Дондуков-Корсаков, Александр Михайлович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Дондуков-Корсаков.
Александр Михайлович Дондуков-Корсаков
Дата рождения

12 сентября 1820(1820-09-12)

Место рождения

Санкт-Петербург

Дата смерти

15 апреля 1893(1893-04-15) (72 года)

Место смерти

Полоное Порховского уезда Псковской губернии

Принадлежность

Российская империя Российская империя

Род войск

Кавалерия

Звание

Генерал от кавалерии

Командовал

Нижегородский 17-й драгунский полк,
Киевский военный округ,
13-й армейский корпус (Российская империя),
Восточный отряд,
Оккупационный корпус в Болгарии
Харьковский военный округ,
Одесский военный округ,
Кавказский военный округ

Сражения/войны

Кавказская война,
Крымская война,
Русско-турецкая война (1877—1878)

Награды и премии
Князь Алекса́ндр Миха́йлович Дондуко́в-Корса́ков (12 сентября 1820, Санкт-Петербург — 15 апреля 1893, Полоное Порховского уезда Псковской губернии) — русский военный и государственный деятель, участник Кавказских походов и Крымской войны, генерал-губернатор Юго-Западного края (1869-1878), главноначальствующий на Кавказе (1882-1890).

В качестве главы оккупационной администрации в Болгарии (1879-1880) стоял у истоков болгарской государственности.





Биография

Отец — князь Михаил Александрович Дондуков-Корсаков (1794—1869, вице-президент Академии Наук в Санкт-Петербурге), герой пушкинской эпиграммы «В Академии наук…». Мать Мария Никитична (1803—1884) происходила от калмыцких ханов. Сестра Мария была известна своей благотворительной деятельностью.

Образование получил в Благородном пансионе и на юридическом факультете Санкт-Петербургского университета, по окончании которого 20 января 1841 года в звании унтер-офицера поступил на службу в лейб-кирасирский Наследника Цесаревича полк; 17 февраля того же года произведён в юнкеры, 25 января 1842 года — в корнеты (со старшинством от 20 апреля 1841) и 6 декабря 1843 года — в поручики.

5 августа 1844 года назначен чиновником особых поручений к командиру Отдельного Кавказского корпуса генерал-адъютанта А. И. Нейдгардту с зачислением по кавалерии, а затем состоял в распоряжении главнокомандующего князя М. С. Воронцова. Кроме ведения конфиденциальной переписки главнокомандующего, Дондуков-Корсаков с 1845 года участвовал с отличием во многих боевых действиях.

В Даргинскую кампанию 1845 года под началом генерала Д. В. Пассека участвовал в штурме укреплённых Анчимеерских позиций и затем при взятии Дарго был ранен пулей в левую икру навылет. За отличие награждён 28 ноября 1845 года орденом св. Анны 3-й степени с бантом и 27 февраля 1846 года — золотой шашкой с надписью «За храбрость».

В кампании следующего 1846 года Дондуков-Корсаков находился в Кабарде и под начальством генерала П. П. Нестерова против Шамиля, а затем был в экспедиции отряда генерала И. М. Лабынцева в Малую Чечню.

В кампанию 1847 года участвовал в январе в походе генерала Нестерова в Галашевское ущелье для уничтожения непокорных аулов, в феврале был в набеге отряда подполковника Н. П. Слепцова на чеченские хутора и затем был командирован Воронцовым для осмотра кордонов на персидской и турецкой границах и инспектирования донских казачьих полков на постах. Вернувшись в мае на Северный Кавказ, Дондуков-Корсаков участвовал в экспедиции в Дагестан, где был при осаде и штурме аулов Гергебиль и Салты, при взятии последнего был контужен в плечо. За отличие в походах 1847 года был произведён 12 октября в штабс-ротмистры и 19 ноября награждён орденом св. Владимира 4-й степени с бантом. В конце 1847 года Дондуков-Корсаков перешёл в лейб-гвардии Гусарский полк, с оставлением в занимаемой должности. В декабре участвовал в походе генерала Р. К. Фрейтага на р. Гойта.

