Факт

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Доказанный факт»)
Перейти к: навигация, поиск
Позитивизм


Основные понятия
Верификация, Опыт, Факт

Индукция, Конвенционализм
Теорема о неполноте
Тезис Дюэма — Куайна
Метаязык
Проблема демаркации
Джастификационизм
Псевдонаука

Тексты
Основные начала

Логико-философский трактат

Течения
Эмпириокритицизм, Махизм
Венский кружок, Неопозитивизм
Львовско-варшавская школа
Логический позитивизм / Аналитическая философия
Правовой позитивизм
Постпозитивизм
Люди
Конт, Тэн, Милль, Спенсер

Мах, Авенариус, Адриго
Пуанкаре, Дюэм, Рассел
Шлик, Карнап, Гедель, Нейрат
Витгенштейн

Факт (лат. factum — свершившееся) — термин, в широком смысле может выступать как синоним истины; событие или результат; реальное, а не вымышленное; конкретное и единичное в противоположность общему и абстрактному[1].

В философии науки факт — это особое предложение, фиксирующее эмпирическое знание[1], утверждение или условие, которое может быть верифицировано. Факт противопоставляется теории или гипотезе. Научная теория описывает и объясняет факты, а также может предсказать новые. Утверждение, которое не может быть непосредственно подтверждено или опровергнуто, называется предположением или мнением.

В современной философии науки распространены две основные концепции факта: фактуализм и теоретизм. Первая утверждает автономность фактов по отношению к теории, подчеркивая независимость формулировки фактов от теоретических построений. Согласно второй, факты полностью зависят от теории, в зависимости от выбора теоретической позиции, факты могут изменяться. Распространены и подходы суммирующие в себе две указанные концепции и признающие одновременно теоретическую нагруженность фактов и их автономный по отношению к теории характер[1].





Концепции факта в философии науки

Существуют различные концепции факта. В логическом позитивизме факты рассматривались как непосредственно данные в опыте элементарные события или явления. Факты выражаются в форме протокольных предложений — элементарных утверждений об этих событиях. Эти утверждения могут быть проверены (верифицированы) и таким образом устанавливается их истинность или ложность[2]. На идеи логических позитивистов значительное влияние оказал Логико-философский трактат Л. Витгенштейна. Факт, согласно Витгенштейну, — это «то, чему случается (случилось) быть».

Истоки другого подхода к фактам, акцентирующего внимание на их теоретической нагруженности, можно обнаружить в немецкой философии — у Канта, подчеркивающего обусловленность феномена априорными формами, и у Гёте, утверждавшего, что сами факты носят характер теории[3]. Эти идеи получили своё развитие и детальную разработку в рамках неокантианства, представители которого выступали с критикой позитивизма, опиравшегося на одни лишь факты[4]. Основываясь на кантовском учении об априорности, неокантианцы (Коген, Наторп) рассматривали научные факты как обусловленные теоретическими установками исследователя[5]. Факты рассматриваются не как объясняющие, но как предмет объяснения[5]. В рамках разработанного Когеном трансцендентального метода факты обосновываются как результат истолкования априорных элементов (предварительно констатированных на метафизическом уровне) как элементов сознания[4]. Факты, таким образом, приобретают характер твердо установленных элементов содержания сознания[6]. При этом представители Баденской школы неокантианства (Виндельбанд), в целом разделяя подход Марбургской школы (Коген, Наторп) к фактам как обусловленным априорными формами сознания, в отличие от последних различали факты естественно-научные и факты «наук о духе». Последние мыслятся баденцами как обусловленные не только априорными формами чистого разума, но и принципами разума практического — ценностями и идеалами[5].

В рамках постпозитивизма, представлявшего собой критическую реакцию на программу логических позитивистов, вновь обращается внимание на теоретическую нагруженность фактов. Состоящий из фактов эмпирический базис науки рассматривается как рациональная конвенция, то есть соглашение, основанное на принятых теоретических положениях. Факты трактуются как обусловленные теорией, а дихотомия эмпирического и теоретического ставится под сомнение[7].

В современной философии науки обе указанных тенденции имеют хождение и часто обозначаются как фактуализм и теоретизм. В рамках первой подчеркивается независимость и самостоятельный характер фактов по отношению к теории; в рамках второй — зависимость фактов от теоретических соглашений. Распространен и подход, критикующий обе крайности и признающий одновременно как теоретическую нагруженность фактов, так и их автономный характер[1].

Факт в естественных науках

Как и в философии, в естественных науках факты — основа для построения теории. В наиболее общем смысле, научный факт — объективное и проверяемое наблюдение[8]. Объективность здесь означает независимость от наблюдателя: независимо от того, кто проводит эксперимент, его наблюдаемые результаты должны оставаться неизменными[9]

К фактам относят также утверждения, доказанные в рамках научной картины мира («научный факт»)[10]. В этой связи в научном сообществе обсуждается ряд вопросов:

  • вопросы о характере процессов, в результате которых утверждение становится общепризнанным фактом[11],
  • где лежит граница, отделяющая теории от фактов, возможно ли их чётко разделить[12][13] и т. д.

