Домашняя печь

Дома́шняя печь — металлическое или каменное устройство, в котором сжигают органическое топливо (дрова, торф или уголь) для бытовых целей — отопления и приготовления пищи. Разогретая печь быстро нагревает помещение, а затем длительное время обогревает его без дополнительного подкладывания топлива.

Угольные печи

Угольные печи встречаются самых разных конструкций. Уголь горит при гораздо более высокой температуре, чем древесина. Таким образом, угольные печи должны быть сконструированы так, чтобы выдерживать сильный нагрев. В отличие от дровяной печи, не оснащённой решётками, угольную печь можно топить либо дровами, либо углем (решётки в угольных печах могут быть съёмными). Угольные печи оснащены решёткой, которая позволяет направлять часть воздуха, необходимого для горения, снизу (под огонь). Доля воздуха, распределяемого над и под огнём зависит от типа угля. Бурые угли и лигниты в процессе нагрева выделяют больше горючих газов, чем антрацит и поэтому для более полного сгорания необходимо больше воздуха над огнём. Соотношение воздуха над и под огнём необходимо тщательно отрегулировать, чтобы обеспечить полное сгорание. При одинаковом объёме уголь даёт больше тепла, чем то же количество древесины, тем не менее угольные печи в ряде случаев были заброшены из-за создаваемых ими экологических проблем.

Материалы

Одной из разновидностей очага стал камин (от лат. caminus — открытый очаг) — сложенная у стены домашняя печь с широкой открытой топкой и прямым дымоходом. Тепловой эффект камина в значительной степени обусловлен излучением тепла, нагревающим окружающие камин объекты, которые в свою очередь передают часть этого тепла воздуху. Меньше всего отдаёт тепла открытый камин. Усовершенствованные камины со встроенной закрытой топкой способны отдавать тепло, которого достаточно для обогрева небольшого дома. Современные камины используют различные источники тепловой энергии: дрова, уголь, газ, биотопливо, пеллеты, электричество (электрокамины). Некоторые камины оборудованы вентилятором, который предназначен для усиления передачи части тепла камина воздуху конвекцией, в результате чего отапливаемое помещение прогревается равномернее. С эстетической точки зрения электрокамины не рекомендуют размещать напротив окон, светильников и так далее, ибо направленные световые лучи понижают степень восприятия зрительного эффекта.

Будучи человеком бережливым, Бенджамин Франклин обратил внимание на то, что в существовавших в то время каминах с трубой по внешней стене дома бо́льшая часть тепла бесполезно теряется в трубе. В 1741 году он изобрёл экономичную печь, стенки которой выполнены из чугуна, обладающего высокой теплопроводностью. Такая печь одновременно была и котлом (топка — камера, где сжигалось топливо), и радиатором (стенки печи, излучающие тепло нагревали воздух в помещении). Холодный воздух для горения забирается снаружи помещения и подводится к перегородке (дефлектору) через канал в полу. Низкая температура наружного воздуха приводит к усилению тяги и более эффективному сжиганию топлива, без потребления для этого согретого воздуха помещения. Дым выходит через U-образный отвод в полу. Таким образом, ему удалось уменьшить потери тепла, расход топлива и размеры печи.

Кирпичные печи разрабатывались с возможностью регулирования расхода воздуха при горении. Кладка топки обеспечивала практически полное сгорание при сжигании различных видов топлива без ограничения притока воздуха. Максимальное использование температуры горячих газов способствовало излучению тепла в течение длительного периода времени без необходимости постоянной топки, при этом температура каменной поверхности печи оставалась безопасной для прикосновения.

В странах Европы изразцы применялись для облицовки стен, полов и дорожек начиная с VIII века, однако наиболее широкое распространение они получили лишь в XV—XVII веках. В Германии, Голландии, Швейцарии, Польше, Венгрии встречалось огромное разнообразие форм и орнаментов изразцов и богатых изразцовых печей, выполненных в соперничающих цехах.

Формы русских изразцовых печей развивались в русле западных влияний.

Современная конструкция домашних печей

Наибольший прогресс в инновациях для печей сжигающих биомассу, в частности дровяных печей, наблюдается во многих странах с наибольшей численностью населения. Разработка новых конструкций домашних печей направлена на решение фундаментальной проблемы неэффективного потребления значительного количества топлива с относительно небольшой теплоотдачей наряду со значительным загрязнением окружающей среды большим количеством образующихся в процессе горения газов. Кроме того, Всемирная организация здравоохранения зафиксировала значительное число смертей, вызванных угарным газом работающих домашних печей. Повышение эффективности домашних печей позволяет пользователям тратить меньше средств и времени на покупку или сбор дров или других видов топлива, снижает заболеваемость болезнями лёгких, связанных с длительным пребыванием в задымлённой атмосфере дома, а также способствует сокращению вырубки лесов и загрязнения окружающей среды.

