Дом Моссельпрома

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Здание
Дом Моссельпрома
Доходный дом А. Титова

Дом Моссельпрома, вид с ул. Воздвиженка
Страна Россия
Москва Калашный переулок, 2/10
Координаты 55°45′14″ с. ш. 37°36′09″ в. д. / 55.75389° с. ш. 37.60250° в. д. / 55.75389; 37.60250 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.75389&mlon=37.60250&zoom=14 (O)] (Я)
Автор проекта Н. Д. Струков, А. Ф. Лолейт, А. М. Родченко и В. Ф. Степанова
Первое упоминание 1913
Строительство 19121925 годы
Статус  Объект культурного наследия города Москвы [data.mos.ru/opendata/530/row/3846 № 3846]№ 3846
Состояние Отреставрирован
 памятник архитектуры (региональный)

Дом Моссельпрома в Москве — памятник русского конструктивизма и авангарда, расположенный на углу Калашного, Нижнего Кисловского и Малого Кисловского переулков. Историческую и культурную ценность представляет как само здание, построенное по проекту архитектора Н. Д. Струкова, так и панно, выполненное художниками А. М. Родченко и В. Ф. Степановой, а также воспроизведённый на доме рекламный слоган «Нигде кроме, как в Моссельпроме», авторство текста которого принадлежит В. Маяковскому.





История создания

В начале XIX в. на этом участке находилась древняя Церковь Иоанна Милостивого со дворами её причта. Как и многие московские церкви, сгоревшие во время пожара 1812 г., она была закрыта, а участок перешёл к частным лицам. Здесь к 1817 г. было выстроено несколько небольших каменных зданий. В одном из них в 1818—1819 гг. жила семья С. Ф. Мочалова, отца и учителя будущего знаменитого актера П. С. Мочалова. В 1912 году новый владелец, купец А. И. Титов, задумал на месте старых зданий, в которых находился трактир и при нём извозчичья стоянка, построить семиэтажный доходный дом. Строительство дома, порученное архитектору Н. Д. Струкову, велось в крайней спешке и к весне 1913 года все семь этажей здания были возведены. Однако ранним утром 22 марта 1913 года одна из стен доходного дома обрушилась, завалив переулок битым кирпичом, бревнами и обломками железа на высоту двух этажей. При судебном разбирательстве выяснилось, что причинами катастрофы были спешка, нарушение строительных правил и плохое качество строительных материалов. Суд оштрафовал купца Титова на 100 рублей, а автора проекта архитектора Струкова, учитывая что это было уже третье обвалившееся здание его авторства, приговорил к шестинедельному заключению[1]. Впоследствии из-за трудностей военного времени к 1917 году удалось построить части здания, выходящие на М. Кисловский переулок (№ 3) и Калашный (№ 4), а на углу было выведено только пять этажей.

В 19231925 гг. пятиэтажное здание было надстроено ещё двумя этажами по проекту инженера В. Д. Цветаева и архитектора Д. М. Когана[2] под склады и конторы для Моссельпрома — пищевого треста Московского Совета Народного Хозяйства, который объединял мукомольные, кондитерские и шоколадные фабрики, пивоваренные заводы и табачные предприятия. Венчающая здание шестиугольная башня с зубцами была спроектирована в 1925 году профессором ВХУТЕМАСа А. Ф. Лолейтом. В 1925 году в здание, называемое «первым советским небоскрёбом», въехал Моссельпром, основанный в 1922 году как объединение по переработке сельскохозяйственной продукции. На первом этаже дома Моссельпрома разместились склад муки и администрация московских продуктовых магазинов и пивных. Выше были дирекция, бухгалтерия, комячейка и местком. Часть здания была жилой, там поселили рабочих фабрики имени Бабаева.

Панно, благодаря которому здание стало известным, было выполнено по проекту художников А. М. Родченко и его супруги В. Ф. Степановой. Стена была неоштукатурена, надписи делались прямо на кирпичах, а натюрморты — на фанерных щитах. На стене, которая выходила в Малый Кисловский переулок Родченко изобразил, среди прочего, конфеты «Мишка косолапый», молоко и пиво «Друг желудка», папиросы «Герцеговина Флор». На стенах дома красовалась яркая реклама: «Моссельпром», «Дрожжи», «Пиво и Воды», «Конфекты» и зазывный слоган: «Нигде кроме, как в Моссельпроме», авторство текста которого принадлежит Владимиру Маяковскому[3].

