Дольменная культура Западного Кавказа

Дольменная культура Западного Кавказа Средний бронзовый век
Фрагмент керамики с поселения Чубукин Бугор
Географический регион	Западный Кавказ
Локализация	горы Западного Кавказа
Датировка	2900/2800—1400/1300 л. до н. э.
Тип хозяйства	земледелие, скотоводство
Исследователи	И. Н. Аханов, В. В. Бжания, А. М. Бианки, Д. Э. Василиненко, А. Н. Гей, О. М. Джапаридзе, А. В. Дмитриев, М. М. Иващенко, Н. Л. Каменев, Н. В. Кондряков, А. П. Кононенко, М. И. Кудин, Л. И. Лавров, [arigi.adygnet.ru/archeo/archeo.htm Н. Г. Ловпаче], В. И. Марковин, Б. В. Мелешко, А. Д. Резепкин, М. Б. Рысин, В. И. Сизов, Л. Н. Соловьёв, В. М. Сысоев, М. К. Тешев, В. А. Трифонов, П. С. Уварова, Е. Д. Фелицын
Преемственность:
←майкопская ←новосвободненская → культура поздней бронзы→ протомеотская→

Дольменная культура Западного Кавказа (также культура строителей дольменов) — археологическая культура среднего бронзового века. Ареал распространения охватывает преимущественно горные лесистые территории по обе стороны Главного Кавказского хребта. На востоке ограничивается бассейном реки Лаба, но, возможно, включал Карачаево-Черкесию и распространялся до города Железноводска в Ставропольском крае. По побережью Чёрного моря доходит до города Очамчира в Абхазии. В некоторых районах ареал культуры выходит и на равнинные территории (Таманский полуостров; возможно, г. Майкоп и аул Уляп в Адыгее).

История открытия и исследований

Открытие культуры началось с изучения наиболее заметного её проявления — мегалитических гробниц. 1794 год — академик П. С. Паллас оставил первое упоминание о группе дольменов у местечка Чокрак-Кой (близ ст. Фонталовской) на Тамани. Затем и другие путешественники оставили свои наблюдения: 1818 год — Тебу де Мариньи, 1837—1839 гг. — Джеймс Белл, в эти же годы — Дюбуа де Монпере. Впервые практическое изучение дольменов начал во второй половине XIX века Н. Л. Каменев (1869—1870 гг.). Затем дольмены копали Е. Д. Фелицын (1878—1886 гг.), в те же времена — П. С. Уварова, В. М. Сысоев, В. И. Сизов. Раскопки 1898 г. Н. И. Веселовского у станицы Царской (ныне Новосвободной) открыли миру культуру, предшествующую дольменной.

Позже памятники исследовали многие учёные (В. В. Бжания, О. М. Джапаридзе и др.), но внимание уделялось лишь дольменам. Хотя краевед И. Н. Аханов в 1945—1950 гг. исследовал в Геленджикской бухте древнее поселение, содержащее и дольменные материалы. В Воронцовской пещере в пятидесятые годы были обнаружены слои дольменной культуры Л. Н. Соловьёвым. В 1960 г. имеющийся к тому времени материал по дольменам обобщил и систематизировал в своей книге Л. И. Лавров.

Следующий этап ознаменует создание в 1967 г. специального отряда для изучения дольменов под руководством В. И. Марковина (участвовали также: П. У. Аутлев, В. И. Козенкова, В. В. Бжания). С 1967 по 1975 г. был добыт огромный материал. Особенно важно, что тогда началось направленное изучение поселений дольменной культуры. В первую очередь это раскопки в 1970 г. Дегуакско-Даховского поселения на реке Белой, в Адыгее. Также экспедицией было исследовано временное становище на Богатырской поляне, в районе станицы Новосвободной.

В 1967 г. археолог из Майкопа П. У. Аутлев открыл ещё два дольменных поселения в районе Новосвободной, на реке Фарс (Новосвободненское 1 — на Длинной поляне и Новосвободнеское 2 — в урочище Старчики). Первое из них шурфовалось в 80-е гг. XX в. А. Д. Резепкиным, а второе поселение, получившее название «Старчики» исследовалось тогда же в течение десятка лет М. Б. Рысиным. Постепенно известных поселений дольменной культуры становилось всё больше. Так в районе станицы Новосвободной сейчас известны ещё Осиновое II, Чубукин Бугор, Старчики II, а также ещё одна стоянка или поселение на Богатырской поляне.

Но всё же активных исследований поселений почти не проводилось. Основное внимание исследователей направлено на дольмены (А. М. Бианки, А. Н. Гей, А. В. Дмитриев, [arigi.adygnet.ru/archeo/archeo.htm Н. Г. Ловпаче], В. И. Марковин, Б. В. Мелешко, А. Д. Резепкин, М. К. Тешев, [www.archeo.ru/struktura-1/otdel-arheologii-centralnoi-azii-i-kavkaza/trifonov В. А. Трифонов]). Впервые в нашей стране были также проведены реконструкции мегалитических комплексов (В. А. Трифонов).

В последние годы развивается и такое направление исследований, как археоастрономия (Н. В. Кондряков, М. И. Кудин). Вместе с тем, профессиональными археологами и отдельными энтузиастами фиксируются всё новые и новые дольмены и дольменные группы. В первую очередь — на южном склоне Главного Кавказского хребта.

