Домская площадь

</tt> </tt> </tt> </tt>

Домская площадьДомская площадь

Домская площадь латыш. Doma laukums

Рига

Общая информация

[wikimapia.org/#lang=ru&lat=56.949471&lon=24.105302&z=18&m=b на карте wikimapia]

Домская площадь

До́мская пло́щадь (латыш. Doma laukums) — одна из наиболее крупных площадей Старого города в Риге, находится на пересечении улиц Зиргу (Лошадиной), Пилс (Замковой), Екаба (Яковлевской) и Шкюню (Сарайной).

Начало формирования

Ансамбль рижской Домской площади начал формироваться в конце XIX века. Сперва, в 1860-е годы, членами домского клира было принято решение снести ряд домов, примыкавших к Домской церкви с северной части. Через двадцать лет, в 1880-е годы, пасторы собрались вновь и пришли к выводу о необходимости сноса домов с северо-западной части. Серия такого рода «варварских» актов была осуществлена с целью облегчения подходов к Домской церкви, а также священнослужители намеревались явить взору паствы изящные входные порталы церкви, ради чего было устранено несколько незначительных препятствий в виде средневековых строений.

Таким образом, площадь представляет собой сравнительно недавнее искусственное образование; она получила название по безусловной доминанте участка местности — Домской церкви (ранее, до периода Реформационных беспорядков 1522—1525 годов в Ливонии, она носила название Кафедральной церкви Святой Марии, в настоящее время церковь является лютеранским кафедральным храмом). Такое название площадь с лёгкой руки служителей религиозного культа впервые получила в 1886 году. Со стороны портала Домской церкви площадь граничит с другой рижской площадью — Гердера, названной в честь Иоганна Готфрида Гердера, известного немецкого просветителя, первого в истории собирателя латышского песенного фольклора, краеведа, поэта, писателя, философа и идеолога прогрессивного литературного течения «Буря и натиск», духовного учителя Иоганна Вольфганга Гёте.

История расширения

Всего Домская площадь составляет 9425 квадратных метров. Правда, на рубеже XIX и XX столетий старый вариант площади существенно проигрывал в размерах современному. Свои нынешние параметры Домская площадь обрела в период шестилетнего президентства диктатора Карлиса Ульманиса, автора спорного государственного переворота 15 мая 1934 года, осуществлённого при поддержке генеральской верхушки и военизированной пронацистской организации Перконкрустс. В 1936 году президент по не до конца установленным причинам принял решение о сносе оставшихся 12 домов с северной и северо-восточной стороны площади. Судя по всему, на радикальное решение «вождя нации» повлияли сетования биржевиков (Рижская фондовая биржа — одно из зданий, формирующих ансамбль Домской площади, построенного академиком Императорской АХ Гаральдом фон Боссе в стиле ренессансного венецианского палаццо), которые желали бы получить более красочный фотографический вид своей резиденции, закрытой от глаз прохожих, как им казалось, неудобно расположенными домами. То есть уцелевшие с конца прошлого века строения мешали сфотографировать здание Рижской биржи во всей красе, и её члены обратились с масштабной жалобой в архитектурный департамент, а окончательное решение о ликвидации построек уже принимал Ульманис-старший. Что касается видов на незаслуженно снесённые многострадальные дома, то изображения их фасадов история сохранила лишь на открытках первой трети XX века, которые в настоящее время представляют собой бесспорный раритет. На самой Домской площади и в наши дни можно видеть линии разметки, которые свидетельствуют о местоположении зданий — единственный широкий жест, который позволили себе разрушители в 1936 году.

Первая смена названия

Сразу после расширения пространства площади всесильный Ульманис столкнулся с очередной значимой проблемой — как назвать новообразование в аспекте соответствия политико-идеологическим нормам эпохи. Идеальное решение пришло на ум быстро, и площадь была поименована в честь государственного переворота 1934 года — Площадью 15 мая. Тогда в Латвии произошла насильственная смена модели государственного правления и из парламентской республики всего за одну ночь она превратилась в президентскую.