В 1930-е годы со стен дома реклама была стёрта, а с 1937 года здание вновь стало жилым домом. В доме жили военачальники И. И. Вацетис[4], И. Э. Якир[5], М. Н. Шарохин[6], Г. И. Хетагуров[7], И. В. Тюленев[8]; в 1964—1969 годах — литературовед и лингвист-русист В. В. Виноградов, в память о котором на фасаде дома в 1976 году была установлена мемориальная доска.

Современное состояние

Внешнее оформление здания было воссоздано в 1997 году по проекту архитектора Е. Овсянниковой. Однако в настоящее время штукатурка и надписи вновь нуждаются в реставрации.

Сейчас в здании находится факультет РАТИС и мастерская художника Ильи Глазунова.

См. также

Напишите отзыв о статье "Дом Моссельпрома"

Примечания

  1. [www.mos-time.ru/ugadajka1.html Московский озадачник] Информация на сайте www.mos-time.ru
  2. Натэлла Войскунская, [www.tg-m.ru/img/mag/2007/4/054-065-4-07.pdf «Архитектурный Гринпис»], Журнал Третьяковской Галереи
  3. [mayakovskiy.ouc.ru/mosselprom.html Владимир Маяковский — «Моссельпром»] Библиотека поэзии В. Маяковского
  4. [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=2095 Вацетис Иоаким Иоакимович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 7 марта 2015.
  5. [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=8132 Якир Иона Эммануилович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 9 марта 2015.
  6. [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=9112 Шарохин Михаил Николаевич]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 2015-02-87.
  7. [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=8020 Хетагуров Георгий Иванович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 11 марта 2015.
  8. [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=9863 Тюленев Иван Владимирович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 13 марта 2015.

Литература

  • Москва. Энциклопедия. Гл. ред. А. Л. Нарочницкий. — М.: «Советская Энциклопедия», 1980. — 688 с. с илл.
  • Васильев Н. Ю., Овсянникова Е. Б., Воронцова Т. А. Дом Моссельпрома // Васильев Н. Ю., Овсянникова Е. Б., Воронцова Т. А., Туканов А. В., Туканов М. А., Панин О. А. Архитектура Москвы периода НЭПа и Первой пятилетки / Идея издания: Энвер Кузьмин; Концепция издания, текст предисловия: Николай Васильев, Елена Овсянникова. — М.: ABCdesign, 2014. — С. 19—21. — ISBN 978-5-4330-0031-5.

Ссылки

  • [www.nkj.ru/archive/articles/4593/ Памятник Моссельпрому] (рус.). — Статья на сайте www.nkj.ru. Проверено 15 сентября 2008.
  • [www.apartment.ru/da/default.asp?id=5833 Моссельпром в Калашном переулке] (рус.). — Статья на сайте www.apartment.ru. Проверено 15 сентября 2008. [www.webcitation.org/66A4ZhfdA Архивировано из первоисточника 14 марта 2012].
  • [img-fotki.yandex.ru/get/5304/sontucio.2a/0_594c2_acb152_XL.jpg/ Обрушение дома Моссельпрома, 1913 год. Историческое фото]

