Дон Жуан (опера)

Опера

Дон Жуан, или Наказанный развратник
Место первой постановки	Сословный театр, Прага

«Дон Жуан, или Наказанный развратник» (KV 527, итал. Don Giovanni ossia Il dissoluto punito) — опера-буффа Вольфганга Амадея Моцарта в 2 действиях, 10 картинах, на либретто Лоренцо да Понте по пьесе Антонио де Саморы.

Премьера состоялась 29 октября 1787 года в Сословном театре в Праге.

История создания

Прага без ума от «Свадьбы Фигаро», и в феврале 1787 года Моцарт подписывает контракт с театральным предпринимателем Паскуале Бондини на сочинение новой оперы для пражского театра. Моцарт и да Понте работали легко, и премьера прошла, по выражению самого Моцарта, «с самым громким успехом».

Существует не подтверждённая документально легенда, что во время работы над оперой Моцарт и да Понте встречались в Праге с Казановой, и тот служил им консультантом.

Премьера

Премьера состоялась в Праге 29 октября 1787 года. Сначала она была назначена на 14 октября, но певцы недоучили партии, а сам Моцарт дописывал последние страницы партитуры буквально накануне премьеры, так что музыканты получили ноты прямо перед выходом на сцену.

В премьере принимали участие Луиджи Басси (Дон Жуан), Джузеппе Лолли (Командор, Мазетто), Тереза Сапорити (донна Анна), Антонио Бальони (дон Оттавио), Катарина Мичелли (Донна Эльвира), Феличе Понциани (Лепорелло), Тереза Бондини (Церлина).

Премьера в Вене состоялась 7 мая 1788 года. Для спектакля в Вене были дописаны две арии и один дуэт; заключительный ансамбль не исполнялся, и опера заканчивалась смертью Дона Жуана.

В премьере принимали участие Франческо Альбертарелли (Дон Жуан), Франческо Бузани (Командор и Мазетто), Алоизия Вебер (донна Анна), Франческо Морелла (дон Оттавио), Катерина Кавальери (донна Эльвира), Франческо Бенуччи (Лепорелло), Луиза Момбелли (Церлина).

Действующие лица

• Дон Жуан (бас/баритон), молодой дворянин, крайне развратный
• Командор (бас)
• Донна Анна (сопрано), его дочь, невеста дона Оттавио
• Дон Оттавио (тенор)
• Донна Эльвира (сопрано), дама из Бургоса, покинутая Доном Жуаном
• Лепорелло (бас), слуга Дона Жуана
• Церлина (сопрано/меццо-сопрано), крестьянка
• Мазетто (бас), жених Церлины

Либретто

Образ Дон Жуана впервые появляется в пьесе Тирсо де Молины «Севильский обольститель, или Каменный гость». Однако основой для либретто послужила опера «Дон Жуан» Джованни Гаццаниги на либретто Джованни Бертати, поставленная в Венеции 5 февраля 1787 года, и пьеса «Мщение из гроба» Антонио де Саморы (конец XVII века).

Итальянец да Понте почтил упоминанием в либретто своё любимое альпийское вино Marzimino и свой любимый сыр Giuncata.

Краткое содержание

Действие первое

Ночной скандал в доме Командора, — неизвестный в маске проник в покои донны Анны. Пытавшийся защитить её честь Командор убит. Этот неизвестный — Дон Жуан, бесстыдный развратник, скрывающийся под личиной благородного сеньора. На помощь Командору спешит жених Анны дон Оттавио, но он приходит слишком поздно. Донна Анна и дон Оттавио клянутся отомстить.

Дон Жуан приметил новую жертву — таинственную незнакомку, чьё лицо скрыто под вуалью. Таинственной незнакомкой оказывается донна Эльвира, которую Дон Жуан соблазнил, назвал своей женой, а через три дня сбежал. Ему удаётся сбежать и сейчас. За Дона Жуана ответ приходится держать Лепорелло.

Возвращаясь в замок, Дон Жуан встречает деревенскую свадьбу, где ему очень приглянулась невеста. Отослав её жениха, Дон Жуан сразу предлагает Церлине пройти в расположенную неподалёку беседку и там «пожениться». Лишь вмешательство подоспевшей донны Эльвиры спасает девушку. Тут же появляются донна Анна и дон Оттавио. Они просят Дона Жуана помочь им в их мести, но неожиданно Анна узнает в Доне Жуане убийцу отца. Донна Анна, донна Эльвира и дон Оттавио устремляются за Доном Жуаном в его замок.

Церлина просит у Мазетто прощения. Мазетто не может устоять перед обаянием подруги, но обещает расправиться с коварным соблазнителем.

В замке все готово к празднику. Множество людей в масках, крестьян и крестьянок. Дон Жуан вновь пытается увести Церлину, но она зовёт на помощь, и перед Доном Жуаном оказываются все мстители: донна Анна с доном Оттавио, донна Эльвира, Мазетто. Со шпагой в руках Дон Жуан скрывается.

Второе действие

Лепорелло не хочет больше служить Дону Жуану, и лишь увесистый кошелёк с деньгами способен удержать его. А Дон Жуан уже ищет новых приключений. Он хочет соблазнить служанку донны Эльвиры, для чего меняется одеждой с Лепорелло. Внезапно появившаяся донна Эльвира чуть не испортила все планы, но Лепорелло так умело подражает голосу хозяина, что донна Эльвира и не догадалась, что уходит вместе с Лепорелло. В поисках Дона Жуана приходит Мазетто в сопровождении банды крестьян. Они принимают Дон Жуана за Лепорелло. Он одурачивает крестьян и избивает Мазетто. Церлина утешает жениха.

