди про-нацистски настроенных студентов. Однако, он продолжает обучение в Великобритании, где увлекается изучением социальных и политических проблем. Карл женился в 1936 году на Ruth Slonitz и затем провёл два года в Англии, вернулся в Прагу, хотя из-за своей прежней антинацистской деятельности в немецкий университет он не мог вернуться. Вместо этого он поступил в чешский университет, где в 1938 году получил диплом юриста в области международного и канонического права и степень доктора философии политологии. В том же году, когда было подписано мюнхенское соглашение, позволяющее немецким войскам войти в Судетскую область, они с женой уехали в Соединённые Штаты, откуда уже не вернулись. В 1938 году эмигрировал в Соединённые Штаты. В 1939 году Дойч поступил на учёбу в Гарвардский университет, а затем получил стипендию для проведения передовых исследований в Гарвардском университете, где в 1951 году он повторно получил степень доктора философии в политологии.

Работа

Во время Второй мировой войны он работал на Управление стратегических служб и в качестве аспиранта участвовал в конференции в Сан-Франциско, результатом которой стало создание ООН в 1945 году. Дойч преподавал в нескольких университетах; сначала в Массачусетском технологическом институте с 1943 до 1956 год; затем в Йельском университете по 1967 год; и снова в Гарварде по 1982 год. Он работал Стэнфилдским профессором международного мира в Гарварде и занимал эту должность до своей смерти.

Дойч, Карл работал в области кибернетики, над применением симуляции и системы динамических моделей для изучения социальных, политических и экономических проблем. Он прилагал усилия для построения модели мира подобной защищаемой создателями Римского клуба по книге «The Limits to Growth» Донеллы Мидоус и др. (1972). В литературе он ввёл новые концепции, подобные «безопасному сообществу».

Он занимал ряд других престижных должностей; с 1984 года и позднее Дойч был членом совета организации World Society Foundation в Цюрихе, Швейцария. Также он избирался президентом американской ассоциации политологов в 1969 году и общества для основных исследовательских систем в 1983 году. С 1977 до 1987 года он был директором Международного института сравнительных социальных исследований в научном центре в Берлине.

Научная деятельность

Карл Дойч внес значительный вклад в разработку проблем социальной коммуникации, как основы формирования национальных и государственных общностей. Дойч трактовал нацию как группу, в пределах которой уровень коммуникативной активности значительно выше, чем за её пределами. Формирование идеи национальной общности и складывание государств, он считал результатом процесса постепенной урбанизации и индустриализации общества, создающего более широкие возможности для коммуникации и, на её основе, — для «социальной мобилизации». Причины дезинтеграции и гибели государств рассматривал в постепенном ослаблении внутренней коммуникации между социальными слоями и исключении из неё низших слоев. Последние, лишаясь возможности реализовать свои интересы и повысить социальный статус, оказываются в конечном счете той силой, которая разрушает существующую систему либо дестабилизирует её, делает уязвимой перед лицом внешних угроз. Образование наднациональных и межгосударственных объединений, согласно Дойчу, является средством противодействия роста национализма в отдельных государствах, а также сохранения и совершенствования их социальных систем. В то же время Дойч отмечал нестабильность существующих межгосударственных объединений и опасность возврата членов сообществ к «агрессивному национализму».

Вклад

Карл Дойч определял власть как обстоятельство, которое не требует от обладающих ею учиться чему-то дополнительно. В своей книге «Нервы управления: модели политической коммуникации и контроля» (1966) он исходит из представлении о политической системе, как процессе управления и координации усилий общества по достижению поставленных целей. Карл Дойч вывел три закономерности: При достижении цели возможность успеха обратно пропорциональна информационной нагрузке и запаздыванию реакции системы. Успешность функционирования системы зависит от величины приращения реакции на изменения, но при достижении порогового значения изменений, эта закономерность становится обратной. Успешная работа системы зависит от способности к упреждению, от способности правительства видеть перспективу и предпринимать необходимые действия в случае появления угроз достижению цели.

Личная жизнь

Карл Дойч женился в 1936 году на Рут Слониц (Ruth Slonitz). В 1938 он с женой переехал жить в Соединённые Штаты. У него родились две дочери — Mary D. Edsall (писательница) и Маргарет Д. Кэрролл (историк в области искусства). Также у него трое внуков: Alexandra Edsall, София Кэрролл и Сэмюэль Кэрролл. Умер Карл Дойч в Кембридже, Массачусетс, 1 ноября 1992 года.