Вторая смена названия

17 июня 1940 года в Латвию входят советские войска, тот самый Ульманис подписывает документ о добровольном присоединении страны к Советскому Союзу на правах республики, в общем, Латвия становится советской. Сразу же начинается ликвидация названий, имеющих прямое или косвенное отношение к идеологическим реалиям прежнего государственного строя. Название «Площадь 15 мая» (Экс-Домская) представляло собой более чем прямое указание на известное в масштабах Латвии одиозное историческое событие, поэтому 29 июля 1940 года новый совет по названиям принимает разумное решение о переименовании площади. Итак, новое название объекта — Площадь 17 июня — именно в честь ввода советских войск на территорию ульманисовской Латвии (указание на это уже было дано в начале параграфа).

Партизанская акция 13 ноября 1943 года

С 1941 по 1944 год в оккупированной нацистскими захватчиками стране и её столице активно действует антифашистское подполье под руководством партизана Иманта Судмалиса. Именно 13 ноября 1943 года произошло одно из кульминационных событий рижского движения сопротивления, ставшее симметричным ответом на намерения администраторов местного самоуправления (Оскар Данкерс и компания) и правителей генерального округа «Латвия» в составе единого территориального образования Остланд (Отто Дрекслер, Генрих Лозе и компания). Дело в том, что члены Самоуправления направили свои силы на организацию символического «митинга протеста» против пакета решений, принятого по итогам Московской конференции министров иностранных дел стран антигитлеровской коалиции. Аккурат за час до начала «акции протеста» на Домской площади был устроен сильный взрыв, в результате которого погибло более десятка человек, тем не менее, псевдомитинг удалось сорвать. Однако эта смелая диверсия окончательно разозлила нацистскую административную верхушку и руководителей полиции безопасности (Фридрих Еккельн и компания), и те бросили все силы на поимку лидеров рижского антифашистского подполья.

Дальнейшая история

После окончания Великой отечественной войны ряд зданий на пересечении улиц Зиргу и Мейстару был разрушен в ходе авиационной бомбардировки города при отступления армии вермахта в октябре 1944 года. На этом месте городские власти дали указание разбить небольшой аккуратный газон. В начале 60-х годов XX века на этом участке зелёных насаждений по распоряжению Горисолкома начали устанавливаться эмблемы всех породнённых с Ригой городов, а также тех городов, с которыми Ригу связывают (или некогда связывали) отношения тесного коммерческого или культурного сотрудничества. В секторе городов-побратимов Риги находились эмблемы финского Пори, японского Кобе, немецких Бремена и Ростока, болгарского Русе, польского Щецина, российских Москвы и Ленинграда, грузинского Тбилиси, белорусского Минска, а также столиц братских прибалтийских республик — Вильнюса и Таллина. И конечно, среди всех эмблемных изображений красовалась эмблема латвийской столицы.

В ходе проекта регенерации Старого города было решено понизить южный уровень площади до уровня XIII века, что и было осуществлено. В 1987 году площадь в последний раз за свою сравнительно короткую историю сменила название на Домскую (то есть к ней вернулось историческое название). В 1986-87 годы Андрис Волдемарович Цауне, советский латвийский археолог, приступил к археологическому исследованию площади, и под его руководством было вскрыто старинное средневековое кладбище, которое датируется началом XIII века. В частности, около южной стены Домской церкви было обнаружено массовое захоронение куршей (куронов, или пресловутых балтийских викингов, чьи корабли были маневреннее скандинавских).

