Домнина, Оксана Александровна

Оксана Домнина

Персональные данные
Представляет	Россия
Дата рождения	17 августа 1984(1984-08-17) (39 лет)
Место рождения	Киров, РСФСР, СССР
Рост	173 см
Партнёр	Максим Шабалин
Бывшие партнёры	Максим Болотин, Иван Лобанов
Тренер	Наталья Линичук, Геннадий Карпоносов
Бывшие тренеры	Алексей Горшков, Сергей Петухов
Место проживания	Одинцово
Награды
Спортивные достижения Лучшие результаты по системе ИСУ (на международных любительских соревнованиях) Сумма: 207.64 Обязательная: 43.76 Оригинальная: 64.68 Произвольная: 104.99 Завершила выступления Олимпийские игры Бронза Ванкувер 2010 танцы на льду Чемпионаты мира Золото Лос-Анджелес 2009 танцы на льду Чемпионаты Европы Серебро Варшава 2007 танцы на льду Золото Загреб 2008 танцы на льду Золото Таллин 2010 танцы на льду Финал Гран-при Бронза Санкт-Петербург 2006 танцы на льду Золото Турин 2007 танцы на льду Серебро Коян 2008 танцы на льду

Окса́на Алекса́ндровна До́мнина (род. 17 августа 1984, Киров) — российская фигуристка, выступавшая в танцах на льду с Максимом Шабалиным. Они — бронзовые призёры Олимпиады 2010, чемпионы мира 2009 года, двукратные чемпионы Европы (2008 и 2010), победители серии Гран-При 2007 года и чемпионы мира среди юниоров 2003 года. Заслуженный мастер спорта России (2009).

Карьера

До 2004

Когда Оксане было 6 лет, родители привели дочь на открытый каток, но уже через три месяца девочку отобрали для занятий на искусственном льду, сразу же записав в танцы. Через пару лет её поставили в пару с Антоном Рябовым. Первый тренер — Ирина Федоровых (г. Киров).

Со следующим партнёром Иваном Лобановым в 2000 году она заняла восьмое место на взрослом чемпионате России и девятое на юниорском. По окончании сезона ребята расстались — Оксану позвал в Одинцово (Московская область) Алексей Горшков, а Иван остался в Кирове и встал в пару с Ольгой Гмызиной.

Новый тренер поставил Оксану в пару с Максимом Болотиным. Первый сезон, 2000—2001, оказался плодотворным — Оксана и Максим вышли в финал юниорской серии «Гран-При» и завоевали бронзовую медаль на чемпионате России среди юниоров. Однако в паре пропало взаимопонимание, и по окончании сезона она распалась.

В мае 2002 года у Оксаны появился новый партнёр — Максим Шабалин. В 2003 году они выиграли чемпионат мира среди юниоров.

2004—2007

В 2004 году Домнина и Шабалин стали вторыми на чемпионате России, а в 2005 году первый раз выиграли этот турнир.

Пара приняла участие в Финале Мировой серии Гран-при по фигурному катанию сезона 2006—2007 в результате очень удачных выступлений на третьем этапе в Китае (1 место) и пятом — в Москве (2 место). В финале стали третьими после болгарского и канадского дуэтов.

На чемпионате России 2007 пара завоевала золотые медали второй раз.

На чемпионате Европы 2007 года заняли второе место, выиграв (как и на многих соревнованиях сезона) произвольный танец, но проиграв по сумме трех танцев 0,31 балла паре из Франции Изабель Делобель и Оливье Шонфельдер.

2008—2010

Сезон 2007—2008 года начался для Оксаны и Максима удачно — они стали победителями финала мировой серии Гран-при. Но затем не смогли принять участие в чемпионате России из-за операции на колене Максима. Несмотря на маленький период реабилитации и опасность рецидива травмы, Домнина и Шабалин приняли участие в чемпионате Европы и выиграли его. Однако травма у партнёра обострилась, понадобилось новое оперативное вмешательство, и в чемпионате мира 2008 пара участия не приняла.