А Лепорелло пытается улизнуть от донны Эльвиры, но попадает в руки мстителей. Лепорелло раскрывает обман, но тогда все грехи Дона Жуана приписывают Лепорелло. Ему едва удаётся спастись.

Лепорелло и Дон Жуан встречаются на кладбище. Дон Жуан смеется над приключениями Лепорелло, но замогильный голос грозит Дону Жуану скорой смертью. Дон Жуан узнаёт статую Командора и приглашает её на ужин. Статуя соглашается, Дон Жуан и Лепорелло в страхе покидают кладбище.

Дон Оттавио торопит донну Анну со свадьбой, но Анна просит отложить её, пока не свершится месть.

Донна Эльвира в последний раз умоляет Дон Жуана опомниться и вернуться к праведной жизни, но он смеётся над ней. Донна Эльвира в гневе уходит, но едва покинув зал, кричит от ужаса и падает в беспамятстве. В зале появляется статуя Командора. Она призывает Дон Жуана к раскаянию, но тот с дерзостью отказывается. Огонь охватывает зал, и фурии утаскивают Дон Жуана в ад.

Все остальные предостерегают зрителя, — вот, что ждёт всех развратников.

Состав оркестра

Партитура Моцарта включает:

• 2 флейты, 2 гобоя, 2 кларнета, 2 фагота;
• 2 валторны, 2 трубы, 3 тромбона;
• мандолину;
• литавры;
• струнные.

Бассо континуо:

• клавесин и виолончель.

Музыкальные номера

Увертюра Акт 1

• N. 1 Интродукция Notte e giorno faticar (Лепорелло, донна Анна, Дон Жуан, Командор)
• N. 2 Речитатив Ma qual mai s’offre, oh Dei и дуэт Fuggi, crudele, fuggi (донна Анна, дон Оттавио)
• N. 3 Ария Ah chi mi dice mai (донна Эльвира с Дон Жуаном и Лепорелло)
• N. 4 Ария Madamina, il catalogo è questo (Лепорелло)
• N. 5 Хор Giovinette che fate all’amore (Церлина, Мазетто, хор крестьян и крестьянок)
• N. 6 Ария Ho capito, signor sì (Мазетто)
• N. 7 Дуэттино Là ci darem la mano (Церлина, Дон Жуан)
• N. 8 Ария Ah fuggi il traditor (донна Эльвира)
• N. 9 Квартет Non ti fidar, o misera (донна Анна, донна Эльвира, дон Оттавио, Дон Жуан)
• N. 10 Речитатив Don Ottavio, son morta! (донна Анна, дон Оттавио) и
  • Ария Or sai chi l’onore (донна Анна)
• N. 11 Ария Fin ch’han dal vino (Дон Жуан)
• N. 12 Ария Batti, batti, o bel Masetto (Церлина)
• N. 13 Финал Presto presto pria ch’ei venga (донна Анна, донна Эльвира, Церлина, дон Оттавио, Дон Жуан, Лепорелло, Мазетто, хор слуг)

Акт 2

• N. 14 Дуэт Eh via buffone (Дон Жуан, Лепорелло)
• N. 15 Терцет Ah taci, ingiusto core (донна Эльвира, Дон Жуан, Лепорелло)
• N. 16 Канцонетта (серенада) Deh vieni alla finestra (Дон Жуан)
• N. 17 Ария Metà di voi qua vadano (Дон Жуан)
• N. 18 Ария Vedrai carino (Церлина)
• N. 19 Секстет Sola sola, in buio loco (донна Анна, Церлина, донна Эльвира, дон Оттавио, Лепорелло, Мазетто)
• N. 20 Ария Ah pietà, signori miei (Лепорелло)
• N. 21 Ария Il mio tesoro intanto (дон Оттавио)
• N. 22 Дуэт O statua gentilissima (Дон Жуан, Лепорелло, [Командор])
• N. 23 Речитатив Ah no, mio bene! и
  • Рондо Crudele!.. Non mi dir, bell’idol mio (донна Анна)
• N. 24 Финал Già le mensa è preparata (донна Эльвира, Дон Жуан, Командор, Лепорелло, хор из подземелья)
  • Последняя сцена Ah! Dove è il perfido (донна Анна, донна Эльвира, Церлина, дон Оттавио, Командор, Лепорелло, Мазетто)

Номера, сочинённые для венской премьеры

• N. 10a Ария Dalla sua pace (дон Оттавио) KV 540a
• N. 21a Дуэт Per queste tue manine (Церлина, Лепорелло) KV 540b
• N. 21b Речитатив In quali eccessi, o Numi и
  • Ария Mi tradì quell’alma ingrata (донна Эльвира) KV 540c

Критические отзывы и оценки

Обстоятельный комментарий к опере и к её отдельным сценам содержится в ранней новелле Э. Т. А. Гофмана «Дон Жуан» (хотя рассказчик и прибавляет к либретто некоторые несуществующие сцены).