В кампанию 1848 года был в походах в составе Чеченского отряда и за отличие получил 3 декабря орден св. Анны 2-й степени, в ноябре командирован в Персию. В следующей кампании продолжал действовать в составе Чеченского отряда; в 1850 году находился на левом фланге Кавказской линии и был в летней экспедиции на р. Самур. Осенью был командирован в Крым для встречи наследника цесаревича и сопровождал его в путешествии по Кавказу. Произведённый 20 октября в ротмистры, Дондуков-Корсаков 26 октября участвовал в бою с горцами на р. Рошня в присутствии наследника и за отличие получил 5 ноября мечи к ордену св. Анны 2-й степени и 6 декабря 1850-го — чин полковника. В 1851 году находился на р. Белой и неоднократно бывал в перестрелках с горцами.

Будучи затем осенью 1852 года переведён в Нижегородский драгунский полк, он в 1853 году использовал заграничный отпуск для поездки в Алжир, где ознакомился с французской военной организацией и образом ведения там французами войны, имевшей сходные черты с боевыми действиями России на Кавказе.

В Крымскую войну Дондуков-Корсаков принял самое деятельное участие. За сражение при Кюрюк-Даре, где был ранен пулей в левое предплечье, он получил 22 декабря 1854 года орден св. Георгия 4-й степени:

За отличие в сражении при Кюрук-Дара, 24 Июля 1854 г., где, командуя 3 и 4 дивизионами Драгунского Его Королевского Высочества Наследного Принца Виртембергского полка, был направлен для спасения 2-х орудий Донской № 7 батареи, опрокинул наступавших турок и вырвал из среды неприятеля захваченные орудия

Командуя Нижегородским драгунским полком (с 10 июня 1855 года), находился в составе блокадного корпуса под Карсом, за дело с турками при Джавре (при попытке прорвать блокаду) был удостоен 8 ноября того же года ордена св. Владимира 3-й степени с мечами, затем, находясь в составе отряда генерала П. П. Ковалевского, был в походе к Пеняку и бою при нём. За штурм Карса получил 17 сентября 1855 года чин генерал-майора. С Нижегородским полком Дондуков-Корсаков участвовал и в окончательном покорении Чечни, 28 сентября 1857 года получив за зимний поход 1856 года орден св. Станислава 1-й степени. 25 октября 1858 года князь Дондуков-Корсаков, из-за столкновения с генерал-адъютантом Н. И. Евдокимовым, незаслуженно оскорбившим одного из офицеров полка, исходатайствовал себе увольнение от должности командира Нижегородского полка.

В 1860—1863 годах он был начальником войскового штаба войска Донского, 6 декабря 1860 года награждён орденом св. Анны 1-й степени, 30 августа 1861 года произведён в генерал-лейтенанты. 5 октября 1863 года по прошению уволен от службы «за ранами».

Летом 1868 года вернулся на службу и был причислен к Министерству внутренних дел. 6 января 1869 года князь Дондуков-Корсаков с пожалованием 26 ноября в генерал-адъютанты был назначен генерал-губернатором Юго-Западного края, 1 января 1872 года получил орден Белого Орла, 30 августа 1875 года — св. Александра Невского. В начале 1877 года он временно командовал Киевским военным округом, затем, по объявлении войны с турками, 13-м армейским корпусом, а в 1878 году, по отъезде с театра войны наследника цесаревича великого князя Александра Александровича, принял начальство над Восточным отрядом. В том же году 16 апреля он был произведён в генералы от кавалерии и назначен императорским российским комиссаром в Болгарии, где в 1879—1880 годах командовал там оккупационным корпусом, 29 июля 1879 года был удостоен ордена св. Владимира 1-й степени.

В Болгарии на долю Дондукова-Корсакова выпала задача организовать новое управление страны, умиротворить страсти внутренних партий и бороться с интригами извне. Эту задачу энергичный и талантливый, чуждый рутины, проникнутый широким взглядом на вещи Дондуков-Корсаков выполнил блестяще, заслужив любовь и популярность среди болгар, которые помышляли, по свидетельству современников, возвести его на болгарский престол. При отъезде из Болгарии Дондуков-Корсаков был назначен шефом 9-й Тырновской дружины, получившей название Дондуковской. С 30 августа 1879 года состоял членом Государственного совета Российской империи.

