Дольников, Григорий Устинович

Дольников Григорий Устинович
Дольнікаў Рыгор Усцінавіч
Дата рождения	8 мая 1923(1923-05-08)
Место рождения	д. Сахаровка, Горецкий уезд, Смоленская губерния, ныне Горецкий район Могилёвской области, Белоруссия
Дата смерти	23 марта 1996(1996-03-23) (72 года)
Место смерти	Москва
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	ВВС
Годы службы	1940 — 1987
Звание	генерал-полковник авиации
Часть	494-й истребительный авиационный полк 100-й гвардейский истребительный авиационный полк
Сражения/войны	Великая Отечественная война Война в Эфиопии Война в Египте
Награды и премии

Дольников, Григорий Устинович (8 мая 1923 — 23 марта 1996) — советский лётчик-ас Великой Отечественной войны, в дальнейшем — советский военный советник в Египте, заместитель главнокомандующего ВВС по ВУЗам. Герой Советского Союза (1978), заслуженный военный летчик СССР (1965), генерал-полковник авиации (1981), кандидат исторических наук (1981).

Принимал участия в боевых действиях с 1943 по 1945 года: совершил 160 боевых вылетов, провёл 42 воздушных боя, сбил 15 самолётов противника лично и 1 в паре. Прошёл три войны: Великую Отечественную, войну в Египте и войну в Эфиопии. Имеет общий налёт более 4 000 часов, освоил боле 40 типов самолётов. Прошёл все ступеньки командира: от лётчика до заместителя главнокомандующего ВВС, не пропустив ни одной. Позывной времён Великой Отечественной войны «Горачий» (на белорусский манер).

Биография

Родился 8 мая 1923 года в деревне Сахаровка Горецкого района Могилевской области в семье крестьянина. Семья перебралась в Беларусь в 1919 году из Петрограда. Отец, Устин Савельевич Дольников — солдат, рабочий Путиловского завода, умер в 1936 году во время эпидемии тифа. Окончил 7 классов в 1939 году и Минскую школу ФЗО при паровозном депо. Одновременно обучался в Минском аэроклубе ОСОАВИАХИМа на самолете По-2.

Великая Отечественная война

С апреля 1940 по 1943 год — курсант Батайской военной авиационной школы пилотов имени А. К. Серова. Обучался на самолётах УТ-2, УТИ-4, И-16. В конце 1941 авиашкола перебазировалась в город Евлах (Азербайджан). В 1943 зачислен в истребительную авиацию РККА. В феврале 1943 поступил в 25-й запасной авиаполк (зап), базировавшийся в Азербайджане. С апреля 1943 года — в 494-м истребительном авиаполку, находившемся на переучивании и пополнении.

В конце июня 1943 года старший сержант Григорий Дольников вместе со своим другом, земляком и однокашником Петром Гучком прибывают по назначению в 100-й гвардейский истребительный авиационный полк (переименованный в 1943 году из 45-го иап) 9-й гвардейской истребительной авиационной дивизии 4-й воздушной армии Южного фронта (с июня 1944 — 2-я воздушная армия 1-го Украинского фронта) на должность лётчика. В тот же день им присваивают звание гвардии младших лейтенантов. По молодости взрывной, резкий, зачастую излишне эмоциональный, разговаривавший с характерным белорусским акцентом Григорий получил у острых на язык лётчиков кличку, ставшую его позывным, — «Горачий». В наставниках у Григория Дольникова были настоящие асы, мастера воздушного боя Герои Советского Союза Дмитрий и Борис Глинки, Иван Бабак, Николай Лавицкий, сбросившие с неба лучших немецких асов во время грандиозного сражения на Кубани.

Первый боевой вылет — июль 1943. Первый сбитый самолёт противника — Ме-109 — 18 августа 1943 года, в 12 км западнее Красного Лимана. В августе 1943 года, в упорнейших боях над Донбассом совершил 35 боевых вылетов, провел 16 воздушных боёв, сбил 3 вражеских самолёта: Ме-109 18.08.1943 г., 28.08.29143 г. в паре с гвардии младшим лейтенантом Сапьяном сбил Ju-88, а 31 августа сбил ещё одного Ме-109, но и сам был сбит. Выпрыгнул с парашютом и приземлился на нашей территории.

30 сентября в боях за Днепр, выполняя свой 56-й боевой вылет, гвардии младший лейтенант Дольников совершил подвиг. Протаранив самолёт противника, был ранен, выпрыгнул с парашютом, приземлился прямо на немецкие позиции. Попал к немцам в плен раненый. Немцы отправили Дольникова в госпиталь в город Вознесенск, где провели операцию, спасшую Григорию Дольникову раненую ногу. После операции отправили в концентрационный лагерь. Григорий Дольников назвался Соколовым. В сохранившихся архивных документах 100-го гвардейского истребительного авиационного полка есть запись: «Лётчик 100 гв. иап 9 гв. иад гв. мл. лейтенант Дольников Г. У. 30.09.43 г. при выполнении боевого задания на самолёте „аэрокобра“ на прикрытие наземных войск в районе Пришиб-Нейдорф не вернулся с боевого задания».

Вместе с товарищами предпринял три попытки бежать из плена. При перемещении лагеря в новое место (Мартыновское) удалось связаться с подпольем, а затем с партизанами. Бежать решили в ночь на 3 ноября: Дольников, лётчик-штурмовик Николай Мусиенко, лётчик морского бомбардировщика МБР-2 лейтенант Василий Скробов, лётчик-истребитель младший лейтенант Михаил Смертин и ещё 3 человека. Побег удался. Местные жители переправили беглецов в партизанский отряд. Воевал в партизанском отряде «За Родину».