Здания, формирующие ансамбль

Из строений, формирующих площадь, немало колоритных сооружений с точки зрения архитектурной и исторической ценности. Можно отметить уже упоминавшуюся рижскую Биржу, построенную в неоренессансном стиле, имитирующем красоты венецианского палаццо. В советское время в ней располагался важный Латвийский научно-исследовательский институт научно-технической информации и технико-экономических проблем — учреждение, известное своими полезными достижениями во всех областях, включённых в длинное название. Естественно, нельзя не отметить комплексный архитектурный ансамбль Домской церкви и Домского монастыря (формировался в XIII—XX века). Монументальное здание со стороны улиц Смилшу, Зиргу и Екаба — здание Латвийского радио (четыре государственные радиостанции, четвёртая из которых вещает на русском языке и носит название «Домская площадь»). Ранее в недрах этого величественного гиганта, построенного лифляндским архитектором Паулем Мандельштамом в стиле европейского неоклассицизма располагался первый рижский коммерческий банк. Его центральный фасад до сих пор хранит для нас рекламу его финансовых прелестей — горельеф с изображением идиллической картины Золотого века античной мифологии, на котором можно разглядеть маму и папу (без одежды), держащих в руках инструменты сельского хозяйства, с детьми, которые, в свою очередь, держат дары полей — вся композиция основана на гербе Риги, который помещён на глобус. Слева к зданию Латвийского радио примыкает бывший дом страхового общества «Россия», построенный петербургским архитектором Н. М. Проскурниным в 1906 году.

Во второй половине XIX века на территории ещё окончательно не сформировавшейся Домской площади располагалась известная рижская гостиница «Централь», здание которой не дошло до наших дней.

Посреди площади можно заметить латунное рондо с информацией на латышском и английском языках о том, что Рига входит в список мирового универсального наследия ЮНЕСКО и находится под защитой этой влиятельной организации.

Латунное рондо ЮНЕСКО		Горельеф «Золотой век»		Здание Латвийского радио (арх. П. Мандельштам)

Литература

• Рига: Энциклопедия = Enciklopēdija «Rīga» / Гл. ред. П. П. Еран. — 1-е изд.. — Рига: Главная редакция энциклопедий, 1989. — С. 306-307. — 880 с. — 60 000 экз. — ISBN 5-89960-002-0.

Ссылки

• [www.citariga.lv/rus/vecriga/laukumi/doma-laukums/ Домская площадь]
• [balticlivecam.com/ru/cameras/old-riga/dome-square/ Вид на Домскую площадь (Веб-камера)], balticlivecam.com

Отрывок, характеризующий Домская площадь

Ход рассуждения руководителя совести был следующий. В неведении значения того, что вы предпринимали, вы дали обет брачной верности человеку, который, с своей стороны, вступив в брак и не веря в религиозное значение брака, совершил кощунство. Брак этот не имел двоякого значения, которое должен он иметь. Но несмотря на то, обет ваш связывал вас. Вы отступили от него. Что вы совершили этим? Peche veniel или peche mortel? [Грех простительный или грех смертный?] Peche veniel, потому что вы без дурного умысла совершили поступок. Ежели вы теперь, с целью иметь детей, вступили бы в новый брак, то грех ваш мог бы быть прощен. Но вопрос опять распадается надвое: первое…
– Но я думаю, – сказала вдруг соскучившаяся Элен с своей обворожительной улыбкой, – что я, вступив в истинную религию, не могу быть связана тем, что наложила на меня ложная религия.
Directeur de conscience [Блюститель совести] был изумлен этим постановленным перед ним с такою простотою Колумбовым яйцом. Он восхищен был неожиданной быстротой успехов своей ученицы, но не мог отказаться от своего трудами умственными построенного здания аргументов.
– Entendons nous, comtesse, [Разберем дело, графиня,] – сказал он с улыбкой и стал опровергать рассуждения своей духовной дочери.


