Донбасская операция (1941)

Донбасская операция 1941 года
Основной конфликт: Великая Отечественная война
Дата	29 сентября — 4 ноября 1941 года
Место	Донбасс
Итог	Поражение Красной Армии
Противники
СССР Германия
Командующие
С. К. Тимошенко Д. И. Рябышев Я. Т. Черевиченко Гердт фон Рундштедт Эвальд фон Клейст Эрих фон Манштейн
Силы сторон
9-я и 18-я армии Южного фронта Танковая группа «Клейст» 17-я армия части 11-й армии
Потери
18-я армия часть 9-й армии неизвестны

Донба́сская опера́ция (29 сентября — 4 ноября 1941 года) — оборонительная операция на территории Донбасса во время Великой Отечественной войны.

Силы сторон

К концу сентября 1941 подступы к Донбассу обороняли:

• Юго-Западный фронт (Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко):
  • 6-я армия
• Южный фронт (генерал-лейтенант Д. И. Рябышев, с 5 октября генерал-полковник Я. Т. Черевиченко):
  • 12-я армия (СССР) (Генерал-майор И. В. Галанин)
  • 18-я армия (СССР) (Генерал-лейтенант А. К. Смирнов)
  • 9-я армия (СССР) (Генерал-лейтенант Ф. М. Харитонов)

Наступающие силы состояли из войска группы армий «Юг»:

• 17-я армия (Штюльпнагель)
• 1-я танковая группа (Клейст)
• часть 11-й армии (Манштейн)
• основные силы 3-й румынской армии

Превосходство противника над советскими войсками было:

• в живой силе и авиации — в 2 раза
• в орудиях и миномётах — в 3 раза

Проведение операции

29 сентября немцы начали наступление. 1-я танковая группа (с 6 октября 1-я танковая армия) и моторизированная дивизия 11-й армии почти сразу прорвала оборону советских войск и вышли в район города Осипенко. Этим манёвром они окружили части 18-й и 9-й армий. Бои в окружении продолжались до 10 октября.

12-я армия заняла оборону на рубеже Павлоград, Васильковка, Гавриловка для сдерживания продвижения противника и обеспечению отхода остальных войск.

В это же время создаётся Таганрогский боевой участок в составе 3 стрелковых дивизий для организации обороны на восточном берегу реки Миус от Успенской до Таганрога и прикрыть подступы к Ростову-на-Дону.

14 октября 9-я армия и Таганрогский боевой участок (войска Южного фронта) нанесли контрудар и потеснили передовые части противника на 10-15 км. Однако с подходом главных сил 1-й немецкой танковой армии советские войска снова были вынуждены отступить. Войска правого крыла фронта по приказу Ставки ВГК отошли на рубеж Красный Лиман, Дебальцево, а левого крыла (18-я и 9-я Армии) под давлением превосходящих сил немцев — на рубеж Дебальцево — Красный Луч — Большекрепинская — Хапры, где заняли оборону.

Итог

Противнику удалось разбить остатки Южного фронта РККА, выйти к Азовскому морю и войти в Крым. Была также занята юго-западная часть Донбасса. В начале ноября 1-я танковая группа вермахта заняла Ростов-на-Дону, но не имела достаточно сил для его удержания, что было использовано советским командованием для проведения Ростовской наступательной операции. Ростов был отбит у противника, немецкие части отошли на рубеж р. Миус (См. Миус-фронт), где и закрепились до июля 1942.

Источники

• [archive.is/20121222162544/victory.mil.ru/war/oper/38.html Операции Великой Отечественной войны]

Отрывок, характеризующий Донбасская операция (1941)

«Сострадание, любовь к братьям, к любящим, любовь к ненавидящим нас, любовь к врагам – да, та любовь, которую проповедовал бог на земле, которой меня учила княжна Марья и которой я не понимал; вот отчего мне жалко было жизни, вот оно то, что еще оставалось мне, ежели бы я был жив. Но теперь уже поздно. Я знаю это!»