25 ноября 1943 года Дольникова исключили из списков Красной Армии как без вести пропавшего. Принимал участие в боевых действиях партизанского отряда. После освобождения н. п. Веселиново Николаевской области 20 апреля 1944 года вернулся в свой полк. Только с 28 мая 1944 года возобновил боевые вылеты, уже в Румынии, в районе реки Прут. Летал вместе со своим другом Петром Гучком. Вспоминая о тех днях уже после войны, он рассказывал: «Встретили по-разному: друзья обрадовались, но были и такие, которые отказались со мной летать».

В конце мая 1944 года в боях под Яссами группа из 12 самолётов под командованием Ивана Бабака успешно провела бой с пятью девятками Ju-87 и прикрывающими их истребителями. В этом бою Дольников сбил 2 вражеских самолёта. А за неделю напряжённых боёв — одержал 5 побед. В одном из боёв он выходит победителем в схватке с 42 немецкими самолётами. Григорий Дольников становится одним из лучших воздушных бойцов полка. Его награждают орденом Красного Знамени, присваивают звание гвардии лейтенанта, назначают заместителем командира — штурманом эскадрильи. В начале 1945 года Ивана Бабака назначили командиром 16-го гвардейского иап и его самолёт с надписью «От школьников Мариуполя» принял Дольников.

16 марта самолёт Бабака был подбит зенитками, обгоревший лётчик попал в плен, а 18 апреля был сбит и командир звена 100-го гвардейского иап Герой Советского Союза Петр Гучёк, имевший на своём счету 21 сбитого противника. В память о боевых друзьях Дольников сделал на самолёте надписи: справа на месте богини Победы — «За Петю Гучка», слева — «За Ваню Бабака». На этой машине, в мае 1945 года, Григорий Дольников и встретил день Победы.

Действовавшее тогда Положение о наградах за 15 сбитых самолётов, 160 боевых вылетов и 42 успешных воздушных боя давало основание представить Григория Дольникова к званию Героя Советского Союза, но… плен есть плен и, несмотря ни на что, об этом факте биографии ему забывать не давали. Не получили заслуженных Золотых Звёзд и бежавшие вместе с ним из лагеря летчики Скробов и Мусиенко. Командир звена 7-го гвардейского штурмового авиационного полка гвардии лейтенант Николай Мусиенко к концу войны совершил на своём Ил-2 113 боевых вылетов (норма для Героя — 100 вылетов), а заместитель командира эскадрильи гвардии капитан Василий Скробов 182 вылета на торпедоносце Ил-4, потопив при этом 5 немецких транспортов.

9 мая 1945 года восьмерка Р-39N «Аэрокобра» во главе с гвардии старшим лейтенантом Дольниковым после вылета в район Праги в 21 час 33 минуты совершила посадку на бетонную ВПП аэродрома Гроссенхайн. На этом Великая Отечественная война для Григория Дольникова закончилась.

После войны

После войны продолжил службу в ВВС. Окончил Военно-Воздушную Академию в 1955 году и Высшие академические курсы при Военной Академии Генштаба в 1968 году. После окончания Военно-Воздушной академии в 1955 году был назначен командиром авиационного истребительного полка. Затем командовал дивизией. Звание генерал-майора авиации получил в 39 лет. Освоил реактивные самолёты МиГ-15, МиГ-17, МиГ-19, МиГ-21. Командовал 72-м гвардейским истребительным авиационным корпусом (Виттенберг). Звание «Заслуженный военный лётчик СССР» получил 21 августа 1965 года (нагрудный знак за № 6). Занимал различные командные должности. В 1970 году возглавлял группировку истребительной авиации в Египте, был советским военным советником в Эфиопии. Пять лет он был первым заместителем командующего 5-й воздушной армии. Депутат Верховных Советов Литовской ССР 6 ­го созыва в 1963 — ­1967 годах. Командовал 34-й воздушной армией Закавказского военного округа (Тбилиси). Был избран кандидатом в члены ЦК компартии и депутатом Верховного Совета Грузинской ССР. С 1977 по 1981 год генерал-лейтенант авиации Дольников — заместитель начальника Военно-воздушной академии им. Гагарина по учебной и научной работе. С 1981 года генерал-полковник авиации Г. У. Дольников — заместитель главнокомандующего ВВС по ВУЗам. В июле 1987 года ушёл в отставку. Кандидат в члены ЦК Компартии Грузии в 1976­ — 1981 годах, Депутат Верховного Совета Грузинской ССР 8­9­-го созыва (в 1971-­1980 годах).

Умер 23 марта 1996 года. Похоронен в п. Монино, Московская область на Монинском военном мемориальном кладбище.

Вторая и третья войны генерала Дольникова

Вторая война (Египет)

В начале 1970 года в ответ на просьбы руководства Египта для защиты воздушного пространства от израильской авиации Министерство обороны СССР приступило к проведению операции «Кавказ». Руководить истребительной авиацией было поручено первому заместителю командующего 5-й воздушной армии генерал-майору Дольникову, который через генерала Хосни Мубарака организовал взаимодействие с египетскими ВВС. Два истребительных полка, имевших в своём составе 70 истребителей МиГ-21 и 102 лётчика, приступили к боевому дежурству в апреле 1970 года. В апреле 1971 года генерал Дольников вернулся из Египта на родину. После выполнения задания генерал-лейтенант авиации Дольников был назначен командующим 34-й воздушной армии.