Происхождение и датировка

Дольменная культура пришла на смену новосвободненской синкретичной культуре. Последняя объединяла в себе традиции, идущие ещё из местного энеолита культуры накольчатой жемчужной керамики и майкопской культуры, корни которой находятся в Северной Месопотамии. Определённая преемственность между новосвободненской (или по-другому — поздним периодом майкопско-новосвободненской общности, МНО) и дольменной культурой наблюдается. Это мегалитические гробницы, некоторые параллели в керамике, месторасположение поселений и т. д. Пока ещё нет полной ясности в том, была ли смена населения при появлении дольменной культуры, что было в финале их истории. Тем более что имеется много недостроенных дольменов. Предметом споров является проблема происхождения самого мегалитического строительства на Западном Кавказе. А оно может и не совпадать с движением этносов. Кроме того, некоторые предметы и технологии дольменной культуры имеют аналоги и более ранние проявления в эгейском бассейне и в Малой Азии.

Формированию дольменной культуры, возможно, способствовал импульс со стороны протоколхской и затем очамчирской культур. Это предположение основывается на распространении в ареал дольменной культуры (или культур) керамического комплекса именно из восточного Причерноморья.

Дольменная культура следует непосредственно за новосвободненской, то есть появляется примерно с 2900—2800 гг. до н. э. Имеются некоторые даты радиоуглеродного анализа: 2340±40 л. до н. э. — возраст угля перед входом в дольмен комплекса Псынако-I, около 2070 л. до н. э. — возраст угля из гончарного горна из нижнего слоя (2060±80 л. до н. э.) Дегуакско-Даховского поселения. 1800—1500 гг. до н. э. — датировка дольмена Колихо. Дольмены перестают возводить около 1400—1300 гг. до н. э.. Хотя существуют и другие взгляды на хронологию древних культур региона и даже на их последовательность.

Важным событием недавнего времени стали первые находки сюжетных петроглифов на дольменах — охотничьей сцены и борьбы двух человечков, «близнецов». Второе изображение с дольмена в посёлке Джубга имеет аналоги на антропоморфных стелах кеми-обинской культуры Крыма и юга Украины. Это уже позволяет усматривать какую-то общность идеологий, а может быть, и происхождения населения двух сопредельных регионов.

Поселения и жилища

Поселения дольменной культуры располагались ближе к воде: на приречных террасах и склонах, около ручьёв. Известны также стоянки строителей дольменов на возвышенностях водоразделов: на Богатырской поляне (около станицы Новосвободной) и на горе Аутль (у села Солох-аул). Дома дольменников были турлучные, с глинобитными полами. Камень применялся только для незначительных выкладок. Имелись глинобитные печи и обмазанные глиной хозяйственые ямы. Для жилья использовали и пещеры. Обнаружены остатки глинобитной печи для обжига керамики.

Экономика

Экономика дольменной культуры базировалась на скотоводстве и мотыжном земледелии. Больше всего, видимо, было свиней. Содержали также крупный и мелкий рогатый скот. Имелась лошадь и собака. Какую-то роль играла также рыбалка и охота (в том числе и на дельфина). Из ремёсел были развиты керамическое производство, обработка камня, металлургия и ткачество. О ткачестве свидетельствуют пряслица. Занимались кожевенным делом. Землю обрабатывали с помощью грубых галечных мотыжек. Собирали урожай с помощью серпов с кремнёвыми вкладышами. А зерно мололи на зернотёрках. Развитая металлургия оставила следы в виде глиняных льячек, корольков и слитков металла, литейных форм (целых, и в обломках). И, конечно, имеются сами изделия из мышьяковистой бронзы. О дальней торговле свидетельствует сердолик из Ирана или Индии и бусы из него, а также пастовые бусы.

Предметы быта

В керамике дольменная культура значительно превосходит своих предшественников по разнообразию форм и декора сосудов. Технология же гончарства осталась прежней. Сосуды были ручной лепки, часто имели пятнистый неравномерный обжиг. Отмучивание глины не проводилось. Использовались самые разнообразные отощители, иногда доволно крупных фракций. Выступающие частицы отощителя мог прикрывать слой ангоба, белого, жёлтого, коричневого, красного и даже сиреневого цветов. В декорировании применяли окраску красной краской (в том числе, и внутренней поверхности), лощение, расчёсы. Сосуды могли не иметь орнамента совсем, а могли быть и декорированы полностью (даже кольцевой поддон имел насечки). Орнамент наносили прочерчиванием; штампиками; ногтевыми вдавлениями; гребенчатым штампом; защипами; налепами в виде валиков, сосков, вдавленных сосков, кнопковидных налепов; налепного или накольчатого жемчужника. Характерно прочерчивание внутренней поверхности некоторых сосудов, видимо, предназначавшихся для сыпучих продуктов или жидкости (как, например, сосуды с носиком). Сосуды имели ручки: разнообразные петельчатые, маленькие ручки-ушки для продевания верёвки и массивные ручки-упоры.

