Бутби, Дора

Дора Бутби
Гражданство	Великобритания
Дата рождения	2 августа 1881(1881-08-02)
Дата смерти	22 февраля 1970(1970-02-22) (88 лет)
Место рождения	Финчли, Мидлсекс, Великобритания
Место смерти	Хаммерсмит, Лондон, Великобритания
Начало карьеры	не позднее 1904
Завершение карьеры	1922
Одиночный разряд
Турниры серии Большого шлема
Уимблдон	победа (1909)
Парный разряд
Турниры серии Большого шлема
Уимблдон	победа (1913)
Международные медали Олимпийские игры Серебро Лондон 1908 одиночный разряд
Завершила выступления

Дора Бутби (англ. Dora Boothby), полное имя Пенелопа Дора Харви Бутби (англ. Penelope Dora Harvey Boothby), после замужества — Дора Гин (англ. Dora Geen; 2 августа 1881, Финчли, Мидлсекс, Англия — 22 февраля 1970, Хаммерсмит, Лондон, Англия) — британская теннисистка, чемпионка Уимблдонского турнира в одиночном разряде (1909) и женском парном разряде (1913), серебряный призёр Олимпийских игр 1908 года в Лондоне.

Биография

Дора Бутби родилась 2 августа 1881 года в Финчли, расположенном в графстве Мидлсекс недалеко от Лондона. Она и её старшая сестра Гертруда жили у приёмных родителей Гарри и Гертруды Пенн (англ. Harry and Gertrude Penn).

В 1904 году Дора Бутби приняла участие в своём первом Уимблдонском турнире, где она выбыла во втором раунде. В 1905 году Бутби дошла до четвертьфинала, в котором она проиграла Бланш Бингли-Гильярд со счётом 3-6, 2-6. В 1906 и 1907 годах Бутби выбывала в первом раунде, а в 1908 году дошла до полуфинала, где проиграла будущей победительнице этого турнира — своей соотечественнице Шарлотте Купер-Стерри 2-6, 4-6.

В июле 1908 года Дора Бутби приняла участие в женском одиночном турнире теннисных соревнований летних Олимпийских игр, которые состоялись в Лондоне. Перед началом турнира несколько теннисисток снялись с соревнований, так что в результате в турнире принимали участие только британские спортсменки. Из-за отказа других спортсменок от игры Доре Бутби не пришлось играть ни в четвертьфинале, ни в полуфинале. Финальный матч состоялся 11 июля 1908 года, и в нём Дора Бутби проиграла в двух сетах своей соотечественнице Доротее Ламберт-Чамберс, получив в результате серебряную олимпийскую медаль.

Свою первую (и единственную в одиночном разряде) победу на Уимблдонском турнире Дора Бутби одержала в 1909 году, когда ей было почти 28 лет. В финале соревнования претенденток она со счётом 6-4, 4-6, 8-6 обыграла свою соотечественницу Агату Мортон. По правилам того времени, победительница финала среди претенденток должна была играть матч за чемпионский титул («челлендж-раунд») с прошлогодней победительницей турнира Доротеей Ламберт-Чамберс, но она отказалась от защиты титула, так что Бутби была объявлена чемпионкой.

В 1910 году Дора Бутби защищала своё чемпионское звание в матче «челлендж-раунда», в котором она встречалась с Доротеей Ламберт-Чамберс, победившей в соревновании претенденток. Бутби проиграла этот матч со счётом 2-6, 2-6, и в результате Доротея Ламберт-Чамберс вернула себе чемпионский титул.

Через год, на Уимблдонском турнире 1911 года, Дора Бутби выиграла турнир претенденток, победив в финале Эдит Хэннэм со счётом 6-2, 7-5. Тем не менее, прошлогодней победительнице Доротее Ламберт-Чамберс удалось отстоять свой титул в матче «челлендж-раунда», в котором она разгромила Дору Бутби со счётом 6-0, 6-0, причём этот матч продолжался всего 25 минут.

На Уимблдонском турнире 1912 года Дора Бутби выбыла из соревнований в одиночном разряде в третьем раунде, а в 1913 году — во втором раунде. Тем не менее, в Уимблдонском турнире 1913 года Доре Бутби сопутствовал успех в женском парном разряде, где она выступала в паре с британкой Уинифред Макнейр. В финале они встретились со своими соотечественницами Шарлоттой Купер-Стерри и Доротеей Ламберт-Чамберс, которые при счёте 6-4, 4-2 в их пользу не смогли продолжить борьбу, в результате чего Бутби и Макнейр стали чемпионками. На этом же турнире Бутби выступала и в смешанном парном разряде, играя вместе с Альбертом Пребблом, но они выбыли из соревнований в третьем раунде, проиграв Джеймсу Сесилу Парку и Этели Ларкомб.

