Дом Петра I (Киев)

Достопримечательность
Дом Петра I
Дом Петра I (2008 год)
Страна	Украина
Город	Киев
Автор проекта	Иван Григорович-Барский
Строительство	конец XVII столетия—1780-е годы годы

«Дом Петра́ I» в Ки́еве — название памятника архитектуры рубежа XVII−XVIII веков Киеве, находящегося на Подоле по адресу ул. Константиновская 6/8 (на пересечении с улицей Хорива). На сегодняшний день функционирует как филиал Музея истории Киева — Музей истории благотворительности в Киеве.

Пребывание Петра I в этом доме

По некоторым данным, царь Пётр I проживал в этом доме во время своего приезда в Киев в 1706 году. Есть мнение, что здание принадлежало гетману Ивану Мазепе, который лично и принял у себя царя.. Однако украинские историки, например, Фёдор Эрнст, не признают факта пребывания Петра I в этом доме. Часто историю про нахождение здесь Петра I называют городской легендой.

29 июня 1909 года, в рамках программы празднования 200-летия Полтавской битвы, властями на здании была торжественно открыта мраморная мемориальная доска в честь Петра I. В 1965 году эта доска была заменена на новую, гранитную, с графическим изображением императора. Её текст сообщал: «В этом здании в 1706−1707 годах пребывал Пётр I». На фасаде «Дома Петра I» эта доска провисела чуть более 20 лет: в конце 1980-х годов неизвестные написали на ней слово "кат", а со временем — ночью — разбили доску.

История

«Дом Петра I» был возведён, вероятно, в конце XVII (не ранее 1696 года) — в начале XVIII столетия, в период активного каменного строительства в Киеве, в усадьбе, которая с 1663 года принадлежала известному киевскому купеческому роду Быковских. Собственник усадьбы Ян Быковский — киевский войт в 1687−1699 годах — владел на Подоле многими дворами, магазинами, прудом с мельницей, землями вдоль речки Глубочицы и на горе Щекавице.

Первоначально дом в усадьбе Быковских был двухэтажным, Г-образным в плане, с подвалом и двумя круглыми башнеобразными наружными объёмами. Все помещения сооружения перекрывались сводами. В начале 1730-х годов внук Яна Быковского — Леонтий — начал перестройку здания под 10 комнат, однако в 1734 году его назначили сотником в Опошню, и поэтому Быковский уехал из Киева, оставив родовой дом недостроенным.

Перестройку дома на Константиновской закончил известный киевский архитектор Иван Григорович-Барский по заказу Киевского магистрата, который в 1780-х годах выкупил все Киевские местности Быковских за неимоверную на то время сумму — три тысячи рублей. В результате перестройки из западной стороны здания была сделана двухэтажная пристройка, а между башнями и на входном ризалите с юга обустроили открытые аркады в барокковых формах. После окончания ремонта, в 1791 году, по решению магистрата в бывшем здании Быковских был размещён «смирительный дом» — место изоляции пьяниц и дебоширов, а также сумасшедших. В 1799 году их список пополнил и объявленный властью сумасшедшим известный композитор Артемий Ведель, который удерживался тут под стражей до 1803 года.

В 1803 году сумасшедший дом был переведён в Кирилловскую больницу, и в течение следующих лет здание стояло пустым. Значительные повреждения дом получил во время пожара на Подоле в 1811 году: его последствия были ликвидированы лишь после нового ремонта и перестройки в 1817−1820 годах. После этого здание было отдано под Подольское приходское училище, что просуществовало тут до конца 1860-х годов.

В 1870-х годах в этом доме жил известный врач-терапевт Феофил Яновский. С конца 1870-х в здании располагались казармы, а в 1883 году оно было передано Александровскому детскому приюту, который действовал тут до 1917 года. Директором приюта был доктор Иван Воскресенский — отчим писателя Михаила Булгакова.

После революционных событий 1917−1921 годов, здание функционировало как жилое. В середине 1970-х годов сооружение было капитально отреставрировано, и в 1978 году передано на баланс Музея истории Киева.