В июне 2008 года спортсмены заявили, что приняли решение сменить тренера и отправляются в Делавэр к Наталье Линичук и Геннадию Карпоносову.

Сезон 2008—2009 дуэт начал с победы на турнире серии Гран-при «Cup of China», затем стали вторыми на «Cup of Russia», проиграв соперникам по сборной Яне Хохловой и Сергею Новицкому. В финале Гран-при они вторые после Делобель и Шонфельдера. От участия в чемпионате России Оксана и Максим решили отказаться, не желая сбивать режим подготовки к чемпионату Европы долгими перелётами и лишней акклиматизацией. На европейском первенстве, во время исполнения обязательного танца, Шабалин упал. Пара стала только пятой. Первоначально спортсмены утверждали, что колено партнёра не беспокоит. Однако на следующий день снялись с турнира, мотивировав отказ от участия обострением травмы. В промежутке между чемпионатом Европы и чемпионатом мира пара усиленно работала и смогла устранить недостатки в катании, вызванные недотренированностью. В марте 2009 года в Лос-Анджелесе Домнина и Шабалин впервые стали чемпионами мира. Они — первая пара в истории танцев на льду, выигрывавшая чемпионаты мира и среди юниоров и «взрослый» в неизменном составе.

На Олимпийских играх в Ванкувере (2010) Оксана Домнина и Максим Шабалин выиграли бронзовые медали, после чего были вынуждены завершить свою спортивную карьеру из-за хронической травмы колена у партнёра. На отчётно-выборной конференции федерации фигурного катания России 2010 года Оксана и Максим были избраны членами исполкома ФФККР.

Личная жизнь

До 2013 года состояла в гражданском браке с Романом Костомаровым. 2 января 2011 года Роман и Оксана стали родителями, у них родилась дочь Анастасия.

В декабре 2013 года в интервью для печати Домнина сообщила о расставании с Костомаровым и завязавшемся романе с партнёром по шоу «Ледниковый период» актёром Владимиром Яглычем.

В начале 2014 года Оксана рассталась с Яглычем, вернувшись к Костомарову, за которого вышла замуж 25 апреля 2014 года. В январе 2016 года у супругов родился сын.

Государственные награды

• Медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени (5 марта 2010 года) — за большой вклад в развитие физической культуры и спорта, высокие спортивные достижения на Играх XXI Олимпиады 2010 года в Ванкувере

Программы

(с М.Шабалиным)

Сезон	Оригинальный танец	Произвольный танец	Показательный
2009–2010	Танец аборигенов	Двойная жизнь Вероники Збигнев Прайснер Requiem for a Dream Клинт Мэнселл Двойная жизнь Вероники Збигнев Прайснер	Саундтрек к к/ф Матрица Дон Дэвис
2008–2009	Lyric Waltz Дмитрий Шостакович Waltz No. 2 Дмитрий Шостакович хореограф Наталья Линичук	Спартак Арам Хачатурян хореограф Ванда Лубковская	Gonna Fly Now Билл Конти
2007–2008	Казачий танец: Розпрягайте, хлопці, коні	Вальс из балета «Маскарад» Арам Хачатурян	Танго Обливион Астор Пьяццола
2006–2007	Primavera Portena Астор Пьяццола Invierno Porteño Астор Пьяццола	Половецкие пляски (из оперы Князь Игорь) А. Бородин	Адажио Secret Garden Another Brick in the Wall Pink Floyd Proper Education Eric Prydz
2005–2006	Paxi Ni Ngongo Bonga Chillando Goma Fulanito	Ein Wiener Waltzer (A Viennese Waltz) Карл Дженкинс Hermit Of The Sea Rock Карл Дженкинс Ein Wiener Waltzer Карл Дженкинс	The Show Must Go On Queen
2004–2005	I wait for you It Don't Mean a Thing Дюк Эллингтон	Katana Groove Томоясу Хотей Il dolce suono (из оперы Лючия ди Ламмермур) The Diva Dance (из к/ф Пятый элемент) Kill The Target Томоясу Хотей	Rap & Classica
2003–2004	Harlem Nocturne The Dirty Boogie The Brian Setzer Orchestra	Танго Времена года Антонио Вивальди, Астор Пьяццола	Fanfarra Malagenha Сержио Мендес
2002–2003	Полька/Вальс Дмитрий Шостакович	Fanfarra Malagenha Сержио Мендес	Mungal