В начале лета 1914 года Дора Бутби вышла замуж за Артура Гина (по другим данным — Грина). В Уимблдонском турнире 1914 года Дора Бутби не участвовала, а в течение последующих четырёх лет, с 1915 по 1918 год, Уимблдонский турнир не проводился из-за Первой мировой войны.

После войны Дора Бутби (выступая уже под фамилией Гин) приняла участие ещё в нескольких Уимблдонских турнирах, но без особых успехов. В одиночном разряде турниров 1919 и 1920 годов она проиграла во втором раунде, а в турнире 1921 года — в третьем раунде. В смешанном парном разряде, выступая в 1920—1922 годах вместе с Альбертом Пребблом, они тоже дальше второго раунда не проходили. В женском парном разряде турниров 1919 и 1921 годов она не участвовала, а в турнире 1920 года, выступая вместе с Маргарет Маккейн, они проиграли во втором раунде. И только на своём последнем Уимблдонском турнире 1922 года, где Дора Бутби-Гин участвовала только в парных соревнованиях, ей в паре с Уинифред Макнейр удалось дойти до полуфинала, где они проиграли будущим чемпионкам — француженке Сюзанн Ленглен и американке Элизабет Райан.

Дора Бутби-Гин скончалась 22 февраля 1970 года в Хаммерсмите (Лондон, Англия) в возрасте 88 лет.

Выступления на турнирах

Финалы Уимблдонского турнира

Одиночный разряд: 3 финала (1 победа — 2 поражения)

Результат	№	Год	Турнир	Соперница	Счёт
Победа	1.	1909	Уимблдон	Агата Мортон	6-4, 4-6, 8-6
Поражение	1.	1910	Уимблдон	Доротея Ламберт-Чамберс	2-6, 2-6
Поражение	2.	1911	Уимблдон	Доротея Ламберт-Чамберс	0-6, 0-6

Парный разряд: 1 финал (1 победа)

Результат	№	Год	Турнир	Партнёрша	Соперницы	Счёт
Победа	1.	1913	Уимблдон	Уинифред Макнейр	Шарлотта Купер Доротея Ламберт-Чамберс	4-6, 2-4 — отказ

Олимпийские игры: 1 финал (1 поражение)

Результат	№	Год	Турнир	Соперница	Счёт
Поражение	1.	1908 (турнир на открытых кортах)	Лондон, Великобритания	Доротея Ламберт-Чамберс	1-6, 5-7

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Дора Бутби
• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/bo/dora-boothby-1.html Dora Boothby], SR/Olympic Sports, www.sports-reference.com