Архитектура

«Дом Петра I» — кирпичный, оштукатуренный, асимметричный по композиции, рассчитанный на обзор со всех сторон. Здание состоит из нескольких помещений, соединённых анфиладно, входы — с севера и юга, северо-восточную его башню занимают закрученные ступени. Здание придаёт разнообразие фасадам. С севера оформлено трёхпролётной арковой лоджией, имеющей опоры в виде пилонов на первом этаже и приземистых колонн упрощённого композитного ордера — на втором этаже. Аналогичная двухпрогонная аркада использована в решении открытой террасы южного фасада. Массивные стены основного объёма расчленены небольшими окнами.

Во время реставрации в 1970-х годах реставраторам удалось под более поздними перестройками выявить и обновить первоначальный декор фасадов и внутренние планировки здания.

Музей истории благотворительности

В 2007 году «Дом Петра I» на средства города был отремонтирован, и в нём разместили филиал Музея истории Киева — [www.knmc.org.ua/postijno-diyucha-vystavka-budynochok-petra-i-v-litopysu-kyyivskoyi-blagodijnosti/ Музей истории благотворительности в Киеве].

Наиболее ценным элементом музея является сам памятник архитектуры, интерьер которого попытались максимально приблизить к XIX веку: в частности, помещения здания обустроили типовой для той поры мебелью, часть из которой приобрели у коллекционеров, а часть взяли из фондов [www.knmc.org.ua/diaz/ Государственного историко-архитектурного заповедника «Древний Киев»]..

Экспозиция музея посвящена истории сооружения памятника, пребыванию Петра I в Киеве, меценатству представителей духовной и имперской власти и разнообразным формам официальной и гражданской благотворительности в Киеве времён Российской империи. Из наиболее ценных экспонатов — икона «Божья Матерь с Младенцем на руках» с почти полностью сохранённым барокковым ваянием ХVIII столетия и книга «Жития святых» 1762 года, которая, среди прочего, содержит описание жизни Дмитрия Туптало.

Также выставка содержит большую коллекцию фотокарточек и документов XIX столетия, рассказывающих о жизни киевлян в те времена.

Музей истории благотворительности в Киеве работает ежедневно с 10:00 до 17:00. Выходные дни — воскресенье и понедельник.

Источники информации

• Киев. Историческая энциклопедия. С древнейших времён до 1917 года
• Киев. Энциклопедический справочник с. 476
• Киев. Историко-биографический энциклопедический справочник. — К.: Феникс, 2007. — 1120 с.
• [relax.ua/art/dom_petra/lang/ua Дом Петра Первого]
• [www.arcua.org/?C=51&news=2539 Благотворительный фонд «Развитие Украины»: Дом Петра I (XVII—XVIII ст., Киев)]
• [klymenko.data-tec.net/Kyiv/Kyiv.Podil.htm Серия «Подолом»]
• [culture.unian.net/ukr/detail/185119 УНИАН: В Киеве открыта экспозиция «Домик Петра I в летописи Киевской благотворительности»]
• [www.interesniy.kiev.ua/old/architecture/buildings/budynok_petra/petr Интересный Киев: «Домик Петра I»]
• [www.interesniy.kiev.ua/old/architecture/buildings/budynok_petra/11347 Интересный Киев: «Дом Петра I» открылся для всех]
• [www.interesniy.kiev.ua/old/architecture/buildings/budynok_petra/dom_Petra1 Интересный Киев: Дом Петра I]
• [www.interesniy.kiev.ua/old/architecture/buildings/budynok_petra/tsar Интересный Киев: «Тут царь сидел и строил крепость»]
• [gorod.kiev.ua/out/attractions/oneplace/?place_id=1873 Музей истории киевской благотворительности (Домик Петра I на Подоле)]

Отрывок, характеризующий Дом Петра I (Киев)