(с М.Болотиным)

Сезон	Оригинальный танец	Произвольный танец
2001–2002	Танго Фламенко	Natasha Atlas Kitaro Natasha Atlas

Спортивные достижения

(С Шабалиным)

Соревнования	2002—2003	2003—2004	2004—2005	2005—2006	2006—2007	2007—2008	2008—2009	2009—2010
Зимние Олимпийские игры				9				3
Чемпионаты мира	15	10	8	7	5		1
Чемпионаты Европы	12	7	6	6	2	1	WD	1
Чемпионаты мира среди юниоров	1
Чемпионаты России	3	2	1	2	1			1
Финалы Гран-При				5	3	1	2
Этапы Гран-при:Cup of Russia		6	4	3	2	1	2
Этапы Гран-При:Cup of China			4		1	2	1
Этапы Гран-При:Skate America				3
Этапы Гран-При:Skate Canada		6
Skate Israel				2
Мемориал Карла Шефера					1
Finlandia Trophy		2
Финал Юниорского Гран-При	1
Этапы юниорского Гран-При, Франция	1
Этапы юниорского Гран-При, Белград	1

WD = снялись с соревнований

(С Болотиным)

Соревнования	2000—2001	2001—2002
Чемпионаты мира среди юниоров		7
Чемпионаты России среди юниоров		3
Финал Юниорского Гран-При	7	4
Этапы юниорского Гран-При, Чехия		2
Этапы юниорского Гран-При, Болгария		1
Этапы юниорского Гран-При, Польша	2
Этапы юниорского Гран-При, Украина	3

См. также

• Фигурное катание на зимних Олимпийских играх 2006 — танцы на льду

Ссылки

• [www.isuresults.com/bios/isufs00006187.htm О.Домнина и М.Шабалин] (англ.) на официальном сайте Международного союза конькобежцев.
• [www.isuresults.com/bios/isufs00005100.htm О.Домнина и М.Болотин] (англ.) на официальном сайте Международного союза конькобежцев.
• [domnina-shabalin.ru/ Официальный сайт Оксаны Домниной и Максима Шабалина]
• [fsnews.ru/page-id-57.html Профиль на портале FSNews]

