Долгоруковская улица
Долгоруковская улица Москва | |
Дома 34, 32, 6 | |
Общая информация | |
---|---|
Страна | |
Город | |
Округ | |
Район | |
Протяжённость |
0,7 км |
Ближайшие станции метро |
Новослободская (конец) |
Почтовый индекс |
127006 |
[www.openstreetmap.org/?lat=55.77611&lon=37.60306&zoom=15&layers=M на OpenStreetMap] | |
[maps.yandex.ru/?ll=37.60306%2C55.77611&spn=0.15381%2C0.080341&z=16&l=map на Яндекс.Картах] | |
Долгору́ковская у́лица (до 1877 — Новослободская улица, в 1924—1992 — Каляевская улица) — улица в Тверском районе Центрального административного округа города Москвы. Проходит от Садовой-Триумфальной улицы до Новослободской улицы (пересечение с Весковским переулком и Селезнёвской улицей).
Содержание
Происхождение названия
До 1877 году входила в состав Новослободской улицы (часть исторической дороги на Дмитров, см. улица Большая Дмитровка, улица Малая Дмитровка, Дмитровское шоссе). Название происходит от Новой Дмитровской слободы, в середине XVII века слившейся с Сущёвской слободой. В 1653 году в обеих слободах насчитывалось 149 дворов; жители промышляли торговлей и изготовлением телег (см. Садовая-Каретная улица).
В 1877 году вся тогдашняя Новослободская улица была названа Долгоруковской в честь генерал-губернатора Москвы князя В. А. Долгорукова. В 1890 году улицу перепланировали и название «Долгоруковская» оставили за её центральной частью, от Садового кольца до Селезнёвки. В 1924—1992 годах она носила имя революционера-террориста И. П. Каляева.
История
В XVIII веке Новослободская улица была застроена только до Селезнёвки, далее начинались поля, давшие название пограничной улице Палихе. В пожар 1812 года слобода выгорела до самой Селезнёвки. Земли были вскоре вновь застроены мелкими дворами, за которыми, в сторону Миусского поля, лежали большие огороды. Сами дворы были узкие по фасаду, но простирались глубоко внутрь кварталов — всего на плане 1850-х годов показано 101 владение по нынешней Долгоруковской. Только в последние два десятилетия XIX века на месте деревянных домиков возникли капитальные каменные дома. В 1880-е была проложена конка, в 1899 на её место пришёл трамвай, в том же году открыт Савёловский вокзал.
В 1904 году во владении 23а, на месте старой Никольской церкви, была выстроена крупная церковь Николая Чудотворца. Здание, рассчитанное на 4000 верующих, сохранилось, его занимает киностудия «Союзмультфильм».
В 1990-е годы была проведена «фасадистская» реконструкция двух-трёхэтажной застройки нечётной стороны (дома 9-23). Обширная промзона позади них, между Долгоруковской, улицей Фадеева и Пыховым-Церковным проездом) снесена в 2005—2007 годах. Когда-то здесь находилось трамвайное депо. По чётной стороне, историческая застройка вплоть до дома 32 сносилась, начиная с 1970-х годов. На её месте — современное здание медико-стоматологического института; участок, примыкающий к Садовому кольцу, отдан под строительство многоэтажного офисного здания.
Примечательные здания
На Долгоруковской улице сохраняется немало дореволюционных зданий. При этом скачок нумерации домов (в видимой части после № 6 идёт сразу № 32, во дворе наличествуют также 16, 18, 30) примечателен сам по себе.
По нечётной стороне
- № 5 — жилой дом Наркомата внутренних дел (1929, 1933—1937, архитекторы А. Куровский, А. Жуков, И. А. Голосов, П. Краузе, П. Терновский)[1].
- Здесь жил советский экономист и дипломат Д. Г. Штерн. В декабре 2014 года и марте 2015 на доме в рамках проекта «Последний адрес» были установлены таблички в память о нескольких репрессированных жильцах, в том числе, и Д. Г. Штерне.
- № 7 — деловой центр «Садовая Плаза» (1999—2001, архитекторы П. Андреев, В. Ковшель, В. Солонкин)[2].
- № 17 — особняк Е. Ковригиной (1902, архитектор В. И. Мясников).
- № 23, стр. 1 — колокольня и трапезная Никольской церкви в Новой слободе (1904, архитекторы С. Ф. Воскресенский и Н. С. Курдюков).