Элен понимала, что дело было очень просто и легко с духовной точки зрения, но что ее руководители делали затруднения только потому, что они опасались, каким образом светская власть посмотрит на это дело.
И вследствие этого Элен решила, что надо было в обществе подготовить это дело. Она вызвала ревность старика вельможи и сказала ему то же, что первому искателю, то есть поставила вопрос так, что единственное средство получить права на нее состояло в том, чтобы жениться на ней. Старое важное лицо первую минуту было так же поражено этим предложением выйти замуж от живого мужа, как и первое молодое лицо; но непоколебимая уверенность Элен в том, что это так же просто и естественно, как и выход девушки замуж, подействовала и на него. Ежели бы заметны были хоть малейшие признаки колебания, стыда или скрытности в самой Элен, то дело бы ее, несомненно, было проиграно; но не только не было этих признаков скрытности и стыда, но, напротив, она с простотой и добродушной наивностью рассказывала своим близким друзьям (а это был весь Петербург), что ей сделали предложение и принц и вельможа и что она любит обоих и боится огорчить того и другого.
По Петербургу мгновенно распространился слух не о том, что Элен хочет развестись с своим мужем (ежели бы распространился этот слух, очень многие восстали бы против такого незаконного намерения), но прямо распространился слух о том, что несчастная, интересная Элен находится в недоуменье о том, за кого из двух ей выйти замуж. Вопрос уже не состоял в том, в какой степени это возможно, а только в том, какая партия выгоднее и как двор посмотрит на это. Были действительно некоторые закоснелые люди, не умевшие подняться на высоту вопроса и видевшие в этом замысле поругание таинства брака; но таких было мало, и они молчали, большинство же интересовалось вопросами о счастии, которое постигло Элен, и какой выбор лучше. О том же, хорошо ли или дурно выходить от живого мужа замуж, не говорили, потому что вопрос этот, очевидно, был уже решенный для людей поумнее нас с вами (как говорили) и усомниться в правильности решения вопроса значило рисковать выказать свою глупость и неумение жить в свете.
Одна только Марья Дмитриевна Ахросимова, приезжавшая в это лето в Петербург для свидания с одним из своих сыновей, позволила себе прямо выразить свое, противное общественному, мнение. Встретив Элен на бале, Марья Дмитриевна остановила ее посередине залы и при общем молчании своим грубым голосом сказала ей:
– У вас тут от живого мужа замуж выходить стали. Ты, может, думаешь, что ты это новенькое выдумала? Упредили, матушка. Уж давно выдумано. Во всех…… так то делают. – И с этими словами Марья Дмитриевна с привычным грозным жестом, засучивая свои широкие рукава и строго оглядываясь, прошла через комнату.
На Марью Дмитриевну, хотя и боялись ее, смотрели в Петербурге как на шутиху и потому из слов, сказанных ею, заметили только грубое слово и шепотом повторяли его друг другу, предполагая, что в этом слове заключалась вся соль сказанного.
Князь Василий, последнее время особенно часто забывавший то, что он говорил, и повторявший по сотне раз одно и то же, говорил всякий раз, когда ему случалось видеть свою дочь.
– Helene, j'ai un mot a vous dire, – говорил он ей, отводя ее в сторону и дергая вниз за руку. – J'ai eu vent de certains projets relatifs a… Vous savez. Eh bien, ma chere enfant, vous savez que mon c?ur de pere se rejouit do vous savoir… Vous avez tant souffert… Mais, chere enfant… ne consultez que votre c?ur. C'est tout ce que je vous dis. [Элен, мне надо тебе кое что сказать. Я прослышал о некоторых видах касательно… ты знаешь. Ну так, милое дитя мое, ты знаешь, что сердце отца твоего радуется тому, что ты… Ты столько терпела… Но, милое дитя… Поступай, как велит тебе сердце. Вот весь мой совет.] – И, скрывая всегда одинаковое волнение, он прижимал свою щеку к щеке дочери и отходил.
Билибин, не утративший репутации умнейшего человека и бывший бескорыстным другом Элен, одним из тех друзей, которые бывают всегда у блестящих женщин, друзей мужчин, никогда не могущих перейти в роль влюбленных, Билибин однажды в petit comite [маленьком интимном кружке] высказал своему другу Элен взгляд свой на все это дело.
– Ecoutez, Bilibine (Элен таких друзей, как Билибин, всегда называла по фамилии), – и она дотронулась своей белой в кольцах рукой до рукава его фрака. – Dites moi comme vous diriez a une s?ur, que dois je faire? Lequel des deux? [Послушайте, Билибин: скажите мне, как бы сказали вы сестре, что мне делать? Которого из двух?]
