Дорофеев, Анатолий Васильевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Анатолий Васильевич Дорофеев

Дорофеев Анатолий Васильевич. Герой Российской Федерации. Москва. День Победы 1996.
Дата рождения

25 марта 1920(1920-03-25)

Место рождения

д. Лызгач, Орловский уезд,
Вятская губерния, РСФСР (ныне в Юрьянском районе, Кировская область, Россия)

Дата смерти

22 февраля 2000(2000-02-22) (79 лет)

Место смерти

г. Железнодорожный, Балашихинский район,
Московская область, Россия. Похоронен в Москве.

Принадлежность

СССР СССР

Род войск

пехота

Годы службы

19391973

Звание

Часть

17-й гвардейский стрелковый полк 5-й гвардейской стрелковой дивизии 11-й гвардейской армии 3-го Белорусского фронта

Командовал

взводом, ротой, батальоном

Сражения/войны

Великая Отечественная война:

Награды и премии
Связи

см. «В рядах РККА»

В отставке

С 1973 года. Инженер Научно-исследовательского института ВОДГЕО

Анато́лий Васи́льевич Дорофе́ев (25 марта 1920 года — 22 февраля 2000 года) — советский военный деятель, Герой Российской Федерации (1995)[2]. Полковник.





Биография

Ранние годы

Анатолий Васильевич Дорофеев родился 25 марта 1920 года в деревне Лызгач Орловского уезда Вятской губернии (ныне Юрьянского района Кировской области[3]) в семье Василия Фёдоровича и Вассы Ефимовны Дорофеевых. Василий Фёдорович, участник Первой мировой и Гражданской войн, служил в Красной гвардии, а с 1929 года — работал бригадиром в колхозе, где Васса Ефимовна работала всю свою трудовую жизнь. Помимо Анатолия, ставшего первым сыном, в семье родилось ещё семь детей.

В 1935 году Анатолий Дорофеев окончил Верходворскую начальную среднюю школу и поступил учиться в Кировский индустриальный техникум. В 1939 году получил специальность техника-технолога по холодной обработке металлов. Работал в Кирове чертёжником в облземотделе, учеником стереотипера в издательстве и типографии «Кировской правды». Летом 1939 года Дорофеев работал секретарём райфинотдела Юрьянского района, затем в колхозе «Коминтерн» Верходворского сельсовета.

В рядах РККА

24 декабря 1939 года Анатолий Дорофеев добровольцем вступил в ряды Красной Армии и направлен на учёбу во вновь образованное Тюменское пехотное училище (5-я рота) (Тюмень, СибВО). Призван Верховинским РВК Кировской области.

Член ВЛКСМ с 1940 года.

19 июля 1941 года лейтенант[4] Дорофеев окончил Тюменское пехотное училище по первому разряду и назначен командиром учебного взвода курсантов в Ульяновское пехотное училище.

29 июня 1942 года Анатолий Дорофеев женился на Ирине Александровне Кривчиковой. Отец Ирины Александровны, А. Э. Кривчиков, кавалер орденов Св. Владимира 4-й ст.с мечами и бантом и Красного Знамени[5], в 1937 году был осуждён тройкой НКВД и расстрелян. Женитьба на дочери «врага народа» (А. Э. Кривчиков был реабилитирован только в 1956 году[6] была очень рискованным шагом, от которого замполит и командование всячески отговаривали Дорофеева. После того как Дорофеев проигнорировал советы сослуживцев, он был переведён командиром стрелкового взвода 82-го запасного стрелкового полка 42-й запасной стрелковой дивизии (переформирована в 66-й учебно-снайперский полк 11-й запасной бригады ПриВО) на станцию Инза (Ульяновская область) в учебные лагеря, где формировались маршевые роты.

В апреле-сентябре 1943 года лейтенант Дорофеев прошёл ускоренный курс обучения в Военной электротехнической академии связи, эвакуированной из Ленинграда в Томск.

С 10 октября 1943 по 9 мая 1945 года Анатолий Дорофеев принимал участие в боевых действиях на 1-м Прибалтийском и 3-м Белорусском фронтах Великой Отечественной войны. За этот период А. Дорофеев воевал на должностях адъютанта старшего стрелкового батальона (начальника штаба батальона), начальника отделения кадров дивизии[7], заместителя командира и командира 3-го стрелкового батальона 17-й гвардейского стрелкового ордена Суворова полка 5-й гвардейской стрелковой дивизии 11-й гвардейской армии.

Кандидат в члены ВКП(б) с 1944 года. Ранен 7 января 1944 года.

Приказом № 3/н от 20.01.1944 года по 5-й гв.КСД гвардии старший лейтенант Дорофеев награждён орденом Красной Звезды за то, что в боях за г. Городок Витебской области показал исключительное умение в управлении боем - лично повел в атаку 8-ю стрелковую роту в обход правого фланга, атаковал противника с тыла и выбил противника с высоты, лично при этом убив двоих немцев[8].

Приказом № 129/н от 08.09.1944 года от ВС 11 гв. армии 3-го Белорусского фронта гвардии капитан Дорофеев награждён орденом Отечественной войны 2-й степени[9].

Приказом № 159/н от 19.05.1945 года от ВС 11 гв. армии 3-го Белорусского фронта гвардии майор Дорофеев, командир 3-го стр.батальона 17-го гвардейского стрелкового ордена Суворова полка 5-ой гвардейской СГОСД награждён орденом Красного Знамени, будучи представленным к званию Героя Советского Союза[10].

В составе своего подразделения Дорофеев участвовал в освобождении городов Брянск, Идрица, Городок, Орша, Борисов, Алитус и Вирбалис, освобождал Польшу.