Из статьи П. И. Чайковского (1873)

…Моцарт — гений сильный, многосторонний, глубокий — устарел только своими формами инструментальной музыки; в области оперы он не имеет до сих пор ни одного соперника. Оркестровка его, в сравнении с берлиозовской или мейерберовской, разумеется, жидка; его арии несколько растянуты и подчас грешат угодливостью виртуозным прихотям певцов; стиль его, пожалуй, отзывается чопорностью нравов его времени, но вместе с тем оперы его, и «Дон Жуан» в особенности, преисполнены высочайших красот, полных драматической правды моментов; мелодии его как-то особенно обаятельно изящны; гармония — роскошно богата, хотя и проста. Но, кроме всего этого, Моцарт был неподражаемым мастером в отношении музыкальной драматической характеристики, и ни один композитор, кроме него, не создавал еще таких до конца выдержанных, глубоко и правдиво задуманных музыкальных типов, как Дон Жуан, Донна Анна, Лепорелло, Церлина… В ансамблях, в сценах, где развивается драматическое движение пьесы, он дал недосягаемые образцы музыкального творчества. В особенности полны глубокого трагизма все сцены, где является Донна Анна, эта гордая, страстная, мстительная испанка.
Раздирающие крики и стоны её над трупом убитого отца, её ужас и жажда отмщения в сцене, где она встречается с виновником своего несчастия — всё это передано Моцартом с такой захватывающей силой, что под стать к нему по глубине производимого впечатления разве только лучшие сцены Шекспира. В противоположность к мрачному облику Донны Анны, сколько грации, непосредственного чувства вложил Моцарт в свою Церлину! Как мастерски, как цельно вылился у него Лепорелло, в самых разнообразных ситуациях! Наконец, сколько блеска, чувственной красоты, увлекательной веселости в партии самого Дон Жуана!

…В числе наиболее выдающихся мест оперы укажу на финал первого действия, на сцену у могилы командора, секстет в сцене, где переодетого Лепорелло принимают за Дон Жуана, и, наконец, на знаменитую сцену появления статуи Командора, где так изумительно переданы грозные речи привидения, борьба скептического Дон Жуана с ужасом, возбуждаемым неожиданным гостем, и оторопелый страх труса Лепорелло… Если есть опера, которую можно назвать первой между всеми, то, не обинуясь, я отдал бы это первенство «Дон Жуану». Независимо от большего или меньшего соблюдения музыкально-драматической правды, не касаясь иных анахронизмов (например, менуэт на испанском народном празднике) и некоторых других промахов… в «Дон Жуане» столько красоты, столько богатейшего музыкального материала, что его хватило бы на дюжину наших современных опер, авторы коих, гоняясь за реализмом, правдивостью, верностью декламации, забывают в своем наивном донкихотстве, что первейшее условие всякого художественного произведения — красота.

Постановки в России

В России впервые опера была поставлена 21 апреля 1828 года в петербургском Большом театре (перевод с итальянского Шеллера, декорации Антонио Каноппи и Кондратьева; Дон Жуан — Василий Самойлов, Командор — Сергей Байков, донна Анна — Александра Иванова, донна Эльвира — Мария Шелихова, дон Оттавио — Матвей Шувалов, Лепорелло — Гуляев, Церлина — Нимфодора Семёнова, Мазетто — Николай Дюр).

В 1834—1845 годах ставилась в России в немецкой опере, в 1843-м — на казённой итальянской сцене с участием Полины Виардо (Церлина), Антонио Тамбурини (Дон Жуан), Джованни Рубини (дон Оттавио).

Премьера в Большом театре в Москве состоялась 30 января 1839 года.

1864 год — на русской сцене — в Петербурге, Русская опера.

В 1872 и 1898 годах ставилась в Мариинском театре (Дон Жуан — Иван Мельников, Богомир Корсов, Яковлев, Иоаким Тартаков; донна Анна — Юлия Платонова, Александра Меньшикова, Ефросиния Куза, Медея Фигнер; донна Эльвира — Вильгельмина Рааб, Александра Рунге; Церлина — Левицкая, Аделина Больска, Александра Крутикова; дон Оттавио — Раппопорт, Иван Ершов, Митрофан Чупрынников; Командор — Петров, Константин Серебряков, Владимир Майборода, Давыдов; Лепорелло — Осип Палечек, Дмитрий Бухтояров).

1882 год — Большой театр, Москва (Дон Жуан — Богомир Корсов, Павел Хохлов; донна Анна — Мария Дейша-Сионицкая, Надежда Салина; дон Оттавио — Антон Барцал; Лепорелло — Василий Тютюнник; Церлина — Мария Климентова)

1913 год — Оперный театр Зимина (режиссёр Пётр Оленин, донна Анна — Нина Кошиц, художник Пётр Кончаловский).

При советской власти впервые — 11 октября 1924 года, Ленинградский театр оперы и балета: дирижёр Самуил Самосуд, режиссёр Петров, художник Александр Головин; Дон Жуан — Ольховский, донна Анна — Кузнецова, донна Эльвира — Ада Кобзарева, Лепорелло — Павел Журавленко, Церлина — Розалия Горская, Мазетто — Глеб Серебровский, дон Оттавио — Григорий Большаков).

1946 год — Оперная студия Московской консерватории.

1950 год — филиал Большого театра, Москва (дирижёр Василий Небольсин, режиссёр Шарашидзе, художник Л. Н. Силич, балетмейстер Цаплин, хормейстер Шумский; Дон Жуан — Селиванов; донна Анна — Татьяна Талахадзе, Покровская; донна Эльвира — Чубенко; Лепорелло — Тютюнник, Николай Щегольков; Церлина — Ирина Масленникова, Мария Звездина).

1956 год — возобновление в Театре оперы и балета имени Кирова, Ленинград (дирижёр Сергей Ельцин, режиссёр Эммануил Каплан, художник Симон Вирсаладзе, балетмейстер Анисимова).