Отрывок, характеризующий Домнина, Оксана Александровна

5 ноября был первый день так называемого Красненского сражения. Перед вечером, когда уже после многих споров и ошибок генералов, зашедших не туда, куда надо; после рассылок адъютантов с противуприказаниями, когда уже стало ясно, что неприятель везде бежит и сражения не может быть и не будет, Кутузов выехал из Красного и поехал в Доброе, куда была переведена в нынешний день главная квартира.
День был ясный, морозный. Кутузов с огромной свитой недовольных им, шушукающихся за ним генералов, верхом на своей жирной белой лошадке ехал к Доброму. По всей дороге толпились, отогреваясь у костров, партии взятых нынешний день французских пленных (их взято было в этот день семь тысяч). Недалеко от Доброго огромная толпа оборванных, обвязанных и укутанных чем попало пленных гудела говором, стоя на дороге подле длинного ряда отпряженных французских орудий. При приближении главнокомандующего говор замолк, и все глаза уставились на Кутузова, который в своей белой с красным околышем шапке и ватной шинели, горбом сидевшей на его сутуловатых плечах, медленно подвигался по дороге. Один из генералов докладывал Кутузову, где взяты орудия и пленные.
Кутузов, казалось, чем то озабочен и не слышал слов генерала. Он недовольно щурился и внимательно и пристально вглядывался в те фигуры пленных, которые представляли особенно жалкий вид. Большая часть лиц французских солдат были изуродованы отмороженными носами и щеками, и почти у всех были красные, распухшие и гноившиеся глаза.
Одна кучка французов стояла близко у дороги, и два солдата – лицо одного из них было покрыто болячками – разрывали руками кусок сырого мяса. Что то было страшное и животное в том беглом взгляде, который они бросили на проезжавших, и в том злобном выражении, с которым солдат с болячками, взглянув на Кутузова, тотчас же отвернулся и продолжал свое дело.
Кутузов долго внимательно поглядел на этих двух солдат; еще более сморщившись, он прищурил глаза и раздумчиво покачал головой. В другом месте он заметил русского солдата, который, смеясь и трепля по плечу француза, что то ласково говорил ему. Кутузов опять с тем же выражением покачал головой.
– Что ты говоришь? Что? – спросил он у генерала, продолжавшего докладывать и обращавшего внимание главнокомандующего на французские взятые знамена, стоявшие перед фронтом Преображенского полка.
– А, знамена! – сказал Кутузов, видимо с трудом отрываясь от предмета, занимавшего его мысли. Он рассеянно оглянулся. Тысячи глаз со всех сторон, ожидая его сло ва, смотрели на него.
Перед Преображенским полком он остановился, тяжело вздохнул и закрыл глаза. Кто то из свиты махнул, чтобы державшие знамена солдаты подошли и поставили их древками знамен вокруг главнокомандующего. Кутузов помолчал несколько секунд и, видимо неохотно, подчиняясь необходимости своего положения, поднял голову и начал говорить. Толпы офицеров окружили его. Он внимательным взглядом обвел кружок офицеров, узнав некоторых из них.
– Благодарю всех! – сказал он, обращаясь к солдатам и опять к офицерам. В тишине, воцарившейся вокруг него, отчетливо слышны были его медленно выговариваемые слова. – Благодарю всех за трудную и верную службу. Победа совершенная, и Россия не забудет вас. Вам слава вовеки! – Он помолчал, оглядываясь.
– Нагни, нагни ему голову то, – сказал он солдату, державшему французского орла и нечаянно опустившему его перед знаменем преображенцев. – Пониже, пониже, так то вот. Ура! ребята, – быстрым движением подбородка обратись к солдатам, проговорил он.
– Ура ра ра! – заревели тысячи голосов. Пока кричали солдаты, Кутузов, согнувшись на седле, склонил голову, и глаз его засветился кротким, как будто насмешливым, блеском.
– Вот что, братцы, – сказал он, когда замолкли голоса…
И вдруг голос и выражение лица его изменились: перестал говорить главнокомандующий, а заговорил простой, старый человек, очевидно что то самое нужное желавший сообщить теперь своим товарищам.
В толпе офицеров и в рядах солдат произошло движение, чтобы яснее слышать то, что он скажет теперь.
– А вот что, братцы. Я знаю, трудно вам, да что же делать! Потерпите; недолго осталось. Выпроводим гостей, отдохнем тогда. За службу вашу вас царь не забудет. Вам трудно, да все же вы дома; а они – видите, до чего они дошли, – сказал он, указывая на пленных. – Хуже нищих последних. Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?
Он смотрел вокруг себя, и в упорных, почтительно недоумевающих, устремленных на него взглядах он читал сочувствие своим словам: лицо его становилось все светлее и светлее от старческой кроткой улыбки, звездами морщившейся в углах губ и глаз. Он помолчал и как бы в недоумении опустил голову.
– А и то сказать, кто же их к нам звал? Поделом им, м… и… в г…. – вдруг сказал он, подняв голову. И, взмахнув нагайкой, он галопом, в первый раз во всю кампанию, поехал прочь от радостно хохотавших и ревевших ура, расстроивавших ряды солдат.
Слова, сказанные Кутузовым, едва ли были поняты войсками. Никто не сумел бы передать содержания сначала торжественной и под конец простодушно стариковской речи фельдмаршала; но сердечный смысл этой речи не только был понят, но то самое, то самое чувство величественного торжества в соединении с жалостью к врагам и сознанием своей правоты, выраженное этим, именно этим стариковским, добродушным ругательством, – это самое (чувство лежало в душе каждого солдата и выразилось радостным, долго не умолкавшим криком. Когда после этого один из генералов с вопросом о том, не прикажет ли главнокомандующий приехать коляске, обратился к нему, Кутузов, отвечая, неожиданно всхлипнул, видимо находясь в сильном волнении.