Пеллетный котёл являются одним из видов домашней печи на биотопливе. Данный вид отопительного котла в качестве топлива использует древесные топливные гранулы (пеллеты), спрессованные на специальном прессе (грануляторе) из древесных стружек, древесных опилок и прочих отходов деревообрабатывающей промышленности. В процессе горения топливные гранулы выделяют больше тепла но и образуют больше золы. Домашние печи данного вида отличаются высокой эффективностью, им практически не требуется дымоход (для отвода дымовых газов достаточно небольшой трубы диаметром 102 мм (четыре дюйма), которую можно вывести через наружную стену жилища) и поэтому могут располагаться практически в любой комнате дома. Пеллетные котлы — относительно новый вид отопительного оборудования, быстро ставший популярным в Европе благодаря целому ряду преимуществ: независимости от центральных источников и, следовательно, тарифных ставок, экологической чистоте, максимальной автоматизации и безусловной экономичности. Пеллетные котлы обладают высоким КПД: 85—95 %.

Литература

• Печи // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• [www.kamin-best.ru/info/article/albom_komnatnykh_pechey/ Альбом комнатных печей] Н. А. Шетак-Устинов, 1913 год.
• [www.woodheat.org Woodheat.org information on woodstoves]  (англ.)
• [www.cbc.ca/ottawa/features/ottawa150/1880.html Thomas «Electricity» Ahearn, Canada’s Thomas Edison]  (англ.)
• [www.yutopian.com/cooking/history/ Early Chinese stoves]  (англ.)
• [www.aisf.or.jp/~jaanus/deta/k/kamado.htm Early Japanese stoves]  (англ.)
• [fcs.tamu.edu/housing/efficient_housing/equipment_and_appliances/energy_star_appliances.php Energy Star Appliances]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Домашняя печь

– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m'aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.

Была одна из тех мартовских ночей, когда зима как будто хочет взять свое и высыпает с отчаянной злобой свои последние снега и бураны. Навстречу немца доктора из Москвы, которого ждали каждую минуту и за которым была выслана подстава на большую дорогу, к повороту на проселок, были высланы верховые с фонарями, чтобы проводить его по ухабам и зажорам.
Княжна Марья уже давно оставила книгу: она сидела молча, устремив лучистые глаза на сморщенное, до малейших подробностей знакомое, лицо няни: на прядку седых волос, выбившуюся из под платка, на висящий мешочек кожи под подбородком.
Няня Савишна, с чулком в руках, тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница княгиня в Кишиневе рожала княжну Марью, с крестьянской бабой молдаванкой, вместо бабушки.
– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.
– Княжна, матушка, едут по прешпекту кто то! – сказала она, держа раму и не затворяя ее. – С фонарями, должно, дохтур…
– Ах Боже мой! Слава Богу! – сказала княжна Марья, – надо пойти встретить его: он не знает по русски.
Княжна Марья накинула шаль и побежала навстречу ехавшим. Когда она проходила переднюю, она в окно видела, что какой то экипаж и фонари стояли у подъезда. Она вышла на лестницу. На столбике перил стояла сальная свеча и текла от ветра. Официант Филипп, с испуганным лицом и с другой свечей в руке, стоял ниже, на первой площадке лестницы. Еще пониже, за поворотом, по лестнице, слышны были подвигавшиеся шаги в теплых сапогах. И какой то знакомый, как показалось княжне Марье, голос, говорил что то.
– Слава Богу! – сказал голос. – А батюшка?
– Почивать легли, – отвечал голос дворецкого Демьяна, бывшего уже внизу.
Потом еще что то сказал голос, что то ответил Демьян, и шаги в теплых сапогах стали быстрее приближаться по невидному повороту лестницы. «Это Андрей! – подумала княжна Марья. Нет, это не может быть, это было бы слишком необыкновенно», подумала она, и в ту же минуту, как она думала это, на площадке, на которой стоял официант со свечой, показались лицо и фигура князя Андрея в шубе с воротником, обсыпанным снегом. Да, это был он, но бледный и худой, и с измененным, странно смягченным, но тревожным выражением лица. Он вошел на лестницу и обнял сестру.
– Вы не получили моего письма? – спросил он, и не дожидаясь ответа, которого бы он и не получил, потому что княжна не могла говорить, он вернулся, и с акушером, который вошел вслед за ним (он съехался с ним на последней станции), быстрыми шагами опять вошел на лестницу и опять обнял сестру. – Какая судьба! – проговорил он, – Маша милая – и, скинув шубу и сапоги, пошел на половину княгини.


Маленькая княгиня лежала на подушках, в белом чепчике. (Страдания только что отпустили ее.) Черные волосы прядями вились у ее воспаленных, вспотевших щек; румяный, прелестный ротик с губкой, покрытой черными волосиками, был раскрыт, и она радостно улыбалась. Князь Андрей вошел в комнату и остановился перед ней, у изножья дивана, на котором она лежала. Блестящие глаза, смотревшие детски, испуганно и взволнованно, остановились на нем, не изменяя выражения. «Я вас всех люблю, я никому зла не делала, за что я страдаю? помогите мне», говорило ее выражение. Она видела мужа, но не понимала значения его появления теперь перед нею. Князь Андрей обошел диван и в лоб поцеловал ее.
– Душенька моя, – сказал он: слово, которое никогда не говорил ей. – Бог милостив. – Она вопросительно, детски укоризненно посмотрела на него.