Докшицер, Тимофей Александрович

Тимофей (Тевель) Докшицер
Основная информация
Полное имя	Тимофей (Тевель) Александрович Докшицер
Место рождения	Нежин, Черниговская губерния, УССР
Профессии	Исполнитель, педагог, дирижёр
Инструменты	труба
Награды
[www.dokshizer.com www.dokshizer.com]

Тимофе́й (Тевель) Алекса́ндрович Докши́цер (13 декабря 1921, Нежин — 16 марта 2005, Вильнюс) — советский и российский трубач, педагог и дирижёр. Народный артист РСФСР, профессор Российской Академии Музыки имени Гнесиных. Брат Владимира Докшицера.

Биография

Родился в семье Александра Тевелевича Докшицера ― музыканта местного духового оркестра. В 1932 семья переехала в Москву, где Докшицер был взят на воспитание в оркестр 62-го кавалерийского полка, и с этого же времени начал обучаться игре на трубе в детских классах музыкального училища имени Глазунова у солиста оркестра Большого театра И. А. Василевского. С 14 лет учился в Центральной музыкальной школе в классе М. И. Табакова, а также играл в Балалаечном оркестре Центрального дома Красной армии, в составе которого выступал в разных городах СССР. К этому времени относится знакомство Докшицера с композитором В. А. Пескиным, впоследствии написавшим специально для него ряд сочинений для трубы. В 1941 году Докшицер принял участие во втором Всесоюзном конкурсе исполнителей на духовых инструментах и завоевал на нём третью премию (первые две не были присуждены).

В годы войны Докшицер ― музыкант оркестра штаба Московского военного округа, в его составе он принимал участие в параде на Красной площади 7 ноября 1941. С 1945 Докшицер продолжил учёбу у Табакова в Музыкально-педагогическом институте имени Гнесиных, и в том же году поступил по конкурсу в оркестр Большого театра. В 1947, на международном конкурсе в Праге ― первом, где участвовали советские исполнители на духовых инструментах, ― Докшицер получил первую премию. Докшицер окончил институт в 1950, а с 1952 обучался в классе оперно-симфонического дирижирования Московской консерватории у Л. М. Гинзбурга. С 1957 ― года окончания консерватории ― Докшицер периодически выступал в качестве дирижёра в Большом театре, однако, не чувствуя себя профессиональным дирижёром, в 1971 отошёл от этой деятельности.

Педагогическая деятельность Докшицера тесно связана с Музыкально-педагогическим институтом имени Гнесиных, где он работал сначала как ассистент своего учителя М. Табакова, а затем преподавал сам. За годы педагогической работы Докшицера в институте из его класса вышло более 100 высококлассных музыкантов, в том числе 15 лауреатов международных конкурсов. Музыкант также охотно давал мастер-классы и концерты как в России, так и за границей.

В 1989 в Нидерландах Докшицер перенёс операцию на сердце. С 1990 вместе со второй женой, Монной Рачгус, жил в Вильнюсе.

Похоронен на Донском кладбище в Москве.

Творчество

Докшицер ― один из крупнейших солистов-трубачей XX века. В его репертуар входили как классические сочинения для трубы, так и произведения, написанные специально для него. Среди композиторов, написавших свои сочинения для Докшицера ― Мечислав Вайнберг, Александр Арутюнян, Александра Пахмутова, Эйно Тамберг и другие советские и зарубежные композиторы. Докшицер — автор многочисленных переложений для трубы сочинений, написанных для других инструментов, в частности — скрипичных. Многие произведения записаны и в дальнейшем переизданы на компакт-дисках (избранная дискография Докшицера включает более двадцати дисков). В 1960―80-е годы Докшицер выступал с сольными концертами во многих городах СССР и странах мира.

Докшицер — автор трёх книг: «Путь к творчеству», «Из записной книжки трубача» и «Трубач на коне».

Литература

• Болотин С. В. Энциклопедический биографический словарь музыкантов-исполнителей на духовых инструментах. — 2-е изд., доп. и перераб. — М.: Радуница, 1995. — С. 86-88. — 4 000 экз. — ISBN 5-88123-007-8.
• Чумов Л. Е. Докшицер Тимофей Александрович // Очерки о трубе и трубачах в России. — М.: Московская консерватория, 2004. — С. 68-75. — 100 с. — 500 экз. — ISBN 5-85941-010-7.

Ссылки

• [www.dokshizer.com Официальный сайт, посвящённый музыканту]
• [dokshicer.ru Сайт Международного конкурса имени Тимофея Докшицера]
• [trumpetclub.ru/News-view-223.html О Тимофее Докшицере на сайте клуба трубачей]

Отрывок, характеризующий Докшицер, Тимофей Александрович

Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.
Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.