Сочинения

• «Nationalism and Social Communication», 1953, 1966. ISBN 0-262-04002-6 — из диссертации в Гарварде
• «Нервы управления: модели политической коммуникации и контроля» (The Nerves of Government: Models of Political Communication and Control), 1963. ISBN 0-02-907280-8
• «Национализм и его альтернативы», 1969.
• «Политика и государство. Как люди решают свою судьбу» («Politics and Government»), 1970. ISBN 0-395-17840-1
• «Arms Control and the Atlantic Alliance» ISBN 0-471-21140-0
• «The Analysis of International Relations» ISBN 0-13-033225-9
• «Nationalism and its Alternatives» ISBN 0-394-43763-2
• «Tides Among Nations» ISBN 0-02-907300-6
• «Voyage of the Mind», 1930—1980. автобиографический очерк

Ссылки

• [portal.d-nb.de/opac.htm?query=atr%3D118678035+OR+nid%3D118678035&method=simpleSearch Труды Карла Дойча] в Немецкой национальной библиотеке  (нем.)  (Проверено 24 сентября 2009)
• [www.vergleichende-politikwissenschaft.de/deutsch.htm Биография Карла Дойча] на сайте vergleichende-politikwissenschaft.de  (нем.)  (Проверено 24 сентября 2009)
• [www.harvardsquarelibrary.org/unitarians/deutsch.html «Karl W. Deutsch: International political scientist»], harvardsquarelibrary.org  (англ.)  (Проверено 22 сентября 2009)
• [www.internet-school.ru/Enc.ashx?item=442033 Дойч] на сайте internet-school.ru  (Проверено 22 сентября 2009)
• [www.wzb.eu/publikation/pdf/pdfs%20vorlesungen/les4_kwdeutsch.pdf Senghaas, Dieter. Politik mit wachen Sinnen betreiben! Eine Erinnerung an Karl W. Deutsch (1912—1992).] WZB-Mitteilungen 99 · März 2003.  (PDF)  (нем.)  (Проверено 24 сентября 2009)
• Back cover of book Problemas para el modelo del mundo (Spanish edition, 1990, of Karl W. Deutsch (editor). 1977. Problems of world modelling). Universidad Externado de Colombia, Fondo Cultural CEREC, 1990. Bogotá, Colombia.
• [books.nap.edu/html/biomems/kdeutsch.html Merritt, Richard L.; Russett, Bruce M.; Dahl, Robert A. Karl Wolfgang Deutsch.] July 21, 1912 — November 1, 1992. Biographical Memoirs. National Academy of Sciences.  (англ.)  (Проверено 24 сентября 2009)
• [www.thecrimson.com/article.aspx?ref=142435 Kristof, Nicholas D. «The Best Political Scientist in the World Goes on Half-Time, Still an Optimist».] The Harvard Crimson, May 23, 1979.  (англ.)  (Проверено 24 сентября 2009)
• [sreview.soc.cas.cz/en/issue/162-sociologicky-casopis-czech-sociological-review-6-2012 Karl W. Deutsch special section in the Czech Sociological Review] Articles on K.W. Deutsch by Miroslav Hroch, Andrei S. Markovits, Dieter Senghaas, Charles L. Taylor and Peter J. Katzenstein in the Czech Sociological Review 6 / 2012 on the occasion of the centenary of his birth.