Отрывок, характеризующий Дом Моссельпрома

Он взглянул на нее холодным, злым взглядом и подставил ей сморщенную, выбритую щеку. Всё выражение его лица говорило ей, что утренний разговор им не забыт, что решенье его осталось в прежней силе, и что только благодаря присутствию гостей он не говорит ей этого теперь.
Когда вышли в гостиную к кофе, старики сели вместе.
Князь Николай Андреич более оживился и высказал свой образ мыслей насчет предстоящей войны.
Он сказал, что войны наши с Бонапартом до тех пор будут несчастливы, пока мы будем искать союзов с немцами и будем соваться в европейские дела, в которые нас втянул Тильзитский мир. Нам ни за Австрию, ни против Австрии не надо было воевать. Наша политика вся на востоке, а в отношении Бонапарта одно – вооружение на границе и твердость в политике, и никогда он не посмеет переступить русскую границу, как в седьмом году.
– И где нам, князь, воевать с французами! – сказал граф Ростопчин. – Разве мы против наших учителей и богов можем ополчиться? Посмотрите на нашу молодежь, посмотрите на наших барынь. Наши боги – французы, наше царство небесное – Париж.
Он стал говорить громче, очевидно для того, чтобы его слышали все. – Костюмы французские, мысли французские, чувства французские! Вы вот Метивье в зашей выгнали, потому что он француз и негодяй, а наши барыни за ним ползком ползают. Вчера я на вечере был, так из пяти барынь три католички и, по разрешенью папы, в воскресенье по канве шьют. А сами чуть не голые сидят, как вывески торговых бань, с позволенья сказать. Эх, поглядишь на нашу молодежь, князь, взял бы старую дубину Петра Великого из кунсткамеры, да по русски бы обломал бока, вся бы дурь соскочила!
Все замолчали. Старый князь с улыбкой на лице смотрел на Ростопчина и одобрительно покачивал головой.
– Ну, прощайте, ваше сиятельство, не хворайте, – сказал Ростопчин, с свойственными ему быстрыми движениями поднимаясь и протягивая руку князю.
– Прощай, голубчик, – гусли, всегда заслушаюсь его! – сказал старый князь, удерживая его за руку и подставляя ему для поцелуя щеку. С Ростопчиным поднялись и другие.


