Дом Ушковой

 памятник архитектуры (федеральный)

памятник градостроительства и архитектуры
Дом Ушковой
Дом Ушковой и Второй высотный корпус КФУ
Страна	Россия
Местоположение	Казань: Кремлёвская улица, 33
Координаты	55°47′30″ с. ш. 49°07′15″ в. д.55.7917028° с. ш. 49.1209083° в. д. / 55.7917028; 49.1209083
Автор проекта	К. Л. Мюфке (архитектор-строитель)
Строительство	1904—1908 годы
Основные даты: конец XIX века — Постройка зданий 1904-1908 годы — Перестройка зданий в особняк
Статус	Объект культурного наследия РФ № 1610052000
Состояние	Удовлетворительное

Дом Зинаиды Николаевны Ушковой — здание в Казани, перестроенное в начале XX века в эклектичном стиле. Дом Ушковой является яркой достопримечательностью центра города, объектом культурного наследия федерального значения. С 1919 года он является центральным зданием главной республиканской библиотеки (Республиканская библиотека имени В. И. Ленина, ныне — Национальная библиотека Республики Татарстан).

Описание

Дом Ушковой представляет собой двухэтажное оштукатуренное кирпичное здание, имеющее в плане форму незамкнутого каре с несколькими неболь­шими плоскими ризалитами на фасадах.

Внутренняя планировка дома построена по анфиладной системе и отвечает назначению помещений: на верхнем этаже располагались жилые парадные комнаты; на нижнем этаже располагались торговые залы, отделённые коридорами от подсобных помещений.

Входы в торговые помещения размещались на уличных фасадах. Парадный вход в дом находится почти в центре главного фасада. Архитектурная композиция, декоративное убранство фасадов и интерьера, несмотря на разнохарактерность стилей, отличаются высоким мастерством. Два одинаковых по высоте объёма сопрягаются под прямым углом, где на кронштейне помещён круглый эркер, увенчанный куполом, прорезанным люкарнами.

Нижний этаж, стоящий на невысоком цоколе, прорезан глубоким горизонтальным рустом и обработан «под шубу»; почти квадратные витрины окна обрамлены профилированной тягой и завершены ажурными металлическими сандриками. Между этажами проходит антаблемент с узкими горизонтальными филенками во фризе.

Верхняя часть фасадов декорирована лепным орнаментом с элементами барокко. Для подчеркивания наиболее важных композиционных частей здания в орнамент включены изображения орлов, драконов. Окна верхнего этажа частично прямоугольные и частично с лучковыми перемычками, обрамлены наличниками. Обработка прямоугольных окон очень пышна: перевитые гирлянды и пилястры, несущие полукруглые фронтоны с картушами. Окна с лучковыми перемычками украшены более скромными сандриками с лепниной. Металлические решетки балконов стилистически подчинены основному декору фасада. Венчающий карниз украшен модульонами. Над ризалитами размещаются аттики.

Согласно вкусам конца XIX — начала XX веков каждое помещение отделано в своём стиле (неоготика, бонапартистский ампир, рококо, псевдовосточная стилистика). Мебель в комнатах была подобрана соответственно стилям. Полы почти во всех помещениях из наборного паркета.

Находящийся на втором этаже парадный зал выполнен в стиле ампир: потолки покрыты бога­тым орнаментом, включающим военную атрибутику (щиты, мечи, орлы, изображения Горгоны, крылатых львов и коней) и вензели «N» («Наполеон»). Десюдепорты лакированных дверей украшены горельефами орлов. Стены бывшей столовой обшиты панелями из морёного дуба, а потолок обработан в виде кессонов, в готических мотивах.

В помещении бывшей гостиной, отделанной под рококо, сохранился камин из тёмного мрамора, в ампирных формах.

Главным украшением мавританского зала являются двери, покрытые арабской вязью. Жемчужиной особняка считается «сад-грот» — зал верхнего этажа, напоминающий пещеру: с потолка свисают сталактиты, в расщелинах стен, облицовка которых выполнена из природного ракушечника, пробиваются вьющиеся растения. В огромном аквариуме сохранились раковины, камни, фонтанчик в виде диковинной рыбы.

Интерьер парадной лестницы исполнен в «китайских» мотивах (в духе «Шинуазри») с живописными витражами-картинами, расписанными стенами-панно, обрамлёнными деревом, с имитацией под бамбук, с драконами в ограждении лестницы и на двери.

Кроме того, сохранились витражи на лестнице работы мастерской Шарля Шампиньоля, знаменитого французского мастера.

История

Во время учёбы на естественном факультете Казанского университета Алексей Ушков (1879—1948) — один из сыновей владельца предприятий «Товарищества химических заводов П. К. Ушкова и К°» К. К. Ушкова и внук чайного магната А. С. Губкина — женился на Зинаиде Николаевне Высоцкой — дочери Николая Фёдоровича Высоцкого (1843—1922), профессора хирургической патологии.