– Хороша у вас эта сучка! – сказал он небрежным тоном. – Резва?
– Эта? Да, эта – добрая собака, ловит, – равнодушным голосом сказал Илагин про свою краснопегую Ерзу, за которую он год тому назад отдал соседу три семьи дворовых. – Так и у вас, граф, умолотом не хвалятся? – продолжал он начатый разговор. И считая учтивым отплатить молодому графу тем же, Илагин осмотрел его собак и выбрал Милку, бросившуюся ему в глаза своей шириной.
– Хороша у вас эта чернопегая – ладна! – сказал он.
– Да, ничего, скачет, – отвечал Николай. «Вот только бы побежал в поле матёрый русак, я бы тебе показал, какая эта собака!» подумал он, и обернувшись к стремянному сказал, что он дает рубль тому, кто подозрит, т. е. найдет лежачего зайца.
– Я не понимаю, – продолжал Илагин, – как другие охотники завистливы на зверя и на собак. Я вам скажу про себя, граф. Меня веселит, знаете, проехаться; вот съедешься с такой компанией… уже чего же лучше (он снял опять свой бобровый картуз перед Наташей); а это, чтобы шкуры считать, сколько привез – мне всё равно!
– Ну да.
– Или чтоб мне обидно было, что чужая собака поймает, а не моя – мне только бы полюбоваться на травлю, не так ли, граф? Потом я сужу…
– Ату – его, – послышался в это время протяжный крик одного из остановившихся борзятников. Он стоял на полубугре жнивья, подняв арапник, и еще раз повторил протяжно: – А – ту – его! (Звук этот и поднятый арапник означали то, что он видит перед собой лежащего зайца.)
– А, подозрил, кажется, – сказал небрежно Илагин. – Что же, потравим, граф!
– Да, подъехать надо… да – что ж, вместе? – отвечал Николай, вглядываясь в Ерзу и в красного Ругая дядюшки, в двух своих соперников, с которыми еще ни разу ему не удалось поровнять своих собак. «Ну что как с ушей оборвут мою Милку!» думал он, рядом с дядюшкой и Илагиным подвигаясь к зайцу.
– Матёрый? – спрашивал Илагин, подвигаясь к подозрившему охотнику, и не без волнения оглядываясь и подсвистывая Ерзу…
– А вы, Михаил Никанорыч? – обратился он к дядюшке.
Дядюшка ехал насупившись.
– Что мне соваться, ведь ваши – чистое дело марш! – по деревне за собаку плачены, ваши тысячные. Вы померяйте своих, а я посмотрю!
– Ругай! На, на, – крикнул он. – Ругаюшка! – прибавил он, невольно этим уменьшительным выражая свою нежность и надежду, возлагаемую на этого красного кобеля. Наташа видела и чувствовала скрываемое этими двумя стариками и ее братом волнение и сама волновалась.
Охотник на полугорке стоял с поднятым арапником, господа шагом подъезжали к нему; гончие, шедшие на самом горизонте, заворачивали прочь от зайца; охотники, не господа, тоже отъезжали. Всё двигалось медленно и степенно.
– Куда головой лежит? – спросил Николай, подъезжая шагов на сто к подозрившему охотнику. Но не успел еще охотник отвечать, как русак, чуя мороз к завтрашнему утру, не вылежал и вскочил. Стая гончих на смычках, с ревом, понеслась под гору за зайцем; со всех сторон борзые, не бывшие на сворах, бросились на гончих и к зайцу. Все эти медленно двигавшиеся охотники выжлятники с криком: стой! сбивая собак, борзятники с криком: ату! направляя собак – поскакали по полю. Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная как и куда, видя только собак и зайца, и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли. Заяц попался матёрый и резвый. Вскочив, он не тотчас же поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Он лежал на жнивьях, но впереди были зеленя, по которым было топко. Две собаки подозрившего охотника, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из за них вылетела Илагинская краснопегая Ерза, приблизилась на собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца и думая, что она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из за Ерзы вынеслась широкозадая, чернопегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.
