Дорожный патруль

Дорожный патруль
Заставка программы (1996—1997)
Жанр	Информационная телепрограмма, криминальная хроника
Автор(ы)	Кирилл Легат, Дмитрий Корявов, Леонид Орлов
Производство	«Независимая Студия Аладдин» (1995—1997) «Дорожный патруль» (1997—2001) «Телетрест» (2001—2009)
Озвучивают	Дмитрий Матвеев (1995—1996) Сергей Колесников (1996—2009) Марина Бакина (1996—1997) Елена Валюшкина (1997—2000) Татьяна Погоржельская (2000—2009)
Страна производства	Россия Россия
Язык	Русский
Количество сезонов	13
Производство
Продюсер(ы)	Станислава Дупак
Исполнительный продюсер(ы)	Юрий Бабуров (1995—1996)
Руководитель(и) программы	Алексей Дробышев (1995—2000) Леонид Орлов (2000—2009)
Место съёмок	Москва Москва
Камера	Многокамерная
Продолжительность	5 минут (первые выпуски 1995 года) 10-15 минут (1995-2009)
Вещание
Телеканал(ы)	ТВ-6 (1995-2002) РТР/Россия (2002-2009)
Формат изображения	4:3
Формат звука	Моно
Период трансляции	с 2 января 1995 по 16 января 2009 года
Премьерные показы	02.01.1995 — 21.01.2002 Россия Россия, ТВ-6 11.02.2002 — 16.01.2009 Россия Россия, РТР/Россия
Хронология
Похожие передачи	Московский патруль

«Доро́жный патру́ль» — телевизионная программа, выходившая на российском телевидении с 1995 по 2009 год. Проект был запущен Кириллом Легатом, Дмитрием Корявовым и Леонидом Орловым. В период выхода на ТВ-6 программа пользовалась большой популярностью, регулярно входила в число самых популярных проектов этого телеканала.

История

Программа стала первой в России криминальной сводкой происшествий за день. Впервые появилась в эфире 2 января 1995 года на телеканале «ТВ-6 Москва». В программе освещались все происшествия, произошедшие за сутки в Москве и области, с видеокадрами, отснятыми на месте произошедшего. Акцентировалось особое внимание на действиях милиции, пожарных, МУРа, ФСБ, таможенников, сотрудников ГИБДД, МЧС, спасателей, подстанций «Скорой помощи», Мосгаза и других городских служб.

Изначально над программой работало всего семь человек и одна патрульная машина. Двумя годами позже в ней работали уже 5 бригад и 3 патрульные машины. За всё время существования программы в ней сменилось несколько патрульных машин. Первые выпуски передачи (до апреля 1997 года) начинались со слов диктора: «База, по вашему первому сообщению выезжаем в *** административный округ Москвы» или «**-ю неделю „Дорожный патруль“ на улицах нашего города. Пожары и перестрелки. Угоны автомобилей и взрывы. Аварии и убийства. Всё это наблюдали мы из окон патрульной машины». В более поздних выпусках 1990-х и 2000-х годов такого приветствия уже не было, программа начиналась с комментариев о произошедшем.

Отличительная особенность программы — в течение 10-15 минут закадровый голос на фоне отснятых видеокадров с места происшествий рассказывает обо всех происшествиях в Москве и области за прошедшие сутки. Несколько раз за программу на экране показывалась инфографика «За прошедшие сутки в Москве произошло...» — об авариях, угонах автомобилей, пожарах и преступлениях, а также о работе скорой помощи (о последнем информировали только в 1997).

Частотность выхода в эфир программы в разные годы варьировалась. В середине 1990-х программа выходила 2 раза в день утром и ночью. Примерно с конца 1990-х годов программа стала выходить с обновлением информации и 3-4 выпусками в день — в 06:45, 08:45, 18:15, 22:40 и с финальным выпуском в районе часа ночи. В выходные дни у передачи не было постоянного времени выхода в эфир, и она выходила в плавающем графике. В начале 2000-х годов актуализация выпуска происходила дважды в день. Вечером в 18:15 и в 22:40 программа обновлялась посредством включения в неё новых сюжетов. Повторы передачи выходили в эфир в 01:40 и в 08:45 (утренний повтор в 08:45 существовал до 2000 года, с 2000 он был перемещён на 06:45).

