Доминик, Ганс

Ганс Доминик
нем. Hans Dominik
Род деятельности:	прозаик
Годы творчества:	1907—1945
Направление:	научная фантастика
Жанр:	роман, повесть, рассказ
Язык произведений:	немецкий

Ганс Доминик (нем. Hans Dominik; 15 ноября 1872 года, Цвиккау — 9 декабря 1945 года, Берлин) — немецкий писатель, автор научно-фантастических и нехудожественных произведений, научный журналист.

Ранние годы

Ганс Доминик родился в семье журналиста Эмиля Доминика (1844—1896) и его Хедвиг Доминик, урождённой Мюгге (1846—1919). Приходился внуком писателю Теодору Мюгге.

Юношеские годы, как и большую часть жизни, провел в Берлине. Посещал различные школы, в том числе гимназию в Готе, где учился физике и математике у Курда Лассвица, ещё одного немецкого писателя-фантаста. Эта встреча, по видимому, стала для Доминика определяющей. Курд Лассвиц также публиковал некоторые произведения в издательстве, где работал отец Доминика.

В 1893 году Ганс Доминик поступил в Берлинский технический университет, где изучал железнодорожную технику. В 1894 году его отец тяжело заболел, и будущий писатель был вынужден прервать учебу, поскольку доходы семьи снизились, и ему пришлось зарабатывать на жизнь. Он работал электриком в Рейнской области, пока не смог возобновить учёбу.

В 1895 году он впервые уехал в Америка. Во время очередной поездки в США Доминик остался там на целый год, зарабатывая себе на жизнь в качестве инженера-электрика. В это время он обогатил свои познания в области технички и экономики, а позднее использовал полученный опыт при создании серии книг для молодёжи о Джоне Уоркмане, описывающей историю американского разносчика газет, в конце концов ставшего миллионером.

Карьера

В 1898 году Ганс Доминик бросил учебу, выбрав более прибыльную профессию электротехника. В 1900 году он пришел к Siemens & Halske в отдел освещения и электропитания. Здесь подготовил работу по электрификации горнодобывающей промышленности для Всемирной выставки в Париже, а затем в течение года работал в литературном бюро Siemens & Halske. В 1905 году он ушёл из компании на должность технического репортера в Berliner Lokal-Anzeiger.

С 1901 года он уже работал в качестве технического писателя и копирайтера. Из-под его пера выходили многочисленные заметки для Berliner Tageblatt: Technische Märchen, Was sich die Oberleitung erzählt, Memoiren einer Taschenuhr. Его необычно быстрая обучаемость, а также способность ясно и убедительно объяснять сложные технические вещи, обеспечили Доминику хорошую репутацию и всё новые и новые заказы.

В 1907 году Доминик опубликовал первый фантастический рассказ в молодёжном ежегоднике Das Neue Universum («Новая вселенная»).

В 1910 году он сочетался браком с Лизелоттой Рунге. У пары родилась дочь. Из-за проблем с позвоночником, Доминик не был призван в армию во время Первой мировой войны. В это время он вернулся в Siemens & Halske, поступив в отдел телеграфии.

Между 1912 и 1919 годами Доминик почти ежегодно печатал в берлинском издательстве C. Duncker Verlag по роману. Книги, однако, не пользовались большой популярностью и редко переиздавались.

После войны Ганс Доминик в течение двух лет, с 1918 по 1920 годы, выступал в качестве сценариста технических короткометражных фильмов.

В 1922 году он пишет первый фантастический роман Die Macht der Drei («Власть трёх»), который первоначально публикуется в журнале Woche и в том же году выходит в виде книги. С романом к писателю пришёл успех, он стал известен в широких кругах немецких читателей. Однако доходы от публикации уничтожила инфляция, и он снова был вынужден искать постоянную работу. Вернуться к свободному творчеству Доминик смог только в 1924 году, когда в издательстве Scherl-Verlag один за другим выходит несколько его фантастических романов.

Успех сопутствовал ему и после прихода к власти национал-социалистов. Четыре из его книг достигли тиражей свыше 100000 экземпляров, а роман Land aus Feuer und Wasser разошёлся более чем в 250 000 экземпляров. На семидесятилетие Доминик получил поздравительную телеграмму от министра пропаганды Геббельса.