Подвиг

Особенно Анатолий Дорофеев отличился в ходе Восточно-Прусской наступательной операции, при взятии города-крепости Кёнигсберг (ныне Калининград), военно-морской базы Пиллау, при форсировании пролива Зеетиф и захвате плацдарма на косе Фрише-Нерунг.

25 апреля 1945 года передовой отряд 3-й стрелковый батальон 17-го гвардейского стрелкового полка под командованием гвардии майора[11] А. В. Дорофеева в составе разведчиков старшего лейтенанта Кочеткова А. А., 7-й стрелковой роты гвардии старшего лейтенанта С. Я. Нехаенко, миномётного взвода гвардии младшего лейтенанта А. И. Суворова, расчётов станковых пулемётов и 45-миллиметровых пушек на трёх американских автомобилях-амфибиях под непрерывным огнём противника первым форсировал пролив Зеетиф, соединяющий Балтийское море с заливом Фришес-Хафф) и высадился на косе Фрише-Нерунг.

Батальон Дорофеева захватил и удерживал плацдарм в районе Нойтиф (ныне посёлок Коса), отразил две контратаки противника и обеспечил успешную высадку второго эшелона батальона под командованием гвардии капитана Л. З. Чугуевского. Отбив третью, четвёртую и пятую контратаки противника, батальон Дорофеева пленил около 480 немцев и обеспечил высадку остального десанта полка гвардии подполковника А. И. Банкузова, а также высадку главных сил 5-й гвардейской стрелковой дивизии, генерал-майора Г. Б. Петерса.

3-й стрелковый батальон при огневой поддержке, организованной командующим артиллерии 5-й гвардейской стрелковой дивизии, С. Г. Демяновским, полностью перерезал косу и соединился с морскими десантниками Балтийского флота. В дальнейшем батальон Дорофеева наступал вдоль побережья Балтийского моря и преследовал противника до местечка под названием «Русский лагерь». В результате, отступающие из военно-морской базы Пиллау немецкие части (численностью более 6000 человек) были отрезаны от основных сил, и впоследствии были вынуждены капитулировать. В этом бою Анатолий Дорофеев получил третье ранение за войну, но остался в строю.

За героический бой на плацдарме к званию Героя Советского Союза были представлены девять военнослужащих 3-го стрелкового батальона 17-го гвардейского стрелкового полка, в том числе и командир батальона, гвардии майор Дорофеев. Восьмерым[12] солдатам и офицерам батальона это звание было присвоено 29 июня 1945 года[сн 1], а полковнику в отставке Анатолию Дорофееву через 50 лет Указом Президента Российской Федерации № 679 от 6 июля 1995 года «за мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов» присвоено звание Героя Российской Федерации[2].

После войны

После войны Анатолий Дорофеев командовал отдельным учебно-стрелковым батальоном 83-й гвардейской стрелковой дивизии (Особый военный округ) в городе Велау, был начальником полковой школы в 12-м гвардейском стрелковом полку 5-й гвардейской стрелковой дивизии 11-й гвардейской армии (ПрибВО) в городе Гвардейске Калининградской области. В 1948—1951 годах Дорофеев А. В. учился на разведывательном факультете в Военной академии имени М. В. Фрунзе. В 1951—1959 годы подполковник[13] Дорофеев А. В. служил старшим офицером в Оперативном Управлении Штаба Закавказского военного округаТбилиси), заместителем командира 135-го мотострелкового полка 49-й мотострелковой дивизии 4-я армия (СССР) в Баку. В 1960 году назначен старшим преподавателем истории военного искусства в Бакинском высшее общевойсковое командное училище. Доцент, автор ряда печатных трудов.

В 1973 году в звании полковника[14] вышел в отставку[15].

В 1985 году награждён орденом Отечественной войны 1-й степени[16]. Некоторое время жил у дочери в Москве, затем у сына в Майкопе (Республика Адыгея) в 1994—1995 году. По ходатайствам ветеранов Президентом Республики Адыгея Джаримовым А. А. был представлен к званию Героя Российской Федерации[2]. Окончательным местом жительства избрал город Железнодорожный Балашихинского района Московской области. Более десяти лет А. Дорофеев проработал в Кучино инженером в научно-исследовательском институте «ВОДГЕО» — (Всесоюзный институт водоснабжения, канализации, гидротехнических сооружений и инженерной гидрологии). Принимал активное участие в совете ветеранов микрорайона Кучино и военно-патриотическом воспитании молодёжи местной средней школы № 8.

22 февраля 2000 года Анатолий Васильевич Дорофеев скончался от фронтовых ран в городе Железнодорожный. Похоронен с воинскими почестями в Москве на Бабушкинском кладбище, участок 25[17].

Семья

  • Брат — Илья (19221984). Участник Великой Отечественной войны. В РККА с 1941 года. Лейтенант Дорофеев,командир стр.взвода 17-го гвардейского стр.полка ранен 24.11.1942[20]. Член ВКП(б) с 1943 года. 8 марта 1943 года ранен. 10 января 1944 года тяжело ранен. Награждён орденом Отечественной войны 2-й степени приказом № 70/н от 10.05.1944 года по 11 гв. армии [21]. Жена Антонина (1926), дети — Владимир, Александр, Вячеслав, Елена; Валентина.
  • Сестра — Нина 1-я (19231924)
  • Брат — Егор (19261927)
  • Сестра — Лидия (19282005), муж Борис Сорокин, дети — Владимир, Марина; муж Дмитрий Попцов дочь Светлана
  • Сестра — Нина (род.1931), муж Василий Николаевич Горбунов, дети — Олег, Наталья
  • Сестра — Раиса (19342006), муж Александр Чупраков, дети — Людмила, Наталья.
  • Сестра — Ангелина (19392012), Муж Василий Золоторёв, дети — Марина (Шевелева)(19722005), Константин.