Индустрия расщепления камня ещё существовала, но находилась на излёте — кремня сравнительно мало (вкладыши серпов с зубчатым или прямым лезвием, скребки и скрёбла, проколки, наконечники дротиков и стрел и т. п.). Наконечники дротиков имеют черешковые насады. Наконечники стрел иногда могут иметь пильчатую ретушь. Насады у них бывают разные: черешковые, с прямым основанием (базой), с вогнутым основанием и с опущенными шипами, с глубокой выемкой-насадом в прямом основании.

Имеется обилие абразивных инструментов — точил, тёрочников. Много зернотёрок, отбойников, гладилок. Продолжалось использование какого-то количества каменных клиновидных топоров и зубил для работы по дереву и мягкому камню при монументальном строительстве. Не очень часто, но применялось крупное сверление по камню, например, отверстий в булавах. Имеются находки необработанного сердолика, бус из него и из других видов камня. Находят также бусы из стеклянной пасты.

Мелкая пластика дольменников предположительно представлена маленькой человеческой головой из песчаника с довольно примитивным изображением лица. Она была найдена в окрестностях Адлера. Одна известняковая статуэтка грузной женщины была извлечена из дольмена селения Отхара в Абхазии. Фигурка сидящей женщины найдена в дольмене у села Хуап в Абхазии. На Дегуакском поселении обнаружена головка от антропоморфной керамической статуэтки. Больше всего статуэток обнаружено на поселении Старчики. Это мелкие фигурки из глины, изображающие быка, вола, корову, свинью, барана, зубра и кабана.

Каменный диск с неясными знаками из дольмена на реке Колихо пока не имеет аналогов.

Изделий из кости известно немного: проколки, подвески из зуба оленя и клыка кабана, какие-то неопределённые поделки. Была найдена муфта для каменного топора из рога оленя.

Металл представлен находками в дольменах листовидных бронзовых ножей-кинжалов с закруглёнными или заострёнными концами. Топоры имеются двух видов — колунообразные, предназначенные для работы по дереву, и боевые, имеющие вытянутое изогнутое книзу лезвие. Для работы по дереву и камню служили бронзовые тёсла. К орудиям труда относятся и бронзовые шилья. Имеются находки бронзовых крюков, предназначенных для доставания мяса из котлов. Из металла также делали украшения: височные подвески, спиральные трубочки, бусы.

Погребения

Кроме погребений в дольменах, в настоящее время уже известны и погребения в простых грунтовых могилах, которые относятся к этой культуре. Исследовано одно парное погребение на Богатырской поляне, но принадлежность его к дольменной культуре осталось под вопросом. Оно имело хаотичную обкладку камнем. Найденные И. И. Цвинария грунтовые погребения в пределах кромлеха одного из дольменов у села Отхар в Абхазии, тоже должны относится к дольменной культуре. Имеются и другие грунтовые погребения с дольменным инвентарём в Абхазии, а также в районе Новороссийска. У аула Агуй-Шапсуг, на реке Гнокопсе, были вскрыты две грунтовые могилы, частично обложенные тонкими каменными плитами. Обряд погребения соответствует дольменному.

На южном склоне Главного Кавказского хребта дольменники сооружали небольшие подземные колодцевидные гробницы. Их выкладывали необработанным плитняком с перекрытием в форме неполного ложного свода. Верхнее отверстие перекрывалось плитой. Производились также захоронения в каменных ящиках, но их известно пока мало (Агойский могильник). Принадлежность к дольменой культуре мелких сооружений из необработанных камней пока остаётся под вопросом.

Относительно самих монументальных гробниц, то их предназначение никогда не было предметом научных споров. Так как оно вполне очевидно и было подтверждено уже самыми первыми исследованиями. Тем не менее, имеется ещё много нерешённых вопросов относительно погребального ритуала, социального статуса погребённых. Не ясно, как всё это менялось со временем.

Хотя дольмены часто использовали для своих захоронений более поздние народы, тем самым нарушая или даже полностью уничтожая первоначальные погребения, всё же было сделано достаточно наблюдений, чтобы восстановить погребальный обряд людей дольменной культуры. Возможно, что и не все его варианты. Погребения в наиболее ранних дольменах были скорченые одиночные и гораздо реже — парные. Но позже гробницы могли содержать кости и нескольких десятков людей. Так исследования В. А. Трифонова позволяют определить погребения в дольменах как вторичные. То есть это хранилища костей или частично мумифицированных останков, наподобие общественных мегалитических гробниц Западной Европы. Это однако не исключает индивидуальных захоронений привилегированных членов общества.

Святилища

Пока не обнаружено каких-то отдельных храмовых построек дольменной культуры. Но есть все основания считать, что такую роль выполняли дольмены. Об этом свидетельствует и соответствующее оформление фасадной части сооружений (портал, дворик), которая явно была предназначена для посещения людьми и отправления ими определённых культовых действий. Также другие особенности архитектуры дольменного комплекса (кромлех, дромос, менгир) несут информацию о религиозных представлениях и космогонии древнего народа. Много в этом плане даёт дольменно-курганное святилище Псынако I, под Туапсе. Последнее наиболее наглядно показывает роль в ритуале такой конструктивной особенности некоторых дольменов, как дромос. Дальнейшего изучения требуют гравировки на поверхностях дольменов и в их камерах (символы воды, гор, календарно-астральные символы), а также лунки, на самих дольменах или на отдельных камнях. Интересен также и астрономический аспект мировоззрения дольменников.

