Дом науки (Томск)
| Достопримечательность | |
Дом науки
Дом науки имени П. И. Макушина | |
 Дом науки. Современный вид | |
| Страна | Россия |
| Местоположение | Томск, Соляная площадь, 4 |
| Архитектурный стиль | модерн |
| Автор проекта | А. Д. Крячков |
| Архитектор | Т. Л. Фишель, А. И. Лангер |
| Основатель | П. И. Макушин |
| Строительство | 1911—1912 годы |
Дом науки — достопримечательность Томска, учреждение образования и культуры, памятник архитектуры начала XX века. Находится на Соляной площади, 4 (Воскресенская гора). С 1998 года в здании находится театр куклы и актёра «Скоморох».
История
Здание «Дома науки» было заложено 1 мая 1911 года и закончено постройкой в 1912 году. Торжественное открытие состоялось 7 октября 1912 года. Проект здания А. Д. Крячкова был признан победителем специально проведенного конкурса и воплощен в жизнь архитекторами Т. Л. Фишелем и А. И. Лангером. В здании было 57 комнат, общей площадью 612 кв. саженей.
По замыслу инициатора строительства и его главного финансиста П. И. Макушина в Доме был открыт Народный университет по образцу Московского народного университета имени Шанявского (утверждение устава нового университета удалось осуществить лишь в 1916 году). Условия военного времени не позволили развернуть полномасштабную учебную работу. В здании проходили занятия Сибирских высших женских курсов, в 1912—1914 годах — Общеобразовательных вечерних классов (курсов), в августе 1918 года разместилась эвакуированная Академия Генерального штаба Русской армии, в 1920 году — школа красных командиров, в 1923 году — Сибирский политехникум.
Общедоступный университет был открыт 13 декабря 1925 года.
В декабре 1941 года здание было передано заводу «Томсккабель», здесь были размещены проволочный, крутильный, обмоточный, резиноделательный, оплеточный, эмалировочный и т. п. цеха, а также лаборатории и заводоуправление[1].
С 1960 года в здании разместился Дом культуры завода «Томсккабель», а с 1998 года находится театр куклы и актёра «Скоморох».
Согласно воле П. И. Макушина, он похоронен в ограде Дома.
|
|
Культурное наследие Российской Федерации, объект № 7010037000 |
Напишите отзыв о статье "Дом науки (Томск)"
Примечания
- ↑ [www.sibkabel.ru/ru/about/history/ все оборудование было размещено в приспособленных под цехи старинные особняки купеческого Томска: в Доме науки им. П. И. Макушина — эмальцех, заводоуправление, ремонтно-механический. В электромеханическом техникуме — обмоточный и волочильный цеха…]
- ↑ [nebokakcofe.ru/new/data-articles/item/224-e-i-krasilnikova-kladbishcha-to/224-e-i-krasilnikova-kladbishcha-to Е. И. Красильникова: «Кладбища Томска как места памяти жителей города» ]
Ссылки
- История названий томских улиц. Томск, Изд-во Д-Принт. 2012. 368 с. ISBN 978-5-902514-51-0
Отрывок, характеризующий Дом науки (Томск)
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»
Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
