Дорманн, Женевьев
Поделись знанием:
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.
Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
| Женевьев Дорманн | |
| фр. Geneviève Dormann | |
 Женевьев Дорманн | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
13 февраля 2015 (81 год) |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Род деятельности: | |
| Язык произведений: | |
| Награды: | |
Женевье́в (или Женевье́ва) Дорма́нн (фр. Geneviève Dormann; 24 сентября 1933, Париж, Франция — 13 февраля 2015[1], там же) — французская писательница, лауреат Большой премии Французской академии за роман (1989) и других литературных премий.
Содержание
Биография
Дочь книгоиздателя и политика (депутата от департамента Сена и Уаза в 1928—1936, сенатора в 1936—1940) Мориса Дорманна (1878—1947)[2].
Начинает свою карьеру в качестве журналистки журналов «Мари-Клер» и «Пуэн», а также на радио. В 1957 году публикует сборник рассказов «Первый камень», после чего сосредотачивается на писательской карьере[2]. В 1975 году её роман «Почтовый корабль» получает престижную Премию двух маго. Роман «Бал Додо» удостаивается в 1989 году Большой премии Французской академии за роман, а последний написанный ей роман «Прощай, феномен!» — премии имени Мориса Женевуа (1999). Всего автор около 15 романов, а также биографий двух женщин: матери Виктора Гюго и Колетт, и сценария немецкого фильма по роману Маргерит Юрсенар «Последняя милость»[3].
Имеет радикальные и часто противоречивые политические и общественные взгляды, за которые получает прозвище «Доберман». Говорит о себе: «я была феминисткой ещё до появления феминизма»[3] и одновременно говорит, что она «антифеминистка, антиконформистка, антикоммунистка, антимногочто»[2]. Противница объединения Европы. Неоднократно оказывалась в центре политических скандалов, заявив, например: «Меня бесят евреи»[2]. При этом, не слишком переживает из-за критики своего образа мысли, заявляя, что «чем больше врагов, тем почётнее»[4].
Награды
- 1971 — Премия Четырёх жюри[3]
- 1975 — Премия Двух маго (за роман «Почтовый корабль»)[5]
- 1980 — Гран-при города Парижа (за совокупность творческого вклада)[3]
- 1983 — Премия имени Ролана де Жувенеля (за роман «Роман Софи Требюше»)[6]
- 1989 — Большая премия Французской академии за роман (за роман «Бал Додо»)[6]
- 1999 — Премия имени Мориса Женевуа (за роман «Прощай, феномен!»)[7]
Сочинения
Французские издания
- La Première pierre, рассказы, 1957.
- La Fanfaronne, роман, 1959.
- Le Chemin des dames, роман, 1964.
- La Passion selon Saint-Jules, роман, 1967.
- Je t'apporterai des orages, роман, 1971.
- Le Bateau du courrier, роман 1974.
- Mickey l'ange, роман, 1980.
- Fleur de pêché, роман, 1980.
- Le Roman de Sophie Trébuchet, роман, 1983.
- Amoureuse Colette, биографическое эссе, 1984.
- Les livres du point de croix, роман, в соавторстве с Режин Дефорж:
- Le livre du point de croix, 1986.
- Alphabets, 1987.
- Fleurs et fruits, 1987.
- Marquoirs, 1987.
- Le Bal du Dodo, роман, 1989
- Paris est une ville pleine de lions, с фотографиями Софи Бассуль, эссе, 1991.
- Maurice vue du ciel, с фотографиями Гуидо Альберто Росси, 1991.
- La Gourmandise de Guillaume Apollinaire, эссе, 1994.
- La Petite Main, роман, 1995.
- Adieu, phénomène, роман, 1999.
Русские издания
Напишите отзыв о статье "Дорманн, Женевьев"
Примечания
- ↑ [www.lefigaro.fr/flash-actu/2015/02/13/97001-20150213FILWWW00066-la-romanciere-genevieve-dormann-est-morte-a-81-ans.php La romancière Geneviève Dormann est morte à 81 ans] (фр.) (13 février 2015). Проверено 6 февраля 2016.
- ↑ 1 2 3 4 Josyane Savigneau. [www.lemonde.fr/livres/article/2015/02/13/deces-de-la-romanciere-genevieve-dormann_4576191_3260.html Décès de la romancière Geneviève Dormann] (фр.). Le Monde (14 février 2015). Проверено 6 февраля 2016.
- ↑ 1 2 3 4 [www.lexpress.fr/culture/la-romanciere-genevieve-dormann-est-morte_1651245.html La romancière Geneviève Dormann est morte] (фр.). L'Express (13 février 2015). Проверено 6 февраля 2016.
- ↑ Dominique Jamet. [www.bvoltaire.fr/dominiquejamet/genevieve-dormann-les-jeux-de-lamour-et-des-hussards,158654 Geneviève Dormann : les jeux de l’amour et des hussards] (фр.). Boulevard Voltaire. Проверено 6 февраля 2016.
- ↑ [www.lesdeuxmagots.fr/prix/laureats.html Les lauréats de pris Les Deux Magots] (фр.). Les Deux Magots. Проверено 6 февраля 2016.
- ↑ 1 2 [www.academie-francaise.fr/genevieve-dormann Geneviève Dormann] (фр.). Académie française. Проверено 6 февраля 2016.
- ↑ [www.ville-garches.fr/index.php?option=com_content&task=view&id=202&Itemid=230 Les lauréats (1985-2007)] (фр.). Le prix Maurice Genevoix. Проверено 6 февраля 2016.
Отрывок, характеризующий Дорманн, Женевьев
Qui eut le triple talent,De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.
Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