Третья война (Эфиопия)

В 1977 году в Африке разразилась война между Сомали и Эфиопией, названная впоследствии «Войной за Огаден». Сомалийцы, вчерашние союзники и друзья СССР, вторглись в эфиопскую провинцию Харэрге, позарившись на обширную территорию… пустыни Огаден. Советский Союз решил поддержать ставшую жертвой агрессии Эфиопию. В ноябре 1977 года в Аддис-Абебу прибыла оперативная группа во главе с первым заместителем главкома сухопутных войск генералом Василием Петровым. Командовать действиями авиации и быть главным советником командующего ВВС Эфиопии полковника Фанты Беляйте доверили генерал-лейтенанту авиации Дольникову.

В рамках операции «Барракуда» советские военно-транспортные самолёты Ан-12, Ан-22, Ил-76 приступили к перевозке оружия и боевой техники. Куба направила в Эфиопию своих солдат и офицеров. На вооружение ВВС поступили 48 истребителей МиГ-21 бис, 2 МиГ-21Р, 10 вертолетов Ми-6, 18 Ми-8 и впервые шесть «дебютантов» — летающие боевые машины пехоты Ми-24. Кроме них, к бою с сомалийцами готовились истребители МиГ-17Ф и F-5. Большинство лётчиков были кубинцами, на F-5 летали эфиопы и израильтяне. Аэродромно-техническое обеспечение возложили на советских специалистов. Основным аэродромом эфиопских ВВС стал Дыре-Дауа, где и разместился командный пункт генерала Дольникова. После тщательной воздушной (летали кубинцы на МиГ-21Р) и космической (использовался спутник-шпион «Космос») разведки Дольников лично разработал операцию, имевшую цель уничтожить сомалийскую авиацию на её аэродромах. 8 января 1978 года эфиопская авиация нанесла первый ощутимый удар по врагу. 24 января, отразив очередную атаку сомалийцев, эфиопская армия перешла в решительное контрнаступление. В начале февраля агрессор, понёсший огромные потери, начал отступать. В небе полностью господствовала авиация Эфиопии, которую Дольников применял умело и решительно. Чего стоит только один десант, неожиданно высаженный с вертолётов Ми-6 и Ми-8 в тылу у сомалийцев. Или удар из засады винтокрылых штурмовиков Ми-24. 21 февраля 1978 года на командный пункт ВВС, где вместе с эфиопскими офицерами Дольников работал над картой боевых действий, прибыл генерал армии Петров и, прервав на полуслове пытавшегося доложить ему Григория Устиновича, торжественно произнес:

Указом Президиума Верховного Совета СССР за личное мужество и отвагу, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в годы Великой Отечественной войны, высокие результаты в боевой подготовке войск, освоении сложной боевой техники генерал-лейтенанту авиации Дольникову присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда»

— Указ Президиума Верховного Совета СССР

Так, через 33 года, награда нашла Григория Устиновича.

13 марта эфиопские войска вышли к границе Сомали, а ещё через три дня вся территория Огадена, оккупированная сомалийцами, была освобождена. Авиация незадачливого агрессора потеряла в боях 23 самолёта. В начале мая 1978 года Дольников вернулся со своей третьей, последней для него войны, вернулся с победой.

Победы в воздушных боях

№ пп	Дата	Сбитый самолёт	Место воздушного боя	Свой самолёт
1	18.08.1943 г.	1 Ме-109	зап. Красный Лиман	Р-39 «Аэрокобра»
2	28.08.1943 г.	1 Ju-88 (в паре — 1/2)	Донецко — Амвросиевка	Р-39 «Аэрокобра»
3	31.08.1943 г.	1 Ме-109	Носово	Р-39 «Аэрокобра»
4	31.05.1944 г.	1 Ме-109	западнее Яссы	Р-39 «Аэрокобра»: в составе 12 Р-39 против 6 Ме-109
5	03.06.1944 г.	1 Ju-87	восточнее станции Мовилени, Захарна	Р-39 «Аэрокобра»: 12 Р-39 против 50 Ю-87, 8 ФВ-190, 10 Ме-109
6	03.06.1944 г.	1 Ме-109	Мовилени, Захарна	Р-39 «Аэрокобра»: 12 Р-39 против 50 Ю-87, 8 ФВ-190, 10 Ме-109
7	04.06.1944 г.	1 Ме-109	Вултурул	Р-39 «Аэрокобра»: в составе 12 Р-39 против 30 Ме-109 и ФВ-190, сбитый лично Ме-109 упал в районе Епурени
8	05.06.1944 г.	1 Ме-109	Мовилени,Ларга, Захарна	Р-39 «Аэрокобра»: 10 Р-39 против 8 Ме-109, сбитый — западнее Вултуру
9	27.07.1944 г.	1 Ju-87	15 км восточнее Жешув	Р-39 «Аэрокобра»: 8 Р-39 против 40 Ю-87 и 2 Ме-109 в районе Пшевурск
10	01.08.1944 г.	1 Ju-87	юго-восточнее Тарнобжег	Р-39 «Аэрокобра» в составе 4 Р-39 против 2 ФВ-190 и 2 Ю-87
11	06.08.1944 г.	1 Ме-109	Баранув	Р-39 «Аэрокобра» в составе 4 Р-39 против 2 Ме-109
12	01.02.1945 г.	2 FW-190	Гуштен	Р-39 «Аэрокобра»: 4 Р-39 против 6 ФВ-190
13	03.02.1945 г.	1 Ме-109	северо-западнее Бриг	Р-39 «Аэрокобра»: 4 Р-39 против 6 Ме-109
14	18.04.1945 г.	1 Ме-109	Шпремберт	Р-39 «Аэрокобра»

Разное

Существовало общее мнение, что Г. У. Дольников стал прототипом главного героя повести М. А. Шолохова «Судьба человека». В пользу этой версии говорит основной сюжет, в точности повторяющий основные моменты судьбы главного героя, фамилия и основные запоминающиеся эпизоды. Сам Дольников Г. У. в своих мемуарах утверждает, что с Шолоховым никогда не встречался и пишет, что образ Соколова в книге «Судьба человека» собирательный и он сам не является его прототипом.