Память

Могила Ганса Доминика находится на Целендорфском кладбище в Берлине, участок 009-83.

2 июля 1999 года на доме 2a по Богота-штрасе (ранее Хердер-штрасе), где Ганс Доминик жил с 1908 года до конца жизни, была открыта мемориальную доска.

Сочинения

Научно-фантастические романы

• Die Macht der Drei. Scherl-Verlag, 1921.
• Die Spur des Dschingis-Khan. Scherl-Verlag, 1923.
• Atlantis. (Titel nach dem Zweiten Weltkrieg: Minute X) Scherl-Verlag 1924/25.
• Der Brand der Cheopspyramide. Scherl-Verlag, 1925/26.
• Das Erbe der Uraniden. Scherl-Verlag, 1926/27.
• König Laurins Mantel (Titel nach dem Zweiten Weltkrieg: Unsichtbare Kräfte). Scherl-Verlag, 1928.
• Kautschuk. Scherl-Verlag 1929/30.
• Befehl aus dem Dunkel. Scherl-Verlag, 1932/33.
• Der Wettflug der Nationen. Prof.-Eggerth-Serie. Teil 1. Verlag Koehler & Amelang, 1932/33.
• Ein Stern fiel vom Himmel. Prof.-Eggerth-Serie. Teil 2. Verlag Koehler & Amelang, 1933.
• Das stählerne Geheimnis. Scherl-Verlag, 1934.
• Atomgewicht 500. Scherl-Verlag, 1934/35.
• Himmelskraft. Scherl-Verlag, 1937.
• Lebensstrahlen. Scherl-Verlag, 1938.
• Land aus Feuer und Wasser. Prof.-Eggerth-Serie. Teil 3. Verlag v. Hase & Koehler, 1939.
• Treibstoff SR. (Titel nach dem Zweiten Weltkrieg: Flug in den Weltenraum oder Fahrt in den Weltraum.). Scherl-Verlag 1939/40.

Рассказы

Рассказы Ганса Доминика печатались в ежегоднике Das Neue Universum («Новая вселенная»).

• 1907: Die Nahrung der Zukunft
• 1908: Die Reise zum Mars
• 1909: Eine Reise im Jahre 1970
• 1910: Ein neues Paradies
• 1911: Hundert Jahre Elektrotechnik
• 1913: Ein Experiment (anonym veröffentlicht)
• 1916: gefährliche Augenblicke eines Kinoschauspielers. S. 375—378.
• 1917: Neuland
• 1918: Eine Expedition in den Weltraum
• 1919: Schätze der Tiefe
• 1921: Zukunftsmusik
• 1930: Dreißig Jahre später
• 1930: Bei der verlorenen Mannschaft
• 1933: Professor Belians Tagebuch
• 1934: Ein Freiflug im Jahre 2222

Прочие художественные произведения

• 1903: Technische Märchen
• 1903: Wissenschaftliche Plaudereien
• 1909: John Workmann, der Zeitungsboy. Band 1: Im Reich des Zeitungsriesen
• 1910: Unter Tage verschüttet
• 1911: Hochströme
• 1912: Glück auf!
• 1912: Die Madonna mit den Perlen
• 1912: Heilige Wasser
• 1913: Der eiserne Weg
• 1913: Der Sieger
• 1913 Der Kreiselkompaß
• 1913/14: Zauber des Südens (auch unter dem Titel Alpenglühen veröffentlicht)
• 1914: Versunkenes Land
• 1915: Klar zum Gefecht
• 1916: Das Eiserne Kreuz
• 1916: Der eiserne Halbmond
• 1921: John Workmann, der Zeitungsboy. Band 2: Wanderjahre im Westen
• 1921: John Workmann, der Zeitungsboy. Band 3: Neue Wunder der Großindustrie
• 1925: John Workmann, der Zeitungsboy. Band 4: Lehr- und Meisterjahre im Süden (und vollständige Ausgabe mit allen 4 Teilen erschienen)
• 1928: Klaus im Glück
• 1929/30: Moderne Piraten
• 1941: Geballte Kraft
• 1938/41: Vom Schraubstock zum Schreibtisch (Autobiographie)
• 1942: Das ewige Herz
• 1943/44: Wunder des Schmelztiegels

