Хенкель фон Доннерсмарк, Флориан

Флориан Хенкель фон Доннерсмарк
Florian Henckel von Donnersmarck
Имя при рождении:	Florian Maria Georg Christian, Graf Henckel von Donnersmarck
Дата рождения:	2 мая 1973(1973-05-02) (50 лет)
Место рождения:	Кёльн, Германия
Профессия:	кинорежиссёр, сценарист
Карьера:	1997 — настоящее время
Награды:	«Оскар» (2007) BAFTA (2007)

Флориа́н Мария Георг Кристиан граф Хенкель фон Доннерсмарк (нем. Florian Maria Georg Christian Graf Henckel von Donnersmarck; род. 2 мая 1973 года, Кёльн, Германия) — немецкий кинорежиссёр, продюсер, сценарист. Наиболее известен по своим фильмам «Жизнь других» («Оскар» за лучший фильм на иностранном языке) и «Турист».

Биография

Детство и юность провёл в Нью-Йорке, Берлине, Франкфурте и Брюсселе.

В 1977 году в Нью-Йоркском музее современного искусства Флориан увидел свой первый в жизни кинофильм. Вместо ожидаемого «Доктора Дулиттла», мальчик увидел немецкую мелодраму «Варьете». Этот опыт режиссёр вспоминает как свой первый интерес к кинематографу.

В 1991 году изучал русский язык и литературу в Ленинграде, получив специальность «преподаватель русского языка как иностранного». С 1993 по 1996 получил учёные степени по политологии, философии и экономике в Оксфордском университете. Практиковался у режиссёра лорда Ричарда Аттенборо. Затем поступил в Университет телевидения и кино в Мюнхене, где образование получали такие разные режиссёры, как Вим Вендерс и Роланд Эммерих.

Первый полнометражный фильм фон Доннерсмарка «Das Leben der Anderen» («Жизнь других»), над которым он работал на протяжении трёх лет, включая создание сценария, съёмочную часть и работу по окончательному монтажу, получил в 2006 году премию Европейской киноакадемии за лучший фильм, лучшего актёра и лучший сценарий. Этот фильм получил награду Лос-Анджелеской Ассоциации кинокритиков за лучший иностранный фильм, был номинирован на премию Золотой Глобус и 25 февраля 2007 году получил премию Оскар за лучший фильм на иностранном языке.

Его следующий фильм, «Турист», который Доннерсмарк создал за 11 месяцев (объяснив в интервью Чарли Роузу своё желание отдохнуть от создания тяжёлого произведения о самоубийстве) был лёгким романтическим триллером с Анджелиной Джоли и Джонни Деппом в главных ролях. Фильм получил три номинации на премию Золотой Глобус — в категориях «Лучший мюзикл или комедия», «Лучший актёр мюзикла или комедии» и «Лучшая актриса мюзикла или комедии». Также лента получила 3 номинации на премию Teen Choice Awards (в категориях «Лучший фильм», «Лучший актёр» и «Лучшая актриса») в двух из которых победила, а также премию Redbox Movie Award в категории «Самая популярная драма 2011 года». На данный момент картина собрала около 280 миллионов долларов США в мировом кинопрокате, благодаря чему была названа журналом The Hollywood Reporter «международным хитом».

В 2007 году, Доннерсмарк стал одним из 115 новых членов, приглашённых в Академию кинематографических искусств и наук.

Семья

Младший сын графа Лео-Фердинанда Хенкель фон Доннерсмарка, бывшего президента немецкого отделения Мальтийского ордена и Анны Марии фон Берг, прямой наследницы генерала Гебхарда Леберехта фон Блюхера, князя Вальштадского, который вместе с герцогом Веллингтонским одержал победу над Наполеоном в битве при Ватерлоо. Он имеет немецкое и австрийское гражданство. Его дядя, Грегор Хенкель фон Доннерсмарк является почётным аббатом цистерцианского монастыря Хайлигенкройц, расположенного в Венском Лесу. На протяжении месяца Флориан работал там над первым черновиком сценария «Жизни других».

