Дорнбергер, Вальтер

Вальтер Роберт Дорнбергер (нем. Walter Robert Dornberger; 6 сентября 1895, Гиссен — 27 июня 1980, Баден-Вюртемберг) — немецкий инженер-администратор, один из основателей тяжелого ракетного машиностроения, генерал-лейтенант.

Биография

После окончания школы призван в армию. В Первую мировую войну служил в тяжелой артиллерии. В 1918 году попал в плен.

В 1930 году окончил Шарлоттенбургскую высшую техническую школу в Берлине и в том же году по протекции профессора Беккера (впоследствии — генерала) направлен в отдел баллистики Управления вооружениями сухопутных сил рейхсвера. Начал работу ассистентом капитана фон Горстига.

Имея звание капитана, стал фактическим научным куратором ракетных исследований рейхсвера. В это время он систематизировал данные архивов и наработки по ракетной технике прусских ракетных войск, кайзеровской артиллерии и изобретателей-одиночек, организовал первую научную экспериментальную станцию для исследования ракет на жидком топливе в Кумерсдорфе под Берлином. Одновременно с разработкой жидкостных ракет Дорнбергер курировал разработку ракет на твердом топливе.

Дорнбергер организовал научную группу, создавшую первую в мире баллистическую ракету, которая достигла границ космоса. В группу входили следующие выдающиеся ученые и конструкторы: Артур Рудольф, Вальтер Тиль (специалист по двигателям), Генрих Грюнов, Вальтер Ридель, Гельмут Вальтер (конструктор серии реактивных двигателей «Вальтер»), Вернер фон Браун (принят в группу в октябре 1932 года), Гельмут Греттруп (руководитель группы немецких ракетчиков в СССР), Пюлленберг, Шлурике, Пюльман, Херман и др. В 1945 году союзники получили баллистическую ракету, включающую практически все технические системы и узлы, используемые и в современных баллистических и космических ракетах. Такие понятия как «стартовый стол», «обратный отсчет времени», «ключ на старт» и «зажигание» — появились благодаря работе этой группы.

В 1937—1945 годах руководил ракетным исследовательским центром в Пенемюнде. Здесь под его административном и при техническом руководстве Вернера фон Брауна было создано «оружие возмездия» Третьего рейха — ракета Фау-2. В конце Второй мировой войны под руководством Дорнбергера проводились разработка и испытания межконтинентальной крылатой ракетной системы А9/A10. С ноября 1944 года курировал создание Фау-3.

В 1945 году вместе с Вернером фон Брауном и своей ракетной группой сдался в плен американцам. После войны и отбывания наказания за военные преступления в Великобритании работал научным консультантом фирмы «Bell Aircraft Corporation». Ему принадлежат слова:

Ни одно частное лицо или государственное учреждение не могло позволить себе трату миллионов марок на создание больших ракет, если это ограничивалось бы исключительно интересами чистой науки. Перед нами человечеством, согласным на любые затраты, была поставлена задача решить великую цель и сделать в этом отношении первый практический шаг. И мы открыли дверь в будущее…

,

Работал советником министра обороны США.

В 1948 году Дорнбергер выдвинул идею размещения атомной бомбы на околоземной орбите .

Явился одним из основателей противоракетной обороны США и многоразовых ракетных систем (космических челноков).

Основные работы

• Вальтер Дорнбергер. [www.e-reading-lib.org/book.php?book=132246 ФАУ-2. Сверхоружие Третьего рейха]. 1930—1945. Пер. с англ. И. Е. Полоцка. — М.: «Центрполиграф», 2004. ISBN 5-9524-1444-3.