Страшный вид поля сражения, покрытого трупами и ранеными, в соединении с тяжестью головы и с известиями об убитых и раненых двадцати знакомых генералах и с сознанием бессильности своей прежде сильной руки произвели неожиданное впечатление на Наполеона, который обыкновенно любил рассматривать убитых и раненых, испытывая тем свою душевную силу (как он думал). В этот день ужасный вид поля сражения победил ту душевную силу, в которой он полагал свою заслугу и величие. Он поспешно уехал с поля сражения и возвратился к Шевардинскому кургану. Желтый, опухлый, тяжелый, с мутными глазами, красным носом и охриплым голосом, он сидел на складном стуле, невольно прислушиваясь к звукам пальбы и не поднимая глаз. Он с болезненной тоской ожидал конца того дела, которого он считал себя причиной, но которого он не мог остановить. Личное человеческое чувство на короткое мгновение взяло верх над тем искусственным призраком жизни, которому он служил так долго. Он на себя переносил те страдания и ту смерть, которые он видел на поле сражения. Тяжесть головы и груди напоминала ему о возможности и для себя страданий и смерти. Он в эту минуту не хотел для себя ни Москвы, ни победы, ни славы. (Какой нужно было ему еще славы?) Одно, чего он желал теперь, – отдыха, спокойствия и свободы. Но когда он был на Семеновской высоте, начальник артиллерии предложил ему выставить несколько батарей на эти высоты, для того чтобы усилить огонь по столпившимся перед Князьковым русским войскам. Наполеон согласился и приказал привезти ему известие о том, какое действие произведут эти батареи.
Адъютант приехал сказать, что по приказанию императора двести орудий направлены на русских, но что русские все так же стоят.
– Наш огонь рядами вырывает их, а они стоят, – сказал адъютант.
– Ils en veulent encore!.. [Им еще хочется!..] – сказал Наполеон охриплым голосом.
– Sire? [Государь?] – повторил не расслушавший адъютант.
– Ils en veulent encore, – нахмурившись, прохрипел Наполеон осиплым голосом, – donnez leur en. [Еще хочется, ну и задайте им.]
И без его приказания делалось то, чего он хотел, и он распорядился только потому, что думал, что от него ждали приказания. И он опять перенесся в свой прежний искусственный мир призраков какого то величия, и опять (как та лошадь, ходящая на покатом колесе привода, воображает себе, что она что то делает для себя) он покорно стал исполнять ту жестокую, печальную и тяжелую, нечеловеческую роль, которая ему была предназначена.
И не на один только этот час и день были помрачены ум и совесть этого человека, тяжеле всех других участников этого дела носившего на себе всю тяжесть совершавшегося; но и никогда, до конца жизни, не мог понимать он ни добра, ни красоты, ни истины, ни значения своих поступков, которые были слишком противоположны добру и правде, слишком далеки от всего человеческого, для того чтобы он мог понимать их значение. Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого.
Не в один только этот день, объезжая поле сражения, уложенное мертвыми и изувеченными людьми (как он думал, по его воле), он, глядя на этих людей, считал, сколько приходится русских на одного француза, и, обманывая себя, находил причины радоваться, что на одного француза приходилось пять русских. Не в один только этот день он писал в письме в Париж, что le champ de bataille a ete superbe [поле сражения было великолепно], потому что на нем было пятьдесят тысяч трупов; но и на острове Св. Елены, в тиши уединения, где он говорил, что он намерен был посвятить свои досуги изложению великих дел, которые он сделал, он писал:
«La guerre de Russie eut du etre la plus populaire des temps modernes: c'etait celle du bon sens et des vrais interets, celle du repos et de la securite de tous; elle etait purement pacifique et conservatrice.
C'etait pour la grande cause, la fin des hasards elle commencement de la securite. Un nouvel horizon, de nouveaux travaux allaient se derouler, tout plein du bien etre et de la prosperite de tous. Le systeme europeen se trouvait fonde; il n'etait plus question que de l'organiser.
Satisfait sur ces grands points et tranquille partout, j'aurais eu aussi mon congres et ma sainte alliance. Ce sont des idees qu'on m'a volees. Dans cette reunion de grands souverains, nous eussions traites de nos interets en famille et compte de clerc a maitre avec les peuples.
L'Europe n'eut bientot fait de la sorte veritablement qu'un meme peuple, et chacun, en voyageant partout, se fut trouve toujours dans la patrie commune. Il eut demande toutes les rivieres navigables pour tous, la communaute des mers, et que les grandes armees permanentes fussent reduites desormais a la seule garde des souverains.