Состоит в браке с Кристианой Асшенфельдт, бывшим исполнительным директором некоммерческой организации Creative Commons. Они проживают в Лос-Анджелесе и имеют трёх детей. Известен своим очень высоким ростом — 205 см.

Фильмография

Режиссёр

1. Турист (2010), The Tourist
2. Жизнь других (2006), Das Leben der Anderen (премии Оскар, БАФТА, European Film Awards, Сезар)
3. Der Templer (2002), Der Templer
4. Доберман (1999), Dobermann — короткометражный фильм
5. Das Datum (1998), Das Datum — короткометражный фильм
6. Mitternacht (1997), Mitternacht — короткометражный фильм

Сценарист

1. Турист (2010), TheTourist
2. Жизнь других (2006), Das Leben der Anderen
3. Mitternacht (1997), Mitternacht

Монтажёр

1. Доберман (1999), Dobermann
2. Mitternacht (1997), Mitternacht

Продюсер

1. Жизнь других (2006), Das Leben der Anderen
2. Mitternacht (1997), Mitternacht

Влияние

В 2010 году в интервью газете The Guardian режиссёр Говард Дэйвис назвал фон Доннерсмарка художником, чьим творчеством он восхищается.

После встречи на Всемирном экономическом форуме в Давосе, журналист издания National Review Джей Нордлингер охарактеризовал фон Доннерсмарка как «одного из самых впечатляющих людей этой планеты».

Крупнейшее исследование мнений европейских жителей «The Europe List» в 2013 году составило список трёх лучших европейских фильмов всех времен, куда попала картина фон Доннерсмарка «Жизнь других». Вместе с ней, в этом списке были названы «Жизнь прекрасна» режиссёра Роберто Бениньи и «Амели» Жан-Пьера Жёне.

В декабре 2012 года Лидский университет провел двухдневный симпозиум, посвящённый работам фон Доннерсмарка, на котором прозвучали доклады 11 профессоров со всего мира, включая Девида Батрика (Корнелльский университет), Эрика Рентшлера (Гарвардский университет) и Джейми Фишера (Калифорнийский университет в Дэвисе). Председательствующий Пол Кук из Лидского университета представил доклад Диалог Хенкель фон Доннерсмарка с Голливудом: от Жизни Других к Туристу (2010), в котором он исследовал использование Доннерсмарком в киноленте Турист своей "европейской культурной перспективы для совершенствования, а не критики базовых ценностей Голливудского жанрового кинематографа", также описывая фильм как "осознанное отторжение любой Голливудской лихорадочности." Доклады были изданы в виде книги издательством De Gruyter в июне 2013 года. Лекция, произнесенная Доннерсмарком в Кембриджском университете 10 октября 2008 года, и представление профессором Полом Куком были добавлены в виде первой главы.

Награды и достижения

Четырёхминутный фильм «Доберман», который он снял во время прохождения практики в 1999 году по собственному сценарию, был показан на более чем 40 кинофестивалях по всему миру и получил множество наград, среди которых были Премия имени Макса Офюльса и премия студии Universal Studios в номинации «Шокирующий короткометражный фильм». За свой первый полнометражный фильм, «Жизнь других» (режиссёр и сценарист), получил более 40 международных наград, в том числе и премию «Оскар» 2007 года в номинации «Лучший фильм на иностранном языке».

Он является лауреатом Ордена Искусств и Литературы Франции.

Кавалер ордена «За заслуги» земли Бавария.

Кавалер ордена «За заслуги» земли Северный Рейн — Вестфалия.

В 2011 году альма-матер фон Доннерсмарка — Оксфордский университет — включил режиссёра в список 100 самых знаменитых выпускников последних 10 веков. В этот список также попали Иоанн Дунс Скот, Уильям Оккам, Эразм Роттердамский, Томас Мор, Джон Локк, Кристофер Рен, Адам Смит, Лоуренс Аравийский, Оскар Уайльд, Джон Рональд Руэл Толкин, а также современные выпускники университета — Руперт Мёрдок, Билл Клинтон и Стивен Уильям Хокинг. На обложке своей брошюры 2011 года Университет назвал именами этих выпускников улицы исторической части Оксфорда. Улица Аппер Окспенс Роад была переименована в этой брошюре в честь Флориана Хенкеля фон Доннерсмарка.