Болгарский писатель Попов С. спрашивал Дольникова, правда ли можно выпить три стакана водки без закуски и не опьянеть до беспамятства, на что Григорий Устинович ответил — не опьянели ни он, ни Соколов, потому что «пили под дулом автомата».

И. И. Бабак пишет: «Он прожил красивую жизнь. Украсил и конец её — всё старался сделать доброе друзьям».

Награды

• Медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза (21.02.1978 г.);
• орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени;
• орден Ленина (21.02.1978);
• орден Ленина (23.02.1971);
• орден Октябрьской Революции (27.12.1982);
• орден Красного Знамени (25.09.1944);
• орден Красного Знамени (25.04.1945);
• орден Отечественной войны 1-й степени (06.04.1985);
• орден Красной Звезды (26.10.1955);
• орден «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» 3-й степени (30.04.1975);
• медали;
• иностранные ордена.

Звания

• Заслуженный военный лётчик СССР (19.08.1965).
• Кандидат исторических наук.
• Почётный гражданин города Горки Могилёвской области (Беларусь) (1955).

Память

• Именем Григория Устиновича названа улица в пос. Ястребиново Вознесенского района Николаевской области (Украина)

Общественно-политическая деятельность

• Депутат Верховного Совета Литовской ССР;
• депутат Верховного Совета Грузинской ССР;
• кандидат в члены Центрального Комитета Коммунистической партии Грузии.

Мемуары

• Г.У. Дольников. Летит стальная эскадрилья. — М.: Воениздат, 1983. — С. 95. — 221 с. — (Военные мемуары). — 100 000 экз.
• [militera.lib.ru/h/vvs_1/18.html Разоблачение буржуазных фальсификаторов о вкладе Советских Военно-Воздушных сил в победу над фашистской Германией — доклад в сборнике «Роль Военно-воздушных Сил в Великой Отечественной войне 1941—1945» (По материалам IX военно-научной конференции ВВС). — Москва, 1986].

См. также

• Война за Огаден.
• Операция «Кавказ».
• Операция «Римон 20».

Литература

• Г.У. Дольников. Летит стальная эскадрилья. — М.: Воениздат, 1983. — С. 95. — 221 с. — (Военные мемуары). — 100 000 экз.
• Быков М. Ю. Советские асы 1941-1945. Победы Сталинских соколов. — М.: Яуза.Эксмо, 2008. — С. 495. — 608 с. — ISBN 978-5-699-30919-1.
• М. Ю. Быков. Все Асы Сталина 1936—1953 гг.. — Научно-популярное издание. — М.: ООО «Яуза-пресс», 2014. — С. 356. — 1392 с. — (Элитная энциклопедия ВВС). — 1500 экз. — ISBN 978-5-9955-0712-3.
• Н. Качук [www.sb.by/post/147366/ Судьба человека] // Советская Белоруссия : Газета. — 2013. — Вып. 8 мая. — № 84 (24221).

Ссылки

•  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=547 Дольников, Григорий Устинович]. Сайт «Герои Страны».
• [airaces.narod.ru/all14/dolnikov.htm Страница аса].
• [aeroram.narod.ru/win/d/dolnikov_gu.htm Информация на сайте «Таран — оружие смелых»].

Отрывок, характеризующий Дольников, Григорий Устинович

– C'est le doute qui est flatteur! – сказал l'homme a l'esprit profond, с тонкой улыбкой. [Сомнение лестно! – сказал глубокий ум,]
– Il faut distinguer entre le cabinet de Vienne et l'Empereur d'Autriche, – сказал МorteMariet. – L'Empereur d'Autriche n'a jamais pu penser a une chose pareille, ce n'est que le cabinet qui le dit. [Необходимо различать венский кабинет и австрийского императора. Австрийский император никогда не мог этого думать, это говорит только кабинет.]
– Eh, mon cher vicomte, – вмешалась Анна Павловна, – l'Urope (она почему то выговаривала l'Urope, как особенную тонкость французского языка, которую она могла себе позволить, говоря с французом) l'Urope ne sera jamais notre alliee sincere. [Ах, мой милый виконт, Европа никогда не будет нашей искренней союзницей.]
Вслед за этим Анна Павловна навела разговор на мужество и твердость прусского короля с тем, чтобы ввести в дело Бориса.
Борис внимательно слушал того, кто говорит, ожидая своего череда, но вместе с тем успевал несколько раз оглядываться на свою соседку, красавицу Элен, которая с улыбкой несколько раз встретилась глазами с красивым молодым адъютантом.
Весьма естественно, говоря о положении Пруссии, Анна Павловна попросила Бориса рассказать свое путешествие в Глогау и положение, в котором он нашел прусское войско. Борис, не торопясь, чистым и правильным французским языком, рассказал весьма много интересных подробностей о войсках, о дворе, во всё время своего рассказа старательно избегая заявления своего мнения насчет тех фактов, которые он передавал. На несколько времени Борис завладел общим вниманием, и Анна Павловна чувствовала, что ее угощенье новинкой было принято с удовольствием всеми гостями. Более всех внимания к рассказу Бориса выказала Элен. Она несколько раз спрашивала его о некоторых подробностях его поездки и, казалось, весьма была заинтересована положением прусской армии. Как только он кончил, она с своей обычной улыбкой обратилась к нему:
– Il faut absolument que vous veniez me voir, [Необходимо нужно, чтоб вы приехали повидаться со мною,] – сказала она ему таким тоном, как будто по некоторым соображениям, которые он не мог знать, это было совершенно необходимо.
– Mariedi entre les 8 et 9 heures. Vous me ferez grand plaisir. [Во вторник, между 8 и 9 часами. Вы мне сделаете большое удовольствие.] – Борис обещал исполнить ее желание и хотел вступить с ней в разговор, когда Анна Павловна отозвала его под предлогом тетушки, которая желала его cлышать.
– Вы ведь знаете ее мужа? – сказала Анна Павловна, закрыв глаза и грустным жестом указывая на Элен. – Ах, это такая несчастная и прелестная женщина! Не говорите при ней о нем, пожалуйста не говорите. Ей слишком тяжело!