Хотя отдельные культовые объекты помимо дольменов всё же имеются. Такими объектами являются отдельно от дольменов расположенные чашечные камни c лунками, кругами и другими изображениями. Предположительно, к дольменной культуре относится и кудепстинский культовый или «жертвенный» камень — песчаниковая глыба с вырубленными на ней парой сидений, корытообразным углублением и лунками. Можно предположить, что на таких камнях и находились трупы, подвергаясь разложению и частичной мумификации. Или здесь происходили мистерии, посвящённые Великой Матери.

Имеются также сообщения о разграблении, а позже и полной разборке на камень пирамидальной конструкции в районе Архипо-Осиповки. По рассказам, сооружение высотой до 12 м было сложено из прямоугольных каменных плит.

Известные поселения

• Богатырская поляна, урочище в районе станицы Новосвободная — стоянка, 1970 г., местонахождение (ок. 1993 г.) и поселение (2014 г.).
• Геленджик, город — поселение и стоянка на берегу моря. 1) Поселение в северной части Геленджикской бухты. Б. С. Жуков, 1928, 1929 гг. и в 1949, 1950 гг. исследовалось И. И. Ахановым. 2) Стоянка в западной части Геленджикской бухты. И. И. Аханов, 1950 г.
• Дагомысская пещера — Адлерский район Большого Сочи, на реке Западный Дагомыс. С. А. Кулаков, Г. Ф. Барышников, В. А. Трифонов, 2001, 2002 гг.
• Дегуакско-Даховское — поселение около станицы Даховской, Адыгея. В. И. Марковин, 1970 г.
• Дивноморское, село около Геленджика — поселение на берегу моря, открыто в 1986 г.
• Жирная поляна — поселение в районе станицы Новосвободная, Адыгея.
• Клады — поселение в районе станицы Новосвободная, Адыгея, открыто П. А. Аутлевым в 1967 г. (Новосвободненское 1), шурфовалось А. Д. Резепкиным.
• Клады 2 — признаки поселения. Район станицы Новосвободная, Адыгея.
• Лукашова поляна — поселение в районе станицы Новосвободная, Адыгея.
• Осиновое II и Осиновое III — поселения в районе станицы Новосвободная, Адыгея.
• Старчики и Старчики II — поселения в районе станицы Новосвободная, Адыгея. Старчики открыто П. А. Аутлевым в 1967 г. (Новосвободненское 2), шурфовалось М. Б. Рысиным.
• Чубукин Бугор — поселение в районе станицы Новосвободная, Адыгея.
• Шепси — поселение на реке Шепси, Туапсинский район. Верхний слой.
• Шумская поляна — поселение в районе станицы Новосвободная, Адыгея.

См. также

• Дольмены Западного Кавказа
• Кудепстинский культовый камень
• Культура накольчатой жемчужной керамики
• Майкопская культура
• Новосвободненская культура