- № 23а — здание занимает бизнес-центр «Артагон».
- № 25 — киностудия «Союзмультфильм» и Церковь Николая Чудотворца в Новой слободе (1904, архитекторы С. Ф. Воскресенский и Н. С. Курдюков).
- № 25, стр. 1, памятник архитектуры (вновь выявленный объект) — главный дом городской усадьбы А. А Петрова — Соколова — М. А. Шиллер, одноэтажный деревянный дом дореволюционной постройки (1820-е, 1899) с фрагментом ограды (2-я половина XIX века).
- Согласно планам правительства Москвы на участке № 25, включающем в себя 6 капитальных строений общей площадью чуть менее 1000 м², будет произведено строительство гостиничного корпуса наземной площадью 5 150 м²[3].
- № 27 — дом А. Зиберта (1891, архитектор Р. И. Клейн).
- № 29 — доходный дом М. И. Фишера («Долгоруковского товарищества для устройства квартир») (1913—1914, архитектор В. В. Воейков)[4]. В 1925—1951 годах здесь жил авиаконструктор А. А. Туполев[5], в 1910—1930-х годах — В. А. Трапезников[6].
- № 33—35 — комплекс доходных домов конца XIX века.
- № 53 — дом С. С. Прусакова (1901, архитектор И. Г. Кондратенко).
По чётной стороне
- № 4 — Московский государственный медико-стоматологический университет.
- № 32 — двухэтажный дом XIX века.
- № 34 — доходный дом В. И. Ждановского (1898, построен по проекту архитектора П. П. Щекотова). Здесь жили историк Д. Д. Языков[7], архитекторы И. И. Струков и Н. Д. Поликарпов (кв. № 11)[8].
- № 36 — доходный дом Н. В. Беляева (1909, архитектор Ф. Н. Кольбе). До постройки доходного дома на этом месте стоял небольшой одноэтажный деревянный дом, принадлежавший актрисе Татьяне Любатович. В этом доме проходили репетиции многих оперных спектаклей Московской частной оперы С. И. Мамонтова. В дворовом флигеле дома жил Фёдор Шаляпин[9]
- № 38 — доходный дом (1913, архитектор Н. И. Жерихов, по другим сведениям — М. М. Черкасов).
- № 40 — жилой дом. Здесь жил борец Иван Ярыгин[10]. На задворках дома находится церковь преподобного Пимена Великого.
Транспорт
- Станция метро Новослободская
- По улице проходят троллейбусы маршрутов № 3, 47
Напишите отзыв о статье "Долгоруковская улица"
Литература
- Сытин П. В. Из истории московских улиц. — М., 1948. — С. 285—287.
Примечания
- ↑ Васильев Н. Ю., Евстратова М. В., Овсянникова Е. Б., Панин О. А. Архитектура авангарда. Вторая половина 1920-х — первая половина 1930-х годов. — М.: С. Э. Гордеев, 2011. — С. 207, 265. — 480 с.
- ↑ Малинин Н. С. Архитектура Москвы. 1989—2009: Путеводитель. — М.: Улей, 2009. — С. 127. — 400 с. — ISBN 978-5-91529-017-3.
- ↑ [invest.mos.ru/presscenter/news/detail/1945602.html В центре Москвы планируется строительство двух гостиниц.] // 18 июня 2015.
- ↑ Нащокина М. В. Московский модерн. — 2-е изд. — М.: Жираф, 2005. — С. 527. — 560 с. — 2500 экз. — ISBN 5-89832-042-3.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=9837 Туполев Алексей Андреевич]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 13 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=9754 Трапезников Вадим Александрович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 13 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=8128 Язьков Дмитрий Дмитриевич]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 9 марта 2015.
- ↑ Вся Москва: адресная и справочная книга на 1914 год. — М.: Товарищество А. С. Суворина «Новое Время», 1914. — С. 407. — 845 с.
- ↑ Романюк, С. К. По землям московских сел и слобод: Между Садовым кольцом и Камер-коллежским валом. — М. : Сварог и К, 1998. — С. 171—172.</span>
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=8197 Ярыгин Иван Сергеевич]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 9 марта 2015.