Когда Борис и Анна Павловна вернулись к общему кружку, разговором в нем завладел князь Ипполит.
Он, выдвинувшись вперед на кресле, сказал: Le Roi de Prusse! [Прусский король!] и сказав это, засмеялся. Все обратились к нему: Le Roi de Prusse? – спросил Ипполит, опять засмеялся и опять спокойно и серьезно уселся в глубине своего кресла. Анна Павловна подождала его немного, но так как Ипполит решительно, казалось, не хотел больше говорить, она начала речь о том, как безбожный Бонапарт похитил в Потсдаме шпагу Фридриха Великого.
– C'est l'epee de Frederic le Grand, que je… [Это шпага Фридриха Великого, которую я…] – начала было она, но Ипполит перебил ее словами:
– Le Roi de Prusse… – и опять, как только к нему обратились, извинился и замолчал. Анна Павловна поморщилась. MorteMariet, приятель Ипполита, решительно обратился к нему:
– Voyons a qui en avez vous avec votre Roi de Prusse? [Ну так что ж о прусском короле?]
Ипполит засмеялся, как будто ему стыдно было своего смеха.
– Non, ce n'est rien, je voulais dire seulement… [Нет, ничего, я только хотел сказать…] (Он намерен был повторить шутку, которую он слышал в Вене, и которую он целый вечер собирался поместить.) Je voulais dire seulement, que nous avons tort de faire la guerre рour le roi de Prusse. [Я только хотел сказать, что мы напрасно воюем pour le roi de Prusse . (Непереводимая игра слов, имеющая значение: «по пустякам».)]
Борис осторожно улыбнулся так, что его улыбка могла быть отнесена к насмешке или к одобрению шутки, смотря по тому, как она будет принята. Все засмеялись.
– Il est tres mauvais, votre jeu de mot, tres spirituel, mais injuste, – грозя сморщенным пальчиком, сказала Анна Павловна. – Nous ne faisons pas la guerre pour le Roi de Prusse, mais pour les bons principes. Ah, le mechant, ce prince Hippolytel [Ваша игра слов не хороша, очень умна, но несправедлива; мы не воюем pour le roi de Prusse (т. e. по пустякам), а за добрые начала. Ах, какой он злой, этот князь Ипполит!] – сказала она.
Разговор не утихал целый вечер, обращаясь преимущественно около политических новостей. В конце вечера он особенно оживился, когда дело зашло о наградах, пожалованных государем.
– Ведь получил же в прошлом году NN табакерку с портретом, – говорил l'homme a l'esprit profond, [человек глубокого ума,] – почему же SS не может получить той же награды?
– Je vous demande pardon, une tabatiere avec le portrait de l'Empereur est une recompense, mais point une distinction, – сказал дипломат, un cadeau plutot. [Извините, табакерка с портретом Императора есть награда, а не отличие; скорее подарок.]
– Il y eu plutot des antecedents, je vous citerai Schwarzenberg. [Были примеры – Шварценберг.]
– C'est impossible, [Это невозможно,] – возразил другой.
– Пари. Le grand cordon, c'est different… [Лента – это другое дело…]
Когда все поднялись, чтоб уезжать, Элен, очень мало говорившая весь вечер, опять обратилась к Борису с просьбой и ласковым, значительным приказанием, чтобы он был у нее во вторник.
– Мне это очень нужно, – сказала она с улыбкой, оглядываясь на Анну Павловну, и Анна Павловна той грустной улыбкой, которая сопровождала ее слова при речи о своей высокой покровительнице, подтвердила желание Элен. Казалось, что в этот вечер из каких то слов, сказанных Борисом о прусском войске, Элен вдруг открыла необходимость видеть его. Она как будто обещала ему, что, когда он приедет во вторник, она объяснит ему эту необходимость.
Приехав во вторник вечером в великолепный салон Элен, Борис не получил ясного объяснения, для чего было ему необходимо приехать. Были другие гости, графиня мало говорила с ним, и только прощаясь, когда он целовал ее руку, она с странным отсутствием улыбки, неожиданно, шопотом, сказала ему: Venez demain diner… le soir. Il faut que vous veniez… Venez. [Приезжайте завтра обедать… вечером. Надо, чтоб вы приехали… Приезжайте.]
В этот свой приезд в Петербург Борис сделался близким человеком в доме графини Безуховой.