Нехудожественные произведения

• 1902: Was muß man von der Dampfmaschine wissen?
• 1902-05: Wissenschaftliche Plaudereien
• 1903: Was muß man von der Dynamomaschine wissen?
• 1903: Was muß man von der Naturlehre wissen?
• 1904: Was muß man von der Organischen Chemie wissen?
• 1905: Kalender für Ingenieure des Maschinenbaus
• 1905: Kalender für Maschinenbautechniker
• 1905/06: Das Wernerwerk von Siemens & Halske A.-G., Berlin-Nonnendamm
• 1908: Amüsante Wissenschaft
• 1908/09: Ein neues Schnellbahnsystem
• 1914: Das Zeitalter der Elektrizität. Band 1: Die Kräfte der Natur, ihre Hebung und Verwertung
• 1915: Unsere Luftflotte und Flieger
• 1921/22: Im Wunderland der Technik: Meisterstücke und neue Errungenschaften, die unsere Jugend kennen sollte
• 1925: Das Buch der Chemie: Errungenschaften der Naturerkenntnis
• 1925: Das Buch der Physik: Errungenschaften der Naturerkenntnis
• 1925: Welten, Werke, Wunder
• 1927/28: Triumphe der Technik
• 1928/29: Das Schaltwerk der Siemens-Schuckertwerke AG, Berlin-Siemensstadt
• 1929: Über und unter der Erde
• 1929: Der Werkzeugmaschinenbau Fritz Werner, Aktiengesellschaft, Berlin
• 1931: Ein Besuch im Kabelwerk
• 1935/36: Vistra, das weiße Gold Deutschlands
• 1938: Der Werkzeugmaschinen-und Werkzeugbau, Fritz Werner, Aktiengesellschaft, Berlin, Band 17, zweite, erweiterte Auflage

Литература

• William B. Fischer: The Empire strikes out. Kurd Lasswitz, Hans Dominik, and the development of German science fiction. Bowling Green State University Popular Press, Bowling Green OH 1984, ISBN 0-87972-257-6.
• Klaus W. Pietrek: Die Geburt der Tragödie aus dem Geist der Nation. Einige Überlegungen zu Hans Dominik und der Tendenzliteratur im 19. und 20. Jahrhundert, in: Das Science Fiction Jahr 1990 (Bd. 5), herausgegeben von Wolfgang Jeschke, Wilhelm Heyne Verlag, München 1990, S. 83-99. ISBN 3-453-03905-X
• Christian Härtel: «Vom Schraubstock zum Schreibtisch». Populärliteratur für die Volksgemeinschaft am Beispiel Hans Dominiks. In: Carsten Würmann, Ansgar Warner (Hrsg.): Im Pausenraum des «Dritten Reiches». Zur Populärkultur im nationalsozialistischen Deutschland. Lang, Bern u. a. 2008, ISBN 978-3-03911-443-6, S. 183—197.
• Jost Hermand: [books.google.de/books?id=zi4oVvLTwDYC&pg=PA48 Weiße Rasse — Gelbe Gefahr. Hans Dominiks ideologisches Mitläufertum]. In: Hans Esselborn (Hrsg.): Utopie, Antiutopie und Science Fiction im deutschsprachigen Roman des 20. Jahrhunderts. Königshausen & Neumann, Würzburg 2003, S. 48-58.
• Carl Graf von Klinckowstroem (1959, ISBN 3-428-00185-0), [daten.digitale-sammlungen.de/0001/bsb0000001/bsb00016320/images/index.html?seite=81 Dominik, Hans], vol. 4, Berlin: Duncker & Humblot, сс. 67–68, <daten.digitale-sammlungen.de/0001/bsb0000001/bsb00016320/images/index.html?seite=81> ; ([www.deutsche-biographie.de/ppn116176776.html full text online])
• Detlef Münch: Hans-Dominik-Bibliographie. 1894—1948, Synergen Verlag, Dortmund 2008. ISBN 978-3-935634-81-6
• Detlef Münch: Hans Dominik & seine frühen technischen Gegenwartsromane der Jahre 1909—1916, Synergen Verlag, Dortmund 2008. ISBN 978-3-935634-83-0 (überarbeitete Neuausgabe 2010, ISBN 978-3-935634-83-0)
• Frank O. Hrachowy: Der Autor als Agentur der Moderne. Hans Dominik und die Transformation populärer Literatur. Dissertation. AVM, München 2010, ISBN 978-3-89975-438-4.
• Christian Heermann: Eisbomber aus Bitterfeld. Hans Dominik und Hugo Junkers. Anhalt Edition, Dessau 2014, ISBN 978-3-936383-23-2.