</ol>
Ссылки
- [www.mkn.com.mos.ru/index.php?action=show_rubric&id=170 Реестр памятников Москомнаследия]
- [www.openmoscow.ru/novoslobodskaya.php Достопримечательности Новослободской улицы]
- [r-oc.1gb.ru/viewpage.php?cat=moscow&page=257 Церковь Николая Чудотворца в Новой слободе на russian-church.ru]
Отрывок, характеризующий Долгоруковская улица
За столом разговор ни на мгновение не умолкал и состоял как будто бы из собрания смешных анекдотов. Еще Магницкий не успел докончить своего рассказа, как уж кто то другой заявил свою готовность рассказать что то, что было еще смешнее. Анекдоты большею частью касались ежели не самого служебного мира, то лиц служебных. Казалось, что в этом обществе так окончательно было решено ничтожество этих лиц, что единственное отношение к ним могло быть только добродушно комическое. Сперанский рассказал, как на совете сегодняшнего утра на вопрос у глухого сановника о его мнении, сановник этот отвечал, что он того же мнения. Жерве рассказал целое дело о ревизии, замечательное по бессмыслице всех действующих лиц. Столыпин заикаясь вмешался в разговор и с горячностью начал говорить о злоупотреблениях прежнего порядка вещей, угрожая придать разговору серьезный характер. Магницкий стал трунить над горячностью Столыпина, Жерве вставил шутку и разговор принял опять прежнее, веселое направление.Очевидно, Сперанский после трудов любил отдохнуть и повеселиться в приятельском кружке, и все его гости, понимая его желание, старались веселить его и сами веселиться. Но веселье это казалось князю Андрею тяжелым и невеселым. Тонкий звук голоса Сперанского неприятно поражал его, и неумолкавший смех своей фальшивой нотой почему то оскорблял чувство князя Андрея. Князь Андрей не смеялся и боялся, что он будет тяжел для этого общества. Но никто не замечал его несоответственности общему настроению. Всем было, казалось, очень весело.
Он несколько раз желал вступить в разговор, но всякий раз его слово выбрасывалось вон, как пробка из воды; и он не мог шутить с ними вместе.
Ничего не было дурного или неуместного в том, что они говорили, всё было остроумно и могло бы быть смешно; но чего то, того самого, что составляет соль веселья, не только не было, но они и не знали, что оно бывает.
После обеда дочь Сперанского с своей гувернанткой встали. Сперанский приласкал дочь своей белой рукой, и поцеловал ее. И этот жест показался неестественным князю Андрею.
Мужчины, по английски, остались за столом и за портвейном. В середине начавшегося разговора об испанских делах Наполеона, одобряя которые, все были одного и того же мнения, князь Андрей стал противоречить им. Сперанский улыбнулся и, очевидно желая отклонить разговор от принятого направления, рассказал анекдот, не имеющий отношения к разговору. На несколько мгновений все замолкли.
Посидев за столом, Сперанский закупорил бутылку с вином и сказав: «нынче хорошее винцо в сапожках ходит», отдал слуге и встал. Все встали и также шумно разговаривая пошли в гостиную. Сперанскому подали два конверта, привезенные курьером. Он взял их и прошел в кабинет. Как только он вышел, общее веселье замолкло и гости рассудительно и тихо стали переговариваться друг с другом.
– Ну, теперь декламация! – сказал Сперанский, выходя из кабинета. – Удивительный талант! – обратился он к князю Андрею. Магницкий тотчас же стал в позу и начал говорить французские шутливые стихи, сочиненные им на некоторых известных лиц Петербурга, и несколько раз был прерываем аплодисментами. Князь Андрей, по окончании стихов, подошел к Сперанскому, прощаясь с ним.
– Куда вы так рано? – сказал Сперанский.
– Я обещал на вечер…
Они помолчали. Князь Андрей смотрел близко в эти зеркальные, непропускающие к себе глаза и ему стало смешно, как он мог ждать чего нибудь от Сперанского и от всей своей деятельности, связанной с ним, и как мог он приписывать важность тому, что делал Сперанский. Этот аккуратный, невеселый смех долго не переставал звучать в ушах князя Андрея после того, как он уехал от Сперанского.