Отрывок, характеризующий Дойч, Карл

– Батюшки! Михаил Кирилыч то еще потолстел, – говорил старый граф.
– Смотрите! Анна Михайловна наша в токе какой!
– Карагины, Жюли и Борис с ними. Сейчас видно жениха с невестой. – Друбецкой сделал предложение!
– Как же, нынче узнал, – сказал Шиншин, входивший в ложу Ростовых.
Наташа посмотрела по тому направлению, по которому смотрел отец, и увидала, Жюли, которая с жемчугами на толстой красной шее (Наташа знала, обсыпанной пудрой) сидела с счастливым видом, рядом с матерью.
Позади их с улыбкой, наклоненная ухом ко рту Жюли, виднелась гладко причесанная, красивая голова Бориса. Он исподлобья смотрел на Ростовых и улыбаясь говорил что то своей невесте.
«Они говорят про нас, про меня с ним!» подумала Наташа. «И он верно успокоивает ревность ко мне своей невесты: напрасно беспокоятся! Ежели бы они знали, как мне ни до кого из них нет дела».
Сзади сидела в зеленой токе, с преданным воле Божией и счастливым, праздничным лицом, Анна Михайловна. В ложе их стояла та атмосфера – жениха с невестой, которую так знала и любила Наташа. Она отвернулась и вдруг всё, что было унизительного в ее утреннем посещении, вспомнилось ей.
«Какое право он имеет не хотеть принять меня в свое родство? Ах лучше не думать об этом, не думать до его приезда!» сказала она себе и стала оглядывать знакомые и незнакомые лица в партере. Впереди партера, в самой середине, облокотившись спиной к рампе, стоял Долохов с огромной, кверху зачесанной копной курчавых волос, в персидском костюме. Он стоял на самом виду театра, зная, что он обращает на себя внимание всей залы, так же свободно, как будто он стоял в своей комнате. Около него столпившись стояла самая блестящая молодежь Москвы, и он видимо первенствовал между ними.
Граф Илья Андреич, смеясь, подтолкнул краснеющую Соню, указывая ей на прежнего обожателя.
– Узнала? – спросил он. – И откуда он взялся, – обратился граф к Шиншину, – ведь он пропадал куда то?
– Пропадал, – отвечал Шиншин. – На Кавказе был, а там бежал, и, говорят, у какого то владетельного князя был министром в Персии, убил там брата шахова: ну с ума все и сходят московские барыни! Dolochoff le Persan, [Персианин Долохов,] да и кончено. У нас теперь нет слова без Долохова: им клянутся, на него зовут как на стерлядь, – говорил Шиншин. – Долохов, да Курагин Анатоль – всех у нас барынь с ума свели.
В соседний бенуар вошла высокая, красивая дама с огромной косой и очень оголенными, белыми, полными плечами и шеей, на которой была двойная нитка больших жемчугов, и долго усаживалась, шумя своим толстым шелковым платьем.
Наташа невольно вглядывалась в эту шею, плечи, жемчуги, прическу и любовалась красотой плеч и жемчугов. В то время как Наташа уже второй раз вглядывалась в нее, дама оглянулась и, встретившись глазами с графом Ильей Андреичем, кивнула ему головой и улыбнулась. Это была графиня Безухова, жена Пьера. Илья Андреич, знавший всех на свете, перегнувшись, заговорил с ней.
– Давно пожаловали, графиня? – заговорил он. – Приду, приду, ручку поцелую. А я вот приехал по делам и девочек своих с собой привез. Бесподобно, говорят, Семенова играет, – говорил Илья Андреич. – Граф Петр Кириллович нас никогда не забывал. Он здесь?
– Да, он хотел зайти, – сказала Элен и внимательно посмотрела на Наташу.
Граф Илья Андреич опять сел на свое место.
– Ведь хороша? – шопотом сказал он Наташе.
– Чудо! – сказала Наташа, – вот влюбиться можно! В это время зазвучали последние аккорды увертюры и застучала палочка капельмейстера. В партере прошли на места запоздавшие мужчины и поднялась занавесь.
Как только поднялась занавесь, в ложах и партере всё замолкло, и все мужчины, старые и молодые, в мундирах и фраках, все женщины в драгоценных каменьях на голом теле, с жадным любопытством устремили всё внимание на сцену. Наташа тоже стала смотреть.