Литература

• Аутлев П. У. Новые памятники бронзового века Прикубанья // Сборник материалов по археологии Адыгеи. — Майкоп: Адыгейское книжное издательство, 1972. — Т. III. — С. 50, 51, 53—56.
• Аханов И. И. Древняя стоянка в Геленджике // Советская археология. — 1961, — № 3. — С. 276—280.
• Бжания В. В. История археологического изучения памятников энеолита и ранней бронзы в Абхазии // Материалы по археологии Абхазии. — Тбилиси, 1967.
• Воронов Ю. Н. [apsnyteka.narod2.ru/v/drevnosti_sochi_i_ego_okrestnostei/index.html Древности Сочи и его окрестностей. — Краснодар: Кн. изд-во, 1979]. [budetinteresno.narod.ru/kraeved/sochi_drev_2_4.htm — С. 45—57].
• Джапаридзе О. М. Археология Грузии (каменный век и эпоха бронзы). — Тбилиси, 1991. — На груз. языке с рус. резюме.
• Джапаридзе О. М. Дольменная культура в Грузии // Труды Тбилисского государственного университета. — 1959. — Вып. 77. — На груз. языке с рус. резюме.
• Зайцева Г. И., Трифонов В. А., Лохов К. И., Дергачёв В. А., Богомолов Е. С. Последние достижения в применении изотопных методов при исследовании археологических объектов. — Барнаул: Алтайский Университет, 2009. — С. 116—120.
• [rudocs.exdat.com/docs/index-191410.html#6490129 Дольмены Западного Кавказа в историографии / Сост. В. Л. Ксенофонтов по кн. Марковин В. И. Дольменные памятники Прикубанья и Причерноморья. — 1997 // Сочинский краевед. — 1998. — Вып. 2. — С. 9—13]. [apsnyteka.narod2.ru/k/sochinskii_kraeved_vipusk_2_1998_/index.html#3 То же]. [geo-sochi.narod.ru/krayeved/2.doc То же в doc].
• [geo.opensochi.org/people/kondryakov_nikita_vladimirovichКондряков Н. В.] [do.gendocs.ru/docs/index-155186.html#4391880 Дромосы и кромлехи дольменов Западного Кавказа // Сочинский краевед. — Сочи, 1999. — Вып. 5]. [geo-sochi.narod.ru/krayeved/5.doc То же в doc]. Отдельно илл.: [www.terra-xx.narod.ru/list1.jpg 1 лист,] [www.terra-xx.narod.ru/list2.jpg 2 лист,] [www.terra-xx.narod.ru/list3.jpg 3 лист].
• Кореневский С. Н. Втульчатые топоры — оружие ближнего боя эпохи средней бронзы Северного Кавказа // Кавказ и Средняя Азия в древности и средневековье (История и культура). — М.: «Наука», Главная редакция восточной литературы, 1981. — С. 20—41.
• Костыря Г. В. Дольменная металлургия в Транскавказской цивилизации. — СПб.: Нестор, 2001. — 195 c.
• [terra-xx.narod.ru/pb8.htm Кудин М. И. Археоастрономия и дольмены // Сочинский краевед. — 2000. — Вып. 7]. [geo-sochi.narod.ru/krayeved/7.doc То же в doc].
• [apsnyteka.narod2.ru/k/tron_velikoi_materi/index.html Кудин М. И. Трон Великой Матери // Сочинский краевед. — 2002. — Вып. 10]. [geo-sochi.narod.ru/krayeved/10.doc То же в doc].
• Лавров Л. И. Дольмены Северо-Западного Кавказа // Труды Абхазского института языка, литературы и истории им. Д. И. Гулиа. — Сухуми, 1960. — Т. 31.
• Марковин В. И. Дольменные памятники Кубани и Причерноморья. — 1997.
• [book.tr200.net/v.php?id=2032221 Марковин В. И. Дольмены Западного Кавказа. — М.: Наука, 1978. — 238 с. 1] [lib.kbsu.ru/Elib/books/3/38/dolmeny.pdf 2].
• Марковин В. И. Дольмены Западного Кавказа // [book.tr200.net/v.php?id=2187185 Эпоха бронзы Кавказа и Средней Азии. Ранняя и средняя бронза Кавказа. — М.: Наука, 1994. — Археология с древнейших времён до средневековья, в 20 т.] — С. 226—253. — ISBN 5-02-009723-3.
• [rudocs.exdat.com/docs/index-421791.html Марковин В. И. Испун — дома карликов: Заметки о дольменах Западного Кавказа. — Краснодар: Кн. изд-во, 1985. — 112 с.]
• Мелешко Б. В. О финальной дате дольменных памятников Кавказа // Краткие сообщения о докладах и полевых исследованиях Института археологии АН СССР. — 2010. — Вып. 224. — С. 202—213.
• Резепкин А. Д. К вопросу о классификации дольменов и погребальном обряде «дольменной культуры» // Человек и древности: памяти Александра Александровича Формозова (1928—2009). — Тула: Гриф и К, 2010.
• Рысин М. Б. Датировка комплексов из Эшери // Советская археология. — 1990. — № 2 (с аналогичным названием и текстом также см.: Краткие сообщения о докладах и полевых исследованиях Института археологии АН СССР. — 1990. — Вып. 199).
• Рысин М. Б. Керамика из поселения строителей дольменов в Майкопском районе // Вопросы археологии Адыгеи. — 1992. — С. 215—223.
• Рысин М. Б. Культурная трансформация и культура строителей дольменов на Кавказе // [www.archeo.ru/izdaniya-1/vagnejshije-izdanija/pdf/Drevnije_obschestva_Kavkaza_1997.pdf Древние общества Кавказа в эпоху палеометалла (ранние комплексные общества и вопросы культурной трансформации). — СПб., 1997]. — С. 85—123. — (Археологические изыскания. Вып. 46). — ISBN 5-201-01200-0.
• Рысин М. Б. Майкопская общность и генезис культуры строителей дольменов // Майкопский феномен в древней истории Кавказа и Восточной Европы. — Л., 1991.
• Соловьёв Л. Н. Новый памятник культурных связей Кавказского Причерноморья в эпоху неолита и бронзы — стоянки Воронцовской пещеры // Труды Абхазского института языка, литературы и истории им. Д. И. Гулиа. — Сухуми, 1958. — Вып. XIX.
• [www.terra-xx.narod.ru/pb6.htm Тешев М. К. Мегалитический архитектурный комплекс Псынако I в Туапсинском районе] // Вопросы археологии Адыгеи. — 1988. — С. 164—169.