1959 год — Оперная студия Музыкально-педагогического института имени Гнесиных, Москва (дирижёр Олег Агарков, режиссёр Георгий Ансимов).

Избранная дискография

• Бруно Вальтер (1937): Эцио Пинца (Дон Жуан), Вирджинио Лаццари (Лепорелло), Дино Борджоли (дон Оттавио), Карл Эттль (Мазетто), Герберт Ольсен (командор), Элизабет Ретберг (донна Анна), Луиза Хелецгрубер (донна Эльвира), Маргит Бокор (Церлина).
• Курт Зандерлинг (1948): Владимир Захаров (Дон Жуан), Георгий Абрамов (Лепорелло), Лев Ашкенази (дон Оттавио), Алексей Королёв (Мазетто), Геннадий Троицкий (командор), Наталья Рождественская (донна Анна), Вера Львова (донна Эльвира), Зоя Муратова (Церлина).
• Вильгельм Фуртвенглер (1954): Чезаре Сьепи (Дон Жуан), Отто Эдельман (Лепорелло), Антон Дермота (дон Оттавио), Вальтер Берри (Мазетто), Дежё Эрнстер (командор), Элизабет Грюммер (донна Анна), Элизабет Шварцкопф (донна Эльвира), Эрна Бергер (Церлина).
• Йозеф Крипс (1955): Дон Жуан — Чезаре Сьепи, донна Анна — Сюзанна Данко, донна Эльвира — Лиза дела Каза, дон Оттавио — Антон Дермота, Церлина — Хильда Гюден, Мазетто — Уолтер Берри, Лепорелло — Фернандо Корена, хор Венской государственной оперы, Венский филармонический оркестр.
• Ференц Фричаи (1958): Дитрих Фишер-Дискау (Дон Жуан), Карл Кон (Лепорелло), Эрнст Хефлигер (дон Оттавио), Иван Сарди (Мазетто), Вальтер Креппель (командор), Сена Юринац (донна Анна), Мария Штадер (донна Эльвира), Ирмгард Зефрид (Церлина).
• Карло Мария Джулини (1970): Николай Гяуров (Дон Жуан), Сесто Брускантини (Лепорелло), Альфредо Краус (дон Оттавио), Вальтер Монакези (Мазетто), Димитр Петков (командор), Гундула Яновиц (донна Анна), Сена Юринац (донна Эльвира), Оливера Милякович (Церлина).
• Клаудио Аббадо (1990): Руджеро Раймонди (Дон Жуан), Лучио Галло (Лепорелло), Ханс Петер Блохвиц (дон Оттавио), Карлос Шоссон (Мазетто), Анатолий Кочерга (Командор), Шерил Стьюдер (Донна Анна), Карита Маттила (донна Эльвира), Мари Маклафлин (Церлина).
• Георг Шолти (1996): Брин Тервель (Дон Жуан), Микеле Пертузи (Лепорелло), Герберт Липперт (дон Оттавио), Роберто Скальтрити (Мазетто), Марио Лупери (Командор), Рене Флеминг (донна Анна), Энн Мюррей (донна Эльвира), Моника Гроп (Церлина).
• Рене Якобс (2007) Йоханнес Вайсер (Дон Жуан), Лоренцо Регаццо (Лепорелло), Александрина Пендачанска (донна Эльвира), Ольга Пасичник (донна Анна), Кеннет Тарвер (дон Оттавио), Сан Хэ Им (Церлина), Николай Борщев (Мазетто), Алессандро Гуэрцони (командор).

Экранизации

• 1960 — «Дон Жуан» (Италия), в главных ролях — Марио Петри (Дон Жуан), Тереза Стич-Ренделл (донна Анна), Сесто Брускантини (Лепорелло).
• 1979 — «Дон Жуан» (Франция — ФРГ — Италия), реж. Джозеф Лоузи, в главных ролях — Руджеро Раймонди, Кири Те Канава, Жозе ван Дам, Тереза Берганса.
• 1987 — «Дон Жуан», реж. Йонас Вайткус, музыкальный руководитель и дирижёр Саулюс Сондецкис, в главных ролях: Виргиния Кельмелите, Владимир Епископосян, Микк Микивер, Аудроне Пашконите, Янис Спруогис, Повилас Будрис, Валерий Светлов, Элеонора Коризнайте, Григорий Гладий; вокальные партии — Любовь Казарновская, Анатолий Сафиулин, Иоланта Чюрилайте, Владимир Прудников, Янис Спруогис, Арвидас Маркаускас, Наталья Герасимова.
• 2002 — «Дон Жуан: месть Лепорелло» (Канада), реж. Барбара Уиллис Суит, в ролях: Дмитрий Хворостовский, Гэри Релье, Майкл Кольвин, Кристина Сабо, Доминик Лабель. Canadian Opera Company Orchestra.

