Дом пионеров (Таганрог)

Таганрогский Дом пионеров — центр внешкольной работы в Таганроге, существовавший до 1991 года.

История

Пионерская организация в Таганроге была создана 9 апреля 1923 года, когда в здании Таганрогской трудовой школы прошло заседание детских групп «Юный Спартак».

Дворец пионеров и школьников был торжественно открыт в Таганроге 24 января 1936 года и стал первым Дворцом пионеров в Азово-Черноморском крае и четвёртым в СССР. Директор — М. А. Подольский. До немецкой оккупации города 17 октября 1941 года Дворец пионеров и школьников занимал здание бывшей городской управы (ул. Петровская, 87), где имелись прекрасные условия для разносторонней работы с подростками. В оснащении Дворца участвовали все промышленные предприятия города. Шефы помогли создать зеркальные хореографические классы, мастерские со столярными и токарными станками, радиокружки, юнатские кружки. Под руководством педагогов в 17 секциях школьники занимались новейшими видами технического творчества: собирали радиоприёмники, электромеханические телевизоры, создавали модели самолётов, изучали морское дело, мастерили мебель. Таганрогские юннаты вывели морозостойкий сорт пшеницы, отмеченный медалью ВДНХ.

С 1936 года при Дворце пионеров был организован детский духовой оркестр.

После освобождения Таганрога от оккупантов, Дворец пионеров и школьников открылся 3 декабря 1943 года под названием «Дом пионеров» в помещении Дома учителя по адресу ул. Петровская, 89. В феврале 1944 года Дом пионеров был переведён в здание Детской музыкальной школы им. П. И. Чайковского (ул. Греческая, 50).

До 1947 года в двухэтажном особняке на ул. Свердлова 60 располагался Клуб завода Димитрова. С 1947 по 1949 год в этом здании находился Театр музыкальной комедии. После его расформирования, зимой 1949 года здание решением горисполкома было передано городскому Дому пионеров.

В 1957 году при Доме пионеров начала работать музыкальная студия, был создан детский музыкальный театр «Сказка».

В 1968 году в Доме пионеров работало 25 студий и кружков, в которых занимались около 500 детей. Помимо радио- и фото-кружков, драматического, хореографического, музыкального, существовал и кружок краеведения.

С 1988 года Дом пионеров работал в здании по ул. Петровской, 72. В 1999 году Таганрогский Дом пионеров был преобразован в учреждение дополнительного образования детей Центр внешкольной работы (ЦВР). Директор — Т. В. Янченко.

Директора Дома пионеров

• с 1974 по 1986 — Т. С. Бегун
• с 1946 по 1974 — А. П. Бринцева
• с 1943 по 1946 — Т. М. Ульянох
• с 1938 по 1941 — Е. И. Акуленко
• с 1936 по 1938 — М. А. Подольский

Известные сотрудники и кружковцы Дома пионеров

• Беккер, Нина Михайловна (1890—1938) — руководитель кружка лепки.
• Бринцева, Антонина Петровна (1912—1998) — директор Дома пионеров, член Таганрогского подполья, участник Великой Отечественной Войны, Отличник народного просвещения РСФСР.
• Бут, Николай Яковлевич (1928—1989) — кружковец, народный художник РСФСР, лауреат Государственной премии УССР имени Т. Г. Шевченко за диораму «Битва за Днепр», один из ведущих мастеров Студии военных художников им. Б. М. Грекова.
• Вайс, Сергей Александрович (1923—1943) — руководитель авиамодельного кружка, член таганрогской антифашистской подпольной организации.
• Григорьева, Валентина Яковлевна (1904—2000) — руководитель изостудии.
• Дереберя, Иван Григорьевич (1923) — кружковец, российский художник.
• Дроздова, Ольга Куприяновна (1944) — кружковец, заслуженный учитель РФ, директор гимназии «Мариинская».
• Малинка, Виктор Александрович (1935) — кружковец, российско-украинский художник, иллюстратор детской книги.
• Морозов, Семён Григорьевич (1914—1943) — комиссар таганрогской подпольной антифашистской организации, Герой Советского Союза.
• Скарайнис, Олег Юлиевич (1923) — кружковец, советский скульптор.
• Сухорученко, Геннадий Анатольевич (1934—2000) — кружковец, советский поэт.

Отрывок, характеризующий Дом пионеров (Таганрог)

И граф обратился к повару, который с умным и почтенным лицом, наблюдательно и ласково поглядывал на отца и сына.
– Какова молодежь то, а, Феоктист? – сказал он, – смеется над нашим братом стариками.
– Что ж, ваше сиятельство, им бы только покушать хорошо, а как всё собрать да сервировать , это не их дело.
– Так, так, – закричал граф, и весело схватив сына за обе руки, закричал: – Так вот же что, попался ты мне! Возьми ты сейчас сани парные и ступай ты к Безухову, и скажи, что граф, мол, Илья Андреич прислали просить у вас земляники и ананасов свежих. Больше ни у кого не достанешь. Самого то нет, так ты зайди, княжнам скажи, и оттуда, вот что, поезжай ты на Разгуляй – Ипатка кучер знает – найди ты там Ильюшку цыгана, вот что у графа Орлова тогда плясал, помнишь, в белом казакине, и притащи ты его сюда, ко мне.
– И с цыганками его сюда привести? – спросил Николай смеясь. – Ну, ну!…
В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.
– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.
Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету.
– Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что он с женой? – спросил он.
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.
– Ежели бы не было Багратиона, il faudrait l'inventer, [надо бы изобрести его.] – сказал шутник Шиншин, пародируя слова Вольтера. Про Кутузова никто не говорил, и некоторые шопотом бранили его, называя придворною вертушкой и старым сатиром. По всей Москве повторялись слова князя Долгорукова: «лепя, лепя и облепишься», утешавшегося в нашем поражении воспоминанием прежних побед, и повторялись слова Ростопчина про то, что французских солдат надо возбуждать к сражениям высокопарными фразами, что с Немцами надо логически рассуждать, убеждая их, что опаснее бежать, чем итти вперед; но что русских солдат надо только удерживать и просить: потише! Со всex сторон слышны были новые и новые рассказы об отдельных примерах мужества, оказанных нашими солдатами и офицерами при Аустерлице. Тот спас знамя, тот убил 5 ть французов, тот один заряжал 5 ть пушек. Говорили и про Берга, кто его не знал, что он, раненый в правую руку, взял шпагу в левую и пошел вперед. Про Болконского ничего не говорили, и только близко знавшие его жалели, что он рано умер, оставив беременную жену и чудака отца.