Награды

Память

Напишите отзыв о статье "Дорофеев, Анатолий Васильевич"

Примечания

  1. 1 2 Приказ МО СССР№ 01 от 24.04.1970
  2. 1 2 3 4 [base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=EXP;n=242388;div=LAW;mb=LAW;opt=1;ts=E070C2EE8FECAEA144FD71AE72FECECB Указ Президента РФ от 06.07.1995 № 679 «О награждении государственными наградами Российской Федерации активных участников Великой Отечественной войны 1941—1945 годов»]
  3. Список кировчан — Героев Российской Федерации
  4. Лейтенант-Приказ НКО СССР № 01737 от 19.07.1941
  5. Кривчиков Александр: Помкомполка 1 стрелкового 1 отдельной Сибирской добровольческой стр. бригады: Прик. РВСР № 52: 1922 г.
  6. [www.uznal.org/book_of_memory.php?bukva=10&name=152&surname=65&repression=1 Книга Памяти. Кривчиков Александр Эммануилович]
  7. Капитан - Приказ командующего 1-го Прибалтийского фронта № 0200 от от 16.03.1944
  8. [pamyat-naroda.ru/heroes/podvig-chelovek_nagrazhdenie20833975/ Память народа :: Документ о награде :: Дорофеев Анатолий Васильевич, Орден Красной Звезды]. pamyat-naroda.ru. Проверено 26 ноября 2015.
  9. [pamyat-naroda.ru/heroes/podvig-chelovek_nagrazhdenie32228248/ Память народа :: Документ о награде :: Дорофеев Анатолий Васильевич, Орден Отечественной войны II степени]. pamyat-naroda.ru. Проверено 26 ноября 2015.
  10. [pamyat-naroda.ru/heroes/podvig-chelovek_nagrazhdenie26096967/ Память народа :: Документ о награде :: Дорофеев Анатолий Васильевич, Орден Красного Знамени]. pamyat-naroda.ru. Проверено 26 ноября 2015.
  11. Майор-Приказ 3-го Белорусского фронта № 0774 от 10.10.1944
  12. [shock-direct.ucoz.ru/shmyt/str4.htm ВИРТУАЛЬНЫЙ МУЗЕЙ]
  13. Подполковник-Приказ ГК СВ № 0995 от 04.04.1950
  14. Полковник - Приказ МО СССР № 05648 от 15.12.1956
  15. Приказ МО СССР № 0731 от 20.07.1973
  16. [pamyat-naroda.ru/heroes/podvig-chelovek_yubileinaya_kartoteka1514743893/ Память народа :: Документ о награде :: Дорофеев Анатолий Васильевич, Орден Отечественной войны I степени]. pamyat-naroda.ru. Проверено 26 ноября 2015.
  17. [Ярославское шоссе 52, Москва, примерные координаты 55.860906, 37.707478]
  18. Андронова Нелли Эдуардовна. Доктор экономических наук. Направление — «Мировая финансовая архитектура и участие России в её формировании»
  19. www.moluch.ru/authors/8024/ Андронова Нелли Эдуардовна
  20. [pamyat-naroda.ru/heroes/memorial-chelovek_donesenie50267604/ Память народа :: Донесение о безвозвратных потерях :: Дорофеев Илья Васильевич, 19.08.1942, ранен,]. pamyat-naroda.ru. Проверено 26 ноября 2015.
  21. [pamyat-naroda.ru/heroes/podvig-chelovek_nagrazhdenie21866170/ Память народа :: Документ о награде :: Дорофеев Илья Васильевич, Орден Отечественной войны II степени]. pamyat-naroda.ru. Проверено 26 ноября 2015.
  22. Архивный реквизит на сайте «Подвиг народа» № 26096967
  23. Приказ по 11-й гвардейской армии № 0159/н от 19.5.1945
  24. Архивный реквизит на сайте «Подвиг народа» № 1514743893
  25. Указ ПВС СССР от 06.04.1985
  26. Архивный реквизит на сайте «Подвиг народа» № 32228248
  27. Приказ по 11 гв.армии № 0129/н от 08.09.1944
  28. Архивный реквизит на сайте «Подвиг народа» № 20833975
  29. Приказ по 5 гв.сд № 03/н от 20.01.1944
  30. Указ ПВС СССР от 30.12.1956
  31. Указ Президента РФ № 930 от 09.05.1994
  32. Указ ПВС СССР от 11.1950
  33. Приказ К ЗакВО № 36 от 06.04.1970
  34. Указ ПВС СССР от 09.05.1945
  35. Указ ПВС СССР от 07.05.1965
  36. Указ ПВС СССР от 25.04.1975
  37. Указ ПВС СССР от 12.04.1985
  38. Закон РФ от 07.07.1993
  39. Архивный реквизит на сайте «Подвиг народа» № 1536140181
  40. Указ ПВС СССР от 09.06.1945
  41. Указ ПВС СССР от 22.02.1948
  42. Указ ПВС СССР от 18.12.1957
  43. Указ ПВС СССР от 26.12.1967
  44. Указ ПВС СССР от 28.01.1978
  45. Указ ПВС СССР от 28.01.1988
  46. [kaliningrad.bezformata.ru/listnews/prisvoeno-imya-anatoliya-dorofeeva/50248309/ Калининград | Улице между Солнечным бульваром и набережной им. Генерала Карбышева присвоено имя Анатолия Дорофеева - БезФормата.Ru - Новости]