Ссылки

• Либретто (на итал.  и исп.  языках) web.archive.org/web/20050717235851/www.geocities.com/Vienna/Choir/7652/juan/acto1.htm
• Статья об опере и запись на Belcanto.ru www.belcanto.ru/juan.html
• [libretto-oper.ru/mozart/don-giovanni Полный текст либретто оперы Моцарта «Дон Жуан» на русском]
• [classiclive.org/index.php?option=com_content&view=article&id=115:2011-05-06-10-52-27&catid=45:2011-05-02-07-30-52&Itemid=69 Сюжет оперы Дон Жуан]

Отрывок, характеризующий Дон Жуан (опера)

Ей казалось, что то тяжелое, равномерно ударяя, стучит во все стены избы: это билось ее замиравшее от страха, от ужаса и любви разрывающееся сердце.
Она отворила дверь, перешагнула порог и ступила на сырую, холодную землю сеней. Обхвативший холод освежил ее. Она ощупала босой ногой спящего человека, перешагнула через него и отворила дверь в избу, где лежал князь Андрей. В избе этой было темно. В заднем углу у кровати, на которой лежало что то, на лавке стояла нагоревшая большим грибом сальная свечка.
Наташа с утра еще, когда ей сказали про рану и присутствие князя Андрея, решила, что она должна видеть его. Она не знала, для чего это должно было, но она знала, что свидание будет мучительно, и тем более она была убеждена, что оно было необходимо.
Весь день она жила только надеждой того, что ночью она уввдит его. Но теперь, когда наступила эта минута, на нее нашел ужас того, что она увидит. Как он был изуродован? Что оставалось от него? Такой ли он был, какой был этот неумолкавший стон адъютанта? Да, он был такой. Он был в ее воображении олицетворение этого ужасного стона. Когда она увидала неясную массу в углу и приняла его поднятые под одеялом колени за его плечи, она представила себе какое то ужасное тело и в ужасе остановилась. Но непреодолимая сила влекла ее вперед. Она осторожно ступила один шаг, другой и очутилась на середине небольшой загроможденной избы. В избе под образами лежал на лавках другой человек (это был Тимохин), и на полу лежали еще два какие то человека (это были доктор и камердинер).
Камердинер приподнялся и прошептал что то. Тимохин, страдая от боли в раненой ноге, не спал и во все глаза смотрел на странное явление девушки в бедой рубашке, кофте и вечном чепчике. Сонные и испуганные слова камердинера; «Чего вам, зачем?» – только заставили скорее Наташу подойти и тому, что лежало в углу. Как ни страшно, ни непохоже на человеческое было это тело, она должна была его видеть. Она миновала камердинера: нагоревший гриб свечки свалился, и она ясно увидала лежащего с выпростанными руками на одеяле князя Андрея, такого, каким она его всегда видела.
Он был таков же, как всегда; но воспаленный цвет его лица, блестящие глаза, устремленные восторженно на нее, а в особенности нежная детская шея, выступавшая из отложенного воротника рубашки, давали ему особый, невинный, ребяческий вид, которого, однако, она никогда не видала в князе Андрее. Она подошла к нему и быстрым, гибким, молодым движением стала на колени.
Он улыбнулся и протянул ей руку.