В 1995—2002 годах по воскресеньям вечером или ночью выходил финальный обзор «Дорожный патруль. Сводка за неделю», представлявший собой совокупность уже прошедших на неделе в передаче сюжетов с кратким одноголосым пересказом происшествий, чаще всего — без прямой речи свидетелей, сотрудников правоохранительных органов, задержанных и пострадавших. В 1998—2002 годах существовали также передача «Дорожный патруль: расследование» (выходила по субботам или воскресеньям днём) и ежегодный выпуск «Дорожный патруль. Годовая сводка». После прихода на канал команды Евгения Киселёва программа (включая еженедельные приложения) осталась в эфире ТВ-6.

В январе 2002 года телеканал ТВ-6 был отключён от эфира, и с этого времени программа стала выходить на телеканале РТР. Тематика программы также осталась без существенных изменений. Первоначально на новом канале программа выходила в те же таймслоты, что и на ТВ-6: в утреннем блоке «Доброе утро, Россия!», несколько раз днём, вечером и ночью. При переходе на телеканал РТР места в сетке вещания для дополнительных подвыпусков не нашлось, и они прекратили существование. Почти одновременно был прекращён выход программы в выходные дни — последние эфиры в субботу и воскресенье прошли на первой неделе вещания «Дорожного патруля» на РТР.

С 2003 года, после введения круглосуточного вещания на канале, программа стала выходить в эфир только один раз в день поздно ночью. Программе постоянно сокращали хронометраж, и в январе 2009 года программа «Дорожный патруль» была окончательно закрыта из-за низких рейтингов. В последние годы показывались только сюжеты о ДТП и иногда сюжеты о пожарах и преступлениях. До 2003 года в передаче также были сводки о пожарах и преступлениях. Кроме того, в последние годы существования количество откровенных видеокадров «не для слабонервных» в программе значительно уменьшилось по сравнению с ранними выпусками.

Программа дважды номинировалась на премию в области телевидения ТЭФИ — в 1996 и в 1999 году.

Бригада «Дорожного патруля»

В качестве сотрудников передачи в разное время выступали ныне известный обозреватель программы «Вести» на телеканале «Россия-1» Андрей Медведев (в конце 1990-х работал на НТВ в программах «Криминал» и «Чистосердечное признание») и ныне корреспондент телеканала «Москва 24» Андрей Штукатуров. Выпускающим редактором «Дорожного патруля» в период с 1997 года работала Евгения Гуцалова. Главными редакторами программы в разное время являлись Андрей Кузин и Андрей Черешнев.

Первые выпуски передачи озвучивали её авторы Кирилл Легат и Леонид Орлов. Вскоре их сменил актёр Дмитрий Матвеев. С 1996 года программу за кадром озвучивали два актёра озвучания — артист Театра Российской армии Сергей Колесников и Марина Бакина (с 1997 по 2000 год — Елена Валюшкина, с 2000 по 2009 год — Татьяна Погоржельская). Сначала женский голос за кадром говорил зрителям, на какой улице произошло то или иное происшествие, затем мужской голос (Сергей Колесников) рассказывал о самом происшествии, его последствиях и результате. В озвучивании «Сводки за неделю» и анонсов предстоящих выпусков программы на ТВ-6 принимал участие один Сергей Колесников. В программе «Дорожный патруль: расследование» Сергей Колесников выступал не только как закадровый голос, но и как ведущий в кадре.

Автомобили

За годы существования программы сменилось множество патрульных автомобилей. Первым автомобилем в программе был Chevrolet Caprice. С 1996 по 1998 год использовались Volvo 960, с 1997 года — Renault Espace, с 1998 по 1999 год — Renault Laguna, в 1999 году — Москвич-2142R5 «Князь Владимир», с 2000 года и до закрытия программы — ВАЗ-2110 и ВАЗ-2111. В разные годы на патрульных машинах были изображены логотипы спонсоров передачи, логотип телеканала-вещателя или же название программы чёрными буквами на жёлто-оранжевом фоне в одну строчку.

