Дорохов, Лазарь Михайлович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Лазарь Михайлович Дорохов

Лазарь Михайлович Дорохов (13 апреля 1900, Новочеркасск или Александрийская[1][2]11 марта 1964, Кишинёв) — молдавский советский биолог (ботаник и физиолог растений)[3]. Доктор биологических наук (1958), профессор (1958), член-корреспондент Академии Наук Молдавской ССР (1961).





Биография

В 1923—1925 годах учился на агрономическом факультете Донского института сельского хозяйства и мелиорации в Новочеркасске, в 1925—1930 годах — на факультете физиологии растений Московской сельскохозяйственной академии имени К. А. Тимирязева, в 1933 году окончил аспирантуру там же (кандидат биологических наук, 1935). Работал старшим научным сотрудником ВНИИ овощного хозяйства в Москве.

С 1940 года в звании доцента — заведующий кафедрой физиологии растений и заместитель директора по учебной и научной работе Кишинёвского сельскохозяйственного института (с 1958 года профессор). В годы Великой Отечественной войны был эвакуирован вместе с сотрудниками института, работал доцентом Киргизского сельскохозяйственного института.

С 1961 года — директор Института физиологии и биохимии растений Академии Наук Молдавской ССР в Кишинёве[4].

Основные научные труды посвящены изучению фотосинтеза сельскохозяйственных растений, влияния повышенного содержания углекислого газа в воздухе на физиологические процессы и урожай овощных растений, влияния азота, фосфора и калия в различных концентрациях и соотношениях на процессы фотосинтеза и урожайность сельскохозяйственных культур[5].

Награждён орденом Трудового Красного Знамени[6].

Семья

  • Сын — Борис Лазаревич Дорохов (род. 1926), молдавский учёный в области физиологии растений, доктор биологических наук (1978), профессор.
    • Внук — Дмитрий Борисович Дорохов (род. 1957), российский учёный в области физиологии растений.

Публикации

  • Великий русский учёный К. А. Тимирязев. Кишинёв: Госиздат Молдавии, 1949. — 64 с.
  • Жизнь сельскохозяйственных растений. Кишинёв: Госиздат Молдавии, 1952. — 200 с.; Кишинев: Штиинца, 1962. — 278 с. — 5000 экз.
  • Минеральное питание как способ повышения продуктивности фотосинтеза и урожая сельскохозяйственных растений. Кишинёв: Госиздат Молдавии, 1957. — 225 с.
  • Краткий лабораторный практикум по физиологии растений (с Л. Я. Лапидус и Р. О. Садовской). Кишинёвский сельскохозяйственный институт имени М. В. Фрунзе, 1962.
  • Труды первой Республиканской научной конференции физиологов и биохимиков растений Молдавии. Академия наук МССР, Институт физиологии и биохимии растений. Редактор Л. М. Дорохов. Кишинев: Картя Молдовеняскэ, 1964. — 451 с.

Напишите отзыв о статье "Дорохов, Лазарь Михайлович"

Примечания

  1. [www.rujen.ru/index.php/АЛЕКСАНДРИЙСКАЯ Российская еврейская энциклопедия: Александрийская]
  2. [rujen.ru/index.php/Новочеркасск Российская еврейская энциклопедия: Новочеркасск].
  3. В некоторых источниках указывается также отчество Моисеевич.
  4. [dspace.uasm.md/bitstream/handle/123456789/920/6-10.pdf?sequence=1&isAllowed=y Профессор Л. М. Дорохов]
  5. Н. Н. Киселев, Л. М. Дорохов. Влияние заключения листа в камеру Жемчужникова на движение устьиц. Известия Академии наук СССР. VII серия. Отделение математических и естественных наук, 1935, № 8—9, 1137—1142.
  6. [www.e-reading.club/bookreader.php/136075/Gontmaher_-_Evrei_na_Donskoii_zemle.pdf Михаил Гонтмахер «Евреи на Донской земле»]

Отрывок, характеризующий Дорохов, Лазарь Михайлович

– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.