– Милушка! матушка! – послышался торжествующий крик Николая. Казалось, сейчас ударит Милка и подхватит зайца, но она догнала и пронеслась. Русак отсел. Опять насела красавица Ерза и над самым хвостом русака повисла, как будто примеряясь как бы не ошибиться теперь, схватить за заднюю ляжку.
– Ерзанька! сестрица! – послышался плачущий, не свой голос Илагина. Ерза не вняла его мольбам. В тот самый момент, как надо было ждать, что она схватит русака, он вихнул и выкатил на рубеж между зеленями и жнивьем. Опять Ерза и Милка, как дышловая пара, выровнялись и стали спеть к зайцу; на рубеже русаку было легче, собаки не так быстро приближались к нему.
– Ругай! Ругаюшка! Чистое дело марш! – закричал в это время еще новый голос, и Ругай, красный, горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сравнялся с первыми двумя собаками, выдвинулся из за них, наддал с страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину в грязь, покатился с зайцем. Звезда собак окружила его. Через минуту все стояли около столпившихся собак. Один счастливый дядюшка слез и отпазанчил. Потряхивая зайца, чтобы стекала кровь, он тревожно оглядывался, бегая глазами, не находя положения рукам и ногам, и говорил, сам не зная с кем и что.
«Вот это дело марш… вот собака… вот вытянул всех, и тысячных и рублевых – чистое дело марш!» говорил он, задыхаясь и злобно оглядываясь, как будто ругая кого то, как будто все были его враги, все его обижали, и только теперь наконец ему удалось оправдаться. «Вот вам и тысячные – чистое дело марш!»
– Ругай, на пазанку! – говорил он, кидая отрезанную лапку с налипшей землей; – заслужил – чистое дело марш!
– Она вымахалась, три угонки дала одна, – говорил Николай, тоже не слушая никого, и не заботясь о том, слушают ли его, или нет.
– Да это что же в поперечь! – говорил Илагинский стремянный.
– Да, как осеклась, так с угонки всякая дворняшка поймает, – говорил в то же время Илагин, красный, насилу переводивший дух от скачки и волнения. В то же время Наташа, не переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала всё то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время.
Дядюшка сам второчил русака, ловко и бойко перекинул его через зад лошади, как бы упрекая всех этим перекидыванием, и с таким видом, что он и говорить ни с кем не хочет, сел на своего каураго и поехал прочь. Все, кроме его, грустные и оскорбленные, разъехались и только долго после могли притти в прежнее притворство равнодушия. Долго еще они поглядывали на красного Ругая, который с испачканной грязью, горбатой спиной, побрякивая железкой, с спокойным видом победителя шел за ногами лошади дядюшки.
«Что ж я такой же, как и все, когда дело не коснется до травли. Ну, а уж тут держись!» казалось Николаю, что говорил вид этой собаки.
Когда, долго после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка после всего, что было, еще удостоивает говорить с ним.


Когда ввечеру Илагин распростился с Николаем, Николай оказался на таком далеком расстоянии от дома, что он принял предложение дядюшки оставить охоту ночевать у него (у дядюшки), в его деревеньке Михайловке.
– И если бы заехали ко мне – чистое дело марш! – сказал дядюшка, еще бы того лучше; видите, погода мокрая, говорил дядюшка, отдохнули бы, графинечку бы отвезли в дрожках. – Предложение дядюшки было принято, за дрожками послали охотника в Отрадное; а Николай с Наташей и Петей поехали к дядюшке.
Человек пять, больших и малых, дворовых мужчин выбежало на парадное крыльцо встречать барина. Десятки женщин, старых, больших и малых, высунулись с заднего крыльца смотреть на подъезжавших охотников. Присутствие Наташи, женщины, барыни верхом, довело любопытство дворовых дядюшки до тех пределов, что многие, не стесняясь ее присутствием, подходили к ней, заглядывали ей в глаза и при ней делали о ней свои замечания, как о показываемом чуде, которое не человек, и не может слышать и понимать, что говорят о нем.