Доленга-Мостович, Тадеуш
| Тадеуш Доленга-Мостович | |
| Tadeusz Dołęga-Mostowicz | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: |
д. Окунево (ныне Глубокский район Витебской области, Белоруссия) |
| Дата смерти: |
20 сентября 1939 (41 год) |
| Место смерти: | |
Таде́уш Доле́нга-Мосто́вич (польск. Tadeusz Dołęga-Mostowicz, псевдоним: Т. М.; 10 августа 1898, Окунево (ныне Глубокский район, Витебская область) — 20 сентября 1939, Куты) — польский писатель, журналист, сценарист.
Биографические сведения
Отец Тадеуша — Стефан, арендовал имение, где вёл образцовое хозяйство, считавшееся одним из лучших в округе. Воспоминания о детстве, которое прошло в атмосфере благополучия и спокойствия, и о среде, в котором жила местная знать, лежат в основе многих повестей Доленга-Мостовича. Позже семья перебралась в Глубокое. Глубокский дом Мостовичей был на улице Краковской (сейчас на том месте дом № 2 по ул. Советской).
Первоначальное образование получил дома, затем учился в Виленской гимназии, которую окончил в 1915 году. Во время учёбы в гимназии участвовал в нелегальных организациях. Во время учёбы в Киевском университете был членом польской военной организации. Во время Гражданской войны, в 1919 году Доленга-Мостович добровольцем пошёл в польскую армию, где служил до 1922 года.
С 1922 жил в Варшаве, в 1922—1926 сотрудник, а потом редактор газеты «Rzecz Pospolita», занимался литературным творчеством. С 1925 года на страницах этой газеты являются статьи и фельетоны, подписанные псевдонимом Т. М. В том же 1925 появляются и первые рассказы. В 1926 писал под новым псевдонимом — Доленга. В это время начинается его карьера как журналиста, фельетонист, писателя. Будучи активным сторонником соперничающей с партией Пилсудского национально-демократической партии Тадеуш Доленга-Мостович активно выступал против режима Юзефа Пилсудского, в едких юморесках обличал антидемократическую деятельность властей, за что однажды был схвачен на улице и жестоко избит.
Во время Второй мировой войны Доленга-Мостович близ румынской границы организовал милицию, которая в отсутствие власти обеспечивала общественный порядок и безопасность жителей городка Куты. Трагически погиб в сентябре 1939 года при неизвестных обстоятельствах. По одной из версий, при выезде из посёлка он был в упор расстрелян советским солдатом. По другой версии, он погиб под Львовом от шальной пули.
Творчество
Писал на польском языке. Известность ему принёс первый роман — «Карьера Никодима Дызмы» — острая сатира на общественно-политическую жизнь Польши времён режима Юзефа Пилсудского, события романа происходит в Западной Белоруссии. В 1932 году напечатаны повести «Кивоны», «Чеки без оплаты», «Прокурор Алиция Горн» — в произведениях дана характеристика политических явлений тогдашней Польши, жизни мещанского окружения. Автор романов «Братья Дальч и Ко» (1933), «Мир госпожи Малиновской» (1934), «Знахарь» (1937), «Профессор Вильчур» и «Дневник пани Ганки» (1939) и др.
В 1934 начинается сотрудничество Доленга-Мостовича с кинематографом. К 1939 году из 16 его произведений было экранизировано восемь. Наиболее популярные произведения-сценарии для фильмов: «Их ребёнок», «Три сердца», «Профессор Вильчур», «Знахарь».
Чествование памяти
В 1978 году останки Тадеуша Доленга-Мостовича были перезахоронены в Варшаве. В 1998 году к 100-летнему юбилею в Глубоком состоялся вечер памяти писателя, организована выставка его книг. В Глубоком на доме № 2 по ул. Советской в память Доленга-Мостовича установлена мемориальная доска.
Напишите отзыв о статье "Доленга-Мостович, Тадеуш"
Примечания
Отрывок, характеризующий Доленга-Мостович, Тадеуш
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.
12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.