Ссылки

• [9tv.ru/news/item/42563 В Адыгее эксгумируют останки древних людей, найденные в дольмене]
• [www.youtube.com/watch?v=KrIrdIyHBNU «Колихо. Тайна дольменов Кавказа.» Научно-популярный фильм]

Отрывок, характеризующий Дольменная культура Западного Кавказа

Ехавшие, спустившись под гору, скрылись из вида и через несколько минут опять показались. Впереди усталым галопом, погоняя нагайкой, ехал офицер – растрепанный, насквозь промокший и с взбившимися выше колен панталонами. За ним, стоя на стременах, рысил казак. Офицер этот, очень молоденький мальчик, с широким румяным лицом и быстрыми, веселыми глазами, подскакал к Денисову и подал ему промокший конверт.
– От генерала, – сказал офицер, – извините, что не совсем сухо…
Денисов, нахмурившись, взял конверт и стал распечатывать.
– Вот говорили всё, что опасно, опасно, – сказал офицер, обращаясь к эсаулу, в то время как Денисов читал поданный ему конверт. – Впрочем, мы с Комаровым, – он указал на казака, – приготовились. У нас по два писто… А это что ж? – спросил он, увидав французского барабанщика, – пленный? Вы уже в сраженье были? Можно с ним поговорить?
– Ростов! Петя! – крикнул в это время Денисов, пробежав поданный ему конверт. – Да как же ты не сказал, кто ты? – И Денисов с улыбкой, обернувшись, протянул руку офицеру.
Офицер этот был Петя Ростов.
Во всю дорогу Петя приготавливался к тому, как он, как следует большому и офицеру, не намекая на прежнее знакомство, будет держать себя с Денисовым. Но как только Денисов улыбнулся ему, Петя тотчас же просиял, покраснел от радости и, забыв приготовленную официальность, начал рассказывать о том, как он проехал мимо французов, и как он рад, что ему дано такое поручение, и что он был уже в сражении под Вязьмой, и что там отличился один гусар.
– Ну, я г'ад тебя видеть, – перебил его Денисов, и лицо его приняло опять озабоченное выражение.
– Михаил Феоклитыч, – обратился он к эсаулу, – ведь это опять от немца. Он пг'и нем состоит. – И Денисов рассказал эсаулу, что содержание бумаги, привезенной сейчас, состояло в повторенном требовании от генерала немца присоединиться для нападения на транспорт. – Ежели мы его завтг'а не возьмем, они у нас из под носа выг'вут, – заключил он.
В то время как Денисов говорил с эсаулом, Петя, сконфуженный холодным тоном Денисова и предполагая, что причиной этого тона было положение его панталон, так, чтобы никто этого не заметил, под шинелью поправлял взбившиеся панталоны, стараясь иметь вид как можно воинственнее.
– Будет какое нибудь приказание от вашего высокоблагородия? – сказал он Денисову, приставляя руку к козырьку и опять возвращаясь к игре в адъютанта и генерала, к которой он приготовился, – или должен я оставаться при вашем высокоблагородии?
– Приказания?.. – задумчиво сказал Денисов. – Да ты можешь ли остаться до завтрашнего дня?
– Ах, пожалуйста… Можно мне при вас остаться? – вскрикнул Петя.
– Да как тебе именно велено от генег'ала – сейчас вег'нуться? – спросил Денисов. Петя покраснел.
– Да он ничего не велел. Я думаю, можно? – сказал он вопросительно.
– Ну, ладно, – сказал Денисов. И, обратившись к своим подчиненным, он сделал распоряжения о том, чтоб партия шла к назначенному у караулки в лесу месту отдыха и чтобы офицер на киргизской лошади (офицер этот исполнял должность адъютанта) ехал отыскивать Долохова, узнать, где он и придет ли он вечером. Сам же Денисов с эсаулом и Петей намеревался подъехать к опушке леса, выходившей к Шамшеву, с тем, чтобы взглянуть на то место расположения французов, на которое должно было быть направлено завтрашнее нападение.
– Ну, бог'ода, – обратился он к мужику проводнику, – веди к Шамшеву.
Денисов, Петя и эсаул, сопутствуемые несколькими казаками и гусаром, который вез пленного, поехали влево через овраг, к опушке леса.