Билибин собрал кожу над бровями и с улыбкой на губах задумался.
– Vous ne me prenez pas en расплох, vous savez, – сказал он. – Comme veritable ami j'ai pense et repense a votre affaire. Voyez vous. Si vous epousez le prince (это был молодой человек), – он загнул палец, – vous perdez pour toujours la chance d'epouser l'autre, et puis vous mecontentez la Cour. (Comme vous savez, il y a une espece de parente.) Mais si vous epousez le vieux comte, vous faites le bonheur de ses derniers jours, et puis comme veuve du grand… le prince ne fait plus de mesalliance en vous epousant, [Вы меня не захватите врасплох, вы знаете. Как истинный друг, я долго обдумывал ваше дело. Вот видите: если выйти за принца, то вы навсегда лишаетесь возможности быть женою другого, и вдобавок двор будет недоволен. (Вы знаете, ведь тут замешано родство.) А если выйти за старого графа, то вы составите счастие последних дней его, и потом… принцу уже не будет унизительно жениться на вдове вельможи.] – и Билибин распустил кожу.
– Voila un veritable ami! – сказала просиявшая Элен, еще раз дотрогиваясь рукой до рукава Билибипа. – Mais c'est que j'aime l'un et l'autre, je ne voudrais pas leur faire de chagrin. Je donnerais ma vie pour leur bonheur a tous deux, [Вот истинный друг! Но ведь я люблю того и другого и не хотела бы огорчать никого. Для счастия обоих я готова бы пожертвовать жизнию.] – сказала она.
Билибин пожал плечами, выражая, что такому горю даже и он пособить уже не может.
«Une maitresse femme! Voila ce qui s'appelle poser carrement la question. Elle voudrait epouser tous les trois a la fois», [«Молодец женщина! Вот что называется твердо поставить вопрос. Она хотела бы быть женою всех троих в одно и то же время».] – подумал Билибин.
– Но скажите, как муж ваш посмотрит на это дело? – сказал он, вследствие твердости своей репутации не боясь уронить себя таким наивным вопросом. – Согласится ли он?
– Ah! Il m'aime tant! – сказала Элен, которой почему то казалось, что Пьер тоже ее любил. – Il fera tout pour moi. [Ах! он меня так любит! Он на все для меня готов.]
Билибин подобрал кожу, чтобы обозначить готовящийся mot.
– Meme le divorce, [Даже и на развод.] – сказал он.
Элен засмеялась.
В числе людей, которые позволяли себе сомневаться в законности предпринимаемого брака, была мать Элен, княгиня Курагина. Она постоянно мучилась завистью к своей дочери, и теперь, когда предмет зависти был самый близкий сердцу княгини, она не могла примириться с этой мыслью. Она советовалась с русским священником о том, в какой мере возможен развод и вступление в брак при живом муже, и священник сказал ей, что это невозможно, и, к радости ее, указал ей на евангельский текст, в котором (священнику казалось) прямо отвергается возможность вступления в брак от живого мужа.
Вооруженная этими аргументами, казавшимися ей неопровержимыми, княгиня рано утром, чтобы застать ее одну, поехала к своей дочери.
Выслушав возражения своей матери, Элен кротко и насмешливо улыбнулась.
– Да ведь прямо сказано: кто женится на разводной жене… – сказала старая княгиня.
– Ah, maman, ne dites pas de betises. Vous ne comprenez rien. Dans ma position j'ai des devoirs, [Ах, маменька, не говорите глупостей. Вы ничего не понимаете. В моем положении есть обязанности.] – заговорилa Элен, переводя разговор на французский с русского языка, на котором ей всегда казалась какая то неясность в ее деле.
– Но, мой друг…
– Ah, maman, comment est ce que vous ne comprenez pas que le Saint Pere, qui a le droit de donner des dispenses… [Ах, маменька, как вы не понимаете, что святой отец, имеющий власть отпущений…]
В это время дама компаньонка, жившая у Элен, вошла к ней доложить, что его высочество в зале и желает ее видеть.
– Non, dites lui que je ne veux pas le voir, que je suis furieuse contre lui, parce qu'il m'a manque parole. [Нет, скажите ему, что я не хочу его видеть, что я взбешена против него, потому что он мне не сдержал слова.]
– Comtesse a tout peche misericorde, [Графиня, милосердие всякому греху.] – сказал, входя, молодой белокурый человек с длинным лицом и носом.
Старая княгиня почтительно встала и присела. Вошедший молодой человек не обратил на нее внимания. Княгиня кивнула головой дочери и поплыла к двери.
«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.

В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.


Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.