Дом политкаторжан
| Жилой дом | |
Дом Общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев
| |
| |
| Страна | Россия |
| Санкт-Петербург | Троицкая площадь, дом № 1 |
| Координаты | 59°57′10″ с. ш. 30°19′41″ в. д. / 59.952819° с. ш. 30.32793° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=59.952819&mlon=30.32793&zoom=14 (O)] (Я) |
| Архитектурный стиль | конструктивизм |
| Строительство | 1931—1935 годы |
| Статус |  памятник архитектуры (вновь выявленный объект)[1]
|
Дом политкаторжа́н — жилой дом эпохи конструктивизма на углу Троицкой площади и Петровской набережной в Санкт-Петербурге.
Построен в 1931—1933 годах по проекту архитекторов Г. А. Симонова, П. В. Абросимова и А. Ф. Хрякова для Общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев.
Один из первых домов-коммун в Ленинграде. Состоит из трёх шести- и семиэтажных корпусов. расположенных незамкнутым прямоугольным треугольником, вмещающих 200 квартир. В корпусах галерейного типа — гипотенузе и катете этого треугольника, выходящем на Петровскую набережную, — размещены двухкомнатные квартиры, а в корпусе секционного типа — катете, выходящем на Троицкую площадь, — трёхкомнатные, причём ёмкость квартир предполагалась из расчёта один человек на комнату[2]. Главный корпус обращен протяженной стороной к открытой площади, а узким торцом – к Неве. Два корпуса имели коридорную планировку с двухкомнатными квартирами, ориентированными на юг.
Внешний облик здания практически не изменился, хотя его окружение стало совсем иным. Динамика ассиметричной композиции сильнее всего выражена в структуре главного корпуса, состыкованного из двух неравных по высоте, взаимно сдвинутых пластин. В месте уступчатого сочленения они дополнительно связаны балконами и навесом на тонких круглых столбах. Общественная зона выделена внизу горизонтальной линией остекления. Создающей иллюзию, будто основной массив плывет над невесомым прозрачным основанием. Торец дома превращен в полуцилиндр (подобные закругленные элементы нередко встречаются в постройках Г. А. Симонова), смягчающий поворот к Петровской улице.
В расчёте на общественное питание в квартирах предусматривались лишь кухни-шкафы. В первых этажах находились зрительный зал и столовая, был свой детский сад, библиотека, клуб, солярий, гаражи. В дальнейшем квартиры были перепланированы, каждая получила нормальную кухню. Главный — выходящий на Троицкую площадь — фасад несёт на себе отпечаток супрематических композиций.[3]
В память о многочисленных репрессированных обитателях дома в сквере на Троицкой площади в 1990 году был установлен Соловецкий камень, а на доме во дворе - мемориальная доска; автор Богомолов, сын Богомолова Ивана Дмитриевича, члена общества Политкаторжан и ссыльнопоселенцев и Шлиссельбургского землячества, расстрелянного в сентябре 1938 года.
Напишите отзыв о статье "Дом политкаторжан"
Примечания
- ↑ Включён в [www.assembly.spb.ru/manage/page?tid=0&nd=8348128&nh=1 «Список вновь выявленных объектов, представляющих историческую, научную, художественную или иную культурную ценность»] (утверждён приказом КГИОП от 20 февраля 2001 года № 15 с изменениями на 1 декабря 2010 года).
- ↑ Измозик В. С., Лебина Н. Б. Петербург советский: «новый человек» в старом пространстве. 1920-1930-е годы (Социально-архитектурное микроисторическое исследование). СПб.: Крига, 2010. С. 1150—151.
- ↑ Курбатов Ю. И. Петроград — Ленинград — Санкт-Петербург: Архитектурно-градостроительные уроки. СПб.: Искусство-СПб, 2008. С. 35-37.
См. также
|
Это заготовка статьи об архитектуре. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
Это заготовка статьи о Санкт-Петербурге. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Дом политкаторжан
На третий день своего приезда в Москву он узнал от Друбецких, что княжна Марья в Москве. Смерть, страдания, последние дни князя Андрея часто занимали Пьера и теперь с новой живостью пришли ему в голову. Узнав за обедом, что княжна Марья в Москве и живет в своем не сгоревшем доме на Вздвиженке, он в тот же вечер поехал к ней.Дорогой к княжне Марье Пьер не переставая думал о князе Андрее, о своей дружбе с ним, о различных с ним встречах и в особенности о последней в Бородине.
«Неужели он умер в том злобном настроении, в котором он был тогда? Неужели не открылось ему перед смертью объяснение жизни?» – думал Пьер. Он вспомнил о Каратаеве, о его смерти и невольно стал сравнивать этих двух людей, столь различных и вместе с тем столь похожих по любви, которую он имел к обоим, и потому, что оба жили и оба умерли.
В самом серьезном расположении духа Пьер подъехал к дому старого князя. Дом этот уцелел. В нем видны были следы разрушения, но характер дома был тот же. Встретивший Пьера старый официант с строгим лицом, как будто желая дать почувствовать гостю, что отсутствие князя не нарушает порядка дома, сказал, что княжна изволили пройти в свои комнаты и принимают по воскресеньям.
– Доложи; может быть, примут, – сказал Пьер.
– Слушаю с, – отвечал официант, – пожалуйте в портретную.
Через несколько минут к Пьеру вышли официант и Десаль. Десаль от имени княжны передал Пьеру, что она очень рада видеть его и просит, если он извинит ее за бесцеремонность, войти наверх, в ее комнаты.
В невысокой комнатке, освещенной одной свечой, сидела княжна и еще кто то с нею, в черном платье. Пьер помнил, что при княжне всегда были компаньонки. Кто такие и какие они, эти компаньонки, Пьер не знал и не помнил. «Это одна из компаньонок», – подумал он, взглянув на даму в черном платье.
Княжна быстро встала ему навстречу и протянула руку.
– Да, – сказала она, всматриваясь в его изменившееся лицо, после того как он поцеловал ее руку, – вот как мы с вами встречаемся. Он и последнее время часто говорил про вас, – сказала она, переводя свои глаза с Пьера на компаньонку с застенчивостью, которая на мгновение поразила Пьера.
– Я так была рада, узнав о вашем спасенье. Это было единственное радостное известие, которое мы получили с давнего времени. – Опять еще беспокойнее княжна оглянулась на компаньонку и хотела что то сказать; но Пьер перебил ее.
– Вы можете себе представить, что я ничего не знал про него, – сказал он. – Я считал его убитым. Все, что я узнал, я узнал от других, через третьи руки. Я знаю только, что он попал к Ростовым… Какая судьба!
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