Для князя Андрея прошло семь дней с того времени, как он очнулся на перевязочном пункте Бородинского поля. Все это время он находился почти в постояниом беспамятстве. Горячечное состояние и воспаление кишок, которые были повреждены, по мнению доктора, ехавшего с раненым, должны были унести его. Но на седьмой день он с удовольствием съел ломоть хлеба с чаем, и доктор заметил, что общий жар уменьшился. Князь Андрей поутру пришел в сознание. Первую ночь после выезда из Москвы было довольно тепло, и князь Андрей был оставлен для ночлега в коляске; но в Мытищах раненый сам потребовал, чтобы его вынесли и чтобы ему дали чаю. Боль, причиненная ему переноской в избу, заставила князя Андрея громко стонать и потерять опять сознание. Когда его уложили на походной кровати, он долго лежал с закрытыми глазами без движения. Потом он открыл их и тихо прошептал: «Что же чаю?» Памятливость эта к мелким подробностям жизни поразила доктора. Он пощупал пульс и, к удивлению и неудовольствию своему, заметил, что пульс был лучше. К неудовольствию своему это заметил доктор потому, что он по опыту своему был убежден, что жить князь Андрей не может и что ежели он не умрет теперь, то он только с большими страданиями умрет несколько времени после. С князем Андреем везли присоединившегося к ним в Москве майора его полка Тимохина с красным носиком, раненного в ногу в том же Бородинском сражении. При них ехал доктор, камердинер князя, его кучер и два денщика.
Князю Андрею дали чаю. Он жадно пил, лихорадочными глазами глядя вперед себя на дверь, как бы стараясь что то понять и припомнить.
– Не хочу больше. Тимохин тут? – спросил он. Тимохин подполз к нему по лавке.
– Я здесь, ваше сиятельство.
– Как рана?
– Моя то с? Ничего. Вот вы то? – Князь Андрей опять задумался, как будто припоминая что то.
– Нельзя ли достать книгу? – сказал он.
– Какую книгу?
– Евангелие! У меня нет.
Доктор обещался достать и стал расспрашивать князя о том, что он чувствует. Князь Андрей неохотно, но разумно отвечал на все вопросы доктора и потом сказал, что ему надо бы подложить валик, а то неловко и очень больно. Доктор и камердинер подняли шинель, которою он был накрыт, и, морщась от тяжкого запаха гнилого мяса, распространявшегося от раны, стали рассматривать это страшное место. Доктор чем то очень остался недоволен, что то иначе переделал, перевернул раненого так, что тот опять застонал и от боли во время поворачивания опять потерял сознание и стал бредить. Он все говорил о том, чтобы ему достали поскорее эту книгу и подложили бы ее туда.
– И что это вам стоит! – говорил он. – У меня ее нет, – достаньте, пожалуйста, подложите на минуточку, – говорил он жалким голосом.
Доктор вышел в сени, чтобы умыть руки.
– Ах, бессовестные, право, – говорил доктор камердинеру, лившему ему воду на руки. – Только на минуту не досмотрел. Ведь вы его прямо на рану положили. Ведь это такая боль, что я удивляюсь, как он терпит.
– Мы, кажется, подложили, господи Иисусе Христе, – говорил камердинер.
В первый раз князь Андрей понял, где он был и что с ним было, и вспомнил то, что он был ранен и как в ту минуту, когда коляска остановилась в Мытищах, он попросился в избу. Спутавшись опять от боли, он опомнился другой раз в избе, когда пил чай, и тут опять, повторив в своем воспоминании все, что с ним было, он живее всего представил себе ту минуту на перевязочном пункте, когда, при виде страданий нелюбимого им человека, ему пришли эти новые, сулившие ему счастие мысли. И мысли эти, хотя и неясно и неопределенно, теперь опять овладели его душой. Он вспомнил, что у него было теперь новое счастье и что это счастье имело что то такое общее с Евангелием. Потому то он попросил Евангелие. Но дурное положение, которое дали его ране, новое переворачиванье опять смешали его мысли, и он в третий раз очнулся к жизни уже в совершенной тишине ночи. Все спали вокруг него. Сверчок кричал через сени, на улице кто то кричал и пел, тараканы шелестели по столу и образам, в осенняя толстая муха билась у него по изголовью и около сальной свечи, нагоревшей большим грибом и стоявшей подле него.
Душа его была не в нормальном состоянии. Здоровый человек обыкновенно мыслит, ощущает и вспоминает одновременно о бесчисленном количестве предметов, но имеет власть и силу, избрав один ряд мыслей или явлений, на этом ряде явлений остановить все свое внимание. Здоровый человек в минуту глубочайшего размышления отрывается, чтобы сказать учтивое слово вошедшему человеку, и опять возвращается к своим мыслям. Душа же князя Андрея была не в нормальном состоянии в этом отношении. Все силы его души были деятельнее, яснее, чем когда нибудь, но они действовали вне его воли. Самые разнообразные мысли и представления одновременно владели им. Иногда мысль его вдруг начинала работать, и с такой силой, ясностью и глубиною, с какою никогда она не была в силах действовать в здоровом состоянии; но вдруг, посредине своей работы, она обрывалась, заменялась каким нибудь неожиданным представлением, и не было сил возвратиться к ней.