Призы и номинации

• 2011 — 2 приза Teen Choice Award за фильм Турист
• 2011 — 3 номинации Teen Choice Award за фильм Турист
• 2011 — 3 номинации на премию Золотой глобус за фильм Турист
• 2009 — Золотая медаль «За заслуги» от Общества Данте Алигьери
• 2008 — 4 номинации BAFTA за фильм Жизнь других
• 2008 — Приз Сезар за фильм Жизнь других
• 2007 — Оскар за фильм Жизнь других
• 2007 — Награда Общества Кинокритиков Нью-Йорка за фильм Жизнь других
• 2006 — 2 Премии Европейской киноакадемии за фильм Жизнь других
  • Лучший фильм
  • Лучший сценарий
• 2006 — Премия Deutscher Filmpreis за фильм Жизнь других
  • Лучший режиссёр
  • Лучший сценарий
• 2006 — Премия фестиваля Cologne Conference за лучший сценарий
• 2000 — Приз кинокомпании Universal Studios в номинации «Шокирующий короткометражный фильм» за Доберман
• 2000 — Приз кинофестиваля имени Макса Офюльса за Доберман

Отрывок, характеризующий Хенкель фон Доннерсмарк, Флориан

– И я люблю ее, потому что у нее характер рассудительный – очень хороший. Вот другая ее сестра – одной фамилии, а совсем другое, и неприятный характер, и ума нет того, и эдакое, знаете?… Неприятно… А моя невеста… Вот будете приходить к нам… – продолжал Берг, он хотел сказать обедать, но раздумал и сказал: «чай пить», и, проткнув его быстро языком, выпустил круглое, маленькое колечко табачного дыма, олицетворявшее вполне его мечты о счастьи.
Подле первого чувства недоуменья, возбужденного в родителях предложением Берга, в семействе водворилась обычная в таких случаях праздничность и радость, но радость была не искренняя, а внешняя. В чувствах родных относительно этой свадьбы были заметны замешательство и стыдливость. Как будто им совестно было теперь за то, что они мало любили Веру, и теперь так охотно сбывали ее с рук. Больше всех смущен был старый граф. Он вероятно не умел бы назвать того, что было причиной его смущенья, а причина эта была его денежные дела. Он решительно не знал, что у него есть, сколько у него долгов и что он в состоянии будет дать в приданое Вере. Когда родились дочери, каждой было назначено по 300 душ в приданое; но одна из этих деревень была уж продана, другая заложена и так просрочена, что должна была продаваться, поэтому отдать имение было невозможно. Денег тоже не было.
Берг уже более месяца был женихом и только неделя оставалась до свадьбы, а граф еще не решил с собой вопроса о приданом и не говорил об этом с женою. Граф то хотел отделить Вере рязанское именье, то хотел продать лес, то занять денег под вексель. За несколько дней до свадьбы Берг вошел рано утром в кабинет к графу и с приятной улыбкой почтительно попросил будущего тестя объявить ему, что будет дано за графиней Верой. Граф так смутился при этом давно предчувствуемом вопросе, что сказал необдуманно первое, что пришло ему в голову.
– Люблю, что позаботился, люблю, останешься доволен…
И он, похлопав Берга по плечу, встал, желая прекратить разговор. Но Берг, приятно улыбаясь, объяснил, что, ежели он не будет знать верно, что будет дано за Верой, и не получит вперед хотя части того, что назначено ей, то он принужден будет отказаться.
– Потому что рассудите, граф, ежели бы я теперь позволил себе жениться, не имея определенных средств для поддержания своей жены, я поступил бы подло…
Разговор кончился тем, что граф, желая быть великодушным и не подвергаться новым просьбам, сказал, что он выдает вексель в 80 тысяч. Берг кротко улыбнулся, поцеловал графа в плечо и сказал, что он очень благодарен, но никак не может теперь устроиться в новой жизни, не получив чистыми деньгами 30 тысяч. – Хотя бы 20 тысяч, граф, – прибавил он; – а вексель тогда только в 60 тысяч.
– Да, да, хорошо, – скороговоркой заговорил граф, – только уж извини, дружок, 20 тысяч я дам, а вексель кроме того на 80 тысяч дам. Так то, поцелуй меня.


