Донская область
| Страна | |
|---|---|
| Статус | |
| Входила в | |
| Включала |
1 округ и 7 уездов |
| Административный центр |
город Ростов-на-Дону |
| Дата образования |
1920—1924 |
| Официальный язык | |
| Часовой пояс |
Донска́я область — административная единица на территории Российской Советской Федеративной Социалистической Республики, существовавшая с 20 марта 1920 года по 13 февраля 1924 года.
История
Возникла из части Области Войска Донского. 13 февраля 1924 года область вошла в состав Юго-Восточной области вместе с Кубано-Черноморской областью, Ставропольской, Терской губерниями и городом Грозный.
Административный центр — Ростов-на-Дону.
По данным на начало 1921 года делилась на 1 округ (Донецкий) и 7 уездов (1-й Донской, 2-й Донской, Ростовский, Сальский, Усть-Медведицкий, Хопёрский (Верхне-Донской) и Черкасский).
По данным издания «Губернии и уезды Р. С.Ф. С.Р по данным к 1-му марта 1921 г.» административно-территориальное деление Донской области подразделялось на: Донецкий округ, Первый Донской уезд, Второй Донской уезд, Ростовский уезд, Сальский уезд, Усть-Медведицкий уезд, Хопёрский (Верхне-Донской) уезд, Черкасский уезд. Центр — Ростов.
По данным на начало 1924 года делилась на 7 округов: Донецкий, Донской, Морозовский, Сальский, Северо-Донской, Таганрогский, Шахтинско-Донецкий.
Напишите отзыв о статье "Донская область"
Литература
«Губернии и уезды Р. С.Ф. С.Р по данным к 1-му марта 1921 г.» Изд. Нар. Ком. Вн. Дел
- [book-olds.ru/BookLibrary/12000-Donskaya-obl.html Библиотека Царское Село, книги по истории Донской области, PDF]
Отрывок, характеризующий Донская область
– Я очень рад с вами познакомиться, я слышал о вас, как и все, – сказал он.Кочубей сказал несколько слов о приеме, сделанном Болконскому Аракчеевым. Сперанский больше улыбнулся.
– Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному.
Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому.
Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, – этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово. Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что угодно было государю.
Поговорив несколько времени в общем кругу, Сперанский встал и, подойдя к князю Андрею, отозвал его с собой на другой конец комнаты. Видно было, что он считал нужным заняться Болконским.
– Я не успел поговорить с вами, князь, среди того одушевленного разговора, в который был вовлечен этим почтенным старцем, – сказал он, кротко презрительно улыбаясь и этой улыбкой как бы признавая, что он вместе с князем Андреем понимает ничтожность тех людей, с которыми он только что говорил. Это обращение польстило князю Андрею. – Я вас знаю давно: во первых, по делу вашему о ваших крестьянах, это наш первый пример, которому так желательно бы было больше последователей; а во вторых, потому что вы один из тех камергеров, которые не сочли себя обиженными новым указом о придворных чинах, вызывающим такие толки и пересуды.
– Да, – сказал князь Андрей, – отец не хотел, чтобы я пользовался этим правом; я начал службу с нижних чинов.
– Ваш батюшка, человек старого века, очевидно стоит выше наших современников, которые так осуждают эту меру, восстановляющую только естественную справедливость.
– Я думаю однако, что есть основание и в этих осуждениях… – сказал князь Андрей, стараясь бороться с влиянием Сперанского, которое он начинал чувствовать. Ему неприятно было во всем соглашаться с ним: он хотел противоречить. Князь Андрей, обыкновенно говоривший легко и хорошо, чувствовал теперь затруднение выражаться, говоря с Сперанским. Его слишком занимали наблюдения над личностью знаменитого человека.
– Основание для личного честолюбия может быть, – тихо вставил свое слово Сперанский.
– Отчасти и для государства, – сказал князь Андрей.
– Как вы разумеете?… – сказал Сперанский, тихо опустив глаза.
– Я почитатель Montesquieu, – сказал князь Андрей. – И его мысль о том, что le рrincipe des monarchies est l'honneur, me parait incontestable. Certains droits еt privileges de la noblesse me paraissent etre des moyens de soutenir ce sentiment. [основа монархий есть честь, мне кажется несомненной. Некоторые права и привилегии дворянства мне кажутся средствами для поддержания этого чувства.]
