Дорогая Елена Сергеевна (фильм)
| Дорогая Елена Сергеевна | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер | |
| Автор сценария |
Эльдар Рязанов |
| В главных ролях |
Марина Неёлова |
| Оператор | |
| Кинокомпания |
Киностудия «Мосфильм». Творческое объединение «Ритм» |
| Длительность |
89 мин |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Дорогая Елена Сергеевна» — советский художественный фильм 1988 года режиссёра Эльдара Рязанова по одноименной пьесе Людмилы Разумовской. Среди других известных фильмов Рязанова «Дорогая Елена Сергеевна» выделяется в первую очередь тем, что это первый фильм режиссёра на молодёжную тему и его первый фильм, снятый в жанре социальной психологической драмы. Фильм был снят под влиянием перестройки. Премьера состоялась 12 апреля 1988 года[1].
Содержание
Сюжет
Ученики выпускного 10 «б» класса пришли поздравить свою учительницу с днём рождения. Но, как выясняется, они решили это сделать вовсе не по доброте душевной, не потому, что они знают, как дорогой Елене Сергеевне одиноко, не потому, что её мать тяжело больна и лежит в больнице, и не потому, что в этом году они с ней расстаются, уходя во взрослую жизнь. Пришли с букетом и подарком потому, что они знают: у Елены Сергеевны находится ключ от сейфа, где лежат экзаменационные работы. У каждого есть повод и оправдание стремлению пойти на «преступление»: по-тихому исправить плохие отметки в работах и у каждого вроде бы есть даже угрызения совести по этому поводу. Однако, события разворачиваются неожиданным образом для всех. И каждый из учеников по-своему проявляет в них тёмную сторону своей души, показывая, до чего он может опуститься ради отметок.
Елена Сергеевна, несмотря на свою простоту и кротость, пытается твёрдо стоять на своём и отказывается отдавать ребятам ключ, и стойко терпит издевательство подростков. На протяжении всего фильма между нею и учениками идёт словесное противостояние, во время которого она пытается им напомнить о тех принципах и заветах, которым их учили с детства. Ребята в ответ гнут свою линию: их поколение, в отличие от поколения Елены Сергеевны, вынуждено идти на такие крайние меры потому, что «счастливого советского детства» теперь нет и коррупция в высших учебных заведениях тоже идёт полным ходом. В конечном итоге злополучный ключ так и останется лежать в квартире Елены Сергеевны, но и победителей в этой «схватке» не будет.
В ролях
- Марина Неёлова — Елена Сергеевна
- Наталья Щукина — Ляля
- Дмитрий Марьянов — Паша (озвучивание Андрей Ташков)
- Фёдор Дунаевский — Витёк Шевченко
- Андрей Тихомирнов — Володя (озвучивание Олег Меньшиков)
- Эльдар Рязанов — сосед
Съёмочная группа
- Режиссёр: Эльдар Рязанов
- Сценаристы: Эльдар Рязанов, Людмила Разумовская
- Оператор: Вадим Алисов
- Художник: Александр Борисов
- Художник по костюмам: Наталья Иванова
- Музыкальное оформление: Сергей Скрипка
Отличия от пьесы
Сюжет пьесы выдержан в камерном тоне — всё действие происходит только в квартире Елены Сергеевны и за её пределы не переносится. Фильм же прямо начинается со сцены, где ребята купаются в озере в местном парке, после чего идут к Елене Сергеевне (пьеса же начинается с того момента, когда та открывает им дверь). По ходу действия фильма ребята выходят на балкон, а оттуда по пожарной лестнице забираются на крышу. Позже там же Володя запирает Пашу, когда собирается изнасиловать Лялю (в отличие от пьесы, где Паша присутствует рядом, но, запуганный Володей, просто не вмешивается).
Диалоги подверглись очень незначительному изменению — в большинстве случаев для более естественного звучания. В реплики также было добавлено несколько отсылок к тогдашним советским реалиями — например, выбравшись на крышу, ребята шутят о создании кооперативного кафе «Над Еленой Сергеевной». В пьесе изнасилования Ляли, как такового, даже не происходит. Пьеса не раскрывает, где Елена Сергеевна прячет злополучный ключ.
Производство
Одноимённая пьеса Разумовской попалась Рязанову в Период застоя в начале 1980-х годов и очень впечатлила его. Рязанов обратился к тогдашнему директору Мосфильма Николаю Сизову с предложением экранизировать её. Сизов сначала дал согласие, но через несколько дней велел отменить экранизацию, мотивируя отказ приходом к власти Андропова. В итоге, к съёмкам Рязанов приступил только в октябре 1987 года. Но поскольку, несмотря на наступившую гласность, в советском кино ещё действовала цензура (хотя и уже ослабленная к тому моменту), то фильм снимался под рабочим названием «Последний экзамен». Фильм был снят в короткий срок — 22 дня[2].
Марина Неёлова была первой, кого Рязанов пригласил на роль Елены Сергеевны. Исполнителей других четырёх ролей искали среди настоящих школьников, но только Наталья Щукина была по возрасту школьницей. Ей, Марьянову, Дунаевскому и Тихомирову приходилось нелегко: Рязанов так прочувствовался пьесой, что отношение к её героям стал перекладывать на актёров, которые их играли, видя в них те самые стереотипы из пьесы. Рязанову очень не нравилось, что актёры, как и подобает молодёжи, относились к съёмкам очень несерьёзно: Наталья Щукина вспоминала, что были моменты, когда в них «летели стулья»[2].
Вступительная сцена, где ребята купаются в озере, изначально не планировалась. Актёрам было тяжело играть «изнывающих от июньской жары» в октябре, а тем более раздеваться. Кадры самого купания снимались крупными планами, так как в них актёры плавали не в озере, а в бассейне спорткомплекса Олимпийский[2].
Натурные съемки проводились в Москве, в домах на улице Кравченко. Вступительная сцена снималась там же, на Удальцовских прудах.
Музыка
В титрах к фильму авторы и исполнители музыки не указаны, известно только, что над музыкальным оформлением работал Сергей Скрипка. В фильме звучат песни «Тореро» (музыка — А. Грановский, слова — М. Пушкина, исполнитель — группа Ария), «Только ты и я» (слова — Виктор Гин, исполнитель — Владимир Кузьмин). Тема, под которую герои танцуют брейк, называется «Счастливый день» (исполнитель — группа «Родник»). Также в фильме звучит вальс Андрея Петрова из другой картины Эльдара Рязанова «О бедном гусаре замолвите слово». По телевизору несколько секунд идёт видеоклип на песню «Я не люблю тебя» ленинградской рок-группы АВИА.
Напишите отзыв о статье "Дорогая Елена Сергеевна (фильм)"
Примечания
- ↑ Афанасьева, Ольга. Эльдар Рязанов. Ирония судьбы, или…. — Алгоритм, 2015. — 240 с. — ISBN 978-5-906789-26-6.
- ↑ 1 2 3 телепередача «Личная жизнь Эльдара Рязанова»
Ссылки
- [cinema.mosfilm.ru/films/film/1980-1989/dorogaya-elena-sergeevna/ «Дорогая Елена Сергеевна»] на сайте «Мосфильма»
- [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=1893 «Дорогая Елена Сергеевна»] на сайте «Энциклопедия отечественного кино»
- «Дорогая Елена Сергеевна» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- kinoros.ru/db/movies/1988/full.html
- www.ruskino.ru/mov/909
| ||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Дорогая Елена Сергеевна (фильм)
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.
Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