Наташе было 16 лет, и был 1809 год, тот самый, до которого она четыре года тому назад по пальцам считала с Борисом после того, как она с ним поцеловалась. С тех пор она ни разу не видала Бориса. Перед Соней и с матерью, когда разговор заходил о Борисе, она совершенно свободно говорила, как о деле решенном, что всё, что было прежде, – было ребячество, про которое не стоило и говорить, и которое давно было забыто. Но в самой тайной глубине ее души, вопрос о том, было ли обязательство к Борису шуткой или важным, связывающим обещанием, мучил ее.
С самых тех пор, как Борис в 1805 году из Москвы уехал в армию, он не видался с Ростовыми. Несколько раз он бывал в Москве, проезжал недалеко от Отрадного, но ни разу не был у Ростовых.
Наташе приходило иногда к голову, что он не хотел видеть ее, и эти догадки ее подтверждались тем грустным тоном, которым говаривали о нем старшие:
– В нынешнем веке не помнят старых друзей, – говорила графиня вслед за упоминанием о Борисе.
Анна Михайловна, в последнее время реже бывавшая у Ростовых, тоже держала себя как то особенно достойно, и всякий раз восторженно и благодарно говорила о достоинствах своего сына и о блестящей карьере, на которой он находился. Когда Ростовы приехали в Петербург, Борис приехал к ним с визитом.
Он ехал к ним не без волнения. Воспоминание о Наташе было самым поэтическим воспоминанием Бориса. Но вместе с тем он ехал с твердым намерением ясно дать почувствовать и ей, и родным ее, что детские отношения между ним и Наташей не могут быть обязательством ни для нее, ни для него. У него было блестящее положение в обществе, благодаря интимности с графиней Безуховой, блестящее положение на службе, благодаря покровительству важного лица, доверием которого он вполне пользовался, и у него были зарождающиеся планы женитьбы на одной из самых богатых невест Петербурга, которые очень легко могли осуществиться. Когда Борис вошел в гостиную Ростовых, Наташа была в своей комнате. Узнав о его приезде, она раскрасневшись почти вбежала в гостиную, сияя более чем ласковой улыбкой.
Борис помнил ту Наташу в коротеньком платье, с черными, блестящими из под локон глазами и с отчаянным, детским смехом, которую он знал 4 года тому назад, и потому, когда вошла совсем другая Наташа, он смутился, и лицо его выразило восторженное удивление. Это выражение его лица обрадовало Наташу.
– Что, узнаешь свою маленькую приятельницу шалунью? – сказала графиня. Борис поцеловал руку Наташи и сказал, что он удивлен происшедшей в ней переменой.
– Как вы похорошели!
«Еще бы!», отвечали смеющиеся глаза Наташи.
– А папа постарел? – спросила она. Наташа села и, не вступая в разговор Бориса с графиней, молча рассматривала своего детского жениха до малейших подробностей. Он чувствовал на себе тяжесть этого упорного, ласкового взгляда и изредка взглядывал на нее.
Мундир, шпоры, галстук, прическа Бориса, всё это было самое модное и сomme il faut [вполне порядочно]. Это сейчас заметила Наташа. Он сидел немножко боком на кресле подле графини, поправляя правой рукой чистейшую, облитую перчатку на левой, говорил с особенным, утонченным поджатием губ об увеселениях высшего петербургского света и с кроткой насмешливостью вспоминал о прежних московских временах и московских знакомых. Не нечаянно, как это чувствовала Наташа, он упомянул, называя высшую аристократию, о бале посланника, на котором он был, о приглашениях к NN и к SS.
Наташа сидела всё время молча, исподлобья глядя на него. Взгляд этот всё больше и больше, и беспокоил, и смущал Бориса. Он чаще оглядывался на Наташу и прерывался в рассказах. Он просидел не больше 10 минут и встал, раскланиваясь. Всё те же любопытные, вызывающие и несколько насмешливые глаза смотрели на него. После первого своего посещения, Борис сказал себе, что Наташа для него точно так же привлекательна, как и прежде, но что он не должен отдаваться этому чувству, потому что женитьба на ней – девушке почти без состояния, – была бы гибелью его карьеры, а возобновление прежних отношений без цели женитьбы было бы неблагородным поступком. Борис решил сам с собою избегать встреч с Наташей, нo, несмотря на это решение, приехал через несколько дней и стал ездить часто и целые дни проводить у Ростовых. Ему представлялось, что ему необходимо было объясниться с Наташей, сказать ей, что всё старое должно быть забыто, что, несмотря на всё… она не может быть его женой, что у него нет состояния, и ее никогда не отдадут за него. Но ему всё не удавалось и неловко было приступить к этому объяснению. С каждым днем он более и более запутывался. Наташа, по замечанию матери и Сони, казалась по старому влюбленной в Бориса. Она пела ему его любимые песни, показывала ему свой альбом, заставляла его писать в него, не позволяла поминать ему о старом, давая понимать, как прекрасно было новое; и каждый день он уезжал в тумане, не сказав того, что намерен был сказать, сам не зная, что он делал и для чего он приезжал, и чем это кончится. Борис перестал бывать у Элен, ежедневно получал укоризненные записки от нее и всё таки целые дни проводил у Ростовых.