Связанные проекты

С 1997 по начало 2000-х годов редакция программы также занималась выпуском ежемесячного общественно-политического антикриминального журнала под названием «Дорожный патруль».

Последующие передачи

• «Состав преступлений», выходила на телеканалах «ТВС» с 2002 по 2003 год и «ДТВ» с 2008 по 2009 год.
• «Чрезвычайное происшествие», выходит на канале «НТВ» с 1996 года.
• «Вести. Дежурная часть», выходила на канале «Россия-1» с 2002 по 2016 год, выходит на канале «Россия-24» с 2016 года.
• «Экстренный вызов 112», выходила на «Пятом канале» с 2005 по 2010 год, выходит на «РЕН ТВ» с 2010 года.
• «Место происшествия», выходит на «Пятом канале» с 2011 года.
• «Московский патруль», выходит на канале «Москва 24» с 2011 года.
• «Дежурный проект», выходил на канале «Подмосковье».

Пародии

В 2010 году программа была спародирована в одном из выпусков телепередачи «Большая разница» на Первом канале.

Литература

• Фёдор Раззаков. Блеск и нищета российского ТВ. Книга 2. Тайны телевидения. От Ельцина до Медведева. 1992-2008. — М.: Эксмо, 2009. — 592 с. — ISBN 978-5-699-33297-7.

Отрывок, характеризующий Дорожный патруль

– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.
– Une lecon de geographie, [Урок из географии,] – проговорил он как бы про себя, но довольно громко, чтобы его слышали.
Пржебышевский с почтительной, но достойной учтивостью пригнул рукой ухо к Вейротеру, имея вид человека, поглощенного вниманием. Маленький ростом Дохтуров сидел прямо против Вейротера с старательным и скромным видом и, нагнувшись над разложенною картой, добросовестно изучал диспозиции и неизвестную ему местность. Он несколько раз просил Вейротера повторять нехорошо расслышанные им слова и трудные наименования деревень. Вейротер исполнял его желание, и Дохтуров записывал.
Когда чтение, продолжавшееся более часу, было кончено, Ланжерон, опять остановив табакерку и не глядя на Вейротера и ни на кого особенно, начал говорить о том, как трудно было исполнить такую диспозицию, где положение неприятеля предполагается известным, тогда как положение это может быть нам неизвестно, так как неприятель находится в движении. Возражения Ланжерона были основательны, но было очевидно, что цель этих возражений состояла преимущественно в желании дать почувствовать генералу Вейротеру, столь самоуверенно, как школьникам ученикам, читавшему свою диспозицию, что он имел дело не с одними дураками, а с людьми, которые могли и его поучить в военном деле. Когда замолк однообразный звук голоса Вейротера, Кутузов открыл глава, как мельник, который просыпается при перерыве усыпительного звука мельничных колес, прислушался к тому, что говорил Ланжерон, и, как будто говоря: «а вы всё еще про эти глупости!» поспешно закрыл глаза и еще ниже опустил голову.
Стараясь как можно язвительнее оскорбить Вейротера в его авторском военном самолюбии, Ланжерон доказывал, что Бонапарте легко может атаковать, вместо того, чтобы быть атакованным, и вследствие того сделать всю эту диспозицию совершенно бесполезною. Вейротер на все возражения отвечал твердой презрительной улыбкой, очевидно вперед приготовленной для всякого возражения, независимо от того, что бы ему ни говорили.
– Ежели бы он мог атаковать нас, то он нынче бы это сделал, – сказал он.
– Вы, стало быть, думаете, что он бессилен, – сказал Ланжерон.
– Много, если у него 40 тысяч войска, – отвечал Вейротер с улыбкой доктора, которому лекарка хочет указать средство лечения.
– В таком случае он идет на свою погибель, ожидая нашей атаки, – с тонкой иронической улыбкой сказал Ланжерон, за подтверждением оглядываясь опять на ближайшего Милорадовича.
Но Милорадович, очевидно, в эту минуту думал менее всего о том, о чем спорили генералы.
– Ma foi, [Ей Богу,] – сказал он, – завтра всё увидим на поле сражения.
Вейротер усмехнулся опять тою улыбкой, которая говорила, что ему смешно и странно встречать возражения от русских генералов и доказывать то, в чем не только он сам слишком хорошо был уверен, но в чем уверены были им государи императоры.
– Неприятель потушил огни, и слышен непрерывный шум в его лагере, – сказал он. – Что это значит? – Или он удаляется, чего одного мы должны бояться, или он переменяет позицию (он усмехнулся). Но даже ежели бы он и занял позицию в Тюрасе, он только избавляет нас от больших хлопот, и распоряжения все, до малейших подробностей, остаются те же.
– Каким же образом?.. – сказал князь Андрей, уже давно выжидавший случая выразить свои сомнения.
Кутузов проснулся, тяжело откашлялся и оглянул генералов.
– Господа, диспозиция на завтра, даже на нынче (потому что уже первый час), не может быть изменена, – сказал он. – Вы ее слышали, и все мы исполним наш долг. А перед сражением нет ничего важнее… (он помолчал) как выспаться хорошенько.
Он сделал вид, что привстает. Генералы откланялись и удалились. Было уже за полночь. Князь Андрей вышел.