Сноски

  1. За мужество и отвагу, проявленные при форсировании пролива Зеетиф, высадке десанта на косу Фрише-Нерунг 26-ти гвардейцам было присвоено звание Героя Советского Союза, в том числе восьмерым из батальона Анатолия Дорофеева:

Литература

  • Из дневника офицера. ЦАМО, ф.1054, оп.1, д.248, л.60. (Газета «Красноармейская правда» № 75 от 29 мая 1945 г.)
  • Железнодорожный. [www.mognb.ru/data/jelezn.htm Краеведческий альманах]. Анатолий Васильевич Дорофеев (1920—2000).
  • В. В. Дмитриков (сост. Комитет по Республике Адыгея по делам национальностей, связям с соотечественниками и СМИ). Герой Российской Федерации Дорофеев Анатолий Васильевич // Победители. — Майкоп: ОАО «Полиграф-Юг», 2010. — Т. 3. — С. 1377—1383. — 1476 с. — 2500 экз. — ISBN 978-5-7992-0634-5.
  • [russian-west.narod.ru/history/voina/voyna-14/voyna-14.htm Военная история Пиллау]. 14.2 Начало десанта на косу. 14.3 Бои при высадке десанта.
  • [russian-west.narod.ru/lyudi/geroi/komandiry/komandiry_11.htm НАШИ ГЕРОИ ВОЕНАЧАЛЬНИКИ]
  • Х.И.Сиджах. Герои России из Адыгеи. Дорофеев А. В. Герой боёв за Пиллау.. — Майкоп: ОАО <<Полиграф-Юг>>, 2011. — 116 с. — ISBN 978-5-7992-0668-0.
  • Форсирование пролива и бой за косу Фриш Нерунг. "Военно-исторический журнал " 5, 1962 г.
  • Дорофеев А. В. Бой батальона в укреплённом городе. "Военно-исторический журнал " 10, 1965 г. МАСТЕРСТВО И ГЕРОИЗМ.
  • На плацдарме. (О боях 3-го стрелкового батальона 17-го гв. стрелкового полка) «Коммунист Вооруженных Сил» ,№ 9, 1989 г.
  • газета «Тюменская область сегодня»:

— статья «Герои земли Тюменской, сколько их?» 20 августа 2010 № 151(2743); — статья «В списках Героев-тюменцев — новые имена» 13 октября 2010 № 189(2781); — статья «Поиск Героев земли Тюменской продолжается» 8 декабря 2010 № 227(2819); — статья «Во имя наших и грядущих дней» 4 февраля 2011 № 18(2853).

  • газета "Вятский край" Василий Смирнов - "Дополнение к наградному листу" № 201 (1209). 1 ноября 1995 года. К званию Героя Советского Союза его представили в апреле сорок пятого. Только через 50 лет родина сказала: Герой!
  • Виктор Бакин «Улица вятского комбата» // Вятский край : газета. — 2016. — № 38. — С. 7.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=11218 Дорофеев, Анатолий Васильевич]. Сайт «Герои Страны».

  • Герои Российской Федерации — Д
  • Список кировчан — Героев Российской Федерации
  • Список Героев Российской Федерации (Адыгея)
  • [russian-west.narod.ru/lyudi/geroi/komandiry/komandiry_11.htm Наши Герои]
  • [www.65pobeda.ru/poljevaja_pochta/istorija_mojej_sjemi/dorofjejev_anatolij_vasiljevich_9419/my_pomnim_9420 История моей семьи]
  • [www.vsluh.ru/news/society/198329.html К юбилею Великой Победы. Запоздавшее звание]
  • [russian-west.narod.ru/lyudi/geroi/komandiry/komandiry_11.htm Наши герои. Военачальники] Балтийск-Пиллау
  • [kombat-bvoku.ucoz.ru/index/dorofeev_a_v/0-116 Дорофеев. А. В. на сайте 4-й батальон БВОКУ]
  • [www.podvignaroda.ru/?n=26096967 Майор Дорофеев. На сайте Подвиг народа]
  • [www.podvignaroda.ru/?n=32228248 Капитан Дорофеев. На сайте Подвиг народа]
  • [www.podvignaroda.ru/?n=20833975 Ст. л-т Дорофеев. На сайте Подвиг народа]
  • [www.sov-adyg.ru/index.php?newsid=3949 Герой боев за Пиллау]
  • [podvignaroda.mil.ru/filter/filterimage?path=VS/177/033-0686196-4202%2B040-4211/00000591.jpg&id=26097084&id=26097084&id1=8a39110bbf969a44771ba49fbcf7dcea Представление к званию Героя Советского Союза]
  • [podvignaroda.mil.ru/filter/filterimage?path=VS/256/033-0690155-3670%2B011-3667/00000458.jpg&id=32228690&id=32228690&id1=3663350b2505b4d160d33bdf0401464b Наградной лист к Ордену Отечественной войны 2 степени]
  • [podvignaroda.mil.ru/filter/filterimage?path=VS/101/033-0686044-3456%2B004-3455/00000411.jpg&id=20833999&id=20833999&id1=e4e8fbbf3f753c815ce4520f5b44d92e Наградной лист к ордену Красной Звезды]
  • [советская-адыгея.рф/index.php/obshchestvo/1734-pamyat-o-nikh-bessmertna «Советская Адыгея» о А. Дорофееве. «Память о них бессмертна» ]
  • [old.maykop-news.ru/panorama/6424-zolotye-zvezdy-majkopa.html Золотые звезды Майкопа. Анатолий Васильевич Дорофеев]
  • [old.maykop-news.ru/society/lica-maykopa/3082-pomnite-geroev-imena.html Помните героев имена! Общество — Лица Майкопа]
  • [barnaul.bezformata.ru/listnews/divizii-predstavili-k-zvaniyu-geroya/27265661/ Комбата алтайской дивизии представили к званию Героя России]

Отрывок, характеризующий Дорофеев, Анатолий Васильевич

В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.
– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.