Однажды вечером, когда старая графиня, вздыхая и крехтя, в ночном чепце и кофточке, без накладных буклей, и с одним бедным пучком волос, выступавшим из под белого, коленкорового чепчика, клала на коврике земные поклоны вечерней молитвы, ее дверь скрипнула, и в туфлях на босу ногу, тоже в кофточке и в папильотках, вбежала Наташа. Графиня оглянулась и нахмурилась. Она дочитывала свою последнюю молитву: «Неужели мне одр сей гроб будет?» Молитвенное настроение ее было уничтожено. Наташа, красная, оживленная, увидав мать на молитве, вдруг остановилась на своем бегу, присела и невольно высунула язык, грозясь самой себе. Заметив, что мать продолжала молитву, она на цыпочках подбежала к кровати, быстро скользнув одной маленькой ножкой о другую, скинула туфли и прыгнула на тот одр, за который графиня боялась, как бы он не был ее гробом. Одр этот был высокий, перинный, с пятью всё уменьшающимися подушками. Наташа вскочила, утонула в перине, перевалилась к стенке и начала возиться под одеялом, укладываясь, подгибая коленки к подбородку, брыкая ногами и чуть слышно смеясь, то закрываясь с головой, то взглядывая на мать. Графиня кончила молитву и с строгим лицом подошла к постели; но, увидав, что Наташа закрыта с головой, улыбнулась своей доброй, слабой улыбкой.
– Ну, ну, ну, – сказала мать.
– Мама, можно поговорить, да? – сказала Hаташa. – Ну, в душку один раз, ну еще, и будет. – И она обхватила шею матери и поцеловала ее под подбородок. В обращении своем с матерью Наташа выказывала внешнюю грубость манеры, но так была чутка и ловка, что как бы она ни обхватила руками мать, она всегда умела это сделать так, чтобы матери не было ни больно, ни неприятно, ни неловко.
– Ну, об чем же нынче? – сказала мать, устроившись на подушках и подождав, пока Наташа, также перекатившись раза два через себя, не легла с ней рядом под одним одеялом, выпростав руки и приняв серьезное выражение.
Эти ночные посещения Наташи, совершавшиеся до возвращения графа из клуба, были одним из любимейших наслаждений матери и дочери.