Отрывок, характеризующий Дорнбергер, Вальтер

«Всё кончено», подумал он, и холодный пот выступил у него на лбу! Он растерянно подошел к кроватке, уверенный, что он найдет ее пустою, что нянька прятала мертвого ребенка. Он раскрыл занавески, и долго его испуганные, разбегавшиеся глаза не могли отыскать ребенка. Наконец он увидал его: румяный мальчик, раскидавшись, лежал поперек кроватки, спустив голову ниже подушки и во сне чмокал, перебирая губками, и ровно дышал.
Князь Андрей обрадовался, увидав мальчика так, как будто бы он уже потерял его. Он нагнулся и, как учила его сестра, губами попробовал, есть ли жар у ребенка. Нежный лоб был влажен, он дотронулся рукой до головы – даже волосы были мокры: так сильно вспотел ребенок. Не только он не умер, но теперь очевидно было, что кризис совершился и что он выздоровел. Князю Андрею хотелось схватить, смять, прижать к своей груди это маленькое, беспомощное существо; он не смел этого сделать. Он стоял над ним, оглядывая его голову, ручки, ножки, определявшиеся под одеялом. Шорох послышался подле него, и какая то тень показалась ему под пологом кроватки. Он не оглядывался и всё слушал, глядя в лицо ребенка, его ровное дыханье. Темная тень была княжна Марья, которая неслышными шагами подошла к кроватке, подняла полог и опустила его за собою. Князь Андрей, не оглядываясь, узнал ее и протянул к ней руку. Она сжала его руку.
– Он вспотел, – сказал князь Андрей.
– Я шла к тебе, чтобы сказать это.
Ребенок во сне чуть пошевелился, улыбнулся и потерся лбом о подушку.
Князь Андрей посмотрел на сестру. Лучистые глаза княжны Марьи, в матовом полусвете полога, блестели более обыкновенного от счастливых слёз, которые стояли в них. Княжна Марья потянулась к брату и поцеловала его, слегка зацепив за полог кроватки. Они погрозили друг другу, еще постояли в матовом свете полога, как бы не желая расстаться с этим миром, в котором они втроем были отделены от всего света. Князь Андрей первый, путая волосы о кисею полога, отошел от кроватки. – Да. это одно что осталось мне теперь, – сказал он со вздохом.


Вскоре после своего приема в братство масонов, Пьер с полным написанным им для себя руководством о том, что он должен был делать в своих имениях, уехал в Киевскую губернию, где находилась большая часть его крестьян.
Приехав в Киев, Пьер вызвал в главную контору всех управляющих, и объяснил им свои намерения и желания. Он сказал им, что немедленно будут приняты меры для совершенного освобождения крестьян от крепостной зависимости, что до тех пор крестьяне не должны быть отягчаемы работой, что женщины с детьми не должны посылаться на работы, что крестьянам должна быть оказываема помощь, что наказания должны быть употребляемы увещательные, а не телесные, что в каждом имении должны быть учреждены больницы, приюты и школы. Некоторые управляющие (тут были и полуграмотные экономы) слушали испуганно, предполагая смысл речи в том, что молодой граф недоволен их управлением и утайкой денег; другие, после первого страха, находили забавным шепелявенье Пьера и новые, неслыханные ими слова; третьи находили просто удовольствие послушать, как говорит барин; четвертые, самые умные, в том числе и главноуправляющий, поняли из этой речи то, каким образом надо обходиться с барином для достижения своих целей.
Главноуправляющий выразил большое сочувствие намерениям Пьера; но заметил, что кроме этих преобразований необходимо было вообще заняться делами, которые были в дурном состоянии.
Несмотря на огромное богатство графа Безухого, с тех пор, как Пьер получил его и получал, как говорили, 500 тысяч годового дохода, он чувствовал себя гораздо менее богатым, чем когда он получал свои 10 ть тысяч от покойного графа. В общих чертах он смутно чувствовал следующий бюджет. В Совет платилось около 80 ти тысяч по всем имениям; около 30 ти тысяч стоило содержание подмосковной, московского дома и княжон; около 15 ти тысяч выходило на пенсии, столько же на богоугодные заведения; графине на прожитье посылалось 150 тысяч; процентов платилось за долги около 70 ти тысяч; постройка начатой церкви стоила эти два года около 10 ти тысяч; остальное около 100 та тысяч расходилось – он сам не знал как, и почти каждый год он принужден был занимать. Кроме того каждый год главноуправляющий писал то о пожарах, то о неурожаях, то о необходимости перестроек фабрик и заводов. И так, первое дело, представившееся Пьеру, было то, к которому он менее всего имел способности и склонности – занятие делами.