В качестве свадебного подарка для жены Алексей Константинович заказал архитектору-строителю Казанской художественной школы и Казанского университета Карлу Людвиговичу Мюфке проекты перестройки домов в Москве (особняк Ермолова на Пречистенке, 20) и в Казани (здания на Воскресенской улице). О том, кто занимался перестройкой московского здания, точных сведений нет. Реконструкцию казанских зданий осуществил сам К. Л. Мюфке. Оба были выполнены в смешанном стиле с преобладанием ампира и барокко.

Дом Ушковой был реконструирован в 1904—1908 годах (по другим сведениям, в 1903—1907 годах) из трёх домов, располагавшихся на Воскресенской улице. Архитектор был настолько увлечён работой, что даже иногда пренебрегал своей безопасностью:

Вчера на стройке дома Ушкова с лесов упал архитектор Мюфке…

— «Казанский телеграф», 1906.

Он сломал два ребра, но работу не оставил и, отряхнувшись, мужественно полез на леса.

Здание было умело вписано в окружающее пространство. Круговой эркер выполнен по мотивам Воскресенского собора, стоявшего напротив северного фасада. Непосредственно у северного фасада дома, на углу Воскресенской улицы и улицы Лобачевского (бывшей Поперечно-Воскресенской), находится небольшой сквер Лобачевского, в котором стоит памятник Н. И. Лобачевскому. Напротив главного фасада, через улицу, находятся Ректорский дом, а также западное крыло главного здания Казанского университета, пристройкой которого также занимался Мюфке.

Большая часть помещений здания с момента постройки сдавались внаём — под жильё и коммерцию. Например, на первом этаже располагались магазины.

После Октябрьской революции собственность Ушковых была экспроприирована. В 1919 году Дом Ушковой стал главным зданием Центральной губернской библиотеки (с 1923 года — Центральная городская библиотека им. В. И. Ленина, с 1934 года — Областная библиотека им. В. И. Ленина, с 1941 года — Республиканская библиотека им. В. И. Ленина, с 5 ноября 1991 года — Национальная библиотека Республики Татарстан) — одной из крупнейших библиотек Поволжья (объём фондов которой превышает 3,2 миллиона экземпляров документов, в том числе 98 тысяч документов на татарском языке и 78 тысяч — на иностранных языках).

В доме прекрасно сохранилась первоначальная внутренняя планировка и отделка интерьера.

Постановлением Совета Министров Татарской АССР № 21 от 13 января 1961 года здание было поставлено на охрану как памятник архитектуры местного значения. Указом Президента Российской Федерации № 176 от 20 февраля 1995 года Дом Ушковой признан памятником градостроительства и архитектуры федерального значения.

Интересные факты

• Зинаида Николаевна и Алексей Константинович Ушковы расстались через три года после свадьбы, решив предоставить друг другу полную свободу. А. К. Ушков женился повторно на Александре Михайловне Балашовой, прима-балерине Большого театра. Они жили на Пречистенке в доме по соседству с З. Н. Ушковой.
• Полученной за работу над домом Ушковой суммы К. Л. Мюфке хватило на строительство собственного дома: «особняка Мюфке» на Кирпично-Заводской улице (ныне — улица Хади Атласи, 28).
• В заставке передачи Код молодости (проекта Fam TV) использованы интерьеры лестницы Национальной Библиотеки ведущей на второй этаж, а также белая сакура, и дверные ручки в виде драконов.

См. также

• Дом Шамиля
• Особняк Листа — дом в Москве, принадлежавший Н. К. Кусевицкой — сестре А. К. Ушкова

Литература

• Саначин С. П. Карл Мюфке, его жизнь и деятельность // Казань. — 1996. — № 9-12. — С. 92-97.
• Бичанина З. И. Созидатель: очерк жизни и творчества К. Л. Мюфке. — М.: AOO «Международный союз немецкой культуры», 2008. — 112 c., илл. — ISBN 978-5-98355-054-4.

Ссылки

• [kitaphane.tatarstan.ru/history/building.htm Здание Национальной библиотеки Республики Татарстан] // Сайт Национальной библиотеки Республики Татарстан на официальном портале Республики Татарстан.
• Алёна Котова. [www.livemaster.ru/topic/89375-dom-ushkovoj-v-kazani-porazitelnye-interery Дом Ушковой в Казани — поразительные интерьеры] // Ярмарка Мастеров. — 2012. — 12 января.
• [ochendaje.livejournal.com/43971.html Интерьеры дома Ушковой] // ochendaje.livejournal.com. — 2012. — 17 апреля.

Отрывок, характеризующий Дом Ушковой

– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.


Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
Из всех дел, предстоявших Пьеру в это утро, дело разборки книг и бумаг Иосифа Алексеевича показалось ему самым нужным.
Он взял первого попавшегося ему извозчика и велел ему ехать на Патриаршие пруды, где был дом вдовы Баздеева.
Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.
– Дома? – спросил Пьер.
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.


1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.