Княжна Марья, сидя в гостиной и слушая эти толки и пересуды стариков, ничего не понимала из того, что она слышала; она думала только о том, не замечают ли все гости враждебных отношений ее отца к ней. Она даже не заметила особенного внимания и любезностей, которые ей во всё время этого обеда оказывал Друбецкой, уже третий раз бывший в их доме.
Княжна Марья с рассеянным, вопросительным взглядом обратилась к Пьеру, который последний из гостей, с шляпой в руке и с улыбкой на лице, подошел к ней после того, как князь вышел, и они одни оставались в гостиной.
– Можно еще посидеть? – сказал он, своим толстым телом валясь в кресло подле княжны Марьи.
– Ах да, – сказала она. «Вы ничего не заметили?» сказал ее взгляд.
Пьер находился в приятном, после обеденном состоянии духа. Он глядел перед собою и тихо улыбался.
– Давно вы знаете этого молодого человека, княжна? – сказал он.
– Какого?
– Друбецкого?
– Нет, недавно…
– Что он вам нравится?
– Да, он приятный молодой человек… Отчего вы меня это спрашиваете? – сказала княжна Марья, продолжая думать о своем утреннем разговоре с отцом.
– Оттого, что я сделал наблюдение, – молодой человек обыкновенно из Петербурга приезжает в Москву в отпуск только с целью жениться на богатой невесте.
– Вы сделали это наблюденье! – сказала княжна Марья.
– Да, – продолжал Пьер с улыбкой, – и этот молодой человек теперь себя так держит, что, где есть богатые невесты, – там и он. Я как по книге читаю в нем. Он теперь в нерешительности, кого ему атаковать: вас или mademoiselle Жюли Карагин. Il est tres assidu aupres d'elle. [Он очень к ней внимателен.]
– Он ездит к ним?
– Да, очень часто. И знаете вы новую манеру ухаживать? – с веселой улыбкой сказал Пьер, видимо находясь в том веселом духе добродушной насмешки, за который он так часто в дневнике упрекал себя.
– Нет, – сказала княжна Марья.
– Теперь чтобы понравиться московским девицам – il faut etre melancolique. Et il est tres melancolique aupres de m lle Карагин, [надо быть меланхоличным. И он очень меланхоличен с m elle Карагин,] – сказал Пьер.
– Vraiment? [Право?] – сказала княжна Марья, глядя в доброе лицо Пьера и не переставая думать о своем горе. – «Мне бы легче было, думала она, ежели бы я решилась поверить кому нибудь всё, что я чувствую. И я бы желала именно Пьеру сказать всё. Он так добр и благороден. Мне бы легче стало. Он мне подал бы совет!»
– Пошли бы вы за него замуж? – спросил Пьер.
– Ах, Боже мой, граф, есть такие минуты, что я пошла бы за всякого, – вдруг неожиданно для самой себя, со слезами в голосе, сказала княжна Марья. – Ах, как тяжело бывает любить человека близкого и чувствовать, что… ничего (продолжала она дрожащим голосом), не можешь для него сделать кроме горя, когда знаешь, что не можешь этого переменить. Тогда одно – уйти, а куда мне уйти?…
– Что вы, что с вами, княжна?
Но княжна, не договорив, заплакала.
– Я не знаю, что со мной нынче. Не слушайте меня, забудьте, что я вам сказала.
Вся веселость Пьера исчезла. Он озабоченно расспрашивал княжну, просил ее высказать всё, поверить ему свое горе; но она только повторила, что просит его забыть то, что она сказала, что она не помнит, что она сказала, и что у нее нет горя, кроме того, которое он знает – горя о том, что женитьба князя Андрея угрожает поссорить отца с сыном.
– Слышали ли вы про Ростовых? – спросила она, чтобы переменить разговор. – Мне говорили, что они скоро будут. Andre я тоже жду каждый день. Я бы желала, чтоб они увиделись здесь.
– А как он смотрит теперь на это дело? – спросил Пьер, под он разумея старого князя. Княжна Марья покачала головой.
– Но что же делать? До года остается только несколько месяцев. И это не может быть. Я бы только желала избавить брата от первых минут. Я желала бы, чтобы они скорее приехали. Я надеюсь сойтись с нею. Вы их давно знаете, – сказала княжна Марья, – скажите мне, положа руку на сердце, всю истинную правду, что это за девушка и как вы находите ее? Но всю правду; потому что, вы понимаете, Андрей так много рискует, делая это против воли отца, что я бы желала знать…
Неясный инстинкт сказал Пьеру, что в этих оговорках и повторяемых просьбах сказать всю правду, выражалось недоброжелательство княжны Марьи к своей будущей невестке, что ей хотелось, чтобы Пьер не одобрил выбора князя Андрея; но Пьер сказал то, что он скорее чувствовал, чем думал.
– Я не знаю, как отвечать на ваш вопрос, – сказал он, покраснев, сам не зная от чего. – Я решительно не знаю, что это за девушка; я никак не могу анализировать ее. Она обворожительна. А отчего, я не знаю: вот всё, что можно про нее сказать. – Княжна Марья вздохнула и выражение ее лица сказало: «Да, я этого ожидала и боялась».
– Умна она? – спросила княжна Марья. Пьер задумался.
– Я думаю нет, – сказал он, – а впрочем да. Она не удостоивает быть умной… Да нет, она обворожительна, и больше ничего. – Княжна Марья опять неодобрительно покачала головой.
– Ах, я так желаю любить ее! Вы ей это скажите, ежели увидите ее прежде меня.
– Я слышал, что они на днях будут, – сказал Пьер.
Княжна Марья сообщила Пьеру свой план о том, как она, только что приедут Ростовы, сблизится с будущей невесткой и постарается приучить к ней старого князя.


Женитьба на богатой невесте в Петербурге не удалась Борису и он с этой же целью приехал в Москву. В Москве Борис находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами – Жюли и княжной Марьей. Хотя княжна Марья, несмотря на свою некрасивость, и казалась ему привлекательнее Жюли, ему почему то неловко было ухаживать за Болконской. В последнее свое свиданье с ней, в именины старого князя, на все его попытки заговорить с ней о чувствах, она отвечала ему невпопад и очевидно не слушала его.
Жюли, напротив, хотя и особенным, одной ей свойственным способом, но охотно принимала его ухаживанье.
Жюли было 27 лет. После смерти своих братьев, она стала очень богата. Она была теперь совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна, чем была прежде. В этом заблуждении поддерживало ее то, что во первых она стала очень богатой невестой, а во вторых то, что чем старее она становилась, тем она была безопаснее для мужчин, тем свободнее было мужчинам обращаться с нею и, не принимая на себя никаких обязательств, пользоваться ее ужинами, вечерами и оживленным обществом, собиравшимся у нее. Мужчина, который десять лет назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была 17 ти летняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и обращался с ней не как с барышней невестой, а как с знакомой, не имеющей пола.