«Да, мне открылась новое счастье, неотъемлемое от человека, – думал он, лежа в полутемной тихой избе и глядя вперед лихорадочно раскрытыми, остановившимися глазами. Счастье, находящееся вне материальных сил, вне материальных внешних влияний на человека, счастье одной души, счастье любви! Понять его может всякий человек, но сознать и предписать его мот только один бог. Но как же бог предписал этот закон? Почему сын?.. И вдруг ход мыслей этих оборвался, и князь Андрей услыхал (не зная, в бреду или в действительности он слышит это), услыхал какой то тихий, шепчущий голос, неумолкаемо в такт твердивший: „И пити пити питии“ потом „и ти тии“ опять „и пити пити питии“ опять „и ти ти“. Вместе с этим, под звук этой шепчущей музыки, князь Андрей чувствовал, что над лицом его, над самой серединой воздвигалось какое то странное воздушное здание из тонких иголок или лучинок. Он чувствовал (хотя это и тяжело ему было), что ему надо было старательна держать равновесие, для того чтобы воздвигавшееся здание это не завалилось; но оно все таки заваливалось и опять медленно воздвигалось при звуках равномерно шепчущей музыки. „Тянется! тянется! растягивается и все тянется“, – говорил себе князь Андрей. Вместе с прислушаньем к шепоту и с ощущением этого тянущегося и воздвигающегося здания из иголок князь Андрей видел урывками и красный, окруженный кругом свет свечки и слышал шуршанъе тараканов и шуршанье мухи, бившейся на подушку и на лицо его. И всякий раз, как муха прикасалась к егв лицу, она производила жгучее ощущение; но вместе с тем его удивляло то, что, ударяясь в самую область воздвигавшегося на лице его здания, муха не разрушала его. Но, кроме этого, было еще одно важное. Это было белое у двери, это была статуя сфинкса, которая тоже давила его.
«Но, может быть, это моя рубашка на столе, – думал князь Андрей, – а это мои ноги, а это дверь; но отчего же все тянется и выдвигается и пити пити пити и ти ти – и пити пити пити… – Довольно, перестань, пожалуйста, оставь, – тяжело просил кого то князь Андрей. И вдруг опять выплывала мысль и чувство с необыкновенной ясностью и силой.
«Да, любовь, – думал он опять с совершенной ясностью), но не та любовь, которая любит за что нибудь, для чего нибудь или почему нибудь, но та любовь, которую я испытал в первый раз, когда, умирая, я увидал своего врага и все таки полюбил его. Я испытал то чувство любви, которая есть самая сущность души и для которой не нужно предмета. Я и теперь испытываю это блаженное чувство. Любить ближних, любить врагов своих. Все любить – любить бога во всех проявлениях. Любить человека дорогого можно человеческой любовью; но только врага можно любить любовью божеской. И от этого то я испытал такую радость, когда я почувствовал, что люблю того человека. Что с ним? Жив ли он… Любя человеческой любовью, можно от любви перейти к ненависти; но божеская любовь не может измениться. Ничто, ни смерть, ничто не может разрушить ее. Она есть сущность души. А сколь многих людей я ненавидел в своей жизни. И из всех людей никого больше не любил я и не ненавидел, как ее». И он живо представил себе Наташу не так, как он представлял себе ее прежде, с одною ее прелестью, радостной для себя; но в первый раз представил себе ее душу. И он понял ее чувство, ее страданья, стыд, раскаянье. Он теперь в первый раз поняд всю жестокость своего отказа, видел жестокость своего разрыва с нею. «Ежели бы мне было возможно только еще один раз увидать ее. Один раз, глядя в эти глаза, сказать…»
И пити пити пити и ти ти, и пити пити – бум, ударилась муха… И внимание его вдруг перенеслось в другой мир действительности и бреда, в котором что то происходило особенное. Все так же в этом мире все воздвигалось, не разрушаясь, здание, все так же тянулось что то, так же с красным кругом горела свечка, та же рубашка сфинкс лежала у двери; но, кроме всего этого, что то скрипнуло, пахнуло свежим ветром, и новый белый сфинкс, стоячий, явился пред дверью. И в голове этого сфинкса было бледное лицо и блестящие глаза той самой Наташи, о которой он сейчас думал.
«О, как тяжел этот неперестающий бред!» – подумал князь Андрей, стараясь изгнать это лицо из своего воображения. Но лицо это стояло пред ним с силою действительности, и лицо это приближалось. Князь Андрей хотел вернуться к прежнему миру чистой мысли, но он не мог, и бред втягивал его в свою область. Тихий шепчущий голос продолжал свой мерный лепет, что то давило, тянулось, и странное лицо стояло перед ним. Князь Андрей собрал все свои силы, чтобы опомниться; он пошевелился, и вдруг в ушах его зазвенело, в глазах помутилось, и он, как человек, окунувшийся в воду, потерял сознание. Когда он очнулся, Наташа, та самая живая Наташа, которую изо всех людей в мире ему более всего хотелось любить той новой, чистой божеской любовью, которая была теперь открыта ему, стояла перед ним на коленях. Он понял, что это была живая, настоящая Наташа, и не удивился, но тихо обрадовался. Наташа, стоя на коленях, испуганно, но прикованно (она не могла двинуться) глядела на него, удерживая рыдания. Лицо ее было бледно и неподвижно. Только в нижней части его трепетало что то.
Князь Андрей облегчительно вздохнул, улыбнулся и протянул руку.
– Вы? – сказал он. – Как счастливо!
Наташа быстрым, но осторожным движением подвинулась к нему на коленях и, взяв осторожно его руку, нагнулась над ней лицом и стала целовать ее, чуть дотрогиваясь губами.
– Простите! – сказала она шепотом, подняв голову и взглядывая на него. – Простите меня!
– Я вас люблю, – сказал князь Андрей.
– Простите…
– Что простить? – спросил князь Андрей.
– Простите меня за то, что я сделала, – чуть слышным, прерывным шепотом проговорила Наташа и чаще стала, чуть дотрогиваясь губами, целовать руку.
– Я люблю тебя больше, лучше, чем прежде, – сказал князь Андрей, поднимая рукой ее лицо так, чтобы он мог глядеть в ее глаза.
Глаза эти, налитые счастливыми слезами, робко, сострадательно и радостно любовно смотрели на него. Худое и бледное лицо Наташи с распухшими губами было более чем некрасиво, оно было страшно. Но князь Андрей не видел этого лица, он видел сияющие глаза, которые были прекрасны. Сзади их послышался говор.
Петр камердинер, теперь совсем очнувшийся от сна, разбудил доктора. Тимохин, не спавший все время от боли в ноге, давно уже видел все, что делалось, и, старательно закрывая простыней свое неодетое тело, ежился на лавке.
– Это что такое? – сказал доктор, приподнявшись с своего ложа. – Извольте идти, сударыня.
В это же время в дверь стучалась девушка, посланная графиней, хватившейся дочери.
Как сомнамбулка, которую разбудили в середине ее сна, Наташа вышла из комнаты и, вернувшись в свою избу, рыдая упала на свою постель.