В 1880 году Дондуков-Корсаков командовал войсками Харьковского военного округа и был временным харьковским генерал-губернатором, в 1881 году занимал тот же пост в Одессе, а в 1882—1890 годах был главноначальствующим на Кавказе и командующим войсками Кавказского военного округа. Под его председательством образована была комиссия, которая выработала новое положение об управлении Кавказом, введенное в 1883 году, также стоит отметить преобразование военно-народного управления и введение военно-конской повинности. При нём кавказские источники минеральных вод (пятигорские, железноводские, кисловодские, подкумские, кумагорские, абастуманские и боржомские) признаны имеющими общественное значение и приступлено к правильному их устройству. За эти труды был удостоен алмазных знаков к ордену св. Александра Невского.

Среди прочих наград имел ордена св. Владимира 2-й степени с мечами (27 декабря 1868 год]) и св. Андрея Первозванного (13 октября 1888 года). В 1881 году его именем был назван бульвар в Софии.

Семья

Был женат на дочери генерала-от-кавалерии А. С. Кологривова Надежде (ум. 1889), вдове графа Г. П. Коновницына. Дети:

Сочинения

Оставил после себя мемуары, опубликованные Стасюлевичем в двух томах в 1902 и 1903 гг., другая часть мемуаров была напечатана в нескольких книгах альманаха «Старина и новизна» в 1902—1905 гг. Также ему принадлежит исследование о генеалогии своего рода (Тифлис, 1886).

Награды

Почётные звания:

Напишите отзыв о статье "Дондуков-Корсаков, Александр Михайлович"

Примечания

  1. ↑ Столетие Киевской Первой гимназии: Т. 1. — Киев, 1912. — C. 335.

Литература

Ссылки

  • [www.bumbinorn.ru/2006/02/03/slavnyjj_rod_dondukovykh.html Славный род Дондуковых]
  • [dlib.rsl.ru/viewer/01003547411#?page=1 Дондуков-Корсаков, Александр Михайлович. Род князей Дондуковых-Карсаковых.] — Тифлис : тип. Канцелярии главноначальствующего гражд. частью на Кавказе, 1886. — [2], 108 с., 3 л. схем.; 26.
  • [dlib.rsl.ru/viewer/01003547590#?page=1 Дондуков-Корсаков, Александр Михайлович. Записка о положении Закаспийской области / (Ген.-адъютант кн. Дондуков-Корсаков).] — Санкт-Петербург, 1887. — 41 с.; 34.
  • [dlib.rsl.ru/viewer/01003551146#?page=1 Дондуков-Корсаков, Александр Михайлович. Записка о настоящем положении Черноморского округа и о предположениях по будущему его устройству / (Ген.-адъютант кн. Дондуков-Корсаков).] — (Тифлис?, 1889). — 13 с.; 34.
  • [dlib.rsl.ru/viewer/01003657811#?page=1 Дондуков-Корсаков, Александр Михайлович. Всеподданнейшая записка командующего войсками Кавказского военного округа и войскового наказного атамана Кавказских казачьих войск по управлению Округом с 1882 по 1890 год / (Ген.-адъютант кн. Дондуков-Корсаков).] — (Тифлис, 1890). — 74, (14) с.; 34.
Предшественник:
Александр Павлович Безак 		Киевский, Подольский и Волынский генерал-губернатор
16 января 1869 — 16 апреля 1878 		Преемник:
Михаил Иванович Чертков
Предшественник:
Владимир Александрович Черкасский 		Императорский комиссар
Временного русского управления в Болгарии
1878—1880 		Преемник:
должность упразднена
Предшественник:
Михаил Тариэлович Лорис-Меликов 		Харьковский временный генерал-губернатор
14 февраля 1880 — 14 января 1881 		Преемник:
Дмитрий Иванович Святополк-Мирский
Предшественник:
Александр Романович Дрентельн 		Одесский временный генерал-губернатор
14 января 1881 — 1 января 1882 		Преемник:
Иосиф Владимирович Гурко
Предшественник:
должность учреждена
Великий князь Михаил Николаевич 		Главноначальствующий Кавказской администрацией
1 января 1882 — 3 июня 1890 		Преемник:
Сергей Алексеевич Шереметев

Отрывок, характеризующий Дондуков-Корсаков, Александр Михайлович

– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.


Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда нибудь, только чтобы не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.
Когда Пьер вернулся в Москву, ему подали письмо от Марьи Дмитриевны, которая звала его к себе по весьма важному делу, касающемуся Андрея Болконского и его невесты. Пьер избегал Наташи. Ему казалось, что он имел к ней чувство более сильное, чем то, которое должен был иметь женатый человек к невесте своего друга. И какая то судьба постоянно сводила его с нею.
«Что такое случилось? И какое им до меня дело? думал он, одеваясь, чтобы ехать к Марье Дмитриевне. Поскорее бы приехал князь Андрей и женился бы на ней!» думал Пьер дорогой к Ахросимовой.
На Тверском бульваре кто то окликнул его.
– Пьер! Давно приехал? – прокричал ему знакомый голос. Пьер поднял голову. В парных санях, на двух серых рысаках, закидывающих снегом головашки саней, промелькнул Анатоль с своим всегдашним товарищем Макариным. Анатоль сидел прямо, в классической позе военных щеголей, закутав низ лица бобровым воротником и немного пригнув голову. Лицо его было румяно и свежо, шляпа с белым плюмажем была надета на бок, открывая завитые, напомаженные и осыпанные мелким снегом волосы.
«И право, вот настоящий мудрец! подумал Пьер, ничего не видит дальше настоящей минуты удовольствия, ничто не тревожит его, и оттого всегда весел, доволен и спокоен. Что бы я дал, чтобы быть таким как он!» с завистью подумал Пьер.
В передней Ахросимовой лакей, снимая с Пьера его шубу, сказал, что Марья Дмитриевна просят к себе в спальню.
Отворив дверь в залу, Пьер увидал Наташу, сидевшую у окна с худым, бледным и злым лицом. Она оглянулась на него, нахмурилась и с выражением холодного достоинства вышла из комнаты.
– Что случилось? – спросил Пьер, входя к Марье Дмитриевне.
– Хорошие дела, – отвечала Марья Дмитриевна: – пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. – И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена Пьера, и с которым она хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно обвенчаться.
Пьер приподняв плечи и разинув рот слушал то, что говорила ему Марья Дмитриевна, не веря своим ушам. Невесте князя Андрея, так сильно любимой, этой прежде милой Наташе Ростовой, променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого (Пьер знал тайну его женитьбы), и так влюбиться в него, чтобы согласиться бежать с ним! – Этого Пьер не мог понять и не мог себе представить.
Милое впечатление Наташи, которую он знал с детства, не могло соединиться в его душе с новым представлением о ее низости, глупости и жестокости. Он вспомнил о своей жене. «Все они одни и те же», сказал он сам себе, думая, что не ему одному достался печальный удел быть связанным с гадкой женщиной. Но ему всё таки до слез жалко было князя Андрея, жалко было его гордости. И чем больше он жалел своего друга, тем с большим презрением и даже отвращением думал об этой Наташе, с таким выражением холодного достоинства сейчас прошедшей мимо него по зале. Он не знал, что душа Наташи была преисполнена отчаяния, стыда, унижения, и что она не виновата была в том, что лицо ее нечаянно выражало спокойное достоинство и строгость.
– Да как обвенчаться! – проговорил Пьер на слова Марьи Дмитриевны. – Он не мог обвенчаться: он женат.
– Час от часу не легче, – проговорила Марья Дмитриевна. – Хорош мальчик! То то мерзавец! А она ждет, второй день ждет. По крайней мере ждать перестанет, надо сказать ей.