Отрывок, характеризующий Бутби, Дора

– Где вы – там разврат, зло, – сказал Пьер жене. – Анатоль, пойдемте, мне надо поговорить с вами, – сказал он по французски.
Анатоль оглянулся на сестру и покорно встал, готовый следовать за Пьером.
Пьер, взяв его за руку, дернул к себе и пошел из комнаты.
– Si vous vous permettez dans mon salon, [Если вы позволите себе в моей гостиной,] – шопотом проговорила Элен; но Пьер, не отвечая ей вышел из комнаты.
Анатоль шел за ним обычной, молодцоватой походкой. Но на лице его было заметно беспокойство.
Войдя в свой кабинет, Пьер затворил дверь и обратился к Анатолю, не глядя на него.
– Вы обещали графине Ростовой жениться на ней и хотели увезти ее?
– Мой милый, – отвечал Анатоль по французски (как и шел весь разговор), я не считаю себя обязанным отвечать на допросы, делаемые в таком тоне.
Лицо Пьера, и прежде бледное, исказилось бешенством. Он схватил своей большой рукой Анатоля за воротник мундира и стал трясти из стороны в сторону до тех пор, пока лицо Анатоля не приняло достаточное выражение испуга.
– Когда я говорю, что мне надо говорить с вами… – повторял Пьер.
– Ну что, это глупо. А? – сказал Анатоль, ощупывая оторванную с сукном пуговицу воротника.
– Вы негодяй и мерзавец, и не знаю, что меня воздерживает от удовольствия разможжить вам голову вот этим, – говорил Пьер, – выражаясь так искусственно потому, что он говорил по французски. Он взял в руку тяжелое пресспапье и угрожающе поднял и тотчас же торопливо положил его на место.
– Обещали вы ей жениться?
– Я, я, я не думал; впрочем я никогда не обещался, потому что…
Пьер перебил его. – Есть у вас письма ее? Есть у вас письма? – повторял Пьер, подвигаясь к Анатолю.
Анатоль взглянул на него и тотчас же, засунув руку в карман, достал бумажник.
Пьер взял подаваемое ему письмо и оттолкнув стоявший на дороге стол повалился на диван.
– Je ne serai pas violent, ne craignez rien, [Не бойтесь, я насилия не употреблю,] – сказал Пьер, отвечая на испуганный жест Анатоля. – Письма – раз, – сказал Пьер, как будто повторяя урок для самого себя. – Второе, – после минутного молчания продолжал он, опять вставая и начиная ходить, – вы завтра должны уехать из Москвы.
– Но как же я могу…
– Третье, – не слушая его, продолжал Пьер, – вы никогда ни слова не должны говорить о том, что было между вами и графиней. Этого, я знаю, я не могу запретить вам, но ежели в вас есть искра совести… – Пьер несколько раз молча прошел по комнате. Анатоль сидел у стола и нахмурившись кусал себе губы.
– Вы не можете не понять наконец, что кроме вашего удовольствия есть счастье, спокойствие других людей, что вы губите целую жизнь из того, что вам хочется веселиться. Забавляйтесь с женщинами подобными моей супруге – с этими вы в своем праве, они знают, чего вы хотите от них. Они вооружены против вас тем же опытом разврата; но обещать девушке жениться на ней… обмануть, украсть… Как вы не понимаете, что это так же подло, как прибить старика или ребенка!…
Пьер замолчал и взглянул на Анатоля уже не гневным, но вопросительным взглядом.
– Этого я не знаю. А? – сказал Анатоль, ободряясь по мере того, как Пьер преодолевал свой гнев. – Этого я не знаю и знать не хочу, – сказал он, не глядя на Пьера и с легким дрожанием нижней челюсти, – но вы сказали мне такие слова: подло и тому подобное, которые я comme un homme d'honneur [как честный человек] никому не позволю.
Пьер с удивлением посмотрел на него, не в силах понять, чего ему было нужно.
– Хотя это и было с глазу на глаз, – продолжал Анатоль, – но я не могу…
– Что ж, вам нужно удовлетворение? – насмешливо сказал Пьер.
– По крайней мере вы можете взять назад свои слова. А? Ежели вы хотите, чтоб я исполнил ваши желанья. А?
– Беру, беру назад, – проговорил Пьер и прошу вас извинить меня. Пьер взглянул невольно на оторванную пуговицу. – И денег, ежели вам нужно на дорогу. – Анатоль улыбнулся.
Это выражение робкой и подлой улыбки, знакомой ему по жене, взорвало Пьера.
– О, подлая, бессердечная порода! – проговорил он и вышел из комнаты.
На другой день Анатоль уехал в Петербург.