Ссылки

• [portal.dnb.de/opac.htm?method=simpleSearch&query=116176776 Доминик, Ганс] в Немецкой национальной библиотеке
• [www.gutenberg.org/browse/authors/d#a40803 Ганс Доминик] в проекте «Гутенберг»
• [www.isfdb.org/cgi-bin/ea.cgi?24489 Доминик, Ганс] на сайте Internet Speculative Fiction Database
• [www.polunbi.de/pers/dominik-01.html Biografie und Bibliografie/Literaturverzeichnis von Olaf Simons]
• [www.severing.nu/hd.htm Kurzbiografie von E. Heribert Severing]
• [www.mdr.de/geschichte-mitteldeutschlands/reise/personen/artikel12284.html Seite beim mdr-Fernsehen, Reihe Geschichte Mitteldeutschlands]
• [fictionfantasy.de/hans-joachim-dominik Biographie und Bibliographie bei Fictionfantasy.de]

Отрывок, характеризующий Доминик, Ганс

Пьер не видал людей отдельно, а видел движение их.
Все эти люди, лошади как будто гнались какой то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески решительное и жестоко холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала.
Уже перед вечером конвойный начальник собрал свою команду и с криком и спорами втеснился в обозы, и пленные, окруженные со всех сторон, вышли на Калужскую дорогу.
Шли очень скоро, не отдыхая, и остановились только, когда уже солнце стало садиться. Обозы надвинулись одни на других, и люди стали готовиться к ночлегу. Все казались сердиты и недовольны. Долго с разных сторон слышались ругательства, злобные крики и драки. Карета, ехавшая сзади конвойных, надвинулась на повозку конвойных и пробила ее дышлом. Несколько солдат с разных сторон сбежались к повозке; одни били по головам лошадей, запряженных в карете, сворачивая их, другие дрались между собой, и Пьер видел, что одного немца тяжело ранили тесаком в голову.
Казалось, все эти люди испытывали теперь, когда остановились посреди поля в холодных сумерках осеннего вечера, одно и то же чувство неприятного пробуждения от охватившей всех при выходе поспешности и стремительного куда то движения. Остановившись, все как будто поняли, что неизвестно еще, куда идут, и что на этом движении много будет тяжелого и трудного.
С пленными на этом привале конвойные обращались еще хуже, чем при выступлении. На этом привале в первый раз мясная пища пленных была выдана кониною.
От офицеров до последнего солдата было заметно в каждом как будто личное озлобление против каждого из пленных, так неожиданно заменившее прежде дружелюбные отношения.
Озлобление это еще более усилилось, когда при пересчитывании пленных оказалось, что во время суеты, выходя из Москвы, один русский солдат, притворявшийся больным от живота, – бежал. Пьер видел, как француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер офицеру за побег русского солдата и угрожал ему судом. На отговорку унтер офицера о том, что солдат был болен и не мог идти, офицер сказал, что велено пристреливать тех, кто будет отставать. Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.
Пьер поужинал похлебкою из ржаной муки с лошадиным мясом и поговорил с товарищами.
Ни Пьер и никто из товарищей его не говорили ни о том, что они видели в Москве, ни о грубости обращения французов, ни о том распоряжении пристреливать, которое было объявлено им: все были, как бы в отпор ухудшающемуся положению, особенно оживлены и веселы. Говорили о личных воспоминаниях, о смешных сценах, виденных во время похода, и заминали разговоры о настоящем положении.
Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое где по небу; красное, подобное пожару, зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный красный шар удивительно колебался в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться.
Пьер вернулся, но не к костру, к товарищам, а к отпряженной повозке, у которой никого не было. Он, поджав ноги и опустив голову, сел на холодную землю у колеса повозки и долго неподвижно сидел, думая. Прошло более часа. Никто не тревожил Пьера. Вдруг он захохотал своим толстым, добродушным смехом так громко, что с разных сторон с удивлением оглянулись люди на этот странный, очевидно, одинокий смех.
– Ха, ха, ха! – смеялся Пьер. И он проговорил вслух сам с собою: – Не пустил меня солдат. Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня! Меня – мою бессмертную душу! Ха, ха, ха!.. Ха, ха, ха!.. – смеялся он с выступившими на глаза слезами.
Какой то человек встал и подошел посмотреть, о чем один смеется этот странный большой человек. Пьер перестал смеяться, встал, отошел подальше от любопытного и оглянулся вокруг себя.
Прежде громко шумевший треском костров и говором людей, огромный, нескончаемый бивак затихал; красные огни костров потухали и бледнели. Высоко в светлом небе стоял полный месяц. Леса и поля, невидные прежде вне расположения лагеря, открывались теперь вдали. И еще дальше этих лесов и полей виднелась светлая, колеблющаяся, зовущая в себя бесконечная даль. Пьер взглянул в небо, в глубь уходящих, играющих звезд. «И все это мое, и все это во мне, и все это я! – думал Пьер. – И все это они поймали и посадили в балаган, загороженный досками!» Он улыбнулся и пошел укладываться спать к своим товарищам.