Дождик прошел, только падал туман и капли воды с веток деревьев. Денисов, эсаул и Петя молча ехали за мужиком в колпаке, который, легко и беззвучно ступая своими вывернутыми в лаптях ногами по кореньям и мокрым листьям, вел их к опушке леса.
Выйдя на изволок, мужик приостановился, огляделся и направился к редевшей стене деревьев. У большого дуба, еще не скинувшего листа, он остановился и таинственно поманил к себе рукою.
Денисов и Петя подъехали к нему. С того места, на котором остановился мужик, были видны французы. Сейчас за лесом шло вниз полубугром яровое поле. Вправо, через крутой овраг, виднелась небольшая деревушка и барский домик с разваленными крышами. В этой деревушке и в барском доме, и по всему бугру, в саду, у колодцев и пруда, и по всей дороге в гору от моста к деревне, не более как в двухстах саженях расстояния, виднелись в колеблющемся тумане толпы народа. Слышны были явственно их нерусские крики на выдиравшихся в гору лошадей в повозках и призывы друг другу.
– Пленного дайте сюда, – негромко сказал Денисоп, не спуская глаз с французов.
Казак слез с лошади, снял мальчика и вместе с ним подошел к Денисову. Денисов, указывая на французов, спрашивал, какие и какие это были войска. Мальчик, засунув свои озябшие руки в карманы и подняв брови, испуганно смотрел на Денисова и, несмотря на видимое желание сказать все, что он знал, путался в своих ответах и только подтверждал то, что спрашивал Денисов. Денисов, нахмурившись, отвернулся от него и обратился к эсаулу, сообщая ему свои соображения.
Петя, быстрыми движениями поворачивая голову, оглядывался то на барабанщика, то на Денисова, то на эсаула, то на французов в деревне и на дороге, стараясь не пропустить чего нибудь важного.
– Пг'идет, не пг'идет Долохов, надо бг'ать!.. А? – сказал Денисов, весело блеснув глазами.
– Место удобное, – сказал эсаул.
– Пехоту низом пошлем – болотами, – продолжал Денисов, – они подлезут к саду; вы заедете с казаками оттуда, – Денисов указал на лес за деревней, – а я отсюда, с своими гусаг'ами. И по выстг'елу…
– Лощиной нельзя будет – трясина, – сказал эсаул. – Коней увязишь, надо объезжать полевее…
В то время как они вполголоса говорили таким образом, внизу, в лощине от пруда, щелкнул один выстрел, забелелся дымок, другой и послышался дружный, как будто веселый крик сотен голосов французов, бывших на полугоре. В первую минуту и Денисов и эсаул подались назад. Они были так близко, что им показалось, что они были причиной этих выстрелов и криков. Но выстрелы и крики не относились к ним. Низом, по болотам, бежал человек в чем то красном. Очевидно, по нем стреляли и на него кричали французы.
– Ведь это Тихон наш, – сказал эсаул.
– Он! он и есть!
– Эка шельма, – сказал Денисов.
– Уйдет! – щуря глаза, сказал эсаул.
Человек, которого они называли Тихоном, подбежав к речке, бултыхнулся в нее так, что брызги полетели, и, скрывшись на мгновенье, весь черный от воды, выбрался на четвереньках и побежал дальше. Французы, бежавшие за ним, остановились.
– Ну ловок, – сказал эсаул.
– Экая бестия! – с тем же выражением досады проговорил Денисов. – И что он делал до сих пор?
– Это кто? – спросил Петя.
– Это наш пластун. Я его посылал языка взять.
– Ах, да, – сказал Петя с первого слова Денисова, кивая головой, как будто он все понял, хотя он решительно не понял ни одного слова.
Тихон Щербатый был один из самых нужных людей в партии. Он был мужик из Покровского под Гжатью. Когда, при начале своих действий, Денисов пришел в Покровское и, как всегда, призвав старосту, спросил о том, что им известно про французов, староста отвечал, как отвечали и все старосты, как бы защищаясь, что они ничего знать не знают, ведать не ведают. Но когда Денисов объяснил им, что его цель бить французов, и когда он спросил, не забредали ли к ним французы, то староста сказал, что мародеры бывали точно, но что у них в деревне только один Тишка Щербатый занимался этими делами. Денисов велел позвать к себе Тихона и, похвалив его за его деятельность, сказал при старосте несколько слов о той верности царю и отечеству и ненависти к французам, которую должны блюсти сыны отечества.
– Мы французам худого не делаем, – сказал Тихон, видимо оробев при этих словах Денисова. – Мы только так, значит, по охоте баловались с ребятами. Миродеров точно десятка два побили, а то мы худого не делали… – На другой день, когда Денисов, совершенно забыв про этого мужика, вышел из Покровского, ему доложили, что Тихон пристал к партии и просился, чтобы его при ней оставили. Денисов велел оставить его.
Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал большую охоту и способность к партизанской войне. Он по ночам уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.
Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона.
– Что ему, черту, делается, меренина здоровенный, – говорили про него.
Один раз француз, которого брал Тихон, выстрелил в него из пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренне и наружно, была предметом самых веселых шуток во всем отряде и шуток, которым охотно поддавался Тихон.
– Что, брат, не будешь? Али скрючило? – смеялись ему казаки, и Тихон, нарочно скорчившись и делая рожи, притворяясь, что он сердится, самыми смешными ругательствами бранил французов. Случай этот имел на Тихона только то влияние, что после своей раны он редко приводил пленных.
Тихон был самый полезный и храбрый человек в партии. Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов; и вследствие этого он был шут всех казаков, гусаров и сам охотно поддавался этому чину. Теперь Тихон был послан Денисовым, в ночь еще, в Шамшево для того, чтобы взять языка. Но, или потому, что он не удовлетворился одним французом, или потому, что он проспал ночь, он днем залез в кусты, в самую середину французов и, как видел с горы Денисов, был открыт ими.


Поговорив еще несколько времени с эсаулом о завтрашнем нападении, которое теперь, глядя на близость французов, Денисов, казалось, окончательно решил, он повернул лошадь и поехал назад.
– Ну, бг'ат, тепег'ь поедем обсушимся, – сказал он Пете.
Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова.
– Ну где пг'опадал? – сказал Денисов.
– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.


Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту.
Уже смеркалось, когда Денисов с Петей и эсаулом подъехали к караулке. В полутьме виднелись лошади в седлах, казаки, гусары, прилаживавшие шалашики на поляне и (чтобы не видели дыма французы) разводившие красневший огонь в лесном овраге. В сенях маленькой избушки казак, засучив рукава, рубил баранину. В самой избе были три офицера из партии Денисова, устроивавшие стол из двери. Петя снял, отдав сушить, свое мокрое платье и тотчас принялся содействовать офицерам в устройстве обеденного стола.
Через десять минут был готов стол, покрытый салфеткой. На столе была водка, ром в фляжке, белый хлеб и жареная баранина с солью.
Сидя вместе с офицерами за столом и разрывая руками, по которым текло сало, жирную душистую баранину, Петя находился в восторженном детском состоянии нежной любви ко всем людям и вследствие того уверенности в такой же любви к себе других людей.
– Так что же вы думаете, Василий Федорович, – обратился он к Денисову, – ничего, что я с вами останусь на денек? – И, не дожидаясь ответа, он сам отвечал себе: – Ведь мне велено узнать, ну вот я и узнаю… Только вы меня пустите в самую… в главную. Мне не нужно наград… А мне хочется… – Петя стиснул зубы и оглянулся, подергивая кверху поднятой головой и размахивая рукой.
– В самую главную… – повторил Денисов, улыбаясь.
– Только уж, пожалуйста, мне дайте команду совсем, чтобы я командовал, – продолжал Петя, – ну что вам стоит? Ах, вам ножик? – обратился он к офицеру, хотевшему отрезать баранины. И он подал свой складной ножик.
Офицер похвалил ножик.
– Возьмите, пожалуйста, себе. У меня много таких… – покраснев, сказал Петя. – Батюшки! Я и забыл совсем, – вдруг вскрикнул он. – У меня изюм чудесный, знаете, такой, без косточек. У нас маркитант новый – и такие прекрасные вещи. Я купил десять фунтов. Я привык что нибудь сладкое. Хотите?.. – И Петя побежал в сени к своему казаку, принес торбы, в которых было фунтов пять изюму. – Кушайте, господа, кушайте.
– А то не нужно ли вам кофейник? – обратился он к эсаулу. – Я у нашего маркитанта купил, чудесный! У него прекрасные вещи. И он честный очень. Это главное. Я вам пришлю непременно. А может быть еще, у вас вышли, обились кремни, – ведь это бывает. Я взял с собою, у меня вот тут… – он показал на торбы, – сто кремней. Я очень дешево купил. Возьмите, пожалуйста, сколько нужно, а то и все… – И вдруг, испугавшись, не заврался ли он, Петя остановился и покраснел.
Он стал вспоминать, не сделал ли он еще каких нибудь глупостей. И, перебирая воспоминания нынешнего дня, воспоминание о французе барабанщике представилось ему. «Нам то отлично, а ему каково? Куда его дели? Покормили ли его? Не обидели ли?» – подумал он. Но заметив, что он заврался о кремнях, он теперь боялся.
«Спросить бы можно, – думал он, – да скажут: сам мальчик и мальчика пожалел. Я им покажу завтра, какой я мальчик! Стыдно будет, если я спрошу? – думал Петя. – Ну, да все равно!» – и тотчас же, покраснев и испуганно глядя на офицеров, не будет ли в их лицах насмешки, он сказал:
– А можно позвать этого мальчика, что взяли в плен? дать ему чего нибудь поесть… может…
– Да, жалкий мальчишка, – сказал Денисов, видимо, не найдя ничего стыдного в этом напоминании. – Позвать его сюда. Vincent Bosse его зовут. Позвать.
– Я позову, – сказал Петя.
– Позови, позови. Жалкий мальчишка, – повторил Денисов.
Петя стоял у двери, когда Денисов сказал это. Петя пролез между офицерами и близко подошел к Денисову.
– Позвольте вас поцеловать, голубчик, – сказал он. – Ах, как отлично! как хорошо! – И, поцеловав Денисова, он побежал на двор.
– Bosse! Vincent! – прокричал Петя, остановясь у двери.
– Вам кого, сударь, надо? – сказал голос из темноты. Петя отвечал, что того мальчика француза, которого взяли нынче.
– А! Весеннего? – сказал казак.
Имя его Vincent уже переделали: казаки – в Весеннего, а мужики и солдаты – в Висеню. В обеих переделках это напоминание о весне сходилось с представлением о молоденьком мальчике.
– Он там у костра грелся. Эй, Висеня! Висеня! Весенний! – послышались в темноте передающиеся голоса и смех.
– А мальчонок шустрый, – сказал гусар, стоявший подле Пети. – Мы его покормили давеча. Страсть голодный был!
В темноте послышались шаги и, шлепая босыми ногами по грязи, барабанщик подошел к двери.
– Ah, c'est vous! – сказал Петя. – Voulez vous manger? N'ayez pas peur, on ne vous fera pas de mal, – прибавил он, робко и ласково дотрогиваясь до его руки. – Entrez, entrez. [Ах, это вы! Хотите есть? Не бойтесь, вам ничего не сделают. Войдите, войдите.]
– Merci, monsieur, [Благодарю, господин.] – отвечал барабанщик дрожащим, почти детским голосом и стал обтирать о порог свои грязные ноги. Пете многое хотелось сказать барабанщику, но он не смел. Он, переминаясь, стоял подле него в сенях. Потом в темноте взял его за руку и пожал ее.
– Entrez, entrez, – повторил он только нежным шепотом.
«Ах, что бы мне ему сделать!» – проговорил сам с собою Петя и, отворив дверь, пропустил мимо себя мальчика.
Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизительным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье, не стыдно ли будет дать их барабанщику.


От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…


Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
– Oh, c'est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.
– Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов.
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.