Война разгоралась, и театр ее приближался к русским границам. Всюду слышались проклятия врагу рода человеческого Бонапартию; в деревнях собирались ратники и рекруты, и с театра войны приходили разноречивые известия, как всегда ложные и потому различно перетолковываемые.
Жизнь старого князя Болконского, князя Андрея и княжны Марьи во многом изменилась с 1805 года.
В 1806 году старый князь был определен одним из восьми главнокомандующих по ополчению, назначенных тогда по всей России. Старый князь, несмотря на свою старческую слабость, особенно сделавшуюся заметной в тот период времени, когда он считал своего сына убитым, не счел себя вправе отказаться от должности, в которую был определен самим государем, и эта вновь открывшаяся ему деятельность возбудила и укрепила его. Он постоянно бывал в разъездах по трем вверенным ему губерниям; был до педантизма исполнителен в своих обязанностях, строг до жестокости с своими подчиненными, и сам доходил до малейших подробностей дела. Княжна Марья перестала уже брать у своего отца математические уроки, и только по утрам, сопутствуемая кормилицей, с маленьким князем Николаем (как звал его дед) входила в кабинет отца, когда он был дома. Грудной князь Николай жил с кормилицей и няней Савишной на половине покойной княгини, и княжна Марья большую часть дня проводила в детской, заменяя, как умела, мать маленькому племяннику. M lle Bourienne тоже, как казалось, страстно любила мальчика, и княжна Марья, часто лишая себя, уступала своей подруге наслаждение нянчить маленького ангела (как называла она племянника) и играть с ним.
У алтаря лысогорской церкви была часовня над могилой маленькой княгини, и в часовне был поставлен привезенный из Италии мраморный памятник, изображавший ангела, расправившего крылья и готовящегося подняться на небо. У ангела была немного приподнята верхняя губа, как будто он сбирался улыбнуться, и однажды князь Андрей и княжна Марья, выходя из часовни, признались друг другу, что странно, лицо этого ангела напоминало им лицо покойницы. Но что было еще страннее и чего князь Андрей не сказал сестре, было то, что в выражении, которое дал случайно художник лицу ангела, князь Андрей читал те же слова кроткой укоризны, которые он прочел тогда на лице своей мертвой жены: «Ах, зачем вы это со мной сделали?…»
Вскоре после возвращения князя Андрея, старый князь отделил сына и дал ему Богучарово, большое имение, находившееся в 40 верстах от Лысых Гор. Частью по причине тяжелых воспоминаний, связанных с Лысыми Горами, частью потому, что не всегда князь Андрей чувствовал себя в силах переносить характер отца, частью и потому, что ему нужно было уединение, князь Андрей воспользовался Богучаровым, строился там и проводил в нем большую часть времени.
Князь Андрей, после Аустерлицкой кампании, твердо pешил никогда не служить более в военной службе; и когда началась война, и все должны были служить, он, чтобы отделаться от действительной службы, принял должность под начальством отца по сбору ополчения. Старый князь с сыном как бы переменились ролями после кампании 1805 года. Старый князь, возбужденный деятельностью, ожидал всего хорошего от настоящей кампании; князь Андрей, напротив, не участвуя в войне и в тайне души сожалея о том, видел одно дурное.
26 февраля 1807 года, старый князь уехал по округу. Князь Андрей, как и большею частью во время отлучек отца, оставался в Лысых Горах. Маленький Николушка был нездоров уже 4 й день. Кучера, возившие старого князя, вернулись из города и привезли бумаги и письма князю Андрею.
Камердинер с письмами, не застав молодого князя в его кабинете, прошел на половину княжны Марьи; но и там его не было. Камердинеру сказали, что князь пошел в детскую.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, Петруша с бумагами пришел, – сказала одна из девушек помощниц няни, обращаясь к князю Андрею, который сидел на маленьком детском стуле и дрожащими руками, хмурясь, капал из стклянки лекарство в рюмку, налитую до половины водой.
– Что такое? – сказал он сердито, и неосторожно дрогнув рукой, перелил из стклянки в рюмку лишнее количество капель. Он выплеснул лекарство из рюмки на пол и опять спросил воды. Девушка подала ему.
В комнате стояла детская кроватка, два сундука, два кресла, стол и детские столик и стульчик, тот, на котором сидел князь Андрей. Окна были завешаны, и на столе горела одна свеча, заставленная переплетенной нотной книгой, так, чтобы свет не падал на кроватку.
– Мой друг, – обращаясь к брату, сказала княжна Марья от кроватки, у которой она стояла, – лучше подождать… после…
– Ах, сделай милость, ты всё говоришь глупости, ты и так всё дожидалась – вот и дождалась, – сказал князь Андрей озлобленным шопотом, видимо желая уколоть сестру.
– Мой друг, право лучше не будить, он заснул, – умоляющим голосом сказала княжна.
Князь Андрей встал и, на цыпочках, с рюмкой подошел к кроватке.
– Или точно не будить? – сказал он нерешительно.
– Как хочешь – право… я думаю… а как хочешь, – сказала княжна Марья, видимо робея и стыдясь того, что ее мнение восторжествовало. Она указала брату на девушку, шопотом вызывавшую его.
Была вторая ночь, что они оба не спали, ухаживая за горевшим в жару мальчиком. Все сутки эти, не доверяя своему домашнему доктору и ожидая того, за которым было послано в город, они предпринимали то то, то другое средство. Измученные бессоницей и встревоженные, они сваливали друг на друга свое горе, упрекали друг друга и ссорились.
– Петруша с бумагами от папеньки, – прошептала девушка. – Князь Андрей вышел.
– Ну что там! – проговорил он сердито, и выслушав словесные приказания от отца и взяв подаваемые конверты и письмо отца, вернулся в детскую.
– Ну что? – спросил князь Андрей.
– Всё то же, подожди ради Бога. Карл Иваныч всегда говорит, что сон всего дороже, – прошептала со вздохом княжна Марья. – Князь Андрей подошел к ребенку и пощупал его. Он горел.
– Убирайтесь вы с вашим Карлом Иванычем! – Он взял рюмку с накапанными в нее каплями и опять подошел.
– Andre, не надо! – сказала княжна Марья.
Но он злобно и вместе страдальчески нахмурился на нее и с рюмкой нагнулся к ребенку. – Ну, я хочу этого, сказал он. – Ну я прошу тебя, дай ему.
Княжна Марья пожала плечами, но покорно взяла рюмку и подозвав няньку, стала давать лекарство. Ребенок закричал и захрипел. Князь Андрей, сморщившись, взяв себя за голову, вышел из комнаты и сел в соседней, на диване.
Письма всё были в его руке. Он машинально открыл их и стал читать. Старый князь, на синей бумаге, своим крупным, продолговатым почерком, употребляя кое где титлы, писал следующее:
«Весьма радостное в сей момент известие получил через курьера, если не вранье. Бенигсен под Эйлау над Буонапартием якобы полную викторию одержал. В Петербурге все ликуют, e наград послано в армию несть конца. Хотя немец, – поздравляю. Корчевский начальник, некий Хандриков, не постигну, что делает: до сих пор не доставлены добавочные люди и провиант. Сейчас скачи туда и скажи, что я с него голову сниму, чтобы через неделю всё было. О Прейсиш Эйлауском сражении получил еще письмо от Петиньки, он участвовал, – всё правда. Когда не мешают кому мешаться не следует, то и немец побил Буонапартия. Сказывают, бежит весьма расстроен. Смотри ж немедля скачи в Корчеву и исполни!»
Князь Андрей вздохнул и распечатал другой конверт. Это было на двух листочках мелко исписанное письмо от Билибина. Он сложил его не читая и опять прочел письмо отца, кончавшееся словами: «скачи в Корчеву и исполни!» «Нет, уж извините, теперь не поеду, пока ребенок не оправится», подумал он и, подошедши к двери, заглянул в детскую. Княжна Марья всё стояла у кроватки и тихо качала ребенка.
«Да, что бишь еще неприятное он пишет? вспоминал князь Андрей содержание отцовского письма. Да. Победу одержали наши над Бонапартом именно тогда, когда я не служу… Да, да, всё подшучивает надо мной… ну, да на здоровье…» и он стал читать французское письмо Билибина. Он читал не понимая половины, читал только для того, чтобы хоть на минуту перестать думать о том, о чем он слишком долго исключительно и мучительно думал.


