Дом Протковой
| здание | |
Дом Протковой
| |
| Страна | Россия |
| Город | Москва |
| Архитектурный стиль | Ампир |
| Архитектор | Осип Бове |
| Дата постройки | 1809 |
Дом Протковой — здание-достопримечательность в Москве[1][2].
Находится по адресу: Москва, ЦАО, Пресненский район, Садовая-Кудринская улица, дом 15, строение 1[1][2].
Охраняется как объект культурного наследия[1][2].
Содержание
История
Сооружён в 1809 году. С конца XVIII века по начало XIX века домом хозяйствовала жена коллежского асессора Марфе Протковой. В это время усадьба соседствовала с территорией Г. П. Гагарина[2].
В 1812 году от пожара в Москве не пострадал[2].
В 1815 году архитектор О. И. Бове украсил дом в стиле ампира[2].
В 1850-х годах у дом появились новые хозява — Коншины, купцы[2].
В 1881 году дом отремонтирован. Заменены балки, рамы[2].
В 1897 году на приграничной территории расположилась Софийская больница для детей[2].
В 1898 году Коншины продали больнице владение усадьбы. В этом же году усадьбы стала входом в больницу. В доме расположился главврач[2].
В 1905 году дом почти разрушен от взрыва снарядов[2].
В 1922 году больница переименована в Филатовскую[2].
В 1985 году дом отреставрирован[2].
В XXI веке здесь размещается Детская городская клиническая больница № 13 имени Н. Ф. Филатова.
Архитектура
Одноэтажный. Фундамент каменный[2].
К зданию пристроена терраса[2].
Известные люди
В доме проживали разные известные врачи: Н. В. Яблоков, Е. А. Покровский, Н. Ф. Филатов[2].
Напишите отзыв о статье "Дом Протковой"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 [dkn.mos.ru/contacts/register-of-objects-of-cultural-heritage/5365/ Дом Протковой (деревянный), 1809 г., арх. О.И.Бове] (рус.). Проверено 13 апреля 2015.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 [um.mos.ru/houses/zhiloy_dom_m_ya_protkovoy/ Жилой дом М.Я. Протковой] (рус.). Проверено 13 апреля 2015.
Отрывок, характеризующий Дом Протковой
– К его величеству с поручением.– Вот он! – сказал Борис, которому послышалось, что Ростову нужно было его высочество, вместо его величества.
И он указал ему на великого князя, который в ста шагах от них, в каске и в кавалергардском колете, с своими поднятыми плечами и нахмуренными бровями, что то кричал австрийскому белому и бледному офицеру.
– Да ведь это великий князь, а мне к главнокомандующему или к государю, – сказал Ростов и тронул было лошадь.
– Граф, граф! – кричал Берг, такой же оживленный, как и Борис, подбегая с другой стороны, – граф, я в правую руку ранен (говорил он, показывая кисть руки, окровавленную, обвязанную носовым платком) и остался во фронте. Граф, держу шпагу в левой руке: в нашей породе фон Бергов, граф, все были рыцари.
Берг еще что то говорил, но Ростов, не дослушав его, уже поехал дальше.
Проехав гвардию и пустой промежуток, Ростов, для того чтобы не попасть опять в первую линию, как он попал под атаку кавалергардов, поехал по линии резервов, далеко объезжая то место, где слышалась самая жаркая стрельба и канонада. Вдруг впереди себя и позади наших войск, в таком месте, где он никак не мог предполагать неприятеля, он услыхал близкую ружейную стрельбу.
«Что это может быть? – подумал Ростов. – Неприятель в тылу наших войск? Не может быть, – подумал Ростов, и ужас страха за себя и за исход всего сражения вдруг нашел на него. – Что бы это ни было, однако, – подумал он, – теперь уже нечего объезжать. Я должен искать главнокомандующего здесь, и ежели всё погибло, то и мое дело погибнуть со всеми вместе».
Дурное предчувствие, нашедшее вдруг на Ростова, подтверждалось всё более и более, чем дальше он въезжал в занятое толпами разнородных войск пространство, находящееся за деревнею Працом.
– Что такое? Что такое? По ком стреляют? Кто стреляет? – спрашивал Ростов, ровняясь с русскими и австрийскими солдатами, бежавшими перемешанными толпами наперерез его дороги.
– А чорт их знает? Всех побил! Пропадай всё! – отвечали ему по русски, по немецки и по чешски толпы бегущих и непонимавших точно так же, как и он, того, что тут делалось.
– Бей немцев! – кричал один.
– А чорт их дери, – изменников.
– Zum Henker diese Ruesen… [К чорту этих русских…] – что то ворчал немец.
Несколько раненых шли по дороге. Ругательства, крики, стоны сливались в один общий гул. Стрельба затихла и, как потом узнал Ростов, стреляли друг в друга русские и австрийские солдаты.
«Боже мой! что ж это такое? – думал Ростов. – И здесь, где всякую минуту государь может увидать их… Но нет, это, верно, только несколько мерзавцев. Это пройдет, это не то, это не может быть, – думал он. – Только поскорее, поскорее проехать их!»
Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.