В юриспруденции

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Юридический факт — это такое обстоятельство, такой поступок, такое состояние, которому закон придаёт юридическое значение. Это конкретное жизненное обстоятельство, с которым норма права связывает возникновение, изменение, прекращение правоотношений, оно описывается в теории права логическим прологом «если».

В правовой науке выделяют следующую структуру юридических фактов:

  • События. Эти обстоятельства происходят вне воли субъекта. Это стихийные бедствия, трагические случайности и стечения обстоятельств, обстоятельства непреодолимой силы. Иногда события подразделяют на реально произошедшие, терпимые допустимости и деликты (подтверждение наличия спора о праве). Если деликт также является событием, то это опровергает определение события как происходящего вне воли.
  • Деяния — это обстоятельства сознательно создаваемые субъектами правоотношений. Деяния подразумевают действие или бездействие, делясь на две группы с точки зрения закона:
    • правомерные — это юридические акты и юридические поступки
    • неправомерные — это
      • правонарушения — действия за которыми не следует наказания или обязанности возместить вред, но они влекут за собой возникновение, изменение или прекращение правоотношений (пример: невыход на работу без уважительной причины)
      • деяния (или преступления), уголовно-наказуемые деяния
      • проступки (регулируемые нормами административного права)
      • деликты (регулируемые нормами гражданского права)

События и действия в теории права относятся к реальным юридическим фактам. Но кроме реальных выделяются также и вероятностные обстоятельства — презумпции и фикции.

См. также

Напишите отзыв о статье "Факт"

Примечания

  1. 1 2 3 4 Никифоров А. Л. [iph.ras.ru/elib/3147.html Факт] // Новая философская энциклопедия / Ин-т философии РАН; Нац. обществ.-науч. фонд; Предс. научно-ред. совета В. С. Стёпин, заместители предс.: А. А. Гусейнов, Г. Ю. Семигин, уч. секр. А. П. Огурцов. — 2-е изд., испр. и допол. — М.: Мысль, 2010. — ISBN 978-5-244-01115-9.
  2. Швырев В. С. [iph.ras.ru/elib/2479.html Протокольные предложения] // Новая философская энциклопедия / Ин-т философии РАН; Нац. обществ.-науч. фонд; Предс. научно-ред. совета В. С. Стёпин, заместители предс.: А. А. Гусейнов, Г. Ю. Семигин, уч. секр. А. П. Огурцов. — 2-е изд., испр. и допол. — М.: Мысль, 2010. — ISBN 978-5-244-01115-9.
  3. Goethe’s Way of Science: A Phenomenology of Nature, David Seamon & Arthur Zajonc, editors. Albany, NY: State University of New York Press, 1998, p. 4. ISBN 0-7914-3682-9
  4. 1 2 А. Н. Круглов. [epistemology_of_science.academic.ru/493/неокантианство Неокантианство] // Энциклопедия эпистемологии и философии науки. М.: «Канон+», РООИ «Реабилитация». И. Т. Касавин. 2009.
  5. 1 2 3 С. Н. Мареев, Е. В. Мареева, В. Г. Арсланов. [www.gumer.info/bogoslov_Buks/Philos/Mar_FilXX_05.php Философия XX века] / Учебное пособие для высшей школы. — М.: «Академический проект», 2001. — 464 с. — (Gaudeamus). — ISBN 5-8291-0131-9
  6. [www.runivers.ru/bookreader/book18690/#page/1/mode/1up Философский словарь. — СПб. 1911. — С. 258]
  7. Порус В. Н. [iph.ras.ru/elib/2379.html Постпозитивизм] // Новая философская энциклопедия / Ин-т философии РАН; Нац. обществ.-науч. фонд; Предс. научно-ред. совета В. С. Стёпин, заместители предс.: А. А. Гусейнов, Г. Ю. Семигин, уч. секр. А. П. Огурцов. — 2-е изд., испр. и допол. — М.: Мысль, 2010. — ISBN 978-5-244-01115-9.
  8. Gower B. Scientific Method: A Historical and Philosophical Introduction. — Routledge, 1997. — ISBN 0-415-12282-1.
  9. Cassell, Eric J. The Nature of Suffering and the Goals of Medicine. — Oxford University Press, 1994.
  10. Ravetz, J. R. Scientific Knowledge and Its Social Problems. — Transaction Publishers, 1996. — ISBN 1-56000-851-2.
  11. Ravetz, 1996, p. 182, прим. 1.
  12. Ravetz, 1996, p. 185.
  13. Gower, 1997, p. 138.

Ссылки

  • [www.FoolQuest.com/metaphysics_for_dummies.htm Metaphysics for dummies] (англ.)
  • [www.zpu-journal.ru/asp/matriculation/faq/fact/ Что такое научный факт?]. Знание. Понимание. Умение. ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=2218-9238&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 2218-9238]. [www.webcitation.org/6I8ainTc8 Архивировано из первоисточника 15 июля 2013].

Отрывок, характеризующий Факт


Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
– Соня! Что с тобой? Можно ли это? – сказал Николай, подбегая к ней.
– Ничего, ничего, оставьте меня! – Соня зарыдала.
– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.
Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.


Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.