Пьер поехал к Марье Дмитриевне, чтобы сообщить об исполнении ее желанья – об изгнании Курагина из Москвы. Весь дом был в страхе и волнении. Наташа была очень больна, и, как Марья Дмитриевна под секретом сказала ему, она в ту же ночь, как ей было объявлено, что Анатоль женат, отравилась мышьяком, который она тихонько достала. Проглотив его немного, она так испугалась, что разбудила Соню и объявила ей то, что она сделала. Во время были приняты нужные меры против яда, и теперь она была вне опасности; но всё таки слаба так, что нельзя было думать везти ее в деревню и послано было за графиней. Пьер видел растерянного графа и заплаканную Соню, но не мог видеть Наташи.
Пьер в этот день обедал в клубе и со всех сторон слышал разговоры о попытке похищения Ростовой и с упорством опровергал эти разговоры, уверяя всех, что больше ничего не было, как только то, что его шурин сделал предложение Ростовой и получил отказ. Пьеру казалось, что на его обязанности лежит скрыть всё дело и восстановить репутацию Ростовой.
Он со страхом ожидал возвращения князя Андрея и каждый день заезжал наведываться о нем к старому князю.
Князь Николай Андреич знал через m lle Bourienne все слухи, ходившие по городу, и прочел ту записку к княжне Марье, в которой Наташа отказывала своему жениху. Он казался веселее обыкновенного и с большим нетерпением ожидал сына.
Чрез несколько дней после отъезда Анатоля, Пьер получил записку от князя Андрея, извещавшего его о своем приезде и просившего Пьера заехать к нему.
Князь Андрей, приехав в Москву, в первую же минуту своего приезда получил от отца записку Наташи к княжне Марье, в которой она отказывала жениху (записку эту похитила у княжны Марьи и передала князю m lle Вourienne) и услышал от отца с прибавлениями рассказы о похищении Наташи.
Князь Андрей приехал вечером накануне. Пьер приехал к нему на другое утро. Пьер ожидал найти князя Андрея почти в том же положении, в котором была и Наташа, и потому он был удивлен, когда, войдя в гостиную, услыхал из кабинета громкий голос князя Андрея, оживленно говорившего что то о какой то петербургской интриге. Старый князь и другой чей то голос изредка перебивали его. Княжна Марья вышла навстречу к Пьеру. Она вздохнула, указывая глазами на дверь, где был князь Андрей, видимо желая выразить свое сочувствие к его горю; но Пьер видел по лицу княжны Марьи, что она была рада и тому, что случилось, и тому, как ее брат принял известие об измене невесты.
– Он сказал, что ожидал этого, – сказала она. – Я знаю, что гордость его не позволит ему выразить своего чувства, но всё таки лучше, гораздо лучше он перенес это, чем я ожидала. Видно, так должно было быть…
– Но неужели совершенно всё кончено? – сказал Пьер.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на него. Она не понимала даже, как можно было об этом спрашивать. Пьер вошел в кабинет. Князь Андрей, весьма изменившийся, очевидно поздоровевший, но с новой, поперечной морщиной между бровей, в штатском платье, стоял против отца и князя Мещерского и горячо спорил, делая энергические жесты. Речь шла о Сперанском, известие о внезапной ссылке и мнимой измене которого только что дошло до Москвы.
– Теперь судят и обвиняют его (Сперанского) все те, которые месяц тому назад восхищались им, – говорил князь Андрей, – и те, которые не в состоянии были понимать его целей. Судить человека в немилости очень легко и взваливать на него все ошибки другого; а я скажу, что ежели что нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то всё хорошее сделано им – им одним. – Он остановился, увидав Пьера. Лицо его дрогнуло и тотчас же приняло злое выражение. – И потомство отдаст ему справедливость, – договорил он, и тотчас же обратился к Пьеру.
– Ну ты как? Все толстеешь, – говорил он оживленно, но вновь появившаяся морщина еще глубже вырезалась на его лбу. – Да, я здоров, – отвечал он на вопрос Пьера и усмехнулся. Пьеру ясно было, что усмешка его говорила: «здоров, но здоровье мое никому не нужно». Сказав несколько слов с Пьером об ужасной дороге от границ Польши, о том, как он встретил в Швейцарии людей, знавших Пьера, и о господине Десале, которого он воспитателем для сына привез из за границы, князь Андрей опять с горячностью вмешался в разговор о Сперанском, продолжавшийся между двумя стариками.
– Ежели бы была измена и были бы доказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы – с горячностью и поспешностью говорил он. – Я лично не люблю и не любил Сперанского, но я люблю справедливость. – Пьер узнавал теперь в своем друге слишком знакомую ему потребность волноваться и спорить о деле для себя чуждом только для того, чтобы заглушить слишком тяжелые задушевные мысли.
Когда князь Мещерский уехал, князь Андрей взял под руку Пьера и пригласил его в комнату, которая была отведена для него. В комнате была разбита кровать, лежали раскрытые чемоданы и сундуки. Князь Андрей подошел к одному из них и достал шкатулку. Из шкатулки он достал связку в бумаге. Он всё делал молча и очень быстро. Он приподнялся, прокашлялся. Лицо его было нахмурено и губы поджаты.
– Прости меня, ежели я тебя утруждаю… – Пьер понял, что князь Андрей хотел говорить о Наташе, и широкое лицо его выразило сожаление и сочувствие. Это выражение лица Пьера рассердило князя Андрея; он решительно, звонко и неприятно продолжал: – Я получил отказ от графини Ростовой, и до меня дошли слухи об искании ее руки твоим шурином, или тому подобное. Правда ли это?