Вернувшись домой, князь Андрей стал вспоминать свою петербургскую жизнь за эти четыре месяца, как будто что то новое. Он вспоминал свои хлопоты, искательства, историю своего проекта военного устава, который был принят к сведению и о котором старались умолчать единственно потому, что другая работа, очень дурная, была уже сделана и представлена государю; вспомнил о заседаниях комитета, членом которого был Берг; вспомнил, как в этих заседаниях старательно и продолжительно обсуживалось всё касающееся формы и процесса заседаний комитета, и как старательно и кратко обходилось всё что касалось сущности дела. Он вспомнил о своей законодательной работе, о том, как он озабоченно переводил на русский язык статьи римского и французского свода, и ему стало совестно за себя. Потом он живо представил себе Богучарово, свои занятия в деревне, свою поездку в Рязань, вспомнил мужиков, Дрона старосту, и приложив к ним права лиц, которые он распределял по параграфам, ему стало удивительно, как он мог так долго заниматься такой праздной работой.
На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.
Наташа одна из первых встретила его. Она была в домашнем синем платье, в котором она показалась князю Андрею еще лучше, чем в бальном. Она и всё семейство Ростовых приняли князя Андрея, как старого друга, просто и радушно. Всё семейство, которое строго судил прежде князь Андрей, теперь показалось ему составленным из прекрасных, простых и добрых людей. Гостеприимство и добродушие старого графа, особенно мило поразительное в Петербурге, было таково, что князь Андрей не мог отказаться от обеда. «Да, это добрые, славные люди, думал Болконский, разумеется, не понимающие ни на волос того сокровища, которое они имеют в Наташе; но добрые люди, которые составляют наилучший фон для того, чтобы на нем отделялась эта особенно поэтическая, переполненная жизни, прелестная девушка!»
Князь Андрей чувствовал в Наташе присутствие совершенно чуждого для него, особенного мира, преисполненного каких то неизвестных ему радостей, того чуждого мира, который еще тогда, в отрадненской аллее и на окне, в лунную ночь, так дразнил его. Теперь этот мир уже более не дразнил его, не был чуждый мир; но он сам, вступив в него, находил в нем новое для себя наслаждение.
После обеда Наташа, по просьбе князя Андрея, пошла к клавикордам и стала петь. Князь Андрей стоял у окна, разговаривая с дамами, и слушал ее. В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую Наташу, и в душе его произошло что то новое и счастливое. Он был счастлив и ему вместе с тем было грустно. Ему решительно не об чем было плакать, но он готов был плакать. О чем? О прежней любви? О маленькой княгине? О своих разочарованиях?… О своих надеждах на будущее?… Да и нет. Главное, о чем ему хотелось плакать, была вдруг живо сознанная им страшная противуположность между чем то бесконечно великим и неопределимым, бывшим в нем, и чем то узким и телесным, чем он был сам и даже была она. Эта противуположность томила и радовала его во время ее пения.
Только что Наташа кончила петь, она подошла к нему и спросила его, как ему нравится ее голос? Она спросила это и смутилась уже после того, как она это сказала, поняв, что этого не надо было спрашивать. Он улыбнулся, глядя на нее, и сказал, что ему нравится ее пение так же, как и всё, что она делает.
Князь Андрей поздно вечером уехал от Ростовых. Он лег спать по привычке ложиться, но увидал скоро, что он не может спать. Он то, зажжа свечку, сидел в постели, то вставал, то опять ложился, нисколько не тяготясь бессонницей: так радостно и ново ему было на душе, как будто он из душной комнаты вышел на вольный свет Божий. Ему и в голову не приходило, чтобы он был влюблен в Ростову; он не думал о ней; он только воображал ее себе, и вследствие этого вся жизнь его представлялась ему в новом свете. «Из чего я бьюсь, из чего я хлопочу в этой узкой, замкнутой рамке, когда жизнь, вся жизнь со всеми ее радостями открыта мне?» говорил он себе. И он в первый раз после долгого времени стал делать счастливые планы на будущее. Он решил сам собою, что ему надо заняться воспитанием своего сына, найдя ему воспитателя и поручив ему; потом надо выйти в отставку и ехать за границу, видеть Англию, Швейцарию, Италию. «Мне надо пользоваться своей свободой, пока так много в себе чувствую силы и молодости, говорил он сам себе. Пьер был прав, говоря, что надо верить в возможность счастия, чтобы быть счастливым, и я теперь верю в него. Оставим мертвым хоронить мертвых, а пока жив, надо жить и быть счастливым», думал он.
В одно утро полковник Адольф Берг, которого Пьер знал, как знал всех в Москве и Петербурге, в чистеньком с иголочки мундире, с припомаженными наперед височками, как носил государь Александр Павлович, приехал к нему.