Узнав от Пьера подробности женитьбы Анатоля, излив свой гнев на него ругательными словами, Марья Дмитриевна сообщила ему то, для чего она вызвала его. Марья Дмитриевна боялась, чтобы граф или Болконский, который мог всякую минуту приехать, узнав дело, которое она намерена была скрыть от них, не вызвали на дуэль Курагина, и потому просила его приказать от ее имени его шурину уехать из Москвы и не сметь показываться ей на глаза. Пьер обещал ей исполнить ее желание, только теперь поняв опасность, которая угрожала и старому графу, и Николаю, и князю Андрею. Кратко и точно изложив ему свои требования, она выпустила его в гостиную. – Смотри же, граф ничего не знает. Ты делай, как будто ничего не знаешь, – сказала она ему. – А я пойду сказать ей, что ждать нечего! Да оставайся обедать, коли хочешь, – крикнула Марья Дмитриевна Пьеру.
Пьер встретил старого графа. Он был смущен и расстроен. В это утро Наташа сказала ему, что она отказала Болконскому.
– Беда, беда, mon cher, – говорил он Пьеру, – беда с этими девками без матери; уж я так тужу, что приехал. Я с вами откровенен буду. Слышали, отказала жениху, ни у кого не спросивши ничего. Оно, положим, я никогда этому браку очень не радовался. Положим, он хороший человек, но что ж, против воли отца счастья бы не было, и Наташа без женихов не останется. Да всё таки долго уже так продолжалось, да и как же это без отца, без матери, такой шаг! А теперь больна, и Бог знает, что! Плохо, граф, плохо с дочерьми без матери… – Пьер видел, что граф был очень расстроен, старался перевести разговор на другой предмет, но граф опять возвращался к своему горю.
Соня с встревоженным лицом вошла в гостиную.
– Наташа не совсем здорова; она в своей комнате и желала бы вас видеть. Марья Дмитриевна у нее и просит вас тоже.
– Да ведь вы очень дружны с Болконским, верно что нибудь передать хочет, – сказал граф. – Ах, Боже мой, Боже мой! Как всё хорошо было! – И взявшись за редкие виски седых волос, граф вышел из комнаты.
Марья Дмитриевна объявила Наташе о том, что Анатоль был женат. Наташа не хотела верить ей и требовала подтверждения этого от самого Пьера. Соня сообщила это Пьеру в то время, как она через коридор провожала его в комнату Наташи.
Наташа, бледная, строгая сидела подле Марьи Дмитриевны и от самой двери встретила Пьера лихорадочно блестящим, вопросительным взглядом. Она не улыбнулась, не кивнула ему головой, она только упорно смотрела на него, и взгляд ее спрашивал его только про то: друг ли он или такой же враг, как и все другие, по отношению к Анатолю. Сам по себе Пьер очевидно не существовал для нее.
– Он всё знает, – сказала Марья Дмитриевна, указывая на Пьера и обращаясь к Наташе. – Он пускай тебе скажет, правду ли я говорила.
Наташа, как подстреленный, загнанный зверь смотрит на приближающихся собак и охотников, смотрела то на того, то на другого.
– Наталья Ильинична, – начал Пьер, опустив глаза и испытывая чувство жалости к ней и отвращения к той операции, которую он должен был делать, – правда это или не правда, это для вас должно быть всё равно, потому что…
– Так это не правда, что он женат!
– Нет, это правда.
– Он женат был и давно? – спросила она, – честное слово?
Пьер дал ей честное слово.
– Он здесь еще? – спросила она быстро.
– Да, я его сейчас видел.
Она очевидно была не в силах говорить и делала руками знаки, чтобы оставили ее.