На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.
Все русские, содержавшиеся с Пьером, были люди самого низкого звания. И все они, узнав в Пьере барина, чуждались его, тем более что он говорил по французски. Пьер с грустью слышал над собою насмешки.
На другой день вечером Пьер узнал, что все эти содержащиеся (и, вероятно, он в том же числе) должны были быть судимы за поджигательство. На третий день Пьера водили с другими в какой то дом, где сидели французский генерал с белыми усами, два полковника и другие французы с шарфами на руках. Пьеру, наравне с другими, делали с той, мнимо превышающею человеческие слабости, точностью и определительностью, с которой обыкновенно обращаются с подсудимыми, вопросы о том, кто он? где он был? с какою целью? и т. п.
Вопросы эти, оставляя в стороне сущность жизненного дела и исключая возможность раскрытия этой сущности, как и все вопросы, делаемые на судах, имели целью только подставление того желобка, по которому судящие желали, чтобы потекли ответы подсудимого и привели его к желаемой цели, то есть к обвинению. Как только он начинал говорить что нибудь такое, что не удовлетворяло цели обвинения, так принимали желобок, и вода могла течь куда ей угодно. Кроме того, Пьер испытал то же, что во всех судах испытывает подсудимый: недоумение, для чего делали ему все эти вопросы. Ему чувствовалось, что только из снисходительности или как бы из учтивости употреблялась эта уловка подставляемого желобка. Он знал, что находился во власти этих людей, что только власть привела его сюда, что только власть давала им право требовать ответы на вопросы, что единственная цель этого собрания состояла в том, чтоб обвинить его. И поэтому, так как была власть и было желание обвинить, то не нужно было и уловки вопросов и суда. Очевидно было, что все ответы должны были привести к виновности. На вопрос, что он делал, когда его взяли, Пьер отвечал с некоторою трагичностью, что он нес к родителям ребенка, qu'il avait sauve des flammes [которого он спас из пламени]. – Для чего он дрался с мародером? Пьер отвечал, что он защищал женщину, что защита оскорбляемой женщины есть обязанность каждого человека, что… Его остановили: это не шло к делу. Для чего он был на дворе загоревшегося дома, на котором его видели свидетели? Он отвечал, что шел посмотреть, что делалось в Москве. Его опять остановили: у него не спрашивали, куда он шел, а для чего он находился подле пожара? Кто он? повторили ему первый вопрос, на который он сказал, что не хочет отвечать. Опять он отвечал, что не может сказать этого.
– Запишите, это нехорошо. Очень нехорошо, – строго сказал ему генерал с белыми усами и красным, румяным лицом.
На четвертый день пожары начались на Зубовском валу.
Пьера с тринадцатью другими отвели на Крымский Брод, в каретный сарай купеческого дома. Проходя по улицам, Пьер задыхался от дыма, который, казалось, стоял над всем городом. С разных сторон виднелись пожары. Пьер тогда еще не понимал значения сожженной Москвы и с ужасом смотрел на эти пожары.
В каретном сарае одного дома у Крымского Брода Пьер пробыл еще четыре дня и во время этих дней из разговора французских солдат узнал, что все содержащиеся здесь ожидали с каждым днем решения маршала. Какого маршала, Пьер не мог узнать от солдат. Для солдата, очевидно, маршал представлялся высшим и несколько таинственным звеном власти.
Эти первые дни, до 8 го сентября, – дня, в который пленных повели на вторичный допрос, были самые тяжелые для Пьера.

Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
Очевидно, русское гнездо было разорено и уничтожено; но за уничтожением этого русского порядка жизни Пьер бессознательно чувствовал, что над этим разоренным гнездом установился свой, совсем другой, но твердый французский порядок. Он чувствовал это по виду тех, бодро и весело, правильными рядами шедших солдат, которые конвоировали его с другими преступниками; он чувствовал это по виду какого то важного французского чиновника в парной коляске, управляемой солдатом, проехавшего ему навстречу. Он это чувствовал по веселым звукам полковой музыки, доносившимся с левой стороны поля, и в особенности он чувствовал и понимал это по тому списку, который, перекликая пленных, прочел нынче утром приезжавший французский офицер. Пьер был взят одними солдатами, отведен в одно, в другое место с десятками других людей; казалось, они могли бы забыть про него, смешать его с другими. Но нет: ответы его, данные на допросе, вернулись к нему в форме наименования его: celui qui n'avoue pas son nom. И под этим названием, которое страшно было Пьеру, его теперь вели куда то, с несомненной уверенностью, написанною на их лицах, что все остальные пленные и он были те самые, которых нужно, и что их ведут туда, куда нужно. Пьер чувствовал себя ничтожной щепкой, попавшей в колеса неизвестной ему, но правильно действующей машины.
Пьера с другими преступниками привели на правую сторону Девичьего поля, недалеко от монастыря, к большому белому дому с огромным садом. Это был дом князя Щербатова, в котором Пьер часто прежде бывал у хозяина и в котором теперь, как он узнал из разговора солдат, стоял маршал, герцог Экмюльский.
Их подвели к крыльцу и по одному стали вводить в дом. Пьера ввели шестым. Через стеклянную галерею, сени, переднюю, знакомые Пьеру, его ввели в длинный низкий кабинет, у дверей которого стоял адъютант.
Даву сидел на конце комнаты над столом, с очками на носу. Пьер близко подошел к нему. Даву, не поднимая глаз, видимо справлялся с какой то бумагой, лежавшей перед ним. Не поднимая же глаз, он тихо спросил:
– Qui etes vous? [Кто вы такой?]
Пьер молчал оттого, что не в силах был выговорить слова. Даву для Пьера не был просто французский генерал; для Пьера Даву был известный своей жестокостью человек. Глядя на холодное лицо Даву, который, как строгий учитель, соглашался до времени иметь терпение и ждать ответа, Пьер чувствовал, что всякая секунда промедления могла стоить ему жизни; но он не знал, что сказать. Сказать то же, что он говорил на первом допросе, он не решался; открыть свое звание и положение было и опасно и стыдно. Пьер молчал. Но прежде чем Пьер успел на что нибудь решиться, Даву приподнял голову, приподнял очки на лоб, прищурил глаза и пристально посмотрел на Пьера.
– Я знаю этого человека, – мерным, холодным голосом, очевидно рассчитанным для того, чтобы испугать Пьера, сказал он. Холод, пробежавший прежде по спине Пьера, охватил его голову, как тисками.
– Mon general, vous ne pouvez pas me connaitre, je ne vous ai jamais vu… [Вы не могли меня знать, генерал, я никогда не видал вас.]
– C'est un espion russe, [Это русский шпион,] – перебил его Даву, обращаясь к другому генералу, бывшему в комнате и которого не заметил Пьер. И Даву отвернулся. С неожиданным раскатом в голосе Пьер вдруг быстро заговорил.
– Non, Monseigneur, – сказал он, неожиданно вспомнив, что Даву был герцог. – Non, Monseigneur, vous n'avez pas pu me connaitre. Je suis un officier militionnaire et je n'ai pas quitte Moscou. [Нет, ваше высочество… Нет, ваше высочество, вы не могли меня знать. Я офицер милиции, и я не выезжал из Москвы.]
– Votre nom? [Ваше имя?] – повторил Даву.
– Besouhof. [Безухов.]
– Qu'est ce qui me prouvera que vous ne mentez pas? [Кто мне докажет, что вы не лжете?]
– Monseigneur! [Ваше высочество!] – вскрикнул Пьер не обиженным, но умоляющим голосом.
Даву поднял глаза и пристально посмотрел на Пьера. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и этот взгляд спас Пьера. В этом взгляде, помимо всех условий войны и суда, между этими двумя людьми установились человеческие отношения. Оба они в эту одну минуту смутно перечувствовали бесчисленное количество вещей и поняли, что они оба дети человечества, что они братья.
В первом взгляде для Даву, приподнявшего только голову от своего списка, где людские дела и жизнь назывались нумерами, Пьер был только обстоятельство; и, не взяв на совесть дурного поступка, Даву застрелил бы его; но теперь уже он видел в нем человека. Он задумался на мгновение.
– Comment me prouverez vous la verite de ce que vous me dites? [Чем вы докажете мне справедливость ваших слов?] – сказал Даву холодно.
Пьер вспомнил Рамбаля и назвал его полк, и фамилию, и улицу, на которой был дом.
– Vous n'etes pas ce que vous dites, [Вы не то, что вы говорите.] – опять сказал Даву.
Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.