С этого дня, во время всего дальнейшего путешествия Ростовых, на всех отдыхах и ночлегах, Наташа не отходила от раненого Болконского, и доктор должен был признаться, что он не ожидал от девицы ни такой твердости, ни такого искусства ходить за раненым.
Как ни страшна казалась для графини мысль, что князь Андрей мог (весьма вероятно, по словам доктора) умереть во время дороги на руках ее дочери, она не могла противиться Наташе. Хотя вследствие теперь установившегося сближения между раненым князем Андреем и Наташей приходило в голову, что в случае выздоровления прежние отношения жениха и невесты будут возобновлены, никто, еще менее Наташа и князь Андрей, не говорил об этом: нерешенный, висящий вопрос жизни или смерти не только над Болконским, но над Россией заслонял все другие предположения.


Пьер проснулся 3 го сентября поздно. Голова его болела, платье, в котором он спал не раздеваясь, тяготило его тело, и на душе было смутное сознание чего то постыдного, совершенного накануне; это постыдное был вчерашний разговор с капитаном Рамбалем.
Часы показывали одиннадцать, но на дворе казалось особенно пасмурно. Пьер встал, протер глаза и, увидав пистолет с вырезным ложем, который Герасим положил опять на письменный стол, Пьер вспомнил то, где он находился и что ему предстояло именно в нынешний день.
«Уж не опоздал ли я? – подумал Пьер. – Нет, вероятно, он сделает свой въезд в Москву не ранее двенадцати». Пьер не позволял себе размышлять о том, что ему предстояло, но торопился поскорее действовать.
Оправив на себе платье, Пьер взял в руки пистолет и сбирался уже идти. Но тут ему в первый раз пришла мысль о том, каким образом, не в руке же, по улице нести ему это оружие. Даже и под широким кафтаном трудно было спрятать большой пистолет. Ни за поясом, ни под мышкой нельзя было поместить его незаметным. Кроме того, пистолет был разряжен, а Пьер не успел зарядить его. «Все равно, кинжал», – сказал себе Пьер, хотя он не раз, обсуживая исполнение своего намерения, решал сам с собою, что главная ошибка студента в 1809 году состояла в том, что он хотел убить Наполеона кинжалом. Но, как будто главная цель Пьера состояла не в том, чтобы исполнить задуманное дело, а в том, чтобы показать самому себе, что не отрекается от своего намерения и делает все для исполнения его, Пьер поспешно взял купленный им у Сухаревой башни вместе с пистолетом тупой зазубренный кинжал в зеленых ножнах и спрятал его под жилет.
Подпоясав кафтан и надвинув шапку, Пьер, стараясь не шуметь и не встретить капитана, прошел по коридору и вышел на улицу.
Тот пожар, на который так равнодушно смотрел он накануне вечером, за ночь значительно увеличился. Москва горела уже с разных сторон. Горели в одно и то же время Каретный ряд, Замоскворечье, Гостиный двор, Поварская, барки на Москве реке и дровяной рынок у Дорогомиловского моста.
Путь Пьера лежал через переулки на Поварскую и оттуда на Арбат, к Николе Явленному, у которого он в воображении своем давно определил место, на котором должно быть совершено его дело. У большей части домов были заперты ворота и ставни. Улицы и переулки были пустынны. В воздухе пахло гарью и дымом. Изредка встречались русские с беспокойно робкими лицами и французы с негородским, лагерным видом, шедшие по серединам улиц. И те и другие с удивлением смотрели на Пьера. Кроме большого роста и толщины, кроме странного мрачно сосредоточенного и страдальческого выражения лица и всей фигуры, русские присматривались к Пьеру, потому что не понимали, к какому сословию мог принадлежать этот человек. Французы же с удивлением провожали его глазами, в особенности потому, что Пьер, противно всем другим русским, испуганно или любопытна смотревшим на французов, не обращал на них никакого внимания. У ворот одного дома три француза, толковавшие что то не понимавшим их русским людям, остановили Пьера, спрашивая, не знает ли он по французски?
Пьер отрицательно покачал головой и пошел дальше. В другом переулке на него крикнул часовой, стоявший у зеленого ящика, и Пьер только на повторенный грозный крик и звук ружья, взятого часовым на руку, понял, что он должен был обойти другой стороной улицы. Он ничего не слышал и не видел вокруг себя. Он, как что то страшное и чуждое ему, с поспешностью и ужасом нес в себе свое намерение, боясь – наученный опытом прошлой ночи – как нибудь растерять его. Но Пьеру не суждено было донести в целости свое настроение до того места, куда он направлялся. Кроме того, ежели бы даже он и не был ничем задержан на пути, намерение его не могло быть исполнено уже потому, что Наполеон тому назад более четырех часов проехал из Дорогомиловского предместья через Арбат в Кремль и теперь в самом мрачном расположении духа сидел в царском кабинете кремлевского дворца и отдавал подробные, обстоятельные приказания о мерах, которые немедленно должны были бытт, приняты для тушения пожара, предупреждения мародерства и успокоения жителей. Но Пьер не знал этого; он, весь поглощенный предстоящим, мучился, как мучаются люди, упрямо предпринявшие дело невозможное – не по трудностям, но по несвойственности дела с своей природой; он мучился страхом того, что он ослабеет в решительную минуту и, вследствие того, потеряет уважение к себе.
Он хотя ничего не видел и не слышал вокруг себя, но инстинктом соображал дорогу и не ошибался переулками, выводившими его на Поварскую.
По мере того как Пьер приближался к Поварской, дым становился сильнее и сильнее, становилось даже тепло от огня пожара. Изредка взвивались огненные языка из за крыш домов. Больше народу встречалось на улицах, и народ этот был тревожнее. Но Пьер, хотя и чувствовал, что что то такое необыкновенное творилось вокруг него, не отдавал себе отчета о том, что он подходил к пожару. Проходя по тропинке, шедшей по большому незастроенному месту, примыкавшему одной стороной к Поварской, другой к садам дома князя Грузинского, Пьер вдруг услыхал подле самого себя отчаянный плач женщины. Он остановился, как бы пробудившись от сна, и поднял голову.
В стороне от тропинки, на засохшей пыльной траве, были свалены кучей домашние пожитки: перины, самовар, образа и сундуки. На земле подле сундуков сидела немолодая худая женщина, с длинными высунувшимися верхними зубами, одетая в черный салоп и чепчик. Женщина эта, качаясь и приговаривая что то, надрываясь плакала. Две девочки, от десяти до двенадцати лет, одетые в грязные коротенькие платьица и салопчики, с выражением недоумения на бледных, испуганных лицах, смотрели на мать. Меньшой мальчик, лет семи, в чуйке и в чужом огромном картузе, плакал на руках старухи няньки. Босоногая грязная девка сидела на сундуке и, распустив белесую косу, обдергивала опаленные волосы, принюхиваясь к ним. Муж, невысокий сутуловатый человек в вицмундире, с колесообразными бакенбардочками и гладкими височками, видневшимися из под прямо надетого картуза, с неподвижным лицом раздвигал сундуки, поставленные один на другом, и вытаскивал из под них какие то одеяния.