8 го ноября последний день Красненских сражений; уже смерклось, когда войска пришли на место ночлега. Весь день был тихий, морозный, с падающим легким, редким снегом; к вечеру стало выясняться. Сквозь снежинки виднелось черно лиловое звездное небо, и мороз стал усиливаться.
Мушкатерский полк, вышедший из Тарутина в числе трех тысяч, теперь, в числе девятисот человек, пришел одним из первых на назначенное место ночлега, в деревне на большой дороге. Квартиргеры, встретившие полк, объявили, что все избы заняты больными и мертвыми французами, кавалеристами и штабами. Была только одна изба для полкового командира.
Полковой командир подъехал к своей избе. Полк прошел деревню и у крайних изб на дороге поставил ружья в козлы.
Как огромное, многочленное животное, полк принялся за работу устройства своего логовища и пищи. Одна часть солдат разбрелась, по колено в снегу, в березовый лес, бывший вправо от деревни, и тотчас же послышались в лесу стук топоров, тесаков, треск ломающихся сучьев и веселые голоса; другая часть возилась около центра полковых повозок и лошадей, поставленных в кучку, доставая котлы, сухари и задавая корм лошадям; третья часть рассыпалась в деревне, устраивая помещения штабным, выбирая мертвые тела французов, лежавшие по избам, и растаскивая доски, сухие дрова и солому с крыш для костров и плетни для защиты.
Человек пятнадцать солдат за избами, с края деревни, с веселым криком раскачивали высокий плетень сарая, с которого снята уже была крыша.
– Ну, ну, разом, налегни! – кричали голоса, и в темноте ночи раскачивалось с морозным треском огромное, запорошенное снегом полотно плетня. Чаще и чаще трещали нижние колья, и, наконец, плетень завалился вместе с солдатами, напиравшими на него. Послышался громкий грубо радостный крик и хохот.
– Берись по двое! рочаг подавай сюда! вот так то. Куда лезешь то?
– Ну, разом… Да стой, ребята!.. С накрика!
Все замолкли, и негромкий, бархатно приятный голос запел песню. В конце третьей строфы, враз с окончанием последнего звука, двадцать голосов дружно вскрикнули: «Уууу! Идет! Разом! Навались, детки!..» Но, несмотря на дружные усилия, плетень мало тронулся, и в установившемся молчании слышалось тяжелое пыхтенье.
– Эй вы, шестой роты! Черти, дьяволы! Подсоби… тоже мы пригодимся.
Шестой роты человек двадцать, шедшие в деревню, присоединились к тащившим; и плетень, саженей в пять длины и в сажень ширины, изогнувшись, надавя и режа плечи пыхтевших солдат, двинулся вперед по улице деревни.
– Иди, что ли… Падай, эка… Чего стал? То то… Веселые, безобразные ругательства не замолкали.
– Вы чего? – вдруг послышался начальственный голос солдата, набежавшего на несущих.
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?
Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.


Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.