От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер стоял шестым), и подвели к столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон, и Пьер почувствовал, что с этим звуком как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него – желание, чтобы поскорее сделалось что то страшное, что должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.
Два человека с края были бритые острожные. Один высокий, худой; другой черный, мохнатый, мускулистый, с приплюснутым носом. Третий был дворовый, лет сорока пяти, с седеющими волосами и полным, хорошо откормленным телом. Четвертый был мужик, очень красивый, с окладистой русой бородой и черными глазами. Пятый был фабричный, желтый, худой малый, лет восемнадцати, в халате.
Пьер слышал, что французы совещались, как стрелять – по одному или по два? «По два», – холодно спокойно отвечал старший офицер. Сделалось передвижение в рядах солдат, и заметно было, что все торопились, – и торопились не так, как торопятся, чтобы сделать понятное для всех дело, но так, как торопятся, чтобы окончить необходимое, но неприятное и непостижимое дело.
Чиновник француз в шарфе подошел к правой стороне шеренги преступников в прочел по русски и по французски приговор.
Потом две пары французов подошли к преступникам и взяли, по указанию офицера, двух острожных, стоявших с края. Острожные, подойдя к столбу, остановились и, пока принесли мешки, молча смотрели вокруг себя, как смотрит подбитый зверь на подходящего охотника. Один все крестился, другой чесал спину и делал губами движение, подобное улыбке. Солдаты, торопясь руками, стали завязывать им глаза, надевать мешки и привязывать к столбу.
Двенадцать человек стрелков с ружьями мерным, твердым шагом вышли из за рядов и остановились в восьми шагах от столба. Пьер отвернулся, чтобы не видать того, что будет. Вдруг послышался треск и грохот, показавшиеся Пьеру громче самых страшных ударов грома, и он оглянулся. Был дым, и французы с бледными лицами и дрожащими руками что то делали у ямы. Повели других двух. Так же, такими же глазами и эти двое смотрели на всех, тщетно, одними глазами, молча, прося защиты и, видимо, не понимая и не веря тому, что будет. Они не могли верить, потому что они одни знали, что такое была для них их жизнь, и потому не понимали и не верили, чтобы можно было отнять ее.
Пьер хотел не смотреть и опять отвернулся; но опять как будто ужасный взрыв поразил его слух, и вместе с этими звуками он увидал дым, чью то кровь и бледные испуганные лица французов, опять что то делавших у столба, дрожащими руками толкая друг друга. Пьер, тяжело дыша, оглядывался вокруг себя, как будто спрашивая: что это такое? Тот же вопрос был и во всех взглядах, которые встречались со взглядом Пьера.
На всех лицах русских, на лицах французских солдат, офицеров, всех без исключения, он читал такой же испуг, ужас и борьбу, какие были в его сердце. «Да кто жо это делает наконец? Они все страдают так же, как и я. Кто же? Кто же?» – на секунду блеснуло в душе Пьера.
– Tirailleurs du 86 me, en avant! [Стрелки 86 го, вперед!] – прокричал кто то. Повели пятого, стоявшего рядом с Пьером, – одного. Пьер не понял того, что он спасен, что он и все остальные были приведены сюда только для присутствия при казни. Он со все возраставшим ужасом, не ощущая ни радости, ни успокоения, смотрел на то, что делалось. Пятый был фабричный в халате. Только что до него дотронулись, как он в ужасе отпрыгнул и схватился за Пьера (Пьер вздрогнул и оторвался от него). Фабричный не мог идти. Его тащили под мышки, и он что то кричал. Когда его подвели к столбу, он вдруг замолк. Он как будто вдруг что то понял. То ли он понял, что напрасно кричать, или то, что невозможно, чтобы его убили люди, но он стал у столба, ожидая повязки вместе с другими и, как подстреленный зверь, оглядываясь вокруг себя блестящими глазами.
Пьер уже не мог взять на себя отвернуться и закрыть глаза. Любопытство и волнение его и всей толпы при этом пятом убийстве дошло до высшей степени. Так же как и другие, этот пятый казался спокоен: он запахивал халат и почесывал одной босой ногой о другую.
Когда ему стали завязывать глаза, он поправил сам узел на затылке, который резал ему; потом, когда прислонили его к окровавленному столбу, он завалился назад, и, так как ему в этом положении было неловко, он поправился и, ровно поставив ноги, покойно прислонился. Пьер не сводил с него глаз, не упуская ни малейшего движения.
Должно быть, послышалась команда, должно быть, после команды раздались выстрелы восьми ружей. Но Пьер, сколько он ни старался вспомнить потом, не слыхал ни малейшего звука от выстрелов. Он видел только, как почему то вдруг опустился на веревках фабричный, как показалась кровь в двух местах и как самые веревки, от тяжести повисшего тела, распустились и фабричный, неестественно опустив голову и подвернув ногу, сел. Пьер подбежал к столбу. Никто не удерживал его. Вокруг фабричного что то делали испуганные, бледные люди. У одного старого усатого француза тряслась нижняя челюсть, когда он отвязывал веревки. Тело спустилось. Солдаты неловко и торопливо потащили его за столб и стали сталкивать в яму.
Все, очевидно, несомненно знали, что они были преступники, которым надо было скорее скрыть следы своего преступления.
Пьер заглянул в яму и увидел, что фабричный лежал там коленами кверху, близко к голове, одно плечо выше другого. И это плечо судорожно, равномерно опускалось и поднималось. Но уже лопатины земли сыпались на все тело. Один из солдат сердито, злобно и болезненно крикнул на Пьера, чтобы он вернулся. Но Пьер не понял его и стоял у столба, и никто не отгонял его.
Когда уже яма была вся засыпана, послышалась команда. Пьера отвели на его место, и французские войска, стоявшие фронтами по обеим сторонам столба, сделали полуоборот и стали проходить мерным шагом мимо столба. Двадцать четыре человека стрелков с разряженными ружьями, стоявшие в середине круга, примыкали бегом к своим местам, в то время как роты проходили мимо них.
Пьер смотрел теперь бессмысленными глазами на этих стрелков, которые попарно выбегали из круга. Все, кроме одного, присоединились к ротам. Молодой солдат с мертво бледным лицом, в кивере, свалившемся назад, спустив ружье, все еще стоял против ямы на том месте, с которого он стрелял. Он, как пьяный, шатался, делая то вперед, то назад несколько шагов, чтобы поддержать свое падающее тело. Старый солдат, унтер офицер, выбежал из рядов и, схватив за плечо молодого солдата, втащил его в роту. Толпа русских и французов стала расходиться. Все шли молча, с опущенными головами.
– Ca leur apprendra a incendier, [Это их научит поджигать.] – сказал кто то из французов. Пьер оглянулся на говорившего и увидал, что это был солдат, который хотел утешиться чем нибудь в том, что было сделано, но не мог. Не договорив начатого, он махнул рукою и пошел прочь.