Военный совет, на котором князю Андрею не удалось высказать свое мнение, как он надеялся, оставил в нем неясное и тревожное впечатление. Кто был прав: Долгоруков с Вейротером или Кутузов с Ланжероном и др., не одобрявшими план атаки, он не знал. «Но неужели нельзя было Кутузову прямо высказать государю свои мысли? Неужели это не может иначе делаться? Неужели из за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч и моей, моей жизнью?» думал он.
«Да, очень может быть, завтра убьют», подумал он. И вдруг, при этой мысли о смерти, целый ряд воспоминаний, самых далеких и самых задушевных, восстал в его воображении; он вспоминал последнее прощание с отцом и женою; он вспоминал первые времена своей любви к ней! Вспомнил о ее беременности, и ему стало жалко и ее и себя, и он в нервично размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял с Несвицким, и стал ходить перед домом.
Ночь была туманная, и сквозь туман таинственно пробивался лунный свет. «Да, завтра, завтра! – думал он. – Завтра, может быть, всё будет кончено для меня, всех этих воспоминаний не будет более, все эти воспоминания не будут иметь для меня более никакого смысла. Завтра же, может быть, даже наверное, завтра, я это предчувствую, в первый раз мне придется, наконец, показать всё то, что я могу сделать». И ему представилось сражение, потеря его, сосредоточение боя на одном пункте и замешательство всех начальствующих лиц. И вот та счастливая минута, тот Тулон, которого так долго ждал он, наконец, представляется ему. Он твердо и ясно говорит свое мнение и Кутузову, и Вейротеру, и императорам. Все поражены верностью его соображения, но никто не берется исполнить его, и вот он берет полк, дивизию, выговаривает условие, чтобы уже никто не вмешивался в его распоряжения, и ведет свою дивизию к решительному пункту и один одерживает победу. А смерть и страдания? говорит другой голос. Но князь Андрей не отвечает этому голосу и продолжает свои успехи. Диспозиция следующего сражения делается им одним. Он носит звание дежурного по армии при Кутузове, но делает всё он один. Следующее сражение выиграно им одним. Кутузов сменяется, назначается он… Ну, а потом? говорит опять другой голос, а потом, ежели ты десять раз прежде этого не будешь ранен, убит или обманут; ну, а потом что ж? – «Ну, а потом, – отвечает сам себе князь Андрей, – я не знаю, что будет потом, не хочу и не могу знать: но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого! Я никогда никому не скажу этого, но, Боже мой! что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди – отец, сестра, жена, – самые дорогие мне люди, – но, как ни страшно и неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей», подумал он, прислушиваясь к говору на дворе Кутузова. На дворе Кутузова слышались голоса укладывавшихся денщиков; один голос, вероятно, кучера, дразнившего старого Кутузовского повара, которого знал князь Андрей, и которого звали Титом, говорил: «Тит, а Тит?»
– Ну, – отвечал старик.
– Тит, ступай молотить, – говорил шутник.
– Тьфу, ну те к чорту, – раздавался голос, покрываемый хохотом денщиков и слуг.
«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»


Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.