Дом песни
«Дом песни» — концертная музыкально-просветительская организация, основанная Марией Олениной-Д’Альгейм в 1908 году в Москве с целью популяризации вокальной музыки. В основании организации ей помогали муж и Анна Тарасевич.[1]
На открытии «Дома песни» Оленина-Д’Альгейм исполнила цикл «Прекрасная мельничиха» Шуберта. В концертной программе «Дома» большое внимание уделялось музыке русских композиторов, особенно вокальным сочинениям Мусоргского.[2] Регулярно проводились концерты, музыкальные лектории и беседы с участием многих известных деятелей культуры. В концертах «Дома» пела певица А. Стенбок, партии фортепиано исполняли А. Б. Гольденвейзер, Н. К. Метнер, А. А. Оленин, Л. Э. Конюс, П. А. Ламм, в беседах, сопровождавших концерты, принимали участие В. Я. Брюсов и А. Белый. «Дом песни» организовывал концерты в ряде городов России, а также в Париже и Лондоне.[2]
В 1912 году Оленина-Д’Альгейм учредила «Общество песни»[1], целью которого было изучение творчества композиторов и подготовка исполнителей. В 1908-1916 годах «Дом песни» провёл 7 музыкальных и поэтических конкурсов, международных, с участием зарубежных композиторов[2]: на лучший перевод на русский язык текстов Вильгельма Мюллера, стихотворений И. В. Гёте, положенных на музыку Ф. Шубертом, Р. Шуманом, Ф. Листом, X. Вольфом, Н. К. Метнером; на обработку для голоса и фортепиано десяти шотландских песен Роберта Бёрнса (премии получили С. Л. Толстой и П. А. Видаль), на гармонизацию народных песен (премии получили М. Равель, А. Жорж и А. А. Оленин). Членами жюри конкурсов были С. И. Танеев, Н. К. Метнер, А. Т. Гречанинов, Н. Д. Кашкин, Ю. Д. Энгель.
«Дом песни» издавал газету, бюллетени, бесплатные брошюры к концертам с аннотациями. В 1918 году, когда Оленина-Д’Альгейм эмигрировала из страны, организация прекратила существование.
Напишите отзыв о статье "Дом песни"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.webcitation.org/696JvX2Gd Оленина-Д’Альгейм, Мария Алексеевна] // Отечественные певцы. 1750—1917: Словарь / Пружанский А. М. — Изд. 2-е испр. и доп. — М., 2008.
- ↑ 1 2 3 «Дом песни» / О. В. Фраёнова // Москва: Энциклопедия / Глав. ред. С. О. Шмидт; Сост.: М. И. Андреев, В. М. Карев. — М. : Большая Российская энциклопедия, 1997. — 976 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-85270-277-3.</span>
</ol>
Литература
- Гл. ред. Ю. В. Келдыш. Музыкальная энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия, 1974. — Т. 2. — С. 282-283. — 1005 с.
- Туманов А. Н. "Она и музыка, и слово...": Жизнь и творчество М. А. Олениной-д'Альгейм. — М.: Музыка, 1995. — 392 с.
Отрывок, характеризующий Дом песни
Но потом, увидав отца и особенно маленького Коко, она ослабевала в своем намерении, потихоньку плакала и чувствовала, что она грешница: любила отца и племянника больше, чем Бога.Библейское предание говорит, что отсутствие труда – праздность была условием блаженства первого человека до его падения. Любовь к праздности осталась та же и в падшем человеке, но проклятие всё тяготеет над человеком, и не только потому, что мы в поте лица должны снискивать хлеб свой, но потому, что по нравственным свойствам своим мы не можем быть праздны и спокойны. Тайный голос говорит, что мы должны быть виновны за то, что праздны. Ежели бы мог человек найти состояние, в котором он, будучи праздным, чувствовал бы себя полезным и исполняющим свой долг, он бы нашел одну сторону первобытного блаженства. И таким состоянием обязательной и безупречной праздности пользуется целое сословие – сословие военное. В этой то обязательной и безупречной праздности состояла и будет состоять главная привлекательность военной службы.
Николай Ростов испытывал вполне это блаженство, после 1807 года продолжая служить в Павлоградском полку, в котором он уже командовал эскадроном, принятым от Денисова.
Ростов сделался загрубелым, добрым малым, которого московские знакомые нашли бы несколько mauvais genre [дурного тона], но который был любим и уважаем товарищами, подчиненными и начальством и который был доволен своей жизнью. В последнее время, в 1809 году, он чаще в письмах из дому находил сетования матери на то, что дела расстраиваются хуже и хуже, и что пора бы ему приехать домой, обрадовать и успокоить стариков родителей.
Читая эти письма, Николай испытывал страх, что хотят вывести его из той среды, в которой он, оградив себя от всей житейской путаницы, жил так тихо и спокойно. Он чувствовал, что рано или поздно придется опять вступить в тот омут жизни с расстройствами и поправлениями дел, с учетами управляющих, ссорами, интригами, с связями, с обществом, с любовью Сони и обещанием ей. Всё это было страшно трудно, запутано, и он отвечал на письма матери, холодными классическими письмами, начинавшимися: Ma chere maman [Моя милая матушка] и кончавшимися: votre obeissant fils, [Ваш послушный сын,] умалчивая о том, когда он намерен приехать. В 1810 году он получил письма родных, в которых извещали его о помолвке Наташи с Болконским и о том, что свадьба будет через год, потому что старый князь не согласен. Это письмо огорчило, оскорбило Николая. Во первых, ему жалко было потерять из дома Наташу, которую он любил больше всех из семьи; во вторых, он с своей гусарской точки зрения жалел о том, что его не было при этом, потому что он бы показал этому Болконскому, что совсем не такая большая честь родство с ним и что, ежели он любит Наташу, то может обойтись и без разрешения сумасбродного отца. Минуту он колебался не попроситься ли в отпуск, чтоб увидать Наташу невестой, но тут подошли маневры, пришли соображения о Соне, о путанице, и Николай опять отложил. Но весной того же года он получил письмо матери, писавшей тайно от графа, и письмо это убедило его ехать. Она писала, что ежели Николай не приедет и не возьмется за дела, то всё именье пойдет с молотка и все пойдут по миру. Граф так слаб, так вверился Митеньке, и так добр, и так все его обманывают, что всё идет хуже и хуже. «Ради Бога, умоляю тебя, приезжай сейчас же, ежели ты не хочешь сделать меня и всё твое семейство несчастными», писала графиня.