Билибин находился теперь в качестве дипломатического чиновника при главной квартире армии и хоть и на французском языке, с французскими шуточками и оборотами речи, но с исключительно русским бесстрашием перед самоосуждением и самоосмеянием описывал всю кампанию. Билибин писал, что его дипломатическая discretion [скромность] мучила его, и что он был счастлив, имея в князе Андрее верного корреспондента, которому он мог изливать всю желчь, накопившуюся в нем при виде того, что творится в армии. Письмо это было старое, еще до Прейсиш Эйлауского сражения.
«Depuis nos grands succes d'Austerlitz vous savez, mon cher Prince, писал Билибин, que je ne quitte plus les quartiers generaux. Decidement j'ai pris le gout de la guerre, et bien m'en a pris. Ce que j'ai vu ces trois mois, est incroyable.
«Je commence ab ovo. L'ennemi du genre humain , comme vous savez, s'attaque aux Prussiens. Les Prussiens sont nos fideles allies, qui ne nous ont trompes que trois fois depuis trois ans. Nous prenons fait et cause pour eux. Mais il se trouve que l'ennemi du genre humain ne fait nulle attention a nos beaux discours, et avec sa maniere impolie et sauvage se jette sur les Prussiens sans leur donner le temps de finir la parade commencee, en deux tours de main les rosse a plate couture et va s'installer au palais de Potsdam.
«J'ai le plus vif desir, ecrit le Roi de Prusse a Bonaparte, que V. M. soit accueillie еt traitee dans mon palais d'une maniere, qui lui soit agreable et c'est avec еmpres sement, que j'ai pris a cet effet toutes les mesures que les circonstances me permettaient. Puisse je avoir reussi! Les generaux Prussiens se piquent de politesse envers les Francais et mettent bas les armes aux premieres sommations.
«Le chef de la garienison de Glogau avec dix mille hommes, demande au Roi de Prusse, ce qu'il doit faire s'il est somme de se rendre?… Tout cela est positif.
«Bref, esperant en imposer seulement par notre attitude militaire, il se trouve que nous voila en guerre pour tout de bon, et ce qui plus est, en guerre sur nos frontieres avec et pour le Roi de Prusse . Tout est au grand complet, il ne nous manque qu'une petite chose, c'est le general en chef. Comme il s'est trouve que les succes d'Austerlitz aurant pu etre plus decisifs si le general en chef eut ete moins jeune, on fait la revue des octogenaires et entre Prosorofsky et Kamensky, on donne la preference au derienier. Le general nous arrive en kibik a la maniere Souvoroff, et est accueilli avec des acclamations de joie et de triomphe.
«Le 4 arrive le premier courrier de Petersbourg. On apporte les malles dans le cabinet du Marieechal, qui aime a faire tout par lui meme. On m'appelle pour aider a faire le triage des lettres et prendre celles qui nous sont destinees. Le Marieechal nous regarde faire et attend les paquets qui lui sont adresses. Nous cherchons – il n'y en a point. Le Marieechal devient impatient, se met lui meme a la besogne et trouve des lettres de l'Empereur pour le comte T., pour le prince V. et autres. Alors le voila qui se met dans une de ses coleres bleues. Il jette feu et flamme contre tout le monde, s'empare des lettres, les decachete et lit celles de l'Empereur adressees a d'autres. А, так со мною поступают! Мне доверия нет! А, за мной следить велено, хорошо же; подите вон! Et il ecrit le fameux ordre du jour au general Benigsen
«Я ранен, верхом ездить не могу, следственно и командовать армией. Вы кор д'арме ваш привели разбитый в Пултуск: тут оно открыто, и без дров, и без фуража, потому пособить надо, и я так как вчера сами отнеслись к графу Буксгевдену, думать должно о ретираде к нашей границе, что и выполнить сегодня.
«От всех моих поездок, ecrit il a l'Empereur, получил ссадину от седла, которая сверх прежних перевозок моих совсем мне мешает ездить верхом и командовать такой обширной армией, а потому я командованье оной сложил на старшего по мне генерала, графа Буксгевдена, отослав к нему всё дежурство и всё принадлежащее к оному, советовав им, если хлеба не будет, ретироваться ближе во внутренность Пруссии, потому что оставалось хлеба только на один день, а у иных полков ничего, как о том дивизионные командиры Остерман и Седморецкий объявили, а у мужиков всё съедено; я и сам, пока вылечусь, остаюсь в гошпитале в Остроленке. О числе которого ведомость всеподданнейше подношу, донеся, что если армия простоит в нынешнем биваке еще пятнадцать дней, то весной ни одного здорового не останется.