На сцене были ровные доски по средине, с боков стояли крашеные картины, изображавшие деревья, позади было протянуто полотно на досках. В середине сцены сидели девицы в красных корсажах и белых юбках. Одна, очень толстая, в шелковом белом платье, сидела особо на низкой скамеечке, к которой был приклеен сзади зеленый картон. Все они пели что то. Когда они кончили свою песню, девица в белом подошла к будочке суфлера, и к ней подошел мужчина в шелковых, в обтяжку, панталонах на толстых ногах, с пером и кинжалом и стал петь и разводить руками.
Мужчина в обтянутых панталонах пропел один, потом пропела она. Потом оба замолкли, заиграла музыка, и мужчина стал перебирать пальцами руку девицы в белом платье, очевидно выжидая опять такта, чтобы начать свою партию вместе с нею. Они пропели вдвоем, и все в театре стали хлопать и кричать, а мужчина и женщина на сцене, которые изображали влюбленных, стали, улыбаясь и разводя руками, кланяться.
После деревни и в том серьезном настроении, в котором находилась Наташа, всё это было дико и удивительно ей. Она не могла следить за ходом оперы, не могла даже слышать музыку: она видела только крашеные картоны и странно наряженных мужчин и женщин, при ярком свете странно двигавшихся, говоривших и певших; она знала, что всё это должно было представлять, но всё это было так вычурно фальшиво и ненатурально, что ей становилось то совестно за актеров, то смешно на них. Она оглядывалась вокруг себя, на лица зрителей, отыскивая в них то же чувство насмешки и недоумения, которое было в ней; но все лица были внимательны к тому, что происходило на сцене и выражали притворное, как казалось Наташе, восхищение. «Должно быть это так надобно!» думала Наташа. Она попеременно оглядывалась то на эти ряды припомаженных голов в партере, то на оголенных женщин в ложах, в особенности на свою соседку Элен, которая, совершенно раздетая, с тихой и спокойной улыбкой, не спуская глаз, смотрела на сцену, ощущая яркий свет, разлитый по всей зале и теплый, толпою согретый воздух. Наташа мало по малу начинала приходить в давно не испытанное ею состояние опьянения. Она не помнила, что она и где она и что перед ней делается. Она смотрела и думала, и самые странные мысли неожиданно, без связи, мелькали в ее голове. То ей приходила мысль вскочить на рампу и пропеть ту арию, которую пела актриса, то ей хотелось зацепить веером недалеко от нее сидевшего старичка, то перегнуться к Элен и защекотать ее.
В одну из минут, когда на сцене всё затихло, ожидая начала арии, скрипнула входная дверь партера, на той стороне где была ложа Ростовых, и зазвучали шаги запоздавшего мужчины. «Вот он Курагин!» прошептал Шиншин. Графиня Безухова улыбаясь обернулась к входящему. Наташа посмотрела по направлению глаз графини Безуховой и увидала необыкновенно красивого адъютанта, с самоуверенным и вместе учтивым видом подходящего к их ложе. Это был Анатоль Курагин, которого она давно видела и заметила на петербургском бале. Он был теперь в адъютантском мундире с одной эполетой и эксельбантом. Он шел сдержанной, молодецкой походкой, которая была бы смешна, ежели бы он не был так хорош собой и ежели бы на прекрасном лице не было бы такого выражения добродушного довольства и веселия. Несмотря на то, что действие шло, он, не торопясь, слегка побрякивая шпорами и саблей, плавно и высоко неся свою надушенную красивую голову, шел по ковру коридора. Взглянув на Наташу, он подошел к сестре, положил руку в облитой перчатке на край ее ложи, тряхнул ей головой и наклонясь спросил что то, указывая на Наташу.
– Mais charmante! [Очень мила!] – сказал он, очевидно про Наташу, как не столько слышала она, сколько поняла по движению его губ. Потом он прошел в первый ряд и сел подле Долохова, дружески и небрежно толкнув локтем того Долохова, с которым так заискивающе обращались другие. Он, весело подмигнув, улыбнулся ему и уперся ногой в рампу.
– Как похожи брат с сестрой! – сказал граф. – И как хороши оба!
Шиншин вполголоса начал рассказывать графу какую то историю интриги Курагина в Москве, к которой Наташа прислушалась именно потому, что он сказал про нее charmante.
Первый акт кончился, в партере все встали, перепутались и стали ходить и выходить.
Борис пришел в ложу Ростовых, очень просто принял поздравления и, приподняв брови, с рассеянной улыбкой, передал Наташе и Соне просьбу его невесты, чтобы они были на ее свадьбе, и вышел. Наташа с веселой и кокетливой улыбкой разговаривала с ним и поздравляла с женитьбой того самого Бориса, в которого она была влюблена прежде. В том состоянии опьянения, в котором она находилась, всё казалось просто и естественно.
Голая Элен сидела подле нее и одинаково всем улыбалась; и точно так же улыбнулась Наташа Борису.
Ложа Элен наполнилась и окружилась со стороны партера самыми знатными и умными мужчинами, которые, казалось, наперерыв желали показать всем, что они знакомы с ней.
Курагин весь этот антракт стоял с Долоховым впереди у рампы, глядя на ложу Ростовых. Наташа знала, что он говорил про нее, и это доставляло ей удовольствие. Она даже повернулась так, чтобы ему виден был ее профиль, по ее понятиям, в самом выгодном положении. Перед началом второго акта в партере показалась фигура Пьера, которого еще с приезда не видали Ростовы. Лицо его было грустно, и он еще потолстел, с тех пор как его последний раз видела Наташа. Он, никого не замечая, прошел в первые ряды. Анатоль подошел к нему и стал что то говорить ему, глядя и указывая на ложу Ростовых. Пьер, увидав Наташу, оживился и поспешно, по рядам, пошел к их ложе. Подойдя к ним, он облокотился и улыбаясь долго говорил с Наташей. Во время своего разговора с Пьером, Наташа услыхала в ложе графини Безуховой мужской голос и почему то узнала, что это был Курагин. Она оглянулась и встретилась с ним глазами. Он почти улыбаясь смотрел ей прямо в глаза таким восхищенным, ласковым взглядом, что казалось странно быть от него так близко, так смотреть на него, быть так уверенной, что нравишься ему, и не быть с ним знакомой.