Долг первой заповеди (опера)
Поделись знанием:
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
| Долг первой заповеди | |
| Die Schuldigkeit des ersten Gebotes | |
| Композитор | |
|---|---|
| Автор(ы) либретто |
Игнац Антон фон Вайзер |
| Жанр |
Кантата |
| Первая постановка | |
| Место первой постановки | |
Долг первой заповеди, KV 35, (нем. Die Schuldigkeit des ersten Gebotes) — кантата, или священная музыкальная драма (нем. geistliches Singspiel) В. А. Моцарта на либретто зальцбургского поэта Игнаца Антона фон Вайзера (1701—1785). Несмотря на то, что сочинение одиннадцатилетнего Моцарта ближе к ораториальному жанру, оно расценивается как его первый опыт в опере.
Премьера состоялась 12 марта 1767 года в архиепископском дворце в Зальцбурге.
Моцартом была написана только первая часть кантаты, две других были сочинены Михаэлем Гайдном (премьера 19 марта) и Антоном Каэтаном Адльгассером (премьера 26 марта). Вторая и третья части кантаты не сохранились.
Действующие лица и первые исполнители
| Действующие лица | Тип голоса | Первые исполнители |
|---|---|---|
| Gerechtigkeit, Божественная справедливость | сопрано | Мария Анна Браунхофер |
| Christgeist , Дух христианства | тенор | Антон Франц Шпитцедер |
| Barmherzigkeit, Милосердие | сопрано | Мария Магдалена Липп |
| Christ, Христианин | тенор | Йозеф Майсснер |
| Weltgeist, Дух Мира | сопрано | Мария Анна Феземайер |
Музыкальные номера
- Увертюра
- 1. Речитатив Die löblich’ und gerechte Bitte (Gerechtigkeit, Christgeist, Barmherzigkeit) и ария Mit Jammer muß ich schauen (Christgeist)
- 2. Речитатив So vieler Seelen Fall (Barmherzigkeit, Gerechtigkeit) и ария Ein ergrimmter Löwe brüllet (Barmherzigkeit)
- 3. Речитатив Was glaubst du? (Barmherzigkeit, Gerechtigkeit, Christgeist) и ария Erwache, fauler Knecht (Gerechtigkeit)
- 4. Речитатив Er reget sich (Christgeist, Barmherzigkeit, Gerechtigkeit) и ария Hat der Schöpfer dieses Lebens (Weltgeist)
- 5. Речитатив Daß Träume Träume sind (Christ) и ария Jener Donnerworte Kraft (Christ)
- 6. Речитатив Ist dieses, o so zweifle nimmermehr (Weltgeist, Christ, Christgeist) и ария Schildre einen Philosophen (Weltgeist)
- 7. Речитатив Wen hör’ ich nun hier in der Nähe (Weltgeist, Christ, Christgeist) и ария Manches Übel will zuweilen (Christgeist)
- Речитатив Er hält mich einem Kranken gleich (Christ, Christgeist, Gerechtigkeit)
- 8. Речитатив Hast du nunmehr erfahren (Barmherzigkeit, Christgeist, Gerechtigkeit) и терцет Laßt mich eurer Gnade Schein (Christgeist, Barmherzigkeit, Gerechtigkeit)
Состав оркестра
Бас континуо:
Напишите отзыв о статье "Долг первой заповеди (опера)"
Ссылки
- [dme.mozarteum.at/DME/nma/nma_cont.php?vsep=22&gen=edition&l=1&p1=-99 Партитура]
Отрывок, характеризующий Долг первой заповеди (опера)
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