«Увольте старика в деревню, который и так обесславлен остается, что не смог выполнить великого и славного жребия, к которому был избран. Всемилостивейшего дозволения вашего о том ожидать буду здесь при гошпитале, дабы не играть роль писарскую , а не командирскую при войске. Отлучение меня от армии ни малейшего разглашения не произведет, что ослепший отъехал от армии. Таковых, как я – в России тысячи».
«Le Marieechal se fache contre l'Empereur et nous punit tous; n'est ce pas que с'est logique!
«Voila le premier acte. Aux suivants l'interet et le ridicule montent comme de raison. Apres le depart du Marieechal il se trouve que nous sommes en vue de l'ennemi, et qu'il faut livrer bataille. Boukshevden est general en chef par droit d'anciennete, mais le general Benigsen n'est pas de cet avis; d'autant plus qu'il est lui, avec son corps en vue de l'ennemi, et qu'il veut profiter de l'occasion d'une bataille „aus eigener Hand“ comme disent les Allemands. Il la donne. C'est la bataille de Poultousk qui est sensee etre une grande victoire, mais qui a mon avis ne l'est pas du tout. Nous autres pekins avons, comme vous savez, une tres vilaine habitude de decider du gain ou de la perte d'une bataille. Celui qui s'est retire apres la bataille, l'a perdu, voila ce que nous disons, et a ce titre nous avons perdu la bataille de Poultousk. Bref, nous nous retirons apres la bataille, mais nous envoyons un courrier a Petersbourg, qui porte les nouvelles d'une victoire, et le general ne cede pas le commandement en chef a Boukshevden, esperant recevoir de Petersbourg en reconnaissance de sa victoire le titre de general en chef. Pendant cet interregne, nous commencons un plan de man?uvres excessivement interessant et original. Notre but ne consiste pas, comme il devrait l'etre, a eviter ou a attaquer l'ennemi; mais uniquement a eviter le general Boukshevden, qui par droit d'ancnnete serait notre chef. Nous poursuivons ce but avec tant d'energie, que meme en passant une riviere qui n'est рas gueable, nous brulons les ponts pour nous separer de notre ennemi, qui pour le moment, n'est pas Bonaparte, mais Boukshevden. Le general Boukshevden a manque etre attaque et pris par des forces ennemies superieures a cause d'une de nos belles man?uvres qui nous sauvait de lui. Boukshevden nous poursuit – nous filons. A peine passe t il de notre cote de la riviere, que nous repassons de l'autre. A la fin notre ennemi Boukshevden nous attrappe et s'attaque a nous. Les deux generaux se fachent. Il y a meme une provocation en duel de la part de Boukshevden et une attaque d'epilepsie de la part de Benigsen. Mais au moment critique le courrier, qui porte la nouvelle de notre victoire de Poultousk, nous apporte de Petersbourg notre nomination de general en chef, et le premier ennemi Boukshevden est enfonce: nous pouvons penser au second, a Bonaparte. Mais ne voila t il pas qu'a ce moment se leve devant nous un troisieme ennemi, c'est le православное qui demande a grands cris du pain, de la viande, des souchary, du foin, – que sais je! Les magasins sont vides, les сhemins impraticables. Le православное se met a la Marieaude, et d'une maniere dont la derieniere campagne ne peut vous donner la moindre idee. La moitie des regiments forme des troupes libres, qui parcourent la contree en mettant tout a feu et a sang. Les habitants sont ruines de fond en comble, les hopitaux regorgent de malades, et la disette est partout. Deux fois le quartier general a ete attaque par des troupes de Marieaudeurs et le general en chef a ete oblige lui meme de demander un bataillon pour les chasser. Dans une de ces attaques on m'a еmporte ma malle vide et ma robe de chambre. L'Empereur veut donner le droit a tous les chefs de divisions de fusiller les Marieaudeurs, mais je crains fort que cela n'oblige une moitie de l'armee de fusiller l'autre.