После казни Пьера отделили от других подсудимых и оставили одного в небольшой, разоренной и загаженной церкви.
Перед вечером караульный унтер офицер с двумя солдатами вошел в церковь и объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных. Не понимая того, что ему говорили, Пьер встал и пошел с солдатами. Его привели к построенным вверху поля из обгорелых досок, бревен и тесу балаганам и ввели в один из них. В темноте человек двадцать различных людей окружили Пьера. Пьер смотрел на них, не понимая, кто такие эти люди, зачем они и чего хотят от него. Он слышал слова, которые ему говорили, но не делал из них никакого вывода и приложения: не понимал их значения. Он сам отвечал на то, что у него спрашивали, но не соображал того, кто слушает его и как поймут его ответы. Он смотрел на лица и фигуры, и все они казались ему одинаково бессмысленны.
С той минуты, как Пьер увидал это страшное убийство, совершенное людьми, не хотевшими этого делать, в душе его как будто вдруг выдернута была та пружина, на которой все держалось и представлялось живым, и все завалилось в кучу бессмысленного сора. В нем, хотя он и не отдавал себе отчета, уничтожилась вера и в благоустройство мира, и в человеческую, и в свою душу, и в бога. Это состояние было испытываемо Пьером прежде, но никогда с такою силой, как теперь. Прежде, когда на Пьера находили такого рода сомнения, – сомнения эти имели источником собственную вину. И в самой глубине души Пьер тогда чувствовал, что от того отчаяния и тех сомнений было спасение в самом себе. Но теперь он чувствовал, что не его вина была причиной того, что мир завалился в его глазах и остались одни бессмысленные развалины. Он чувствовал, что возвратиться к вере в жизнь – не в его власти.
Вокруг него в темноте стояли люди: верно, что то их очень занимало в нем. Ему рассказывали что то, расспрашивали о чем то, потом повели куда то, и он, наконец, очутился в углу балагана рядом с какими то людьми, переговаривавшимися с разных сторон, смеявшимися.
– И вот, братцы мои… тот самый принц, который (с особенным ударением на слове который)… – говорил чей то голос в противуположном углу балагана.
Молча и неподвижно сидя у стены на соломе, Пьер то открывал, то закрывал глаза. Но только что он закрывал глаза, он видел пред собой то же страшное, в особенности страшное своей простотой, лицо фабричного и еще более страшные своим беспокойством лица невольных убийц. И он опять открывал глаза и бессмысленно смотрел в темноте вокруг себя.
Рядом с ним сидел, согнувшись, какой то маленький человек, присутствие которого Пьер заметил сначала по крепкому запаху пота, который отделялся от него при всяком его движении. Человек этот что то делал в темноте с своими ногами, и, несмотря на то, что Пьер не видал его лица, он чувствовал, что человек этот беспрестанно взглядывал на него. Присмотревшись в темноте, Пьер понял, что человек этот разувался. И то, каким образом он это делал, заинтересовало Пьера.
Размотав бечевки, которыми была завязана одна нога, он аккуратно свернул бечевки и тотчас принялся за другую ногу, взглядывая на Пьера. Пока одна рука вешала бечевку, другая уже принималась разматывать другую ногу. Таким образом аккуратно, круглыми, спорыми, без замедления следовавшими одно за другим движеньями, разувшись, человек развесил свою обувь на колышки, вбитые у него над головами, достал ножик, обрезал что то, сложил ножик, положил под изголовье и, получше усевшись, обнял свои поднятые колени обеими руками и прямо уставился на Пьера. Пьеру чувствовалось что то приятное, успокоительное и круглое в этих спорых движениях, в этом благоустроенном в углу его хозяйстве, в запахе даже этого человека, и он, не спуская глаз, смотрел на него.
– А много вы нужды увидали, барин? А? – сказал вдруг маленький человек. И такое выражение ласки и простоты было в певучем голосе человека, что Пьер хотел отвечать, но у него задрожала челюсть, и он почувствовал слезы. Маленький человек в ту же секунду, не давая Пьеру времени выказать свое смущение, заговорил тем же приятным голосом.
– Э, соколик, не тужи, – сказал он с той нежно певучей лаской, с которой говорят старые русские бабы. – Не тужи, дружок: час терпеть, а век жить! Вот так то, милый мой. А живем тут, слава богу, обиды нет. Тоже люди и худые и добрые есть, – сказал он и, еще говоря, гибким движением перегнулся на колени, встал и, прокашливаясь, пошел куда то.
– Ишь, шельма, пришла! – услыхал Пьер в конце балагана тот же ласковый голос. – Пришла шельма, помнит! Ну, ну, буде. – И солдат, отталкивая от себя собачонку, прыгавшую к нему, вернулся к своему месту и сел. В руках у него было что то завернуто в тряпке.
– Вот, покушайте, барин, – сказал он, опять возвращаясь к прежнему почтительному тону и развертывая и подавая Пьеру несколько печеных картошек. – В обеде похлебка была. А картошки важнеющие!
Пьер не ел целый день, и запах картофеля показался ему необыкновенно приятным. Он поблагодарил солдата и стал есть.
– Что ж, так то? – улыбаясь, сказал солдат и взял одну из картошек. – А ты вот как. – Он достал опять складной ножик, разрезал на своей ладони картошку на равные две половины, посыпал соли из тряпки и поднес Пьеру.
– Картошки важнеющие, – повторил он. – Ты покушай вот так то.
Пьеру казалось, что он никогда не ел кушанья вкуснее этого.
– Нет, мне все ничего, – сказал Пьер, – но за что они расстреляли этих несчастных!.. Последний лет двадцати.
– Тц, тц… – сказал маленький человек. – Греха то, греха то… – быстро прибавил он, и, как будто слова его всегда были готовы во рту его и нечаянно вылетали из него, он продолжал: – Что ж это, барин, вы так в Москве то остались?
– Я не думал, что они так скоро придут. Я нечаянно остался, – сказал Пьер.
– Да как же они взяли тебя, соколик, из дома твоего?
– Нет, я пошел на пожар, и тут они схватили меня, судили за поджигателя.
– Где суд, там и неправда, – вставил маленький человек.
– А ты давно здесь? – спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку.
– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.
– Как, как это ты сказал? – спросил Пьер.
– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.