Доктор Дулиттл

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Доктор Дулиттл (англ. Doctor Dolittle) — главный герой серии детских книг Хью Лофтинга.

Замысел книг о докторе Дулиттле возник у Хью Лофтинга во время Первой мировой войны, когда он участвовал в боевых действиях во Фландрии и Франции. В письмах Лофтинга родным, которые он писал в окопах, появляются первые рисунки с изображением доброго доктора, как альтернатива окружающей действительности, которая, по словам Лофтинга, была или слишком ужасна, или слишком скучна. Этот доктор получил весьма «говорящее» имя «Do-Little» («делать малое»), а в 1920 году выходит в свет первая книга серии — История доктора Дулиттла. Доктор Дулиттл — врач, который живёт в вымышленном селе Падлби-на-Болоте в Юго-Западной Англии[1]. Он лечит животных и умеет разговаривать на их языках, а позже становится учёным-натуралистом, который использует свои способности разговаривать с животными, чтобы лучше понять природу и мировую историю[1]. По оценкам некоторых литературоведов, прототипом доктора послужил знаменитый шотландский хирург XVIII века Джон Хантер[2][3].

Действие книги История доктора Дулиттла развёртывается в викторианской Англии, приблизительно в 1819 или 1820 году, хотя из предыстории становится ясно, что доктор Дулиттл уже в 1809 году совершил путешествие на Северный полюс и в это время говорил с животными на их языках. У доктора Дулиттла есть несколько близких друзей, среди которых как люди — Томми Стаббинс и Мэтью Магг, так и животные — попугай Полинезия, поросёнок Габ-Габ, собака Джип, утка Даб-Даб, обезьяна Чи-Чи, сова Ту-Ту, Тянитолкай, и белая мышь позже названная просто «Уайти»[1].

Вслед за первой книгой о докторе Дулиттле вышла вторая — Путешествия доктора Дулиттла (1922), сиквел предыдущей, которая имела такой успех у читателей, что была удостоена в 1923 году медали Ньюбери — литературной премии США за лучшее произведение для детей. За ними последовали остальные книги серии, которые были изданы в основном при жизни Лофтинга, ещё три книги серии о докторе Дулиттле вышли посмертно.





Произведения о докторе Дулиттле

  1. История доктора Дулиттла (англ. The Story of Doctor Dolittle, 1920)
  2. Путешествия доктора Дулиттла (англ. The Voyages of Doctor Dolittle, 1922)
  3. Почта доктора Дулиттла (англ. Doctor Dolittle's Post Office, 1923)
  4. Цирк доктора Дулиттла (англ. Doctor Dolittle's Circus, 1924)
  5. Зоопарк доктора Дулиттла (англ. Doctor Dolittle's Zoo, 1925)
  6. Опера доктора Дулиттла (англ. Doctor Dolittle's Caravan, 1926)
  7. Парк доктора Дулиттла (англ. Doctor Dolittle's Garden, 1927)
  8. Доктор Дулиттл на Луне (англ. Doctor Dolittle in the Moon, 1928)
  9. Возвращение доктора Дулиттла (англ. Doctor Dolittle's Return, 1933)
  10. Ежедневник доктора Дулиттла (англ. Doctor Dolittle's Birthday Book, 1936)
  11. Доктор Дулиттл и тайное озеро (англ. Doctor Dolittle and the Secret Lake, 1948)
  12. Доктор Дулиттл и зелёная канарейка (англ. Doctor Dolittle and the Green Canary, 1950)
  13. Приключения доктора Дулиттла в Падлби (англ. Doctor Dolittle's Puddleby Adventures, 1952).

К этому циклу произведений примыкает также Кухонная энциклопедия поросёнка Габ-Габа (англ. Gub-Gub's Book, An Encyclopaedia of Food, 1932) — книга, написанная в форме рассказа помощника доктора Дулиттла Томми Стаббинса, который пересказывает свои беседы с поросёнком Габ-Габом по различным вопросам кулинарии. Стаббинс поясняет, что полная версия кухонной энциклопедии Габ-Габа представляет собой огромный набор каракулей, написанных поросёнком на поросячьем языке, который изобрёл доктор Дулиттл и её было бы слишком долго переводить на английский язык.

Экранизации

Истории о докторе Дулиттле были многократно экранизированы и поставлены в театре.

На других языках

Цикл произведений советского писателя Корнея Чуковского о докторе Айболите написан по мотивам рассказов о докторе Дулиттле[4], как упоминал К. Чуковский в своих мемуарах[5]. При этом прототипом самого доктора Айболита для Чуковского послужил живший в Вильнюсе еврейский врач и общественный деятель Цемах Шабад[6].

Норвежский писатель Турбьёрн Эгнер в 1954 году перевёл «Доктора Дулиттла» на норвежский, а также выпустил альбом Doktor Dyregod, в основу которого положены истории о докторе Дулиттле.

Все книги серии о докторе Дулиттле перевёл на японский язык М.Ибусэ.