В первых числах октября к Кутузову приезжал еще парламентер с письмом от Наполеона и предложением мира, обманчиво означенным из Москвы, тогда как Наполеон уже был недалеко впереди Кутузова, на старой Калужской дороге. Кутузов отвечал на это письмо так же, как на первое, присланное с Лористоном: он сказал, что о мире речи быть не может.
Вскоре после этого из партизанского отряда Дорохова, ходившего налево от Тарутина, получено донесение о том, что в Фоминском показались войска, что войска эти состоят из дивизии Брусье и что дивизия эта, отделенная от других войск, легко может быть истреблена. Солдаты и офицеры опять требовали деятельности. Штабные генералы, возбужденные воспоминанием о легкости победы под Тарутиным, настаивали у Кутузова об исполнении предложения Дорохова. Кутузов не считал нужным никакого наступления. Вышло среднее, то, что должно было совершиться; послан был в Фоминское небольшой отряд, который должен был атаковать Брусье.
По странной случайности это назначение – самое трудное и самое важное, как оказалось впоследствии, – получил Дохтуров; тот самый скромный, маленький Дохтуров, которого никто не описывал нам составляющим планы сражений, летающим перед полками, кидающим кресты на батареи, и т. п., которого считали и называли нерешительным и непроницательным, но тот самый Дохтуров, которого во время всех войн русских с французами, с Аустерлица и до тринадцатого года, мы находим начальствующим везде, где только положение трудно. В Аустерлице он остается последним у плотины Аугеста, собирая полки, спасая, что можно, когда все бежит и гибнет и ни одного генерала нет в ариергарде. Он, больной в лихорадке, идет в Смоленск с двадцатью тысячами защищать город против всей наполеоновской армии. В Смоленске, едва задремал он на Молоховских воротах, в пароксизме лихорадки, его будит канонада по Смоленску, и Смоленск держится целый день. В Бородинский день, когда убит Багратион и войска нашего левого фланга перебиты в пропорции 9 к 1 и вся сила французской артиллерии направлена туда, – посылается никто другой, а именно нерешительный и непроницательный Дохтуров, и Кутузов торопится поправить свою ошибку, когда он послал было туда другого. И маленький, тихенький Дохтуров едет туда, и Бородино – лучшая слава русского войска. И много героев описано нам в стихах и прозе, но о Дохтурове почти ни слова.
Опять Дохтурова посылают туда в Фоминское и оттуда в Малый Ярославец, в то место, где было последнее сражение с французами, и в то место, с которого, очевидно, уже начинается погибель французов, и опять много гениев и героев описывают нам в этот период кампании, но о Дохтурове ни слова, или очень мало, или сомнительно. Это то умолчание о Дохтурове очевиднее всего доказывает его достоинства.
Естественно, что для человека, не понимающего хода машины, при виде ее действия кажется, что важнейшая часть этой машины есть та щепка, которая случайно попала в нее и, мешая ее ходу, треплется в ней. Человек, не знающий устройства машины, не может понять того, что не эта портящая и мешающая делу щепка, а та маленькая передаточная шестерня, которая неслышно вертится, есть одна из существеннейших частей машины.