Пьер не остался обедать, а тотчас же вышел из комнаты и уехал. Он поехал отыскивать по городу Анатоля Курагина, при мысли о котором теперь вся кровь у него приливала к сердцу и он испытывал затруднение переводить дыхание. На горах, у цыган, у Comoneno – его не было. Пьер поехал в клуб.
В клубе всё шло своим обыкновенным порядком: гости, съехавшиеся обедать, сидели группами и здоровались с Пьером и говорили о городских новостях. Лакей, поздоровавшись с ним, доложил ему, зная его знакомство и привычки, что место ему оставлено в маленькой столовой, что князь Михаил Захарыч в библиотеке, а Павел Тимофеич не приезжали еще. Один из знакомых Пьера между разговором о погоде спросил у него, слышал ли он о похищении Курагиным Ростовой, про которое говорят в городе, правда ли это? Пьер, засмеявшись, сказал, что это вздор, потому что он сейчас только от Ростовых. Он спрашивал у всех про Анатоля; ему сказал один, что не приезжал еще, другой, что он будет обедать нынче. Пьеру странно было смотреть на эту спокойную, равнодушную толпу людей, не знавшую того, что делалось у него в душе. Он прошелся по зале, дождался пока все съехались, и не дождавшись Анатоля, не стал обедать и поехал домой.
Анатоль, которого он искал, в этот день обедал у Долохова и совещался с ним о том, как поправить испорченное дело. Ему казалось необходимо увидаться с Ростовой. Вечером он поехал к сестре, чтобы переговорить с ней о средствах устроить это свидание. Когда Пьер, тщетно объездив всю Москву, вернулся домой, камердинер доложил ему, что князь Анатоль Васильич у графини. Гостиная графини была полна гостей.
Пьер не здороваясь с женою, которую он не видал после приезда (она больше чем когда нибудь ненавистна была ему в эту минуту), вошел в гостиную и увидав Анатоля подошел к нему.
– Ah, Pierre, – сказала графиня, подходя к мужу. – Ты не знаешь в каком положении наш Анатоль… – Она остановилась, увидав в опущенной низко голове мужа, в его блестящих глазах, в его решительной походке то страшное выражение бешенства и силы, которое она знала и испытала на себе после дуэли с Долоховым.
– Где вы – там разврат, зло, – сказал Пьер жене. – Анатоль, пойдемте, мне надо поговорить с вами, – сказал он по французски.
Анатоль оглянулся на сестру и покорно встал, готовый следовать за Пьером.
Пьер, взяв его за руку, дернул к себе и пошел из комнаты.
– Si vous vous permettez dans mon salon, [Если вы позволите себе в моей гостиной,] – шопотом проговорила Элен; но Пьер, не отвечая ей вышел из комнаты.
Анатоль шел за ним обычной, молодцоватой походкой. Но на лице его было заметно беспокойство.
Войдя в свой кабинет, Пьер затворил дверь и обратился к Анатолю, не глядя на него.
– Вы обещали графине Ростовой жениться на ней и хотели увезти ее?
– Мой милый, – отвечал Анатоль по французски (как и шел весь разговор), я не считаю себя обязанным отвечать на допросы, делаемые в таком тоне.
Лицо Пьера, и прежде бледное, исказилось бешенством. Он схватил своей большой рукой Анатоля за воротник мундира и стал трясти из стороны в сторону до тех пор, пока лицо Анатоля не приняло достаточное выражение испуга.
– Когда я говорю, что мне надо говорить с вами… – повторял Пьер.
– Ну что, это глупо. А? – сказал Анатоль, ощупывая оторванную с сукном пуговицу воротника.
– Вы негодяй и мерзавец, и не знаю, что меня воздерживает от удовольствия разможжить вам голову вот этим, – говорил Пьер, – выражаясь так искусственно потому, что он говорил по французски. Он взял в руку тяжелое пресспапье и угрожающе поднял и тотчас же торопливо положил его на место.
– Обещали вы ей жениться?
– Я, я, я не думал; впрочем я никогда не обещался, потому что…
Пьер перебил его. – Есть у вас письма ее? Есть у вас письма? – повторял Пьер, подвигаясь к Анатолю.
Анатоль взглянул на него и тотчас же, засунув руку в карман, достал бумажник.
Пьер взял подаваемое ему письмо и оттолкнув стоявший на дороге стол повалился на диван.
– Je ne serai pas violent, ne craignez rien, [Не бойтесь, я насилия не употреблю,] – сказал Пьер, отвечая на испуганный жест Анатоля. – Письма – раз, – сказал Пьер, как будто повторяя урок для самого себя. – Второе, – после минутного молчания продолжал он, опять вставая и начиная ходить, – вы завтра должны уехать из Москвы.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Дондуков-Корсаков,_Александр_Михайлович&oldid=81258018»