См. также

Напишите отзыв о статье "Доктор Дулиттл"

Примечания

  1. 1 2 3 Schmidt, G.D.(1992). Hugh Lofting. New York: Twayne Publishing
  2. [www.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC1168927/ The Knife Man: the Extraordinary Life and Times of John Hunter, Father of Modern Surgery]. Проверено 31 марта 2011.
  3. [opinionator.blogs.nytimes.com/2011/02/27/how-species-save-our-lives/?hp How Species Save Our Lives]. Проверено 31 марта 2011.
  4. shkolazhizni.ru/archive/0/n-53578/ Является ли «Айболит» К. Чуковского плагиатом «Доктора Дулиттла»?
  5. [chukovskiy.ouc.ru/istoria-moego-aibolita.html Корней Чуковский]
  6. [www.chukfamily.ru/Kornei/Prosa/aibolit.htm Как я написал сказку «Доктор Айболит»], Корней Чуковский, Пионерская правда, 31 марта 1967

Ссылки

  • [publicliterature.org/books/story_of_doctor_dolittle/xaa.php The Story of Doctor Dolittle], полный текст с аудиоверсией.
  • [www.gutenberg.org/ebooks/1154 The Voyages of Dr. Dolittle]
  • sites.google.com/site/hughloftingfirsteditionsuk/

Отрывок, характеризующий Доктор Дулиттл

– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?
– Я бы спросил, – сказал виконт, – как monsieur объясняет 18 брюмера. Разве это не обман? C'est un escamotage, qui ne ressemble nullement a la maniere d'agir d'un grand homme. [Это шулерство, вовсе не похожее на образ действий великого человека.]
– А пленные в Африке, которых он убил? – сказала маленькая княгиня. – Это ужасно! – И она пожала плечами.
– C'est un roturier, vous aurez beau dire, [Это проходимец, что бы вы ни говорили,] – сказал князь Ипполит.
Мсье Пьер не знал, кому отвечать, оглянул всех и улыбнулся. Улыбка у него была не такая, какая у других людей, сливающаяся с неулыбкой. У него, напротив, когда приходила улыбка, то вдруг, мгновенно исчезало серьезное и даже несколько угрюмое лицо и являлось другое – детское, доброе, даже глуповатое и как бы просящее прощения.
Виконту, который видел его в первый раз, стало ясно, что этот якобинец совсем не так страшен, как его слова. Все замолчали.
– Как вы хотите, чтобы он всем отвечал вдруг? – сказал князь Андрей. – Притом надо в поступках государственного человека различать поступки частного лица, полководца или императора. Мне так кажется.
– Да, да, разумеется, – подхватил Пьер, обрадованный выступавшею ему подмогой.
– Нельзя не сознаться, – продолжал князь Андрей, – Наполеон как человек велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку, но… но есть другие поступки, которые трудно оправдать.
Князь Андрей, видимо желавший смягчить неловкость речи Пьера, приподнялся, сбираясь ехать и подавая знак жене.

Вдруг князь Ипполит поднялся и, знаками рук останавливая всех и прося присесть, заговорил:
– Ah! aujourd'hui on m'a raconte une anecdote moscovite, charmante: il faut que je vous en regale. Vous m'excusez, vicomte, il faut que je raconte en russe. Autrement on ne sentira pas le sel de l'histoire. [Сегодня мне рассказали прелестный московский анекдот; надо вас им поподчивать. Извините, виконт, я буду рассказывать по русски, иначе пропадет вся соль анекдота.]
И князь Ипполит начал говорить по русски таким выговором, каким говорят французы, пробывшие с год в России. Все приостановились: так оживленно, настоятельно требовал князь Ипполит внимания к своей истории.
– В Moscou есть одна барыня, une dame. И она очень скупа. Ей нужно было иметь два valets de pied [лакея] за карета. И очень большой ростом. Это было ее вкусу. И она имела une femme de chambre [горничную], еще большой росту. Она сказала…
Тут князь Ипполит задумался, видимо с трудом соображая.
– Она сказала… да, она сказала: «девушка (a la femme de chambre), надень livree [ливрею] и поедем со мной, за карета, faire des visites». [делать визиты.]
Тут князь Ипполит фыркнул и захохотал гораздо прежде своих слушателей, что произвело невыгодное для рассказчика впечатление. Однако многие, и в том числе пожилая дама и Анна Павловна, улыбнулись.
– Она поехала. Незапно сделался сильный ветер. Девушка потеряла шляпа, и длинны волоса расчесались…
Тут он не мог уже более держаться и стал отрывисто смеяться и сквозь этот смех проговорил:
– И весь свет узнал…
Тем анекдот и кончился. Хотя и непонятно было, для чего он его рассказывает и для чего его надо было рассказать непременно по русски, однако Анна Павловна и другие оценили светскую любезность князя Ипполита, так приятно закончившего неприятную и нелюбезную выходку мсье Пьера. Разговор после анекдота рассыпался на мелкие, незначительные толки о будущем и прошедшем бале, спектакле, о том, когда и где кто увидится.


Поблагодарив Анну Павловну за ее charmante soiree, [очаровательный вечер,] гости стали расходиться.
Пьер был неуклюж. Толстый, выше обыкновенного роста, широкий, с огромными красными руками, он, как говорится, не умел войти в салон и еще менее умел из него выйти, то есть перед выходом сказать что нибудь особенно приятное. Кроме того, он был рассеян. Вставая, он вместо своей шляпы захватил трехугольную шляпу с генеральским плюмажем и держал ее, дергая султан, до тех пор, пока генерал не попросил возвратить ее. Но вся его рассеянность и неуменье войти в салон и говорить в нем выкупались выражением добродушия, простоты и скромности. Анна Павловна повернулась к нему и, с христианскою кротостью выражая прощение за его выходку, кивнула ему и сказала:
– Надеюсь увидать вас еще, но надеюсь тоже, что вы перемените свои мнения, мой милый мсье Пьер, – сказала она.
Когда она сказала ему это, он ничего не ответил, только наклонился и показал всем еще раз свою улыбку, которая ничего не говорила, разве только вот что: «Мнения мнениями, а вы видите, какой я добрый и славный малый». И все, и Анна Павловна невольно почувствовали это.