Раунд, Дороти

Дороти Раунд-Литтл
Гражданство	Великобритания Великобритания
Дата рождения	13 июля 1909(1909-07-13)
Дата смерти	12 ноября 1982(1982-11-12) (73 года)
Место рождения	Дадли, Вустершир, Великобритания
Место смерти	Киддерминстер, Вустершир, Великобритания
Одиночный разряд
Турниры серии Большого шлема
Австралия	победа (1935)
Уимблдон	победа (1934, 1937)
США	1/2 финала (1933)
Парный разряд
Турниры серии Большого шлема
США	финал (1931)
Завершила выступления

Дороти Эдит Раунд (англ. Dorothy Edith Round, в замужестве Раунд-Литтл, Round Little; 13 июля 1909, Дадли, Вустершир (ныне Западный Мидлендс) — 12 ноября 1982, Киддерминстер, Вустершир) — британская теннисистка, первая ракетка мира в 1934 году.

• Трёхкратная победительница турниров Большого шлема в одиночном разряде
• Трёхкратная победительница Уимблдонского турнира в смешанном парном разряде
• Член сборной Великобритании в Кубке Уайтмен с 1931 по 1936 год
• Член Международного зала теннисной славы с 1986 года

Биография

Дороти Раунд начала играть в теннис с 12 лет. В 15 лет она приняла участие в своём первом турнире, где в первом же круге уступила известной теннисистке Джоан Стросон, но оказала той такое упорное сопротивление, что Стросон предсказала ей большое будущее. В 1927 году Раунд выиграла чемпионат графства, а со следующего года уже играла на Уимблдоне. После первых двух неудачных выступлений ей занялся ведущий японский теннисист Рюки Мики, который сумел поставить ей технику игры.

Раунд громко заявила о себе в 1931 году, дойдя до четвертьфинала одиночного турнира на Уимблдоне, а затем пробившись в финал чемпионата США в женском парном разряде. Её партнёршей была американка Хелен Джейкобс, и в финале они проиграли британской паре. В 1932 году Раунд выиграла чемпионат Великобритании на хардовых кортах, а в четвертьфинале Уимблдона была разгромлена знаменитой Хелен Уиллз-Муди. В 1933 году она дошла на Уимблдоне до своего первого финала турнира Большого шлема в одиночном разряде и дала бой Уиллз-Муди — один из самых трудных в карьере многолетней первой ракетки мира, окончившийся со счётом 6-4, 6-8, 6-3 в пользу американки. В полуфинале чемпионата США она проиграла Джейкобс — второй ракетке США.

Внешние видеофайлы
Дороти Раунд (в коллекции кинохроники British Pathé)
	[www.britishpathe.com/video/fred-perry-wins-wimbledon Фред Перри выигрывает Уимблдон] (1934, женский финал во второй половине ролика)
	[www.britishpathe.com/video/wimbledon-finals Финал Уимблдона] (1937, женский финал во второй половине ролика)

В 1934 году Раунд второй раз подряд дошла до финала на Уимблдоне, где взяла реванш у Джейкобс, добившись успеха благодаря активной игре у сетки. Помимо одиночного разряда, она выиграла Уимблдонский турнир и в смешанных парах с Рюки Мики и в традиционном обзоре газеты The Telegraph была названа лучшей теннисисткой мира по итогам года.

В 1935 году Раунд стала победительницей чемпионате Австралии в одиночном разряде — первой из иностранных теннисисток — и во второй раз подряд победила в миксте на Уимблдоне, где её партнёром стал другой лидер британского тенниса Фред Перри. На следующий год она довела число чемпионских титулов в миксте до трёх, а в 1937 году, будучи посеяна седьмой, вторично выиграла Уимблдон в одиночном разряде после побед над Джейкобс, ведущей французской теннисисткой Симон Матьё и представляющей Польшу Ядвигой Енджеёвской. Таким образом она стала одной из двух британских теннисисток, наряду с Китти Маккейн, кому удалось дважды выиграть Уимблдонский турнир после Первой мировой войны. В этом же году её карьера фактически подошла к концу после того, как в сентябре она вышла замуж за доктора Дугласа Литтла. Её последнее выступление на Уимблдоне состоялось в 1939 году; она не была посеяна, но прошла до четвёртого круга.

Дороти Раунд с 1933 по 1937 год входила в десятку сильнейших теннисисток мира по версии The Telegraph (закончив сезон на первом месте в 1934 году). Помимо индивидуальных успехов, она шесть лет подряд входила в состав сборной Великобритании в Кубке Уайтмен — ежегодной серии матчей между женскими теннисными командами США и Великобритании, однако в командных встречах с американками она выступала менее успешно, победив только в четырёх играх и уступив в семи.

Дороти Раунд-Литтл ещё много лет не покидала теннис, после окончания активной карьеры работая как тренер, журналист и администратор. Ещё во время выступлений она выпустила два учебника игры — «Современный лаун-теннис» (1935) и «Теннис для девочек» (1938). В 1960-е и 70-е годы она возглавляла Лаун-теннисную ассоциацию Вустершира. Она скончалась 11 ноября 1982 года. В 1986 году имя Дороти Раунд-Литтл было внесено в списки Международного зала теннисной славы.

Участие в финалах турниров Большого шлема за карьеру (9)

Одиночный разряд (3+1)

Результат	Год	Турнир	Соперница в финале	Счёт в финале
Поражение	1933	Уимблдонский турнир	Хелен Уиллз-Муди	4-6, 8-6, 3-6
Победа	1934	Уимблдонский турнир	Хелен Джейкобс	6-2, 5-7, 6-3
Победа	1935	Чемпионат Австралии	Нэнси Лайл-Гловер	1-6, 6-1, 6-3
Победа	1937	Уимблдонский турнир (2)	Ядвига Енджеёвская	6-2, 2-6, 7-5

Женский парный разряд (0+1)

Результат	Год	Турнир	Партнёр	Соперницы в финале	Счёт в финале
Поражение	1931	Чемпионат США	Хелен Джейкобс	Эйлин Беннетт-Уиттингстолл Бетти Натхолл	2-6, 4-6

Смешанный парный разряд (3+1)

Результат	Год	Турнир	Партнёр	Соперники в финале	Счёт в финале
Победа	1934	Уимблдонский турнир	Рюки Мики	Дороти Шеферд Банни Остин	3-6, 6-4, 6-0
Поражение	1935	Чемпионат Австралии	Фред Перри	Луиза Бикертон Кристиан Бусю	6-1, 3-6, 3-6
Победа	1935	Уимблдонский турнир (2)	Фред Перри	Нелл Холл-Хопман Гарри Хопман	7-5, 4-6, 6-2
Победа	1935	Уимблдонский турнир (3)	Фред Перри	Сара Палфри Дон Бадж	7-9, 7-5, 6-4

Литература

• Allison Danzig. Dorothy Round // Bud Collins' Tennis Encyclopedia / Bud Collins, Zander Hollander (Eds.). — Detroit, MI: Visible Ink Press, 1997. — P. 109—110. — ISBN 1-57859-000-0.
• Mark Pottle. Round, Dorothy Edith (1909–1982) // Oxford Dictionary of National Biography. — 2004.

Ссылки

• [www.tennisfame.com/hall-of-famers/dorothy-round-little Профиль] на сайте Международного зала теннисной славы  (англ.)

Отрывок, характеризующий Раунд, Дороти

– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.